Туманные окна

— Почему Питер?       Арс действительно только сейчас задумался — почему именно Питер? Почему столько внимания и стихов посвящено этому городу? Питер… Быть может, Арсений всегда хотел жить там. Ему всегда хотелось видеть уютные скверы и улицы, вместо серых кварталов Омска; множество театров и галерей, в которые бы он ходил каждые выходные; ну и, конечно же, чистые парадные, вместо грязных подъездов. Попов часто мечтал о том, как он нашел бы себе очаровательную петербурженку, с карими, как мед, глазами и золотистыми волосами. Но кто же знал, что вместо всего этого, его ждет высокий воронежец, с зелеными, как изумруд, глазами и чарующей улыбкой. Говорят, что в Питере люди влюбляются и остаются вместе навсегда. В Питере невозможно не дарить людям любовь. Питер — это олицетворение нежных чувств и настоящей любви до гроба. Но разве место имеет значение? Именно люди создают город и атмосферу в нем. Так чем Воронеж хуже? Может, именно он станет нашим местом для любви? — Арс, слушай… — так и не услышав ответа, начал Шастун, — давай просто забудем то, что было? Ответа не последовало. Попов так и стоял полубоком к Антону, смотря куда-то ввысь. В его голове творился хаос. Он не знал, что ему делать дальше. Как жить с той мыслью, что он, черт возьми, не может жить без высокого парня с множеством браслетов на руках? Как смириться с тем фактом, что он безумно хочет изучить все привычки Антона; просыпаться с ним, целуя в худое плечо? Как признаться самому себе, что он влюблен в Антона? — Я понимаю, что тебе неприятна моя симпатия к тебе… Черт, Тош, как бы я хотел сказать то, что я без ума от нее. — Возможно, ты даже уже не скажешь мне ни слова… Я готов говорить с тобой часами о том, о чем только захочешь. — И скорее всего, я больше не услышу твою скрипку… Я буду играть тебе часами, не останавливаясь, если ты попросишь. — Но пожалуйста, Арс… Дай мне возможность видеть тебя.       Попов проглотил ком в горле, который уже не давал возможности нормально дышать. Ему так чертовски хотелось убежать отсюда, чтобы не слышать этих слов. Слов, которые делают еще больнее. Слов, которые сказаны со всей искренностью, и на которые он просто не может ответить. Он не должен ломать жизнь этого зеленоглазого ангела. У него нет никакого права влюбляться в кого-то. — Почему ты сказал, что ты влюбился в того, в кого не следует? — продолжал Антон, смотря на прекрасный профиль Арса. И он, к сожалению, не видел, что горькая слеза уже бежала по небритой щеке брюнета. — Я был пьян, — резко и грубо ответил Попов. Его голос дрожал, но он скрывал это. Он привык скрывать свои чувства. Просто надо немножко потерпеть. Все пройдет. Все всегда проходит. — Я не верю. Ты врешь. Так… так не бывает, слышишь? — Антон пытался удержать свои слезы, но они предательски текли из его глаз. Такие глаза не должны омываться слезами. Они должны гореть от счастья. Губы Шастуна нервно задрожали и он начал кусать их до крови и тут же зализывать рану. Такие губы не должны кривиться от боли. Они должны улыбаться и дарить поцелуи, которые действуют как лекарство от любых болезней. — Бывает, Антон. Нам не нужно видеться. Завтра я возьму еще один билет и… уеду отсюда. Мы не увидимся. Никогда. Арс отделял каждое слово, потому что из-за немой истерики он просто не мог сказать предложение целиком. Антон начал медленно мотать головой, смотря куда-то вниз стеклянными глазами, как будто не веря в сказанные им слова. — Можно тебя любить хотя бы на расстоянии? Арсений молчал. Он молчал, кусая внутреннюю сторону щеки до крови. Его рот уже был полон ею, но он не обращал на это никого внимания. — А так? — Антон сделал шаг назад, вскидывая руки. Тишина в ответ. — А так? — повторил вопрос парень чуть громче, потому что отошел уже на приличное расстояние. — Может быть ты разрешишь мне делать это, если я буду здесь? — Шастун уже кричал, но Попов все так же стоял на месте, как красивая фарфоровая кукла. Нервы Антона сдавали. Он закинул руки за голову, опрокинув ее назад. Молчание мужчины убивало его. Убивало без оружия. — Да иди ты к черту, Арс! Понял? — проорал изо всех сил Антон, топнув ногой. Он, вытирая слезы рукавом кофты, пустился бежать подальше от красивого, но, как цветок, ядовитого и причиняющего боль, мужчины. Своим немым ядом Арсений убил в Шастуне последнюю надежду на счастье. Брюнет лишь услышал громкие шаги, которые постепенно отдалялись. Он выплюнул на землю кровь, которая до сих пор не останавливалась, и медленно пошел туда, где он может рассказать все, что у него на душе.

***

— Это все так неправильно… Понимаешь, я даже не знаю его фамилии. Мужчина сидел на хлипкой лавочке перед могилой сестры. Он снова говорил в тишину, но ему снова становилось легче. — Ты бы сказала, что для любви не нужна фамилия, — грустно улыбнулся Арс, — ты всегда верила в волшебную связь между людьми и влюбленность с первого взгляда. Я помню, как ты говорила мне, что мы живем во вселенной соулмейтов. Ты действительно верила в это… — Я проигрываю, Рит. Я проигрываю во всем. Такое ощущение, что я падаю, не видя дна. Я не хочу, чтобы он проиграл вместе со мной. У него есть будущее, понимаешь? Я чувствую, что оно у него светлое и прекрасное, но… без меня. Без такого, как я… — Сегодня он сказал, что готов любить меня на расстоянии. Любить… Я так давно не слышал этого слова в свой адрес, поэтому не воспринял его всерьез. Я не верю, что кто-то может полюбить меня, Рит. Я не верю, что он, красивый парень с глазами цвета непроходимых джунглей, в которых я уже заблудился, может полюбить такого как я: безработного неудачника, который потерял работу из-за… проблем с алкоголем. — Мне стыдно, Рит. Мне так стыдно за то, что я потерял все то, к чему мы так долго с тобой шли. Я жалок. Я просто жалок. Я остановился на месте и не знаю, куда свернуть дальше. — Иногда, мне хочется прийти к тебе. Нет, не просто приехать к тебе на могилу, а действительно к тебе… Туда, далеко, где нет никаких проблем и забот. По-моему, это называется Рай, да? Я уверен, что ты попала в Рай, Рит. Ведь ты была чистым ангелом. А ангелы должны попадать назад в Рай. Хотя. Куда мне в рай. Я натворил столько, что меня и в Ад вряд ли примут, — ухмыльнулся Арсений, потирая уставшие глаза. — Но я все еще здесь, как видишь. Когда, я говорил, что жалок, я не врал. Я даже не могу решиться лишить себя жизни.

***

      Раньше Антон не замечал, насколько тихо у него в квартире. Раньше, здесь всегда было громко. Либо шум телевизора, либо громкая музыка, либо трехэтажный мат самого Шастуна. А сейчас… Абсолютная тишина. Но это только снаружи. Внутри Антона сейчас творится полнейший хаос. Мысли сменяются с комической скоростью одна за другой. Парень был бы рад, если бы сейчас было все как в книгах, когда у главного героя пустая голова и пьяный рассудок. У Антона же все иначе. Мысли просто не дают расслабиться ни на секунду. Отрывки фраз, взгляды, звуки, отдельные картины — все это съедало зеленоглазого изнутри.       Ближе к ночи, Антону все же удалось немного поспать. Ему снились странные сны. Он постоянно куда-то бежал, отчего ворочился во сне. Ему казалось, что он падает, во время бега и тут начинает играть… скрипка? Шастун вскочил с кресла, на котором уснул. Ему действительно уже пора в психушку или… Чертова скрипка за дверью. Антон сжимает голову руками, рыча. Такого не может быть. Это просто гребаные галлюцинации от недосыпа. Парень еще несколько секунд стоит посередине комнаты, но звук все равно не пропадает. Шастун тихо подходит к двери. Отчетливый звук инструмента за дверью. На этот раз произведение совсем иное. Он никогда не слышал его от Арса, но узнает его, так как оно известно. Антон стоит перед дверью, так и не сумев пошевелиться. Звуки столь знакомого инструмента парализовали его. Тонкая и удивительно красивая мелодия льется, отражаясь эхом от холодных стен подъезда. Арс играет для него. Это все, черт возьми, для него.       Слезы, которые уже не контролирует Антон, льются по щекам. Мелодия набирает обороты, заставляя Шастуна вздрагивать после каждой новой ноты. Он сейчас чувствует себя четырнадцатилетней школьницей, которая плачет из-за грустного саундтрека мелодрамы. Произведение идеально. Выдержаны все паузы, соблюдены все ритмические нюансы и музыкальные знаки. В мелодии не проскочила ни одна фальшивая нота. Смычок ни разу не соскочил, а крепкие пальцы Арсения точно зажимали нужные струны у основания скрипки. Когда Антон услышал, что произведение закончилось, он замер. Стоит ли открывать дверь? Что ему скажет мужчина? И скажет ли вообще? Мысли на перебой теснились в голове Антона, но он все же решился открыть дверь, наспех вытирая слезы. Арсений стоял в черном костюме, который сидел на нем идеально. Его мощные плечи прекрасно смотрелись в пиджаке, из-под которого выглядывала белоснежная рубашка. Он выглядел как… — Где твой конь, принц? — тихо спросил Антон, улыбаясь со слезами на глазах. — Если ты захочешь, я приду в следующий раз сюда на коне, — абсолютно серьезно сказал Арсений. — Как, Арс? — Антон стоял, прислонившись к дверному косяку. — Что, как? — Как ты узнал, где я живу? — Немного мужской харизмы и природного очарования, и бабушки около подъезда рассказали мне, где живет Антон Шастун, — Арсений искренне улыбнулся, закусывая губу. Ему нравилось произносить полное имя парня. — Почему… Почему ты такой идеальный? — Вовсе нет, Тош. Я обычный Арсений Попов из Омска, который чертовски влюблен в невероятного Антона Шастуна из Воронежа. «ночь все перевернет и оставит боль на потом, точно, еще повезет с теплом»