Лунтик

      Чимин, может и был высокомерен, а иногда даже жесток, но мысли об убийстве его никогда не посещали. До этого момента. Парень, не задумываясь о своих действиях, а просто из-за растерянности замахнулся разделочным ножом. Опомнился Пак только тогда, когда увидел мокрые дорожки бледно-розового цвета на лице своего нежеланного друга. Браво, Чимин, напоил иноземца чайком, познакомил с местными традициями. Не то чтобы Пака растрогали чужие слезы (он в принципе не выносил все эти сопли), но ситуацию исправлять все же придется. Никогда не знаешь, на что способен расстроенный пришелец. Чон обнаружился на крыше чиминовского дома, на самом краю. Сердце Чимина стучало, как сумасшедшее. Паника охватила каждую частицу его тела. Не хватало ещё, чтобы он стал причастным к самоубийству. — Эй, ты, слезай, — заорал Чим изо всех сил, — ну же! Лунтик, не делай этого! Ты же только родился! Ты молод и красив! — Боже, что за херню я несу, — пробубнил черноволосый уже охрипшим голосом, — Не двигайся, я сейчас! С матами, проклятиями, порванной о край крыши штаниной, Чимину удалось добраться до Хосока. — Кретин. Ты. Ты просто… — Чим сделал два (двадцать два) глубоких вздоха и попытался успокоиться. Лунтик же выглядел слишком подавленным. Даже его дебильная, ниспадающая улыбка стала грустной. Уголки губ опущены вниз, а взгляд утратил свое притягательное безумие. Он неподвижно сидел, обняв себя руками, и смотрел на блеклую луну, которая вот-вот уступит место яркому солнцу. Чимин осторожно присел рядом и глубокомысленно изрёк: — Ммм, у тебя слезы розовые, розовые-розовые. Чим старался избегать неловких ситуаций. Он не умел успокаивать людей. Он любил задирать других и уж точно никогда не чувствовал себя виноватым, чтобы просить прощения. Сейчас ему казалось, что он забрел в лабиринт и наткнулся на тупик. Любой нормальный человек додумался бы развернуться и искать другую дорогу, но Чим просто тупо пялился на эту стену не в силах решиться хоть на какой-то шаг. — Я даже не успел осмотреться, — прошептал Лунтик, — сразу падать начал. Так здорово было, думал, домой лечу, а дом, он там оказывается, — и столько горечи было в его голосе, что Чимин невольно вспомнил о своих родителях, о своем доме, который не стал таковым. Парень решительно взял Чона за руку и твердо сказал: — Пошли домой. Холодно. Хосок уставился на парня, словно это он свалился с луны, но все же в его взгляде загорелась слабая надежда. — Домой? — взволнованно, переспросил он, считая, что это жестокая шутка. Ответом стал кивок и тихое, но уверенное «домой».