Несносная Херктерент - 3

Глава 34. Круг общения как-то сам собой расширился. Сыграла роль способность Марины стремительно запоминать имена. Всем приезжавшим с Эшбад выдали временные пропуска в резиденцию, позволяющие покидать в любое время. Кому-то дома больше нравится ночевать, кому-то во дворце. Марина окончательно разлюбила одиночество. Как-то наплевательски относилась к любой музыке и песням, считая их разновидностью шума, а тут как-то понравилось, зацепило, как местные говорят. Ожидаемо, многие на музыкальных инструментах умеют играть и петь. – Ой! - младшие девчонки прячутся за спины старших. Те явно не ожидали увидеть вынырнувшую из тьмы Марину. Неужели думали, знают проходы в резиденции лучше неё? – Куда направляемся? - безо всякого выражения интересуется Херктерент. Этих девочек знает неплохо. С мозгами вроде, все дружат, Сонькой неумеренно не восторгаются. Вот только все они из разряда вторых. Здесь тоже разделение на сорта присутствует. Даже где-то по более объективным критериям. Кто-то более гибкая и ловкая, кто-то менее. Некоторые вещи, как ни старайся, не изменишь. Разумеется первые пользуются большим вниманием Эшбад и с Софи познакомлены в первую очередь. Как раз сейчас у Соньки засели, Софи сестру звала, только той не очень-то хотелось. Во многом из-за опять появившегося ощущения, она — вечно вторая. Как и эти девчонки. Не потому ли решили устроить что-то своё, ибо сейчас что-то происходит, куда их намеренно не позвали. Судя по сумкам, приготовились серьёзно. – На берегу хотели посидеть. Или нельзя? Марина пожимает плечами. – Не слишком поздно? – Нет. Мы ещё днём там ветки для костра собрали. И ловушки на крабов поставили. – Дура, их же нельзя ловить — доносится из темноты. – Я про такой запрет ничего не слышала, - хмыкает Марина, да и если бы слышала, всё равно не сказала бы ничего. Слишком уж детство вспомнилось. – Мы крабов хотели половить. Их внизу столько, - можно подумать, Херктерент первопричины происходящего не понимает, вторым вроде как опять их место указали, - Говорят, на розовом пляже у них вкус какой-то особенный. Решение принято. И вряд ли кто откажет. – А я вот не ловила ещё. С вами пойду. В очередной раз убедилась, девчонки очень ловкие, спускаться почти без тропинки лишь немного подсвечивая себе фонариками. Рэда бы точно опять ногу сломала, но её сюда никто не звал. В дневное время местный песочек сделал бы всё от него зависящее, чтобы Марине не понравится. Он самого натурального розового цвета. Ещё одна сомнительная достопримечательность Острова — разноцветные песчаные пляжи. В наличии имеется стандартная, розовая и чёрная окраска, а так же голубая галька. Перетёртые в мельчайший песок обломки чёрно-красных кораллов, смешавшись с обычным песком, придают пляжу самые нелюбимый Мариной цвет. Обломки кораллов найти несложно, за первые дни все по паре кусков повпечатляюще к себе притащили. Стадное чувство в чистом виде. Будто кораллов никто не видел, особенно, Эр, в отделке «Сказки» чего только не использовалось. Самый здоровый обломок «мозговика» и притащила. Коаэ обломок коралла вместе с каменным сердцем в воду кладёт, когда ванну принимает. С ней-то всё понятно, и то, и другое цвета тёмной крови. У коралла ещё и однородный оттенок. Чёрный песок — последствия давних извержений, извергались потоки лавы, текли в океан. Огонь и вода сражались насмерть. Вода победила и которую сотню лет крушит застывшие потоки. Придавая участкам побережья такой жутковатый цвет. Голубая галька — много содержимого земных недр летело наружу при извержениях. Камней голубоватого цвета по всему острову в избытке валяется. Есть места, где весь берег им усыпан. Извержения не сильно древние были, море ещё не успело камни в песок превратить, только округлыми сделало. Сейчас темно, розовый песок не сильно отличается от обычного или чёрного. Даже брёвнышки к будущему костру подтащены. Веток даже на две ночи хватит. Крабы в ловушках копошатся. Даже котёл с треногой припрятан, причём чей-то личный, а не из бездонных закромов МИДв. Трое бегут к воде. Подбирают какие-то камни. – Что они там делают? - голос Марины запоминают все, кто хоть раз слышал. – А что, нельзя? - самая младшая даже камень обратно кладёт. – Если это не золото, то можно. – Тут разве может быть золото? – Близко от вулкана может быть всё, что угодно. – Это кораллы. – Зачем они вам? Я думала, такого добра тут у всех полно. – Такого, да не совсем. Не бывает же почти никто здесь, кораллы не подбирают. Вот и лежат тут очень крупные. Даже продать можно. Так можно их взять? Марина отмахивается. – Это не заповедный участок, берите, что хотите. Костры разжигают сноровисто. Остальные кто чем занимаются. Маринина тёзка сидит, как Рэда в прошлом году засыпав одну ногу песком. У неё-то перелома быть не могло. В противном случае точно бы сидела где-то не здесь. Растяжение? Одна из самых старших настраивает местный аналог гитары. Марина рядом сидит. Девушку Ринн зовут. – Ты играешь на чём-нибудь? Вполне ожидаемый вопрос, хорошо одетая девочка за каким-нибудь клавишным инструментом — картинки, слишком намозолившие всем глаза. Софи с Эшбад соревновалась, от её сестры ждут похожих умений. – Что? А, нет, не играю, и даже не умею. – Думала, всех учат. – В пределах школьной программы, - хмыкает Марина, - у меня ни слуха, ни голоса. Даже не знаю, как твоя игрушка правильно называется. Ринн говорит название. Марина машет рукой. – Всё равно, не запомню. Не лезут мне в голову музыкальные термины. – Так и я не музыкант. Я только стихи под музыку исполнять могу. – Чьи? – Разные. Свои в основном. Всем нравится, но я и любые другие могу. Стихосложением в школе балуются многие. Во «Дворце Грёз» баловались ещё больше. Поэтому «поэтесса» у Марины проходит почти по разряду крепких ругательств. Другое дело, теперь за языком Марины, кроме самой Марины больше никто не следит. – Что так крабов ночью половить захотелось? Из обычной части рациона вы что угодно можете целый день заказывать. – Мы знаем. Просто, как обычно посидеть захотелось. Тем более, тут никто не будет мешать или подсматривать за нами. Так ничего и не сказала, хотя Марина вроде как и намекала. Ну да, есть люди, кто намёков в упор не видят. – Общая проблема, присутствующая во всех местах — перевозбуждённые мальчишки, - хмыкает Марина. Ринн смеётся. Ночь тёплая, купальников под платьями почти ни у кого нет. Кто за ловушками пошли — на тех только ножны, да браслет. – Не ловит крабов здесь никто, вот и развелось их. – Охрана говорит, ловят они с лодок морскую живность иногда. Ножи есть почти у всех, но рыбацкие, не морпеховские. Панцири крабов вскрывать и такими можно. На деле это тоже ракокраб из того же семейства, что и символ Большой Дуги. Отличается меньшим размером, ещё большей неразборчивостью в еде, даже зовётся иногда краб-свинья, но главное, имеет куда более прочный панцирь и меньшее количество мяса. Целесообразность промышленного вылова признана низкой. В значимых количествах только местными подростками и ловится как бесплатная закуска для вечеринок на природе. Девчонки всем запаслись. Посудой, приправами, даже несколько бутылок имеется, причём все — не из кладовых резиденции. Если что, Марина кого-нибудь половчее пошлёт с запиской за новой партией, сама она, пока не рассветёт, наверх больше не полезет. Кто купаться пошли, кто крабов варит, кто слушает, как Ринн поёт. С силой текстов и красотой голоса у неё полный порядок. Репертуар, кроме принцессы, всем дословно известен, хотя оригинальностью не отличается, некоторые ещё до начала исполнения всхлипывать начинают. Владеющая словом Марина замечает весьма неплохой уровень. Даже в «Сордаровке» что-нибудь смогла бы выиграть. И никто не упомянул, наверху что-то тоже происходит. – Никогда не думала, буду здесь крабов ловить и варить. – Они везде одинаковые, - хмыкает Марина, - даже мороженные и в столице. – Не скажи, на Южном берегу они все мелкие, да шустрые. – Так сами же на этом берегу отдыхаем обычно, - смеётся кто-то, - ловим их всё время, вот и не успевают вырасти. – Хочешь сказать, у больших батарей потому такие крупные, туда идти далеко? – Именно так! Здесь никто не ловит — так смотри какие морские коровы вырастают! Динни пододвигает ловушку к Марине. Херктерент тут же и вытаскивает одного краба покрупнее. – Осторожнее! У них клешни острые. Кость может раздробить! – Не мою, подавится, - Марина половчее перехватывает десятиногого. Действительно, крупный уровня эталонных образцов из музея, - его потрошить надо или так прямо варят? – И такой, и такой способ есть. И ещё в углях запечь можно. – Ну, этот в котёл отправится. Марине кажется, или все очень пристально наблюдают, как она бросает членистоного в кипящую воду, где уже пребывают несколько его собратьев. – Крупные в этот раз. Даже с раковиной нет ни одного. – Эти сожрали, - кивает Марина на ловушку. – Ну да, крабы они такие. Друг дружку только так лопают. – Прям, как люди. Но на этот раз тему человеконенавистничества развивать не стали. – Интересно, большой краб маленького из человеческого черепа достанет? «Так-так, - отмечает про себя Марина, - листовка пошла в народ». – Как он туда залезет? – На Большой Дуге сейчас по берегу черепов много валяется. Кто-то всхлипывает. – Да не переживай ты так! Своих мы всех хороним, - хотя на деле, Марина ни в чём уже не уверена. Знает, с какой скоростью трупы на жаре разлагаются. Могли в воронке прикопать, не особо разбираясь, кто такой. – У меня брат там без вести пропал. До сих пор нет ничего. Может, и его крабы раньше людей нашли. Как-то совсем не по себе становится, да ещё ночь совсем уж чёрная. – А меня чуть бомбой не убили, - пожимает плечами Марина. – Тебя разве могли бомбить? - недоумевает Лилия под нервные смешки. – Я не настолько заметная с самолёта цель, а вот Столицу видно очень даже хорошо. В результате пострадала башня ПВО и чуть не убило именно меня. – Точно, я тебя в журнале возле развалин видела. – Ага, тогда и снимали. Не думала, что цензура пропустит. – Мы думали, на вас цензура не распространяется. – Как раз, к нам в первую очередь и относится. Сейчас ещё терпимо, вот до войны самое настоящее зверство в наш адрес творилось. – Не может быть! – Можешь рассказать? Марина может, ночка только начинается, крабы уже сварились. Наловлено их очень много, хватит надолго. На окраинах страны очень любят узнавать про столичную жизнь. Пусть и не про самые лучшие проявления. Хорошо, народ прекрасно представляет, что такое «близнецы» и какая сила нужна, чтобы свернуть их с основания. – Интересно, в море отсюда можно выбраться? – Нет, нельзя. В проливах боновые заграждения, прожекторы и катера охраны. На всех же местных картах границы охраняемого района указаны. Мы сейчас как раз внутри. – А крабы здесь словно совсем дикие. Как на дальних островах. – Дикие-дикими, - смеётся Ринн, - а где какая помойка, знают получше любой свиньи. – Мы их потом едим, помоечных этих, - откровенно подначивают. – Мы и свиней едим, а хрюкающие даже человечинкой перекусить не против. – А ещё свиньи-оборотни бывают. По ночам ходят и людей жрут, - страшным голосом сообщают, подсвечивая снизу лицо фонариком, и весьма натурально хрюкнув. Берег тонет во взрыве хохота и испуганного визга. Марина не сомневается, свиноборотень придуман только что. Показывают наверх. – Мы не слишком шумим? – Без разницы. Там знают, что я здесь. Кто из вас тут — знают тоже. Ухи и глаза у стен на самом деле иногда имеются. Никто особо и не удивляется. Остров всё-таки крепость и перемещение по разным его частям весьма ограничено. Жутковатых историй тут тоже немало знают. Главное отличие от столицы — больше всего с водой связанного. На Марину подобным впечатление не произведёшь, а вот у неё самой, несомненно получилось. На квадратные глаза одних, и хихикающих над ними других насмотрелась предостаточно. Потом уже пошли более серьёзные прифронтовые страшилки о том какими коварными способами миррены стараются уничтожать население. Полоса прибоя как-то сама-собой наводит на мысли о выходящих из воды диверсантах в легководолазных костюмах и с бесшумными пистолетами. Тут Марине стало просто смешно. Многие и так знают про заграждения из колючей проволоки под водой много на каких участках побережья. Некоторые из них ещё и минированы. Но кроме морских черепах на них ещё никто не подрывался. Да и из колючки вытаскивали только мёртвую рыбу. Другие истории поражали только безграничной фантазией авторов помноженной на крайне слабые познания в технике. Тут даже всей технической грамотности Марины не хватает для опровержения. Приходится изворачиваться и такое сочинять... Где-нибудь в другом месте такое бы нести побоялась. Засмеяли бы. Но тут как-то проходит. Сигареты обнаружились у многих, причём, где-то самостоятельно раздобытые, а не из запасов Резиденции. Оттуда только у самой Марины. С одобрительными ухмылками переглядываются. Марка у всех одна и та же «Великий полёт» с довольно реалистичным изображением летающей лодки на пачке. Хорошо, хоть не с портретом командира этой самой лодки, а то совсем бы не смешно было. Марина не из тех, кто собственное богатство демонстрирует при первом удобном случае. – Мы думали, ты ругаться будешь, а сама куришь. «Опять это бесконечное «мы» коллективного девчоночьего разума. Он ведь только у насекомых существует, и то окончательно не доказано». – Это никакими правилами не запрещено. Да и будь под запретом — мне бы всё равно было. Достаточно вроде бы примерных девочек знаю, кто не только курят. И не такие примерные, какими казаться хотят. Осторожные смешки и взгляды наверх. – Мы тоже с такими знакомы. Марина хмыкает. – Подозреваю, некоторые одни и те же. Раз уж о куреве речь зашла, вам наверняка говорили, я только повторю. Не вздумайте здесь курить не табак. Это и общее правило, и моё личное требование. – Что так строго? – Не нравится — иди в другое место. Я в своём доме никому не намерена давать объяснения. На девушку шикают. Кажется, покидать это место не хочется. – Ты сказала, мы поняли, - Ринна тут явно лидер, хотя бы из-за возраста, - Не злишься, Марина? – Нет. Если только всё поняли правильно. Некоторое количество вина всё-таки повышает степень безбашенности. Начинаются всё более откровенные танцы у огня словно совсем из первобытных времён. Почти все без одежды. Марина ещё не столько выпила, но смотрит не отрываясь. Что-то в этих откровенных чувственных движениях есть. Змеиная грация и гибкость тел, ярость и страсть в движениях. Не зря жительницы Архипелага слывут самыми страстными в Империи. У Столичных ледяная красота, а здесь — огненная. Сжигающая и притягательная. Временами даже смертельная, есть же в здешних краях «Скала самоубийц» и вроде бы, не одна. Эриду бы сюда, хотя она наверняка наверху на что-то подобное любуется. Тут, похоже, сами себе доказать стараются, могут ничуть не хуже тех, с кем сейчас Сонька общается. Вот только даже если и выходит лучше, всё равно не увидит никто. Марина не особая ценитель подобного. Эшбад здесь нет. Охрана даже если и нарушает правила несения службы всё равно, не видна, да и женщин там много. Воздух словно электризуется энергией чувственности. Марина уже не сидит, а стоит. Зрелище танца завораживает. Обнажённые тела в отблесках пламени, сами словно этим огнём порождённые. Марина помнит, как некогда смотрели на неё. Как что-то клокотало в ней самой. Что-то от самых древних времён. Поводит плечами, кто-то со змеиной грацией протягивает ей руку. А, была- не была. Живём один раз. Вся отдаётся огненному безумию. Ночь, страсть, вино. Всё, как в романах. Всё словно первый раз. И всё всего лишь игра. Даже не знает, захочется ли потом вспоминать. Руки. Глаза в глаза. Сплетённые в танце тела. Словно искры летят от прикосновений. Вспоминается зима, совсем другие руки. Тогда была игра, как и сейчас. Только по другим правилам. И там не было ничьих губ. Игра. Делать только то, что нравится самой. Пусть и отдающее безумием. Некоторые вещи в жизни бывают только раз. Все вместе бегали купаться голышом. Пили вино. В обнимку грелись у огня, не особо следя чья рука на плече или талии. Снова танцевали. Вино кончилось, но на ногах остались почти все. Марина писала записку со своей печатью, посылая за новыми бутылками и сигаретами. Ухитрились сходить и принести. Даже на спуске не упал никто. Снова бутылки по кругу ходили. Кто-то хвастала о своих успехах с парнями, хотя даже спьяну было видно искажённое цитирование учебника. Хотели забраться на пост охраны и устроить веселье, но далеко идти всем было лень. Расположение ближайшего Марина не помнила. Сверху стали взлетать ракеты и петарды фейерверка. Решили ответить тем же, благо в запасе имеется и пиротехника. Марина опять погнала народ на склад за очередной партией. Даже сумели всё запустить. Получилось не так красиво и ярко, но значительно более громко. Жгли искрящиеся приморские свечи. Втыкали в песок. Танцевали среди огней. Казалось, даже ночь отступила куда-то. Марина в общем-то помнит, как спать завалились незадолго перед рассветом. Сейчас уже рассвело, но мир ещё толком не проснулся. Тишина изумительная, только в голове гудит немного. Сумочки с зеркальцем при ней не было, но кто-то рассыпал содержимое своей. Глянула на отражение. М-да, хуже выглядела она нечасто. Если не считать тех случаев когда применялись посторонние предметы вроде машинного масла. Спросонок редко кто хорошо выглядит. Длинноволосые шатенки особенно чучела напоминают. Марина взлохмачена, но это часто её обычная причёска. Кому не нравится, можно и в глаз. Марина оглядывается по сторонам. Ну, просто утро после побоища, мародёры уже прошлись, утащив доспехи, вороны ещё не налетели. Живописцам должно быть интересно, одежды почти нет, изгибы тел весьма причудливы, и ещё долго будут в довольно неподвижном состоянии. Спать вчера, точнее уже сегодня повалились вокруг затухающих костров. Два ещё слегка дымятся. Дрова ещё остались. Кто догадался использовать сумку вместо подушки, кто нет. Некоторые спят в обнимку. Кроме Марины ещё только двое пытаются принять вертикальное положение. Вчера-сегодня вроде бы собирались продолжить. Интересно, многие ли будут в состоянии? Или же зря Марина так плохо думает? Судя по прошлому году «сордаровки» оживали после вчерашнего весьма шустро. А они местных девочек нисколько не крепче. Что там из осмысленного всплывает в воспоминаниях? Ну точно, у кромки прибоя пивные бутылки закапывали как раз для поправки здоровья утром. Мотив охлаждения ещё присутствовал, но сейчас толком не понять, где холоднее, на суше или в воде. Ну точно, вон ряд горлышек из воды торчит. Кто там вчера за пивом ходили, точно что-то в тот момент ещё соображали, принесли самые длинные бутылки. Открывает ножом. Янтарная жидкость улучшает мнение об окружающей действительности. Как там говорят? «Пиво утром не только вредно, но и полезно». Заодно вспоминает, где находится пост охраны и насколько мощные там бинокли. М-да, посмотреть было на что. Вот только не вспомнить, через костёр прыгали или как? Не очень-то пока определяется, что на самом деле было, а что приснилось. Задницу во всяком случае, точно никто не сжёг. Девчоночий визг от ожога довольно запоминающаяся вещь. Постепенно все в себя потихоньку приходят. Рассаживаются почти там же, где свалились вчера. Кажется, внешняя свежесть Марины для многих предмет чёрной зависти. Хотя, пива должно на всех хватить, ибо совсем не очевидно, что кто-то в состоянии сейчас наверх лезть. Марина наверх нехорошо посматривает. Опять чёрные мысли в голову заглянули. Тут все ловкие. Сонька знает, что здесь вчера происходило. С неё хватит вреднючести в самую рань сюда спуститься, заснять всех, Марину первую, в никаком состоянии. Потом, уже в школе над ней насмехаться. Могла и позлее вариант найти — пришли бы всей толпой и вволю посмеялись. Это только у Эриды фотоаппараты сложнейшие, простенькие у многих есть. Хотя, как раз Эр не настолько злобная, и если что-то и планировали, то она точно их остановила. Хочется надеется. Пока сиди, как на иголках да мучайся ожиданием, пока кто-нибудь себя не пересилит, да не полезет наверх. Или оттуда кто-то, сияющий чуть потусклее солнышка с пачкой снимков не спустится. – Смотрите, идёт кто-то. Марина задирает голову. – Где? – Не там. Вон, по берегу. Марина приглядывается. Равнодушно машет рукой. – Это Смерть, - выходит почему-то хрипло. Становится очень тихо. Лилия шепчет испуганно. – Ой, мамочки! Марина встаёт. Вроде, на ногах держится твёрдо. Собирается идти навстречу. Удерживают. – Марина, ты чего? – Но это же Смерть. Думала, её тут весь остров знает. – Песчаный боец и знаменитый наёмник Чёрная Смерть, - доходит наконец до кого-то. – Ну да, это она. Не знаю, как раньше, но сейчас она точно не наёмник. – А кто она теперь? – Императорский гвардеец, - нехотя бросает Марина полуправду. Смерть словно скользит по песку. Так Марина ходить не умеет. – Приветствую ваше высочество... – Слушай, Чёрная, ты поиздеваться пришла? Смерть окидывает взглядом собравшихся. Глаз на затылке у Марины нет, но что сзади все стараются отползти подальше, прячась друг за друга буквально слышится. – Проверять посты — одна из моих обязанностей. – Что-то мне подсказывает, этой частью ты чаще всего пренебрегала. Смерть усмехается. – Марина, я тоже была юной и всё понимаю. – Мы не очень сильно шумели? – Приходилось бывать и на более шумных мероприятиях. – Вроде как вчера наверху? – Меня там не было. – И тебе ничего не приказывали? – Там спят все до сих пор. На воздухе пьётся легче, или вы все оказались покрепче. – Ага. И думаем, продолжить. – Препятствий не вижу. Только не утоните, а то рапорты потом писать замучаюсь. Не люблю это дело. Тут ведь за пределы охраняемой зоны тело не выкинешь, чтобы у береговых об утопленницах голова болела. Смерть говорит громко, слышат её все. Интересно, сколько от ужаса содрогается, а до скольких доходит, у Чёрной Смерти вполне ожидаемо, совершенно чернейший юморок? Это Марина такие шутки любит, Софи понимает, а вот Эрида точно не оценит. Хотя, тут совсем не изнеженные девчонки подобрались. – Марина, пойдём, пройдёмся. Денёк ещё длинный, успеешь здоровье попортить. – Что сказать-то хотела? – Тебе как вчера развлекаться понравилось? Марина пожимает плечами. – Не самое худшее из того, в чём приходилось участвовать. А в чём дело? – Понимаешь, наверное, за пределами периметра вытворять такое не годится? – Ничего же не было. Много народу за пределами разных периметров такое творит — у нас, можно сказать, детский праздник для малышей был. – Тебе известно, как любят некоторые издания публиковать снимки с таких мероприятий. – Известно, разумеется, в результате некоторых начинают обвинять даже в том, чего они никогда не делали. – Хочешь, чтобы и тебя начали? – Пусть начинают. На меня, считай, с рождения то ту, то иную тень стараются бросить. Одной больше. – Вон ту скалу включили в периметр по одной причине — оттуда вся эта бухточка замечательно просматривается. Особенно, через хорошие объективы. – Только не говори будто кто-то снимал. – Не снимали. Только отчёт написали. И не один. – МИДв есть МИДв. Думаешь, у нас в стране только в одном месте орлы нелетающие водятся? Сама тоже пишешь? – Этим не занимаюсь. Ты не забывай, наделанные в молодости глупости потом долго припоминать будут. – Я сама припоминать умею. К тому же, всё легко забыться может — меня тупо убьют через несколько лет — и концы в воду. – Представляешь, будучи ненамного старше тебя, я рассуждала точно так же. Однако, вот она я, рядом с тобой тут стою. – Ты род деятельности резко сменила. Это тоже сказывается. – Изменения были не столь значительны, как кажется со стороны. – Еггт, убитый на войне — банальная банальщина. – Настраивать себя надо на то, что вернёшься. – Планы лучше никакие не строить. В моих недавно миррены чуть жирную точку не поставили. У зенитчиков тоже какие-то планы были, думали как им повезло, что в столичную ПВО попали. Вышло совсем по-другому. Я тут с тобой разговариваю только из-за качественного бетона, использовавшегося при постройке башни. Воруй там как и на других стройках — вообще бы ни с тобой, ни с кем больше не разговаривала. – Я знаю, - усмехается не слишком весело, - большую часть местных убежищ никакими бомбами не достать, глубоко в скалах расположены. – Посмотрела уже. Впечатляет! Только я в них отсиживаться не собираюсь. – Бравада — не всегда уместное чувство, часто вызываемое неумеренным потреблением спиртосодержащих напитков, - скучным преподавательским тоном выдаёт Смерть. Марина сгибается, зажимая рот. Ей совсем не плохо, как может со стороны показаться. В некоторых ситуациях сложно удержаться, чтобы не заржать. – Ну как, полегчало? - осведомляется Чёрная. В глазах озорные огоньки. – Весёлая Смерть. Редкое зрелище. Жаль, я совершенно рисовать не умею. – С вашим «отлично» по изобразительному искусству в это с трудом верится. – И это знаешь... – Работа такая. – Слушай, не обижайся, но если ты мне всё сказала, что хотела, то я пойду пожалуй. – Пиво пить? – А хотя бы. Если хочешь, давай с нами. Я заметила, как ты всех напугать всех успела. Будут потом до смерти хвастать, как с самой Смертью пьянствовали. – Спасибо за предложение, но откажусь. У меня отдых по другим дням. Да и пить я предпочитаю в обществе сверстников. Только тем, кого кусала змея стоит об этом друг с другом разговаривать. «Где-то я это уже слышала. Это словно поговорка какая-то, только чую, у неё автор есть. Сордар придумал? Тем более, змеюг разнообразных тут предостаточно. Морские очень сильно ядовиты, хотя местным их в бутылки засовывать да водкой заливать это совершенно не мешает». У большого бассейна свесив ноги в воду в раздельном купальнике в стиле «всё видно» сидит сонная Эрида. Полупрозрачный халатик рядом валяется. Вторая половина дня. Плохо после вчерашнего или режим зверька сони включался? У Марины в голове ещё шумит. Немного. Спец вроде Эр и не заметит ничего. – Привет, Марина! Зря ты с нами не пошла. Так здорово было! – Понравилось? – сдерживается, чтобы не добавить «на сиськи пялиться». Это уж слишком злобно по отношению к разноглазой будет, хотя и всем вокруг очевидно. Они тут и к более откровенным взглядам привыкли. Наверняка, не только Эшбад у шеста танцевать умеет. Хотя, в танце самом Марина ничего плохого не видит. Да и зарабатывать подобными танцами чем-то зазорным не считает. – Да! Очень! Они такие гибкие! Я и представить не могла, на что способно человеческое тело! – сонливость как рукой сняло, эмоции переполняют, Эрида в самом настоящем возбуждении. Марина словно невзначай сталкивает её в воду. Прыгает следом. Выныривают нос к носу. Эр не обиделась, дуя пытается убрать прилипший локон. Всё-таки вопрос во взгляде присутствует. – По-моему, ты на солнышке перегрелась. Нужно было остудить, – с честнейшими глазами выдаёт полуправду. – А мы сегодня ещё собирались так посидеть. – Им же танцевать скоро. – Эшбад дала три свободных дня. Сегодня второй. Марин, давай с нами, а то мне без тебя было грустно, – у кого только такой капризной интонации научилась? Глупый вопрос, если разбираться. Тут почти все, начиная от Соньки так умеют. – Что, смотреть не на что было? – Почему? Совсем наоборот. «Танец водяной змейки» он такой... – Притопить тебя что ли? Эр не пугается, недоумевает. – Марин, ты чего? – Ничего. Может, это ты с нами пойдёшь на берег. Вино похуже, веселья побольше, танцуют, по-моему, так же. – Вчера весело было, – обижается разноглазая. – Мне тоже. Эр вздыхает настолько тяжко, что смешно становится. – Опять ты с Софи меня словно разорвать хотите. Не могу я быть там и тут. Марина окунается с головой. Вынырнув, машет подруге. – Догоняй! Пусть Эрида с каждым днём плавает всё лучше и лучше, Марина зато полностью значение своего имени оправдывает. Кажется, приплывает второй намеренно, не желая расстраивать подругу. Телосложение, как у Софи, а ту «торпедой» зовут с раннего детства. Эр вылезать не спешит. – Что вы там делали? – Крабов ловили. – Зачем? – Варить и есть. – Но они же живые! – Ага. Ещё и очень вкусные. Особенно, под лунным небом. Эр зачем-то вверх смотрит. – Ну, если под лунным небом, то можно наверное. – Не смеши меня. Не под небом разве, нельзя? – Читала, животных убивать нельзя. – Это ты неправильно читала. Забыла, какими в детстве вкусностями питалась? Одни мирренские паштеты из гусиной печени чего стоили. Знаешь, как для него птичку откармливают? – Зная тебя думаю, мне этого лучше не знать. – Во многом из-за тщательно подобранных диет с большим количеством животного белка ты смогла до сегодняшнего дня дожить. Я некоторых существ вообще живыми съела, и ничуть об этом не жалею. – Я вот думаю, это неправильно. – Знаешь, думать на жаре — вредно. Мозги закипать начинают. И мысли дурацкие появляются. Ещё скажи, меха носить плохо. – Тоже не слишком хорошо. – Ха-ха три раза! Вспомни-ка самый известный портрет своей мамы. У неё там как раз меховая змея на плечах. Змея эта у тебя где-то сейчас лежит, точно помню. Рассказать, как изготавливают овчину высшей марки? Ну, ту, что на генеральские зимние шапки и воротники идёт. Как раз точно такие, как твой отец носит. Кстати, твои родители в молодости бывало, вместе охотились. – Я так не хочу! Ни знать, ни делать. Но Марина уже не может уняться. – Теперь любимую шапку побежишь у Динки отбирать? Она ведь из настоящей львиной шкуры изготовлена. Котик её не просто так отдал. Да и безрукавка Рэды тоже из натурального меха. Эрида сильно брызжется. Солнце очень жаркое, так что нестрашно. – Марина, а с кем ты вчера была? Я просто запомнила худенькую шатенку, фигурой и волосами похожую на Софи. Я вчера её высматривала, но её не было, а узнавать как зовут, не решилась. Такая загадочная. Херктерент хмыкает. – Природа иногда обожает шутить. Это Марина, только без второго Дина. – Как Марина? – А вот так. Такая же настоящая, как и я, - внешнее сходство другой Марины с сестрёнкой сперва вчера Херктерент насторожило. Слишком явное сходство форм, до рождения Марины слишком глубоко в «справочниках» надо было рыться, чтобы это имя найти. Родители ни разу не озвучивали свои планы на имя будущего ребёнка. Старый полустрах, полураздражение — встретить человека, намеренно посланного, чтобы втереться к ней в доверие даёт о себе знать. Хотя на деле, ни одного такого, несмотря на все первоначальные предположения, она не видела. Из местных — только Смерть, разве что, но у неё работа такая. Прямо спросила Марину о возрасте. Оказалось, популярные рассуждения о положительном влиянии южного солнца на физическое развитие девочек сочиняются не на пустом месте. Другая Марина на месяц младше Херктерент. К тому времени уже и официально было объявлено о рождении принцессы, и даже первые фотографии появились. Да и вообще, почти все девочки, с кем вчера крабов ловили, оказались младше, чем показалось на первый взгляд, - Слышала, несколько месяцев после моего рождения, это имя давали всем кому надо и не надо. Вот первый образец популярности моей скромной персоны, на глаза попавшийся. – Она на Софи похожа. – В том возрасте, когда называли, сходство было ещё не очевидно. И глаза у неё не светло-карие, а почти чёрные. – Ты уверена? Я не очень хорошо рассмотрела. – Абсолютно уверена. Я с ней даже танцевала, – «но вроде бы не целовалась. Вспомнить бы, чья голова у меня на коленях лежала, и чей локон на пальце крутила. Да и сама вроде тоже у кого-то на коленях лежала». – Ой, правда? А мне с другой Мариной можно будет потанцевать? – Сама понимаешь, в таких делах лучше всего спрашивать именно у ней. Эрида оказывается стоящей рядом с Мариной. – Ой, а пошли её найдём и спросим. Херктерент пожимает плечами, поднимаясь. – Пошли. Не заметим, как вечер настанет. Марина-другая, Ринн, Динни, Лилия и Коатликуэ впятером играют в «Затонувшие острова» - сложнейшую игру с многостраничными правилами, изменяемым полем, несколькими сотнями карточек, тремя кубиками с разным числом граней, множеством наградных фишек и разными жетонами. Партии могут длиться множество часов и даже дней. Сложность правил придаёт игре характер «не для всех». Впрочем, Марина знает штабные игры, где правила куда сложнее и за каждым картонным квадратиком скрывается полк или дивизия. В них зачастую играют, готовя настоящие боевые операции. Есть игра со слегка облегчёнными правилами «Полководец». За ней частенько коротали свободное время офицеры. Будучи выпущенной в свободную продажу изначально штабная игра неожиданно пришлась по вкусу многим. Собственно, все современные настольные игры для взрослых от «Полководца» происходят. «Затонувшие острова» посвящены поиску сокровищ и борьбе с чудовищам и стихией. Фигурок в комплекте многим оказывалось мало. Наличные расписывали, или заказывали новые. У Эриды есть комплект как раз для этой игры из золота с рубинами. Остаётся надеяться, он сейчас в «Сказке» валяется. Играть разноглазая умеет. С ней даже в «Полководца» сложно, хотя Марина и чаще выигрывает. В чём другом, начиная от «Смерти императора» с ней лучше не связываться. Хорошо не особо прижилась разновидность «Полководца» с упрощёнными правилами, но зато с объёмными фигурками, представляющими собой армии вымышленного мира. Покраска этих фигурок само по себе на грани искусства. Покраска больше распространена в другом виде игр, ведущим историю с дописьменных времён — в солдатики. Тут на поле надо выставлять настоящие армии, где каждый боец сам по себе ценен. Правила попроще, зрелищность — повыше. Уже мультфильмы снимали про известные сказочные битвы. Несколько весьма дорогостоящих полчищ есть и у Эриды. Ни одна фигурка нигде не валяется, как и холодное оружие, содержится в полном порядке. Тут фигурками из коробки играют. Начали, судя по ситуации на поле, вскоре после того, как снизу поднялись. Шансы на победу лучше всех у Коаэ, Марина-другая лишь чуть отстаёт, три других откровенно проигрывают. Но тут правила таковы — ситуация в любой момент полностью может измениться. Предлагают и Марине с Эридой присоединиться. Правила вполне допускают появление новых игроков, всего участников может быть двенадцать и больше, но там уже расширенные правила применяются. – Всё равно до вечера не успеете. У вас тут подводные пещеры ещё часа на два. Да обратно груз тащить. – У меня уже несгораемого пять, - хвастает Коаэ. Марина и не знала, что змеедевочка тоже в такие игры умеет играть. Остальные её попросту удивили. Такие игрушки здесь уместны скорее среди «верхних» чем «нижних», хотя у Эшбад занимаются девочки из всех частей острова. Уверенно себя ведут, игру хорошо знают. Очередной показатель, насколько вредно задирать нос, другое дело никто по нему щёлкать не собирался. Эрида шепчет. – Я с Коаэ играла несколько раз, тебя часто так сложно найти. Иногда смотреть со стороны куда интереснее, чем играть самой. Тем более, можно самой задать направление движения или действие, и только случайность в виде кубика определит успех, или степень неудачи. Коаэ, по своему обыкновению предпочитает не рисковать. Вполне себе стратегия. Марине больше нравится «всё или ничего». И то, и другое может привести к победе. Особенно, в этой игре, где победа совсем не означает уничтожение всех остальных игроков. Хотя, чьё-либо уничтожение вполне возможно. Как по злой воле, так и случайному, но очень редкому совпадению событий карточки, ситуации на поле и цифр, выпавших на кубике. Сочетание бывает редко, проще идя по городу кирпичом по голове получить. Ринн всё время на Марину поглядывает, косясь в сторону двери. Ну, уж слишком прозрачные намёки. Причём не те, о которых наверняка бы подумала Эрида. Мнётся. Что-то надо попросить, но гордая. Просить не приучена. Марина, выразительно глянув на дверь, встаёт и выходит. Доносится. – Ваше высочество, мне срочно отойти надо. Можете за меня несколько ходов сделать? Чтобы разноглазая, да оказалась в «затонувшие» сыграть? Такого ещё не бывало. – Там крабы ещё остались? - Марине уж слишком очевидно желание продолжить вчерашнее. – Должны быть. Только со всем остальным пока сложновато. В город всем ехать было лениво, а запас был чуть больше, чем на один раз, но никак не на два. Марина хмыкает. – У меня, вообще-то, всё есть, надо только разобраться, что именно. Разбирались довольно долго. Нужного оказалось куда больше, чем казалось на первый взгляд. Плюс Эриду надо иметь в виду, ибо у неё в любом месте и любой ситуации всегда оказывается вещей куда больше, чем у всех прочих вместе. Разноглазая словно почувствовала, что её обсуждают. Сама пришла и к обсуждению присоединилась. Все ожидания тут же оправдались, ибо на берег решила тащить аппаратуры чуть ли не больше, чем в летающей лодке — дальнем разведчике помещается. Всё бы ничего, но лошадиных сил в лодке для таскания всего до двенадцати тысяч набирается, а тут, даже если всех суммировать одна полноценная, может, и будет, а вот двух точно не наберётся. Эр ещё додумывается попросить взять что-нибудь из танцевальных нарядов. Ей не откажут, тем более, там по определению нечему занимать много места. Кое-что в не слишком большую сумочку поместится. Второй раз пошли на берег пораньше, ибо прятаться ни от кого, оказывается не надо. Эрида ожидаемо суетилась больше нужного, всё интересно. Накрутила себе, будто предстоит настоящее приключение, а не участие во вполне обычном развлечении. Тоже самое, что уже бывало в школе, разве что там в озёрах крабы не водились, только раков при большом желании можно было наловить. Впрочем здесь, по сути дела тоже раков ловить собираются. Вполне ожидаемо, Эрида решила прихватить аппараты со вспышками, штативы и прочее оборудование для ночной съёмки. Никто не испугался. Даже согласились помочь донести. Кинокамера у разноглазой тоже нашлась. Одна из причин, почему пораньше собрались. Всеобщее желание увидеть себя на настоящем киноэкране. Проектор, оказывается, у кого-то из родственников другой Марины имеется. По местным меркам — это почти как у тебя самого есть. Марина-другая с камерой обращаться умеет. К плохо скрываемой радости Марины-первой, кому совсем не улыбается заниматься операторской работой. Ибо знает, что может случиться если у разноглазой приступ вдохновения начнётся. Может, подпоить её, чтобы спала и никому не мешала? Но здравая идея в очередной раз вступает в конфликт с совестью Марины. Всё-таки разноглазая старается не смотреть, как десятиногие вариться отправляются. Даже слегка ежится, когда хрустят раскалываемые панцири. Кажется, сегодня повылазили ещё более здоровые. Народ усиленно дурачится, стремясь в кадр попасть. Ещё Марина-другая фотографирует, Эрида всем разрешила пользоваться. Херктерент, хоть и не отличается особой доверчивостью, уверена в честности девчонок, и что никто на дорогущую аппаратуру не позарится. Тут вокруг хватает вещичек и поценнее. Не иначе наследственность от Кэретты сказывается, считавшая, будто одними ворами окружена. Марина знает, любой попавший на работу в МИДв уверен в вытащенном счастливом билете, и не будет так глупо подставляться. Вино из дворцовых запасов формально тех же марок, что и вчерашние магазинные. Но вкусовые качества резко отличаются в лучшую сторону. У нас всё, как всегда. Даже соль за главными столами резиденции привозная розовая, а не белая. Пачки и те, и другие стандартные. Только предприятия за тысячи километров одно от другого находятся. Интересно, сюда транспортом привезли, лайнером или самолётом? Судя по дате, поставка была уже после начала войны. Имущество МИДв разрешено маркировать при погрузке как военные грузы. Марина подозревает, знай экипажи транспортов, что за «грузы» они возят, точно бы вместо выгрузки мог пожар случиться. А так хоть в контрольный отдел Министерства Финансов нанимайся. Самое смешное — ведь примут с удовольствием. Народ всё больше распаляется. Прихватили и уже надели самые откровенные наряды. Наличие камер, наверное, так действует. Некоторые так ухитряются изворачиваются и извиваются, Марина и не знала, что человеческие тела на такое способны. Всем что на руках, что на ногах ходить, что колесо крутить — без разницы. Эрида с её ловкостью точно должна оценить. Разноглазая и оценивает. – Девочки! Я и не знала, какие вы способные. Безобидно лезет целоваться и обниматься от переполняющих эмоций. У Марины в памяти всплывают события прошлой ночи. Пока всё укладывается в любимое разноглазой словечко «премиленько». И вообще, Марина пока предпочитает в бутылку смотреть, благо закуси наловили в избытке. Эрида ухитряется превратить в сумасшедший дом любое место, где оказывается. В таких местах грани дозволенного и недозволенного очень сильно смещаются. Тем более у разноглазой и так смещение во всех возможных и некоторых невозможных, сферах. Уже с Динни в танце вертится. Обе ловкие, гибкие и излишне весёлые. Марина чуть гримасу не скорчила. Хорошо, вчера камер ни у кого не было. Эрида сидит согнувшись. Старается отдышаться. – Уф... Устала... Марина, почему так редко бывает так хорошо? Херктерент тоже неплохо, но в общем-то, всё довольно обыкновенно. – Хорошо и плохо — сугубо философские понятие. Смотри историю про представителя примитивного племени. – Это хорошо — когда он скотину угоняет, плохо — когда у него? – Именно. Вроде, как сегодня — на память останутся приятные воспоминания. И больная голова завтра. – Марина, какая же ты... – Зануда, сама знаю. – Нет, ты совсем не зануда. Образ себе такой создаёшь. Иногда, даже следуешь. Марина-другая приближается танцующей походкой. На волосах только обруч, босая, на бёдрах шаль, маленькие чашечки с блёстками едва прикрывают соски. Протягивает Эриде руку. – Давай ещё. Говорили, ты со мной танцевать хотела. Разноглазая тут же вскакивает. Усталости как не бывало. – Очень хотела! Пошли. Херктерент остаётся только тяжело вздохнув плюхнуться на освободившееся место. – Она просто дурачится, - подсаживается Ринна. – Тебя это так волнует? – Наверное, не больше, чем тебя. – Но и не меньше. Мне такое не слишком нравится. – Я как-то спокойно отношусь. Никто никого не заставляет. А если добровольно, то мне наплевать. – Дальше этого пляжа уйти ничего не должно. – Не маленькая, всё понимаю. Не уйдёт. Обещаю. – Подписка о неразглашении на это вполне распространяется. – Сказала уже, не маленькая. – Это хорошо, а то я не слишком-то помню, что вчера вытворяла. – Из того, что помню я — примерно тоже, что и все остальные. – Обычно я думаю перед тем, как что-то сделать. Вчера как-то само собой всё выходило. Звук сильного взрыва где-то за спиной. Марина резко оборачивается, припоминая, сигналов тревоги не было. Ничего страшного и не произошло. Сверху запустили огромный фейерверк, это он и бухнул. Не вздумали бы осветительными ракетами вниз стрелять, у Соньки вполне достаточный запас вредности для этого. Марина даже жалеет, на спуске ничего из своих мин не поставила. Правда, ни одной здесь она ещё и не изготовила, а у МИДвовцев только настоящие противопехотные можно достать и взрыв-пакеты. Взлетает ещё один фейерверк, поменьше. Все делами заниматься прекратили, любуясь зрелищем. Интересно, только Марина о светомаскировке помнит? Хотя, наплевать, местным гарнизоном всё равно не она командует, а ничего серьёзного мирренского здесь уже давно не летало. Если кого сегодня бомбой и убьёт, то исключительно по собственной глупости. Ещё с десяток громких и разноцветных залпов. – По-моему, они нас вызывают на спор, - озвучивает общее мнение Ринна. Тут же начинается возня с ворохом притащенных салютных ракет. Не без деятельного участия Марины, подбирались самые мощные. Предполагала, Сонька что-то такое устроит. Да вот незадача — склад-то на всех один, и уделать Марину так легко не получится. Хотя, такая задача, возможно, и вовсе не ставилась. Расставить и поджечь девчонки и сами прекрасно справляются. Ну, да если вспомнить обилие огней на карнавале, ничего удивительного. Из-за разницы в высоте летало не так высоко, как сверху, но не менее громко. Финалом запустили несколько осветительных ракет. Кажется, Соньке не пришло в голову искать среди настоящих боеприпасов. Снизу вверх даже через ночной бинокль не особенно посмотришь. Сверху вниз должно быть видно получше, но сперва надо через ограждение перелезть, да и видно не особенно, кроме костров мало что разглядишь, во всяком случае, хочется на это надеется. Потом о вечеринке наверху просто забыли. У самих всё стало весело развиваться. Пропала скованность перед Эр, девчонок ещё в самом начале предупредили относится к разноглазой как к самому ценному и хрупкому здесь. У самой Эриды крайне опасные огоньки заиграли. У неё ведь чувства меры нет совершенно. Причём, в любой области. Вон, уже попросила танцевальный наряд ей подобрать. У многих — с собой, и фигурки почти у всех разноглазой под стать. Заодно и безумный кричащий макияж попросила нанести. Эр с ярко-алыми губами, чёрными веками и стрелками до ушей — это нечто! Примерно, как Марина в своё время, только надето намного меньше. Карнавальную походку с вилянием бёдрами, Эр уже освоила. Проходится между огней под одобрительный гомон. Раз! Становится в какую-то хитрую стойку. Два! Садится на растяжку. Три! Снова на ногах. Она ещё и не такое может. Рядом с Мариной пристроилась Лилия. Смотрит заворожено. Шепчет. – Чему вас только в Столице учат! Мне бы туда... – Такому не учат. С Эр отдельно занимались, да и она сама по себе просто талантлива. – Не верю. Ты вчера почти тоже самое вытворяла, твою сестру Сама заметила, не зная ещё кто она. И драться ты очень хорошо умеешь. – Мы просто очень ловкими родились, я к тому же, ещё и сильная очень. – Ага, я видела как ты бьёшь. И ещё танцуешь. Что же за школа там у вас? – Ни в какой столичной танцевальной школе мы не занимались. – Всё равно, не верится. – Верь, не верь — дело твоё. Мне врать незачем. Я не танцами прославится собираюсь. – Но ведь умеешь танцевать! - не сдаётся Лилия. – Умею. Не совсем бесполезное в жизни умение. Чуть не принесло мне крупных неприятностей, - явно услышана только первая часть. Глазами, не отрываясь следит за Эридой. Тело и руки Лилии непроизвольно двигаются, непроизвольно стараясь повторять движения. – Здорово она умеет, - Лилия выдыхает восторженно, - Могла... – Не могла. Она боится, когда много народу. Своим только показывает. Лилия глаза вытаращивает. – Как «своим»? Мы же для неё... Точнее, она кто, а мы... – А я тогда кто? Кажется, в очередной раз удаётся увидеть редкое состояние организма под названием «закипающие мозги». Машет рукой у Лилии перед носом. – Ты ещё здесь? Пакет первой помощи где лежит? – Не... Не надо пакета. Со мной всё в порядке. Неожиданно всё просто. – Несколько дней в моём доме жить — так нормально, а танцующая Эр — так неожиданно всё. Если не забыла, у нас пред законом все равны. Что ты, что Эрида или я, - «равны все, но некоторые чуточку ровнее». – Я... Я не знаю. Так странно всё. Ты говоришь, я для Эриды вроде как своя, иначе бы не увидела, того, что видела. – На будущее запомни. Эрида всех считает изначально хорошими. Только недавно согласилась признавать, некоторые — не очень. Людей на сорта она не делит вообще. – Ты, похоже, тоже. Марина криво усмехается. – Вот тут ты ошибаешься. Делю и ещё как. Самое главное — урод по человеческим качествам или нет человек с моей точки зрения. Длина титулов и количество денег роли не играют совершенно. – Так не бывает. – На Эр ещё раз посмотри. – Она хорошая. – Зато я — плохая. – В море очень страшно. Люди сходят с ума. Или людьми быть перестают. – Ты о чём? - не понимает Марина. Вокруг гомон. Видимо, речь идёт о событии всем известно, рассказ о котором как нельзя лучше подходит для ночной жути. – Оренни весной людоедов видела. – Живых? – Нет, мёртвых уже. – Это как? И откуда они здесь взялись вообще? – С островов Большой Дуги. – Давай-ка поподробнее, - Марина припоминает карты океанов, два течения как раз от Большой Дуги к Архипелагу идут. Одно, мимо главного острова проходящее, совсем уж причудливую дугу выписывает. Зовётся «Течением Мертвецов». По нему издавна от Большой Дуги приносило суда с умершими. Огромные расстояния и безжизненный океан делали своё дело. На неуправляемом судне попасть в течение значило смерть. Среди безбрежных вод пресную воду взять было негде. – Так когда десант разбили не всех уцелевших в плен взяли. Некоторые десантные баржи, и особенно плотики с потопленных кораблей унесло в море. Пустые выбрасывало несколько раз. Обломки тоже были. Я тогда к большим батареям плавать ходила. И плотик с мирренскими мертвецами нашла. Точнее, со скелетами высохшими уже. – Ты про людоедов говорила. – Так это они и были. Плотик на шестерых. Их сначала было восемь. Но один почти сразу умер. Его в море похоронили. Потом жалели. – Откуда ты знаешь? – Так когда к батарее сходила, они когда разбираться пришли, меня прогонять не стали. Даже опросили и я подпись под протоколом поставила. Дневник у одного нашли. Он с ним в руках и умер. Аварийный запас был, но он кончился. Они знали, куда попали, и их теперь несёт в никуда. Столько времени в море не выжить. Но они ещё надеялись. Пытались рыбу ловить, но попалось очень мало. Потом один умер и его решили съесть. Их уже больше месяца по морю носило. Не очень понятно, но они, похоже, его сначала убили. И ели. Ещё один сошёл с ума и выпрыгнул за борт. Писавший сам, похоже, с ума сходил, ибо про этого прыгнувшего писал, тот не захотел ценой своей жизни спасать жизни других. Он из них самым слабым был, а выжить должны сильнейшие. Это не я так думаю, это в «Дневнике» было написано. Потом съели ещё одного. А потом всё равно умерли. Судя по последней записи, их ещё почти полгода по мою носило. Я нашла троих. И там было то, что осталось от четвёртого. Сил не было за борт выкинуть, или ещё что-то — теперь не узнать. Кто-то сказал, «мужественные люди были, долго и храбро держались, но страх, жара и безумие победили их», другой сказал «им повезло, что мёртвыми сюда принесло, живых людоедов вон там, в полосе прибоя, пристрелили бы и закопали, им среди людей больше не место». Тела увезли. Я не решила, кто из наших был прав. – С какого корабля они были? - неизвестно зачем спрашивает Марина, тишину надо как-то разогнать. – Эсминец С-332. – Он числился пропавшим без вести. – Теперь больше не числится. – Он давно уже считается погибшим. В те дни много кто бесследно исчез. С телами что сделали? – Сожгли и закопали урны. У нас на морском кладбище участок есть — для безвестных мертвецов, что море принесло. У этих мирренов документы были, но их всё равно там закопали. – Троих или четверых? – Четверых. Я ходила посмотреть, самые простые памятники. – А если сюда ещё такой плотик принесёт? - озвучивает буквально витающее в воздухе Марина-другая. Как по команде все, у кого есть фонари направляют их свет в сторону берега. Но ничего нового волны не выбросили. Как-то после истории о мертвецах-людоедах жутковатые истории рассказывать больше никому рассказывать не хочется. Те могилы многие ходили смотреть. У Оренни в сумочке оказывается лежит мирренская кокарда и знак «отличный артиллерист». Показывать приходится частенько. Марине подобные знаки держать в руках приходилось, но сделала вид, держит в руках впервые. – Это съеденного или едока? – Кокарда от одного, награда – от другого. – Череп себе надо было брать, – судя по смешкам, это уже расхожая шутка, – на столе бы держала, и хвасталась, сама голову отняла. – Так нельзя. Даже с мирренами. – Марина, а правда у тебя есть заспиртованные головы тех, кого Великие Еггты победили. Марина зевает. Должны ей были обязательно такой вопрос задать. В школе кто только её не спрашивал про эти головы. Только от Эр подобных вопросов не было, ибо ей список национальных сокровищ с раннего детства известен. – Правда, но только не у меня, а у Империи. Даже не у Еггтов. Национальное сокровище как-никак. И там не головы самое ценное, а сосуды, придворного ювелира Дины IV работы. Самые совершенные и безумно дорогие. Предки передали ЕИВ так как опасались за сохранность. – Неужели кто-то может решиться украсть такое? – Легко. Человеческую жадность нельзя недооценивать. Попытка была, потому и передали. На Марину смотрят так, будто это она пыталась сокровище стащить. В общем-то понятно, официальной прессе тут верят куда больше, чем в столице. Причём, на всех уровнях. – А ты держала эти сосуды в руках? – Касалась. Я маленькой тогда была, такую тяжесть в руках не удержала. Их не выставляли давно из пресловутых этических соображений. У мирренского императора головами представителей примитивных племён украшали и ничего. – Ты видела? – Да, – очередная полуправда. Картинки Марина смотрела. В настоящих интерьерах представители только в виде бюстов. Чучела животных и то поубирали, в одном охотничьем зале только картины с битой дичью остались. При обоих дворах тогда модно было рассуждать о защите редких животных. Миррены в список редких включали и некоторые племена людей. К визиту грэдского Императора весьма популярную экспозицию в Парке дикой природы, представлявшую собой деревню с Южного материка вместе с жителями и их традиционными занятиям, закрыли на реконструкцию. Угу. А то мы ничего не понимаем. Будто Сордар не рассказывал, как мирренов буквально корёжило от чернокожих грэдских офицеров. Хорошо, Пантеры в составе делегации не было, а то некоторым дамам прямо на приёме плохо бы стало. Грэды, в свою очередь, фото из этнографических отделов парков природы публиковали частенько, обычно с самыми нелестными комментариями. В южных областях Империи с преобладанием Южных грэдов уже несколько десятилетий стопроцентная явка на призывные пункты. Там никого не надо убеждать, за рекой живут чудовища. Всем это и так известно. – Подумайте, что с нами могут сделать те, кто своих при случае способны съесть? В ответ загомонили все разом. – Но они в безвыходную ситуацию попали. – У нас тоже бывали подобные случаи. – В Течении Мертвецов лучше сразу за борт прыгать. В такое время там никого искать не будут. Лучше не мучатся. – Я бы так не смогла, как они. – Мёртвого можно, наверное, если ничего другого нет. – Кровь заместо воды... Бр-р-р! Жуть! – Змеиную кровь сами пьём и ничего. – Тут пока сам в такой ситуации не окажешься, ничего сказать нельзя. – Если окажешься, по таким делам не выносят оправдательных приговоров. – Точно, не выносят, - кивает Марина, - прошение о помиловании по таким делам даже на имя ЕИВ писать бесполезно. Сразу же обратно завернёт и ещё пошлёт кого-нибудь проконтролировать исполнение приговора. – Он на самом деле читает прошения? - кажется, ещё какую-то местную легенду придётся опровергать. – Некоторые читает. Особо сложные дела - пару раз на моей памяти требовал дополнительные материалы для изучения. Людоедам в помиловании отказывал, правда они этим делом совсем не от голода в безвыходной ситуации занимались. – А если бы именно такое произошло? Что тогда? – Откуда я знаю, что тогда бы было? Ситуации в которых выживали некоторые путешественники наводят на определённые мысли. При безвыходной ситуации тиснули бы про побывавшего на дело штамп «секретно до особого распоряжения» и вообще бы разбираться не стали. Марину дёргают за руку. – Там Эриде плохо. Кого другого можно заподозрить в притворстве, чтобы внимание к себе привлечь, но не Эриду. Сидит, тяжело дышит, с лица ещё не пропало выражение неподдельного ужаса. Марина подбегает. – Где её сумочка? – Вот. Торопливо роется, выискивая таблетки. У Эр подобранная специально для неё коробка первой помощи. Что и как применять, Марина знает. Первую помощь оказывать тут всех учили. – Так! Кто пошустрее — быстро наверх. До первого телефона. Медицинская часть — набрать две двойки. Немедленно их сюда! – Никого не надо, Марина, - Эрида говорит тихо, но с решительными нотками, - у меня всё в порядке, просто испугалась сильно, вас слушая. Дай сумочку. Пьёт лекарство. Как раз то, что Марина и собиралась давать. – Воды можно? – Может, тебе лучше спать пойти? Или всё-таки позвать медиков? – Нет, - Эрида решительно встаёт, - Я наконец-то в себе уверена. Не хочу больше трястись из-за каждого сквозняка. Совсем некстати Сордар вспоминается, ещё похлеще притворявшийся. Тоже говаривал, что всё хорошо, кривясь от боли втихаря. Но в него снаружи прилетало, внутри всё в порядке было. У Эриды ситуация совсем другая, разве что упрямство с адмиральским сопоставимое. – Извини, Марина, что напугала. Забывать стала, как ты всяческие чёрные шутки любишь. – Жизнь зачастую куда чернее любых моих шуточек. – Я знаю, Марина, я всё прекрасно знаю. Надо отвыкать пугаться по пустякам. Оренни, покажешь мне потом эти могилы? Веселье постепенно возвращается в прежнее русло. Эрида слишком уж старается показать, насколько всё у неё в порядке. Ей верят всё меньше и меньше, постоянно крутясь вокруг неё. Хотя, возможно разноглазая и ставила пред собой задачу побыть в центре внимания. Пусть наслаждается, если так нравится. Марину пока больше устраивает побыть одной из, чем кем-то неповторимым. За рассказ про высушенные солнцем скелеты, при жизни поедавшие людей, уже взят реванш. Эр в подробностях взялась рассказывать про свою анатомическую машину, пусть она и числится национальным сокровищем. Рассказывать разноглазая умеет примерно так же, как и рисовать. Разинутых от изумления ртов хватает, тем более многие машину на картинках видели, и она даже там той ещё жути нагоняла. Тут ещё Эрида с одной из любимых тем противопоставления жизни и смерти. У неё получается выглядеть, будто она где-то посредине находится. В общем-то понятно, у живущих на вулкане во время войны к теме смерти интерес повышен. Тут ещё ночка и соответствующие рассказы. Марина даже жалеет, не додумалась днём раздобыть искусственный череп и закопать там, где вчера костёр жгли. Петард ещё в глазницы запихать. Было бы визгу, появись такое из огня. Если уж совсем детство вспомнить, был у Соньки карнавальный костюм скелета, где кости на чёрной ткани в темноте светились. Рисунок был нанесён в полном соответствии с анатомией. Хорошая мысль опять пришла гораздо позже, чем следовало бы. Впрочем, разноглазая и без нарисованных костей отлично с пуганием справляется. Ей сильные эмоции мозговую активность стимулируют, причём, в самых неожиданных областях. Собственная хрупкость и разноцветный взгляд способствуют нагнетанию жутковатой атмосферы. Вроде бы уроки актёрского мастерства тоже брала. Марина наблюдает, посмеиваясь. Заодно следит, что бы ещё кому-нибудь плохо не стало. Выросшие у моря девочки Эриды покрепче, но фантазия у разноглазой побогаче. Да уж, почти спектакль одного актёра получается из рассказа Эр. Жанр ужасов Марине не особо нравится, но тишина поистине мёртвая стоит. Когда заканчивает, хлопают почище чем в настоящем театре. На руках Эриду носят в прямом смысле слова. Разноглазая вся такая довольная! Марине самым настоящим образом просто завидно. Потом уже всякие обнимашки с поцелуйчиками от избытка чувств начинаются. Эр вволю смогла полуголых девочек потискать. Впрочем, границ дозволенного не переходя. Марина уверена, вздумай перейти — никто бы особо возражать не стал. Понятно отчасти, что некоторые испытывают на концертах известных певцов, и почему у них столько поклонниц. Хорошо, хоть Эрида из тех, кто гораздо больше любит смотреть, нежели слушать. Впрочем, про певцов всяких Марина точно знает, из них хватает тех, кто совершенно не интересуются девочками, предпочитая мальчиков. Сходят слухи, кое-кто так же очень любит собачек. Эр роется в сумке. – Что ты ищешь? – Ты обещала показать танец в золотой паутине среди огней. – Э-э-э... Ты Софи или тех, кто сверху вчера не просила? Они всё гораздо лучше умеют. – Хотела. Но не решилась... Они там все такие были... Как... Как Софи в те моменты, когда она тебе особенно сильно не нравится. – То есть, в большинстве случаев. И вчера был один из них... Зря разговора не завела, Эшбад может тебе такое устроить. – Я не на её девочек хотела посмотреть. Вы же мне обещали. – Но Софи-то там! – Зато ты здесь. Софи у меня свою паутину так и не забрала, - явно обижена, - ты-то свою привезти не забыла? – Я — нет. Но она наверху лежит, а сейчас я туда не полезу. Мне ноги ещё нужны, - Марина привирает, подъем и спуск теперь не кажутся такими уж крутыми. Но больно уж неохота определёнными вещами заниматься. Пусть и отвертеться от упрямой разноглазой практически невозможно. – Так я все сюда принесла. Таких вещей теперь шесть, а не три. Эр-рида! Дождёшься, что получишь. Впрочем, Марина злиться далеко не так сильно, чем когда увидела паутину впервые. Золото — крайне растяжимый металл. Убранство казалось почти невесомым. Да и разнюхала Марина, сколько всё это стоит. Оказалось, не настолько чудовищно, как первоначально показалось. Там ящик сопоставимо с украшением стоил. Сейчас ящиков нет, все комплекты просто в сумку сложены. Один струится золотом в руках Эр. – Это мой. Кто бы сомневался! Перчатка оказывается, тоже отстёгивается. Переплетающиеся цепочки оплетают руку Эр. Не зря говорят, блеск большого количества золота действует на людей завораживающе. Рядом уже стоит Марина-другая. – Ой! Что это? Можно посмотреть. – Можно. И даже померить. Только это на голое тело надевают. На другой Марине и так почти ничего нет. Херктерент хмурится. Когда это разноглазая успела научиться коварству? Хотя, учителей вокруг уже несколько лет в избытке. Это у Марины начался приступ резкого внутреннего сопротивления, не любит делать ничего такого , что откровенно заставляют, а ей самой это совершенно не нужно. Конечно, она очень хорошо знает «есть такое слово — надо», но это совершенно иной случай. Когда действительно было «надо» может сутками моторы перебирать или часами в снегу с биноклем лежать. Если Эр не только коварству, но ещё и приказывать научится — совсем нехорошо может быть. Притом, для всех. Отец её мог приказать, чтобы по своим начали стрелять. И ведь выполнили, а не стрельнули в него. Слишком много в те года отдавалось неоднозначных приказов. Потому-то события тех лет до сих пор стараются не ворошить. Спустив на тормозах всё, что касается живых, и распихав на самые дальние полки архивов под всеми возможными и невозможными грифами всё, что касается мёртвых. Недобравшая от жизни очень много, разноглазая со всё возрастающей скоростью навёрстывает упущенное. Хотя, пред собой надо быть честной. Эр пока не собирается ничего такого из вытворяемого вчера Мариной. Раз сам что-то делал, и, в общем-то, не осталось неприятных воспоминаний, то лишаешься права запрещать другим делать тоже самое. Марина-другая вертится, стремясь осмотреть себя со всех сторон. – Так необычно... Словно, в одежде, а словно и голая. Как в детской сказке. – Там в рыбачью сеть завернулась, - хмыкает Херктерент, тоже вспоминая сюжет, - она куда дешевле стоила. – Тебе нравится? - интересуется Эр, успев сверкнуть глазами на Марину. Та только плечами пожимает. – Да... Очень-очень. Никогда не видела такого. – Станцуешь в таком? – Одна? – Нет... Можно с тобой, - ну, хоть тут прежние робкие интонации Эриды. Почти невесомые браслетики из цепочек обвивают ноги и руки Эр. Взявшись с Мариной за руки, бегут к огню. Сразу же принимают фигуру какого-то танца. Слышен одобрительный гомон. Ринн начинает играть. Херктерент почему-то уверена, разноглазая сейчас воображает, будто танцует с Софи. Благо, у другой Марины что спереди, что сзади почти тоже самое, что у Соньки. Волосы так же распущены, только в чертах лица хватает различий. Посмотреть есть на что. Марина куда трезвее вчерашнего. И красоту движений вполне в состоянии оценить. Вот только, на этот раз лезть совсем не хочется. Тем более, начинает вспоминаться, это как раз с тёзкой она вчера и сходила с ума больше всего. Лишнее доказательство — из всех присутствующих как раз её длинные тонкие волосы удобнее всего на палец наматывать, помнит совершенно чётко. К счастью, у одной Марины память куда хуже, чем у другой, особенно под воздействием вина. Если вчера за ними действительно наблюдали, то понятно, что могло привидеться, особенно, при профессиональной подозрительности. То-то Смерть с утра приходила про осторожность разговаривать. Ой, не те волосы и тело ей рядом с Мариной померещились. Какие-то совсем другие. Интересно, она сначала наверх сходила, чтобы удостовериться, а потом сюда пошла, или наоборот? Хотя, какая теперь разница? Почвы для распространения совсем уж грязных слухов нет ни малейшей. Хотя, такая, как Смерть вполне могла решить, это как раз Марине понадобилось, чтобы подобные слухи поползли. – Марин, - та-ак, разноглазая задницей навертелась, сидит теперь чьим-то веером обмахивается,партнёрша по танцу вообще убежала в море поплавать, хотя мозги остужать тут, в первую очередь надо кому-то другому, - Танцевать ты, я вижу не хочешь. Хотя и обещала, - обиженная интонация подпущена в голос намеренно, иначе Херктерент совсем Эр не знает, - Можешь хотя бы показать то, что ты хорошо умеешь — как это дерутся на песке. Туда же не только ты ходила. Какой-то гомон. Вперёд выходит Оренни. – Я там была. Видела её, и до сих пор рада, что на неё не попала. Из нас с Мариной никто драться не будет — она слишком сильная. – А если Смерть позвать? - с самым невинным видом. – Разноглазая, ты издеваешься! Чёрная давно взрослая, она просто убьёт меня. – А если драться не взаправду. – Там не бывает не взаправду, - качает головой Марина под одобрительный гомон. – Мне показалось, она совсем не злая. – Она не злая, но она — убийца. Впрочем, можешь к ней обратится, она знает, кто сможет показные бои организовать. Я тут ни с кем драться не буду. Ибо дерусь, когда нужно, а не ради игры. Ты, Эр, слишком плохо знаешь, как это — когда тебя бьют. – И знаете, девочки, совершенно не хочу этого узнавать, - неожиданно насторожившись вытягивает шею в сторону моря, - Ой! А Марина не утонет? Вокруг только смех. – Она из нас лучше всех плавает. «Опять это мы бесконечное» - откровенно раздражена Марина-первая. – Тут ещё три комплекта есть. Хотите, тоже можете надеть. Два как на меня и на Марину, ещё один — тоже как на другую Марину. Только не ссорьтесь, кому какой. У меня нет больше. Всеобщий радостный взвизг. – Так мы все похожего роста. – По очереди будем мереть. – Мой тоже можете взять. Я сниму сейчас, Мариночка, помоги мне. Херктерент сразу понимает, обращаются не к ней. Эриде нравится ходить только в собственных волосах. Откровенно нравятся прикосновения. Когда её вдвоём на руках поднимали, от счастья просто светилась. Марина ограничивается снятым лифчиком. Раз уж все тут без верха, большинство ещё и без низа, то глупо слишком уж выделяться. Да и степень безумия её лифчиком не ограничится. Вчера, смутно помнится, не такое творилось. Марина не ожидала, Эр окажется таким генератором безумных идей. Не зря ЕИВ говорил про тихий омут, ох не зря. Вспышки фотоаппаратов мелькают то и дело. Марина уже решила — когда дело до проявки дойдёт, будет присутствовать сама, позвав ещё Смерть и кто тут от цензурного комитета околачивается. Больно уж много в кадр попадает, что не стоит не только публиковать, но даже просто хранить. Правда, разноглазая достаточно безумна. Марина ощущает себя так, будто лет на десять старше подруги. Подбегает Эр. Босиком, но хоть бёдра чьей-то шалью, или как там эта штука называется, догадалась замотать. Плюхается рядом. Спасибо, хоть целоваться не лезет. – Ма-а-арин! Так здорово! Давай с нами. Танцы среди огней, действительно, впечатление производят. Тела словно сами из живого огня и текущего золота. Отблески пламени делают виды совершенно фантастичными. Но на Марину напал приступ апатии. Не любит ничего делать за компанию. Тем более, то, к чему не испытывает особого влечения. Перегорела вчера? Читала же, безумства молодости длятся несколько дольше одного дня. В первый раз, что ль? Написанное опять плоховато совпадает с реальностью. Марина демонстративно взбалтывает бутылку. – Мне тоже замечательно. – Даже не знаю, чтобы такого сделать! Кажется, всё-всё могу! Чего-то хочется, чтобы никогда раньше не было. Под ногами Херктерент сумка, где пистолет с запасными обоймами лежит. Но об этом пока стоит помолчать. – Камень возьми, да краба прибей. Такого ты точно никогда не делала. – Краба... - кажется, сначала хотела надуться и отвернуться. Неожиданно резко вскакивает. Яркость в глазах словно подкрутили в сторону увлечения. Марина мысленно стонет, - Краба... И-и-и!!! Мариночка, ты такая хорошая! Неожиданно поцеловав Херктерент в макушку, бросает перед тем, как убежать. – Я их бить не буду, их уже умертвили достаточно. Хорошо, что о них напомнила. Я теперь вспомнила, чего с ними никто из них, включая тебя и меня, точно не делал!!! И-и-и!!! Удаляющийся радостный визг. Марина с гримасой хлопает себя по лбу. Ничего больше делать не остаётся, как побольше отхлебнуть, совершенно не почувствовав вкуса и градусов. Как там говорят «спиртное не бензин, за городом расход больше». Хорошо, хоть иглобрюхи гораздо дальше от берега встречаются, а не то могло бы в голову взбрести самостоятельно разделать и попробовать... Исходя из того, как себя ведёт у неё и боязнь крови с кишками из головы улетучилась. Кого ещё могли додуматься местные девчонки наловить? Природа тут богатейшая, а рыбу и прочих морских обитателей ловить умеют абсолютно все. Короткие удочки вчера ставили, причём свои, а не МИДв, только ничего существенного не попалось. Наверное, рыбы стрельбу не слишком любят, да и просто поумнее крабов. Разноглазая всех собирает вокруг себя. Интересно, сколько народу из известных Марине, продали бы всё, что можно за подобное зрелище? Столько неплохих тел разом и без одежды? Впрочем, Марина не Эр, на девочек смотреть не любит. Сначала похоже было не слишком понимали, чего разноглазая хочет. Потом, судя по кивкам и долетающим даже до Марины, смешкам некое взаимопонимание достигнуто. Двое, взявшись за руки сразу убегают купаться. Остальные отправляются потрошить сумки. Марина помнит, поживились много чем, как с большим содержанием градусов, так и без них вовсе. Разноглазая зачем-то поднимает с песка полотенца. Тащит их к двум брёвнышкам пошире. Расстилает и даже расправляет. Что это с ней? Надо уточнить. – Какие идет посетили тебя тебя на этот раз. Эр манит её поближе. Наклоняется к уху и начинает шептать. Марина сперва не понимает, к чему шептать о том, что все и так слышали. – Понимаешь... Есть такое блюдо... Старинное. Говорят, такое и сейчас готовят, только очень сильно не везде и не для всех. «Пиршество с тела обнажённой девушки». Слышала? Вот тут, действительно, прибить хочется. Темно, а не то, можно было бы сказать, на солнышке перегрелась. Сказать перепила нельзя при всём желании, Херктерент видела, сколько раз Эр прикладывалась. Продолжает, как ни в чём не бывало. – Вот мы и решили попробовать. Они сейчас искупаются, вон тут лягут. Попробуем сразу два сделать. Рецепт, и что куда класть почти все почему-то знают. Готовить все умеют. Хотя, класть можно всё, что угодно, главное не на тело само на какие-нибудь листья. Ты их как раз много взяла. – Я ещё и виновата! Ты совсем с ума сошла, а они у тебя заразились! – Ты что, Марина! Я тебя ни в чём не обвиняю. Да и, - смотрит хитренько-прехитренько, - я так думаю, в резиденции этой такое думаю, раньше иногда подавали. Не ругнёшься при всём желании. Херенокт здесь точно бывал, про то, как он гуляет с девицами легенды и сейчас ходят. Саргон и Сордар когда-то были значительно моложе. Брат прямо упоминал, поддерживал отношения с теми, кто за деньги. Чтобы моряк да не попробовал самое скандальное блюдо Архипелага. Марина не настолько наивна. – Со страхами своими борешься? То от рассказов про мирренские пирожные в виде отрезанных грудей воротило. То живую девушку за грудь кусать собираешься. – Там вообще-то палочками едят. И разговаривать с девушкой запрещено. – И в классическом варианте она ещё и девственницей должна быть, что в данном случае далеко не очевидно. – Тебя это волнует? – Нет. Мне наплевать, кто когда и с кем. – Так чего же ты злишься тогда? Сама же говорила, когда добровольно, тебе всё равно. Они ведь все умеют подолгу неподвижность сохранять. К брёвнышкам уже притащили всякого. Начинают заворачивать в рис всякое. Прибежавших Динни и Оренни сначала обливают пресной водой из бутылок, потом вытирают все вместе, даже Эр участвует. Марина обращает внимания, украшений на них нет совсем. Даже браслеты сняли. – Коаэ в следующий раз надо позвать. Она тоже хотела. – Тоже попробовать? – Сама полежать. Говорит, совсем необычные ощущения хочет испытать. – Ну, от этой поклонницы любителей сердца вырывать подобное можно было ожидать. Кстати, - Марина щёлкает пальцами, - зачем самим напрягаться? Можно ведь выяснить, кто таким ещё занимается. И тупо их нанять. Наверняка и на мальчике могут подать. Тем более, девчоночьи вечеринки тут частые, не только же танцами да пьянками они там развлекаются. – Ты всё шутишь... – А ты разве нет? Притом на мой взгляд, совершенно по-дурацки. Приготовление «блюд» тем временем, продолжается полным ходом. Молчание не соблюдается. «Блюда» болтают и хихикают чуть ли не больше всех, на самом деле при этом ухитряясь лежать неподвижно. Марина не помнит, сколько времени должно уходить на полное приготовление. Но тут явно получается быстрее, ибо рабочих рук много. И все явно заинтересованы в конечном результате. Эр работает только тем, чем по-настоящему умеет. Фотоаппаратом. – Ой, только сделай так, чтобы лица было не видно, - буквально пищит Оренни. – Трусиха, - смеётся Динни, - тебе даже не поверят, что здесь вообще была. Теперь Эр делает набросок за наброском. Чрезвычайный режим работоспособности. Кажется, это поняли. Особо не спешат, но стараются. Раскладывают на листьях различные узоры из резанной рыбы. На взгляд Марины, выходит похуже, чем у дворцовых поваров, но девочек явно тоже учили узоры раскладывать. Взбрело же ей в голову прихватить с собой столько глиняных бутылочек рисового вина. Что же ещё пить потомку Дины II на отдыхе, как не её любимый напиток? Она же не знала, подогретым рисовым и полагается это «блюдо» запивать! Тут это оказалось общеизвестным. Вино подогрели, по чашечкам разлили. Лежащих тоже угостили. Приступают к поеданию. Интересно, кроме Марины кто-нибудь заметил, Эр стремилась брать не что кусочки повкуснее, а те что лежат на грудях и ниже пупка. Словно случайно, ущипнула палочками за показавшийся между листьями сосок. – Ой! – Извини! - наклоняется и дует. Оренни даже хихикала, когда разноглазая очень уж долго не могла кусочек рыбки из пупка вынуть. – Щекотно! Очень уж медленно это кусочек поедался. В каждый соус макался несколько раз, откусывался совершенно микроскопическими дольками. Марина пару кусочков берёт исключительно из вежливости и стадного чувства. Как ни крути, всё необычное она любит, а такого прежде ей пробовать не доводилось. И сильно не факт, когда-либо захочется вновь. Девчонки все чрезвычайно ловко палочками орудуют. Даже Динни и Оренни себе попросили и по ломтику рыбки друг с друга скушали. В столице это умение распространено гораздо меньше. Рэда так и вовсе палочки с трудом держит. Марина умеет блестяще, но МИДв есть МИДв, они значительно более причудливыми толовыми приборами совсем уж из непонятных стран пользоваться учили. Когда всё кончилось, Оренни с Динни хотели бежать ополоснуться. Их не пустили. Даже встать не дали. Кто-то решил, устали они очень сильно. Им чего-нибудь для согрева надо. По чашечки с подогретым рисовым для каждой тут же находится. Потом их обтереть надо от всего липкого. Губки и мыло находятся. Пресной воды в бутылках ещё предостаточно. Обмывают их с разными шуточками. Марина стоит в сторонке, Эр старается больше всех. Чаще, чем следует проходясь губкой между ног и по грудям. Ладно, хоть не она одна их там трогает. И ведь это всё — вовсе не разноглазой идея. А чья? Если память ещё не начинает подводить, то как раз той, другой Марины. Неужели разноглазая тут не одна такая, на девичьем теле помешанная. Всех в пене, под руки ведут к морю. Эр тоже участвует. Угу. Главное, затем, чтобы погладить пониже спины. Потом долго брызгались и плескались. Марина не всматривалась, там темновато. Обратно пришли уже все в полотенца завернувшиеся. Некоторые даже на голову ещё на крутили. Уже все вместе сидят у костра, попивая подогретое рисовое из чашечек. У каждой — своя, ни одной из МИДв. Марина рядом со всеми сидит. Тоже попивает. Угрюмо косясь исподлобья на довольную-предовольную, аж щурящуюся от блаженства, разноглазую. Чего это Сонька откровенно не в духе? – Перебрала вчера? Пивка глотни, полегчает. Выцеживает, словно у неё зубы болят. – Я даже не спрашиваю, откуда в столь юном возрасте подобные познания. Марина лыбиться во все тридцать два. – Данный вопрос широко освящен богатейшей грэдской литературой. На Юге тоже есть любопытные произведения. Плюс доступные материалы из другого мира. Софи морщится. Неужели, зубы болят на самом деле? – Орешки засахаренные меньше надо было грызть, – нежно сообщает, рассматривая свой кулак. – Ты о серьёзном разговаривать в состоянии? – Я всегда готова! – вскидывает руку в салюте из другого мира. – Ты из вредности украла у нас Эриду? Размером глаз Марина сейчас могла бы потягаться с отсутствующей здесь Динкерт. Вот только непонятно, по-настоящему удивлена или играет. С годами сестрёнка становится совершенно не просчитываемой. И прекрасно об это знает, Еггта Чёрная. – Ты о чём вообще? – Сегодня она снова с вами собирается. – Ну так, имеет право. Наличие у человека свободы воли даже лже учёные –богословы признают. – Зачем ты это сделала? – Я ничего не делала! Сама захотела. Или же она вам что-то обещала. Если так, то какие ко мне вообще претензии? Если Эр своё знаменитое слово нарушила, то почему опять я виновата? – словно оттенок детской обиды сквозит. Угу. Как Сордар выражается, «плавали, знаем». Детского в Марине – только возраст в документах. Рожу такую состроить может – выпивку и сигареты продают только так. – Нам она ничего не обещала. Но вроде как эти дни хотела на танцы для узкого круга посмотреть. – Ох уж эти круги бесконечные! Там же сама ты была, куда же уже-то. – Что она могла найти у них из того, чего не имеется у нас? Марина нехорошо щурит один глаз. – Софи, ты по-моему с чужого голоска насвистываешь. Не допускаешь, вторые умеют всё ничуть не хуже. Плюс Эр не любит малейший оттенок официальности. Щурится, в точности воспроизводя любимое выражение разноглазой. – Как местные выражаются, отожгли мы вчера. Умелицы из них точно ничуть не хуже верхних. – Они, в первую очередь, более непосредственные. И откровенные, – смотрит, не поймёшь, знает что-то или нет. И главное, что со знанием этим, если оно есть, делать собирается. – Нормальные девчонки. Островная императрица, похоже из тех, кто настоящей подражает. Да плюс принцесса ещё подключается. Эр сладкое любит, а вы в одном флаконе – повышенная концентрация всего скисшего. – Зачем ты так говоришь? Ты же Эшбад совершенно не знаешь. – Зато, тебя знаю просто отлично. Простейшей мысли собраться всем вместе в голове не возникло? И Эриду делить бы не понадобилось. – Но они так не делают. – А дом-то это наш. – Надо подумать. – Думай скорее. Мы всяко сегодня ещё пойдём. Да и ты, судя по виду пила вчера примерно тоже самое, что и я. – Ты многократно ссылалась на пресловутое стадное чувство. – Сама пойдёшь договариваться или мне сходить? – Что-то я не уверена в твоих талантах дипломата. Окружение Эшбад к дворцовым интерьерам привычно. Но, как оказалось, как крабов ловить никто не позабыл. Эрида считает, будет вдвойне веселее. Марина–другая –«эти обязательно что-нибудь выкинут». Марина–первая сказала на это. «Обижать гостей любого моего Дома может быть крайне вредно для здоровья». Сама Эшбад поступила мудро, только обозначив своё присутствие в самом начале и растворившись в ночи потом. Хотя внешне почти не отличается, поколения в этом виде деятельности сменяются стремительно. Быстрее было только у песчаных бойцов старой закалки. Таких, как Смерть, тоже обозначившаяся. Если Марина хоть что-то понимает в людях, кошки между этими двумя не просто пробежали, а парадным маршем в составе всего поголовья острова с барабанным боем прошли. Может, и с соседних островов кого пригласили, благо местная порода рыбу ловит и плавать любит. Просто Кэретта и Кэрдин в облегчённом варианте! Но, если в стране даже эти ухитряются как-то сосуществовать, то людям калибром поменьше и подавно ни к чему ссориться. Других дел и врагов хватает. Притом многие враги у всех общие. Интересно, из-за кого они поссорились? Распространённое общее мнение Глава Дома Ягров и новая Глава Дома Еггтов совершенно не оригинально по-женски мужчину не поделили. Правда, мужчина всего-навсего, Император, но это роли не играет. Марина знает, всё было куда сложнее. Люди вообще склонны всё забывать, и мало кто помнит, Кэрдин куда старше Кэретты. Бестия не стала Императрицей исключительно потому, что сама этого не хотела. Император несколько лет в открытую жил со всем известной любовницей. Та на всех церемониях рядом была. Только что легендарной старинной диадемы в волосах не было. Была другая. Очень похожая, едва ли меньшей стоимости. Потом тогдашняя Младшая Еггта подросла. Амбиции у девушки зашкаливали, умом и красотой девушка тоже была не обделена. Хотя и есть поговорка о браке и семейной жизни с огромным количеством скандалов и конфликтов «с Еггтом брак заключить», Саргон именно так и поступил. Поговорка оказалась правдивой. Пошляки говорили «Император, конечно, тот ещё кобель. И между ног у нынешней — сокровище. Но у кого в нашей стране больше всех денег? Большие деньги любую страхолюдину красоткой делают». Наряду с прочими, в последнем браке Саргона состояние невесты тоже сыграло свою роль. Марина в реальном мире живёт. От островной истории только отголоски долетают. Живи Херктерент здесь постоянно за столько лет даже из полунамёков можно выстроить целую картину. Но чего нет, того нет. Только намёки эти самые. Причём, в основном от тех, кто умеренно симпатизирует как раз Эшбад. Марине же другая сторона конфликта с жутким прозвищем куда больше нравится. Имечко-то у Смерти дурацкое, по нынешним временам так вообще считай, издевательское. Но сама Чёрная из тех, кто быстро приучит других звать себя так, как исключительно самой нравится. Кого же они не поделили? Обе и сейчас чрезвычайно эффектными внешностями обладают. Что несколько лет назад творилось — раскаты тех гроз слышны до сих пор. Ни та, ни другая в официальном браке никогда не состояли. В отношениях, как сейчас принято говорить, пребывали много с кем. Про Эшбад болтают — не только с мужчинами. Детей ни у той, ни у другой нет. Ну да, медицина сейчас развитая. А род занятий что наёмницы, что танцовщицы беременностям не способствует. Про Смерть Марина банально читала личное дело. Про Эшбад выслушала доклад главного на Острове нелетающего орла. Занятного было много. Но определённую тему словно намеренно обходили молчанием. Или, скорее всего, в своё время грянуло так, что любые упоминания потом старательно вычищались из все возможных и невозможных мест. Кто же это такой был? В списке контактов Смерти тот же Херенокт вполне присутствует. У Эшбад список контактов куда обширнее, но и известность несоизмеримы. Смерть только на Острове и в очень специфической среде известна, Эшбад же вся страна знает. Даже на мирренских карикатурах вполне узнаваемые черты мелькали. Разумеется, часто в обрамлении слов вроде «похоть», «разврат» или «демоническое отродье». Хотя танцовщица по мирренам ни одного снаряда и не выпустила. Ладно, хоть не из-за братца ссорились и то хлеб, как ЕИВ выражается. На берегу в этот раз были абсолютно все. Софи виделась только с лучшими. Крабов ловили в обществе группировки Ринн и другой Марины. Оказалось, немало тех, кто не примкнул ни к тем, ни к этим. В общем, такая знакомая по школе ситуация. Из которой потом могут вырасти совсем не детские разногласия. С чем же это вымарывание информации связано? Сордар? Совершенно невероятно. Пусть он на Архипелаге фактически живёт. Но никаких женщин вблизи него не наблюдалось никогда. Имён подружек молодости тоже не называл, тем более островитянки испокон веков славятся свободой нравов, а с деньгами принц сложностей не испытывал. Сам Саргон? Самый известный любитель женщин в стране. При этом, дело и удовольствие не путал никогда. Тратил на подруг свои личные средства, не путая свою казну с государственной, что сплошь и рядом бывало при предшественнике. Но уж он-то ничего скрывать не стал. На Архипелаге бывал неоднократно, вот только почти все поездки носили рабочий характер. Только с юной матерью Херенокта был здесь и ещё много где исключительно для развлечения. Завершившаясь война породила множество странных связей и не менее странных браков. Включая императорский. Тогда-то и грянула на всю страну слава островных танцовщиц. Карнавалы и раньше были знамениты. Безумные стили в одежде, безумная музыка, безумные танцы. Недавние враги словно спорили друг с другом, что окажется более сумасшедшим. Грэды и, особенно островные грэдки, в этом соревновании безусловно, лидировали. Грэдские танцы на юге объявляли чудовищно развратными, что только способствовало увлечению популярности. Эр где-то пронюхала, парные танцы, где девушки могут танцевать друг с другом как раз местное изобретение из тех безумных лет. С кануна школьного новогоднего на что-то Марине старательно намекала. Херктерент старательно делала вид, будто ничего не доходит. Шуточку про любой танец как «вертикальное воплощение горизонтального» разноглазая не слышала. Во всяком случае, от Марины. Но и сама до подобного додуматься могла. Марине же переводить отношения с кем-либо в какую-либо иную плоскость совершенно не хочется. Хотя писк на тему отношений стоит совершено невыносимый. Если верить всему, что слышишь, то можно решить находишься в стае древних человеко–обезьян. Все со всеми, притом постоянно. В другом мире даже словечко красивое придумали для таких отношений «промискуитет». Впрочем, там же успели признать, термин относится к кабинетным разработкам и не имеет к реальности ни малейшего отношения. Упорство Эр, вздумавшую разыскивать какую-либо информацию вполне сравнимо с Хертерентовским. Буквально перед отъездом у неё в товарном количестве появились книги про человекообразных. Причём на мирренских, кроме штампа военной цензуры о запрете, красовался ещё и штамп «особо секретно», что не на всех «руководствах» к новейшим образцам оружия ставится. Заинтересовавшись, берёт почитать. Расшифровка причины запрета книги поражает формулировкой, энергично подчёркнутой красным и императорской резолюцией «согласен». «Способно оказывать в крайне высокой степени разлагающее действие на личный состав и гражданское население». Начав читать, понимает. На неподготовленных, особенно либо вовсе мозгов не имеющих, либо с устройством сильно наподобие, как у разноглазой впечатление будет неотразимое оказано. Под одной обложкой оказались изданы две книги. Грэдская и из другого мира, такие сборники из различных областей знаний издаются частенько. Любят такое дело переводчики и учёные. Хотя, насколько Марина понимает, даже о популяциях пресноводных рачков в ста километрах друг от друга можно писать совершенно разные работы. Чего уж говорить о крупных высокоорганизованных животных из разных пространств/времён. Книгу не выкрали грэдские разведчики. Издание было подарком от одного бывшего/будущего врага второму такому же. Оба в Великой войне участвовали. Один крепко постарел, другой совершенно не изменился. Даже дочери у них, как ни странно, ровесницы. Тим прекрасно знает о любви Саргона к самым разным экзотическим вещам. Подарок, на деле был максимально возможной демонстрацией добрых намерений. Все грифы секретности в наличии, а ничего по-настоящему секретного, в смысле неизвестного Саргону в книге нет. Шпилька на деле, в стиле девочек вроде Соньки. Хотя оба вроде, мужчины крупные и сильные. У обезьян была очень уж специфическая биология и характер взаимоотношений в группах. Половые отношения происходят между представителями любого пола и возраста. Любят друг друга часто исключительно ради удовольствия, а не с целью зачатия потомства. Практикуются самые различные ласки, проходящие у мирренских церковников по разряду половых извращений. У самок часто встречается взаимодействие в виде трения половыми органами. Нахождение большого количеством пищи сопровождается групповыми занятиями любовью. Имея фантазию, отличную от нулевой спроецировать написанное про обезьян на людей, труда не составит. Цензоры это и сделали, ожидаемо придя в полный ужас. Омерзительная черта, раздражающая мирренов и совершенно незаметная для грэдов — статус самца в группе зависит от статуса матери. Еггте-Марине, в чьём Доме с самого начала родство считается исключительно по женской линии, такое читать — лишний раз убеждаться в правоте предков. От зверей в людях куда больше, чем кажется. Разноглазой ещё понравилась крайняя неагрессивность обезьян. Конфликты внутри групп решаются любовными играми, а не драками. Более известный вид, считающийся имеющим общего предка с человеком как раз крайне драчлив. Умеет охотится стаями. И даже устраивает самые настоящие войны, нападая на другие группы своего вида. По характеру поведения этот вид весьма симпатичен Марине. Чувствуется, даже при самом поверхностном взгляде люди — это всего лишь, самый успешный биологически, вид отряда обезьян. Эрида даже рассуждать взялась, как бы было интересно, будь у человека общий предок с одним видом, а не с другим. Насколько иным было бы тогда поглощённое занятиями любовью общество. «Такое общество просто не создало бы цивилизацию, так и оставшись обезьяно-людьми. Им даже палки заострённые были не нужны, чтобы охотится. Фруктов кругом навалом. А ведь именно с этой палки человеческое общество и началось». «Лучше бы оно началось с чего-нибудь другого». Книгой Эр откровенно вдохновилась. Даже серия рисунков из жизни обезьян появилась. Понятно, на каком роде деятельности был сделан акцент. Марина не особо знаток человекообразных обезьян, но ей показалось, обезьян с рисунков выглядят куда более человекоподобными, чем на самом деле. Особенно, если самки изображены. Марина не знает, видел ли рисунки кто-нибудь, кроме неё. Книжка с подобными иллюстрациями выглядела бы куда занятнее. Тираж точно бы вырос, ибо фотографии не особо хорошего качества. Возможно, такие подбирались намеренно. Как это ещё разноглазой не взбрело в голову знакомых изображать чем-то подобным занимающимися? Ведь ей даже фантазию напрягать не надо. Всех интересующих она в естественном виде уже видела. Фотографий множество. Рисунки есть, в самых разных техниках исполненные. У мальчишек приходилось видеть рисунки, где к чьей-то головке пририсовывалось обнажённое тело. Показывали крайне неохотно, но Марина умеет быть крайне настойчивой. Некоторые головки были вполне узнаваемыми. Прочие части тела фигур однозначно указывали — наблюдать изображённую в таком виде никому не удавалось. Были и фотографии, но даже Марина напечатать на одном изображении часть другого умеет куда лучше. Своих изображений видеть не приходилось, это ещё ладно насчёт своей внешности Херктерент не обольщается, но чтобы не было Соньки или Эр. Даже Рэды не было, что особенно странно, обсуждения размеров молочных желёз одноклассниц точно ведутся, а у Рэды платье спереди выпирает чуть ли не больше всех в школе. Скорее всего, у кого-то сыграла своеобразная честность и понимание — подобные рисунки Марина может воспринять как личное оскорбление со всеми вытекающими. Если серьёзно, Марина сперва взглянула бы, а только потом какое-то мнение составила. Но на нет — и суда нет, а откровенно давить не хотелось. Что бы никто тайно не мечтал о двух главных школьных красотках — да в жизни Марина в такое не поверит. Разноглазая пока обезьянок в самых разных позах друг с другом рисует. С фантазией как обычно, откровенный перебор. Физически очень ловкая и сильная Марина с огромным трудом представляет, как можно так или эдак изогнуться. Похоже, Эр научилась добавлять в скелет лишние позвонки и значительно увеличивать подвижность суставов. Марина подозревает почти со стопроцентной уверенностью, где-то в похожих позах изображены знакомые девушки. Можно не сомневаться в объятиях самой Эр. И велика вероятность, что некоторые рисунки уже в жизнь воплотились... Марина и Софи тоже наверняка не обделены вниманием. Тем более, прекрасно знает, у кого какое тело. То-то она сразу другую Марину заметила. Где секретные места Эриды, что в школе, что здесь Марина знает. Забраться может с лёгкостью. Но что-то удерживает. Отец как-то шутил по-русски, где любопытство весьма удачно рифмовалось со свинством. Если такое есть авторства Эр, то на картинку с участием самой себя Марина взглянуть не откажется. Только взглянуть, повторять не станет! Хотя, если прошлую ночь вспомнить... Другая Марина, к счастью не помнит ничего. Или очень уж хорошо умеет помалкивать. Марина понимает, вокруг всеобщее помешательство на тему мальчиков. Здесь лишь немногим тише, чем в школе, девчонки успели вниманием пресытится. Да и критерии оценки поздоровее столичных. Про Яроортовского братца сказали «Ну и урод. Точно, из тех, кто по мальчикам». Сонька на местных равнодушно смотрит. Кажется, не врала, когда в школе да от Ярика внимания слишком много. Переела определённого продукта, и сюда отдохнуть от ухаживаний. То-то шляется почти исключительно по вечеринкам, где из мужчин только разнообразный наёмный персонал. Марина даже считает, излишне разнообразный. Марина разок с сестрой сходила. В общем и целом, не понравилось. Девицы все словно из «Дворца грёз», только блёкленькие какие-то, словно выстиранные. Ни одной из «Дворца» среди них не заметила. Хотя несколько на Острове вполне время убивают. Но недвусмысленные приказы Сонька отдавать умеет. Ну, вот и пусть таскает с собой длинную да Хейс. Марина уверена, человек способный на бывшую старосту произвести впечатление. Да и Эорен почти всё время пребывает в стабильно скучном состоянии. Эр тоже съездила разок, и больше не захотела, сказав «Там все некрасивые». Интересно, кроме Софи да Марины поняли, разноглазая имела ввиду не парней? Интуитивно почувствовала. Пресловутая сухость выпускниц столичных школ в личном общении в известных частных школах сознательно вдалбливается. Любят в определённой среде устаревшие правила и кодексы. Стандарты образования в стране едины. Школьное образование в стране всеобщее и бесплатное. Частные школы немногочисленны, но их окончание билет в лучшее будущее. Даже в частную платную школу обязаны брать любого, за кого в состоянии заплатить. Но на деле хватает школ, куда берут только детей, чьи родители старше определённого воинского звания или гражданского чина. Есть и школы, куда берут детей только из определённого списка семей. Естественно Марине и Софи были бы рады в любой, а вот Рэде, Коаэ или Димке – сильно не в каждой. Цены разнятся не сильно, но только отец Рэды, поступай она в частную, где за происхождением следят, смог бы за неё заплатить. У Димки семья среднего достатка, у змеедевочки и вовсе низкого. «Столичные манеры» - даже собственно в столице это сплошь и рядом оскорбление в адрес слишком много возомнившего о себе человека. Вот и столкнулись с помешавшимися на подражании столичным манерам, точнее на о них собственных представлениях. В «Сордаровке» обстановка значительно здоровее, и разноглазая успела привыкнуть к общению в совершенно другом стиле. Вот цвет местного общества Эриде и не понравился, а многолетнего опыта общения с Кэреттой и её окружением не имеется. Когда девчонки Эшбад приехали, Марина поняла, Эр в людях всё-таки разбирается. Они-то разноглазой понравились. Из-за весёлости, живости и непосредственности, а не из-за внешних данных. С ними-то как раз у обитательниц вилл было получше. Но предпочитает всё-таки характер сначала рассмотреть, и только потом тщательно за внешность берётся. Хотя и на виллах Эр о многом бы договорилась с лёгкостью. Включая то, о чём пока ещё не набралась смелости просить. Всё-таки Эр совершенно беззлобная и никогда не станет человека ни к чему принуждать. Вот только намекать будет настолько старательно, что не догадается только самый тупой, или же настолько умный, как Марина. Прошлой ночью, у костра, разноглазая, как местные говорят, дорвалась. Телесные контакты из грёз и рисунков стали реальностью. Пусть, пока и в значительно меньших объёмах, чем на картинках. Но главное, стало возможно! Эр не Марина, сразу бросающаяся во всё новое. Как в холодную воду, заходить будет медленно и осторожно. Остаётся только надеяться, не ухнет сразу слишком уж глубоко. У Эриды с чувством меры в том, что ей нравится, серьёзнейшие проблемы. Словно живая вода движется в танце. Просто безумно счастливая Эрида перетекает по поднимающимся, как гребни волн, рукам. На ней только золотая паутинка из цепочек. Вроде бы, такой номер считается не особо сложным. Часто исполняется и отработан до автоматизма, потому так легко и выходит без подготовки. Или же это разноглазая своим внутренним светом ухитрилась всех зажечь? Думать лениво, чтобы это ни было, на Марину не действует. Если старое помянуть, может Эр говорить, толпа внемлет и искренне рукоплещет. Другое дело, принцессе в голову не придёт, что толпу можно двинуть штурмовать и громить. Марина втихую злиться. Получен очередной щелчок по самолюбию. Причём, как раз от девчонок Эшбад. Херктерент привыкла считать себя очень сильной. Давно, кажется от Сордара слышала, насколько больше своего веса должен поднимать физически развитой человек. Она может гораздо больше. Другое дело, она всегда будет весить сильно меньше Сордара. Ту же Эриду, веселясь, вполне могла вокруг себя крутануть или на вытянутых руках поднять и держать. Считала это определённым достижением. В школе такое могли сильно не все девчонки. Здесь же такое может считай другая, причём легко поднимают и вертят по-всякому подруг, кто куда тяжелее кажущейся невесомой Эр. Оказывается, многие могут то, что Марина считала присущим чуть ли не ей одной. Причём невесомость Эр только кажущуюся. Её вес всегда находился в полной гармонии с её ростом. В своём время за этим тщательно следил персонал «Сказки». В школе тоже данный вопрос не обходили вниманием. С периодически накатывавшимися на девушек эпидемиями похудений (не будем пальцем показывать, кем в последние года обычно провоцируемыми) борются самыми жёсткими методами. Проблема ожирения, к счастью, школе неведома. Эр, раскинув руки, словно плывёт по фантастическому существу, состоящему из человеческих тел, перетекает то вверх, то вниз. Иногда почти стоит, руки, как щупальца подводного существа обвивают её. Только эти прикосновения абсолютно безвредны, в отличии от того, чего можно коснуться под водой. И ведь действительно, смотришь — оторваться невозможно. «Морской танец» пробуждает целую гамму чувств. Что же будет, если дойдёт до огненного, который куда более резок и горяч. Хотя, куда уж горячее? И так уже на многих только браслеты и цепочки на талии. Их носят тут почти все танцовщицы. Даже Сонька себе подобную завела. Не говоря уж про саму Эр, неплохо улучшившую благосостояние многих местных ювелиров. Интересно, она герба на марку ещё никому не даровало? Вроде бы разрешено при разовой закупке свыше определённой суммы. Общий дурдом подготовки карнавала напоминает канун Новогоднего в школе. Дата мероприятия всем известна, более того, из года в год одна и та же. Но каждый раз пик приготовлений приходится на последнюю десятку, причём у некоторых, как и в школе, на начало десятки вообще ничего-ничего нет. В столице полегче, там есть Пантера всегда имеющая запас самых нужных нарядов к празднику. Здесь же опаздывающие выкручиваются своими силами. Выходит зачастую не хуже, чем у Пантеры. Благо, покрой и тематика зачастую совпадают. Марина от всего этого сумасшествия старается держаться подальше. Зимы вполне хватает. Зайди в гостевые здания — так вообще может показаться, из Столицы не уезжала, тем более здания построены по похожему проекту со школьными. Главная разница — в школе каждая сама с ума сходит, здесь всё подчинено коллективному разуму. То есть, одной общей теме в нарядах. Вполне ожидаемо выбрана тема змей. Ну, и что с того, гремучники на Архипелаге не водятся? Мирренских церквей тут и вовсе нет, как и самих мирренов (пленных переправляют на материк). Но в костюмах мирренских священнослужителей, демонов и ангелов на карнавале будут расхаживать многие. Правда, поповские шапки, рога демонов и крылья ангелов будут в основном на женщинах, но кого здесь такая мелочь волнует? Сказать не будет танцевать Марина сказала, на деле колеблется. На зрительские места успеет всегда. Больно уже блестела Сонька в облегающем костюме золотой змеи с головы до пят. Как обычно, блистала ярче всех. Слишком уж ярко, притягивает взгляд, тем более золотая чешуя на самом деле тонкая и выглядит почти собственной кожей. Марина стала подглядывать как, Софи примеривается поизящнее надевать золотую чешую и, грациозно извиваясь, выползать из неё. Последнее ловко делалось стоя и лёжа. Неужто нашла для кого подобное представление устроить? Поневоле легенду вспоминаешь, морская змея, прожив сколько-то там сотен лет обретает способность становится человеком. Как-то так же, наверное, выползает из своей кожи уже совсем в другом обличье. Способна жить среди людей, даже детей может рожать, змея-оборотень. Только иногда должна в море уходить. Украв кожу, с выходящей из моря змеи можно большой выкуп получить. Только кожу лучше не трогать. Золото змеи отомстит. Не сейчас, в следующем поколение или через одно, но отомстит всегда. Причём, взявший кожу успеет на старости лет увидеть эту месть. Интересно, не представление на тему змеиной мести они там задумали? Очень уж на то похоже. Коатликуэ говорила, думала брать или не брать новогодний костюм? Раз вещей разрешили брать сколько угодно, решила и его положить. Змеиные головы, человеческие черепа, вырванные сердца и отрубленные кисти рук в сочетании с чудесным оперением очень всем понравились. На мотив жестокой мести из местных легенд как нельзя лучше подходит. Софи с легендами тоже отлично знакома. Сейчас не поймёшь, играет она, или нет. Можно и догадаться, Золотая Змея «Золотой Змеёй» владеет. Хотя с проницательностью у людей во всех местах одинаково, то есть, не очень. Или сестрёнка только для кого-то одного старается? Чего же тогда Марина не знает? Смерть не скажет, это только про безопасность её на любую тему можно спрашивать. В остальном секреты она хранить умеет. Нет, если Софи решила что-то настолько этакое показать, то это точно как можно больше людей увидеть должно. Вот только сомневается, достаточно ли совершенны движения. Хм. Тут ведь подсмотреть можно не только с той точки, откуда Марина смотрит. Ещё зрители имеются? В очередной раз скинув кожу, Софи бросается с столику, схватив «Золотую Змею» начинает вертеться с клинком в одной руке и ножнами в другой. Марина подмечает, хотя сестра словно рубится с кем-то, движения танцевальные, фехтуют не так. «Золотая Змея» немыслимой остроты, в основном для рубки предназначена. Дина, похоже просто развлекалась клинок создавая. Тогда чаще кололи, чем рубили,и ещё чаще гранёными бронебойным или вовсе тупым били. От пуль больше всего пробоин в старинных доспехах. От пуль и картечи гибли враги, а слава досталась клинкам. Марина смотрит и понимает. Видит не показное действие. Софи сама для себя старается. Не без прицела, чтобы потом блеснуть где-нибудь, но сейчас всё только для неё. Только сама Софи. И древняя слава. Уже понятно, никаких тайных зрителей быть не должно. Не для посторонних глаз зрелище. Но Марина не настолько честная. Всё до конца досмотрит и хорошенько запомнит. Может, припомнит когда это сестрёнке. А, может, и нет. Ого! Лицо у сестрёнки такое. Подобного выражения Марина не припомнит, но понимает – с таким идут убивать. Клинок на уровне глаз горизонтально, рука с ножнами отведена далеко назад. Смертельно опасное напряжение. Словно змея перед броском. Словно оживший металл из одной точки в другую перетекает. Смертоносна сталь Дины в руках, но и сама потомок Дины не менее смертоносна. Убийственная резкость движений стремительно становится плавной и наоборот. Всё повторяется вновь и вновь. Эх, всё не по-настоящему! Напряжение у Соньки такое. Будь настоящий бой – не устоял бы ни один противник. Даже в самой тяжёлой броне. Сталь Дины стремительно ворвётся в любую щель, круша всё, что найдёт. Пожалуй, держащий пули нагрудник не выдержал бы удара «Золотой Змеи» в этой руке. Эта скорость, эта ярость – такое в жизни бывает считанные разы. Если в кабине истребителя такое состояние будет – держитесь миррены, вас эскадрильями хоронить будут, если не целыми флотами воздушными. О чём думает, раз так настроила себя, на способность чуть ли не голыми руками убивать. Прекрасная и смертоносная. Кажется, этот образ сначала и обыгрывался. Но накрутила себя сестрёнка. Наведённое на какое-то время становится настоящим. Заканчивается всё так же внезапно, как и началось. Клинок резко, до щелчка входит в ножны. Софи медленно опускает руку. И всё. Невиданное куда-то в глубину отступает. Смертоносного куска живого металла больше нет. Снова проступает юное девичье тело, почти не прикрытое одеждой. Но Марина хорошо помнит оживший металл. Сможет ли сама, если понадобиться, такой же ожившей смертью стать? Надо хорошенько подумать. Ведь Соньке по-настоящему некого настолько сильно ненавидеть. Смогла же себя в такое состояние привести. И никого вокруг нет, Марина теперь уверена, зрителей только она, а её сюда не звали. Вот и всё словно и не было ничего. Софи убегает душ принимать. Словно и не заметила, за ней наблюдали... Или всё ощутила, но раз враждебных намерений не было, то ни к чему и внимание обращать. Десятка в которую происходит большинство балов, по сути дела можно считать местным Новым Годом. После её окончания все начинают готовится к следующем сезону. Судя по фото, на настоящий новый год тоже довольно весело, но Марины-то здесь не будет. Всё-таки она отравилась беззаботной местной жизнью. Пусть и жизнью на вулкане во всех смыслах слова. Хочется одновременно неизвестного и всем понятного. Как Сонька язвит по тому же поводу «Кого хочу, того не знаю, а кого знаю — того не хочу». Впрочем, она старается никем не увлекаться. Тут и солнце, и кровь горячее. Всё вместе может быть просто взрывоопасно. Балы Архипелага слывут самыми развесёлыми в Империи. Приглашение может получить кто угодно. Правила соблюдаются весьма относительно. Девиз, правда мрачноватый. «Веселись! Моряк живёт недолго!» Но на него почти никто не обращает внимания. На красоту да причудливость нарядов куда больше внимания обращается. Карнавальные вполне уважаются, хотя в самых откровенных всё-таки не появляются. Знакомятся столь же часто, весело и без особого прицела на будущее, как и на Карнавале. Тем более, процент людей на самом деле играющих с огнём, среди собирающихся гораздо выше. Здесь слишком хорошо знают, как выглядит смерть, потому вдвое сильнее ценят бушующую молодую жизнь во всех проявлениях. Многие знаменитости прошлых балов сгорели в прямом смысле слова. До войны один из балов так и звался «Балом пилотов». Лётчиков среди участников и сейчас немало, но слишком выросла на Архипелаги численность других родов войск, а раздобыть приглашение стало только проще. Да и степень недоступности островных красоток несколько снизилась, зато их количество ничуть не уменьшилось, скорее наоборот. Авиационные техники по степени желанности лётчиков стали обходить. Главным образом, по житейской причине, пусть не такие красивые, но шансы до конца войны дожить куда выше, чем у лихих пилотов. С моряками всё по-старому осталось. С корабля либо живы почти все, либо не жив почти никто. Тут столетиями мало что меняется, пусть на смену дереву пришло железо, а затем и сталь. Устоявшиеся представления умирают медленно. Успехи спасательных служб словно не замечаются. Корабль либо цел, либо нет. То же и с экипажем. Но течению жизни эти представления не мешали, и немалая часть экипажей кораблей поколениями набирается из местных уроженцев. Только в последние десятилетия структуры флота разрослись до таких размеров, что жителей Архипелага стало просто не хватать. Все отряды морской пехоты и раньше комплектовали на материке, сейчас речь идёт речь уже о полноценных дивизиях. Собственно, именно на Архипелаге значительно расширили список воинских специальностей, доступных для женщин. Великая война по Архипелагу не сильно ударила, за море части почти не посылали, но и оттуда нельзя было получить пополнение. «Изыскивайте местные ресурсы». Вот их и изыскали начав набор добровольцев из числа знакомых с морем местных девушек. На Эорен из украшений только родовой браслет и совсем простенькие серьги. Платье с обнажёнными плечами. Тончайший красный шёлк словно сам по себе перетекающий в чёрный и наоборот. Цвета пересекаются. Чёрный слева, красный справа до талии, далее наоборот. Белая шелковая роза в глубоком декольте. - Государственный и личный цвета? - Знаешь, просто не задумывалась, когда заказывала. Хотя, да, личный цвет у нас тоже чёрный. - Хочешь блеснуть напоследок? Флотский бал, если и будет, то очень нескоро. - Может и так, - пожимает плечами принцесса, - хочется немного побыть той, кем я вроде бы была всегда. Эорен вертится, похоже на оживший костёр, огонь с чёрным пламенем. Софи машинально отмечает, Эор ей не соперница, но относительно всех прочих, по сравнению с бывшим полгода назад, изменения очевидны. Цветку, имевшему все шансы, так и засохнуть бутоном помогли, наконец, распуститься. Где-то Софи собой даже гордится. В том, что дочь соправителя теперь такая, есть и её заслуга. Только лучше не начинать проценты высчитывать, и так ясно её не все сто. Началось преображение с дружбы девочки-кошмара с самым главным школьным ужасом. Блеска в жизни Эорен ещё долго не будет. Самой выбор сделан. Вот только стоит у Софи в глазах виденное в островном филиале ожогового центра. В очередной раз заставив Марину гадать, куда сестра отправляется, побывала там. Гордится крепостью нервов. Но стали сниться кошмары. Раз за разом всплывет в памяти виденное. Сильнее всего в жизни сегодня красавице в лицо дыхнуло войной. Теперь не знает, правильно ли поступила, позвав Эор с собой. Думала, кроме всего прочего, устроить ей праздник вступления в юность. Оказалось, может стать первопричиной смерти принцессы. Пусть береговое командование по уровню смертности далеко не Объединённый флот. Но и здесь гибнет немало. Кто героически, кто по собственной дури, здесь так же как везде и всегда. Эорен не понимает, прикоснулась к пламени, способному сжечь. Сордара крепко трепало, вот только удары, выдержанные им стали для многих смертельными. Эор просто не до конца представляет, за что собирается взяться. Надо было зимой фотографии со спуска крейсера с Пантерой показать. Как там ЕИВ говорил про подстилание соломки? Софи сама тогда не знала, что летом здесь окажется.