Евразийские пустоты.

Юнги осторожно открывает глаза, но тут же закрывает от непривычки глаз к яркому свету, и конечно, же не смытая с подводка льется в глаза и заставляет Мина подскочить с кровати в сторону ванной комнаты. То, что он не в своей комнате он понимает только когда выходит из уборной и замечает кучу плакатов и вещей разбросанных по всему помещению, но то, что он не в своей одежде повергает его в больший шок и заставляет руки нервно затрястись. Он выглядывает в просторный зал, совмещенный с кухней, и встречается с широкой знакомой грудью в черной шелковой рубашке, заправленной в брюки, и пахнущей каким то дорогим приторным ароматом. Юн медленно поднимает глаза и встречается с парой прожигающих его черных дыр, что медленно копошатся в нем и будто гипнотизируют. Брюнет ухмыляется, замечая настолько выраженное восхищение и перестает мучить младшего, начиная убирать с его лица тонкие пряди растрепанных волос. Музыка из колонок приятно бьет по ушам, пока Юнги пытаясь съесть хотя бы сырок, что любезно предоставил ему Чонгук, как он успел узнать, и вспоминает о том, что не ел он уже дня три, а после он узнает, что пробыл у Гука уже двое суток. Последний мило хихикает с младшего, который узнав эту информацию подавился чаем и чуть ли не заревел снова. После приема пищи, Мин наконец набирается смелости попросить у хозяина квартиры хоть какую-то нижнюю часть одежды, так как щеголять мимо работающего в своем компьютере старшего, в одних боксерах и черной широкой футболке для Мина ну совсем не комильфо. Не получив ничего на просьбу, а точнее получив равнодушное "нет", он было начинает психовать и хлопать больными губами, как рыба, от возмущения, но когда он понимает что губы не болят, он осматривает себя и замечает, что каждая ранка на его теле любезно обработана и перевязана, замолкает. Он кланяется очень неловко, краснеет густо и чувствует себя дико скверно, потому что никто настолько слабым его никогда не видел.Он вырывался и сражался до последнего, когда одноклассники окружали и избивали всем, что попадется, сбивали на ранее упомянутых мотоциклах, заставляли вылизывать лаковые ботинки и даже пару раз выкидывали с окон. Истекая кровью он не разу не попросил прощения и не молил сжалится, "сам виноват" - думал он выхаркивая внутренности в унитазы и на пол, от недельной голодовки и регулярных избиений, а вчера разревелся как последний трус и мальчишка, показав себя с самой худшей стороны. Он любезно оповещает Чона ближе к трем часа дня, что ему пора в общагу и если он не даст ему штаны или хотя бы шорты, то Мин отправится через весь город и метро так, как есть. Чонгук не заставляет себя долго ждать и смотрит на него, как на дурака, мол "Какое метро, идиот?" и с непоколебимым видом открывает дверь. "Приехали"- думает Юнги и узнает по ту сторону двери коридор общежития.