***
Антон сидел на кресле в гостиной, терпеливо ожидая, когда Арс закончит последнюю репетицию. Даже по его игре можно было понять, что тот волнуется. Парень постоянно сбивался, начинал сначала, опять сбивался, нервно ударяя по струнам. Среди приятной мелодии скрипки иногда слышалась тихая брань Попова, что вызывало улыбку на лице Антона. Сегодня первый концерт Арсения в его новой консерватории после долгого перерыва. Попов практически прыгал от счастья, когда узнал, что его все-таки пригласили туда. Он еще около часа одаривал Антона своими речами, которые в основном состояли из синонимов слова «потрясающе». Шастун искренне радовался победам своего парня. Парня. Его парня. Говорить это было настолько приятно, что Антон при любом удобном случае говорил, что Арс его парень. «Мне нужно позвонить моему парню»; «А на этой фотографии мы с моим парнем»; «А мой парень умеет играть на скрипке»; «Это выступает мой парень». Все эти фразы, сказанные с огромной гордостью, до безумия умиляли Арсения. Он всегда ярко улыбался на них, притягивая худого парнишку к себе, целуя в висок. — А-арс! — прокричал Антон, не выдержав столь долго ожидания. Но вместо ответа он лишь услышал повтор очередного такта. Шастун закатил глаза, вставая с кресла и подходя к двери. Парень аккуратно открыл дверь, заглядывая во внутрь и видя напряженного Арсения, что так упорно наигрывал одно и то же. — Арс, — уже тише повторил Антон, проходя в комнату, — мне кажется, ты уже во сне эту сонату сыграть можешь, — он улыбнулся, подходя ближе к Арсению. — Ты не представляешь, как… — … для меня это важно, Антон! –завершил фразу Шастун, выучив уже все реплики Арса наизусть. — Я готовился… — … к этому очень долго время и просто не имею права подвести всех, — вновь спародировал Шаст. — Шастун, я тебя… — И я люблю тебя, — с искорками в глазах проговорил Антон, резко приближаясь к приоткрытым губам Арсения, нежно сминая их. Попов в секунду расслабился от прикосновения, опуская скрипку вниз, углубляя поцелуй. Шастун обвил талию Арса, чуть сминая дорогой пиджак, который парни выбирали около двух часов, потому что Антон, ты знаешь, что это очень важно! — Ты лучше любого успокоительного, — прошептал Попов, когда их губы отстранились. — Я знаю… А еще я знаю, что ты прекрасный скрипач, который просто уделает сегодняшний воронежский зал. Шастун сделал шаг назад, поправляя черную бабочку на шее Арсения, что так контрастировала на фоне белоснежной рубашки. Его парень выглядел просто потрясающе сегодня. Строгий костюм, зауженные брюки и лакированные туфли. «Арс, ты как жених прям!» — как-то сказал Антон, на что Попов резко приблизился к нему, жарко дыша в приоткрытые губы. «Только если на нашей свадьбе» — отвечал Арсений, вызывая табун мурашек у зеленоглазого. Парень коснулся воротника, задевая горячую кожу Арса, отчего та покрылась мурашками. — Когда-нибудь я перестану так реагировать на твои прикосновения. Как малолетка, ей-богу, — признался брюнет, опуская глаза. — А мне нравится, что я могу завести тебя всего лишь коснувшись кончиком пальца, — засмеялся Антон, очерчивая скулы парня перед собой, — но об этом позже. У тебя все получится, слышишь? Я буду рядом. И больше ничего не надо. Просто будь рядом. Просто дай мне почувствовать тебя рядом с собой.***
Как бы сильно Арсений не любил Антона, как бы он не пытался уделять ему больше внимания и быть всегда рядом, но иногда музыка побеждала. Иногда Антон даже ревновал Арсения к музыке. Глупо? Вы просто не знаете Попова. Парень может неделями не разговаривать с бедным Шастуном, которому только и остается, что терпеть, когда все это закончится. Ведь за этот довольно короткий срок жизни вместе с Арсом, Антон выучил одно золотое правило: если у парня важное мероприятие, будь то концерт или конкурс, то его лучше не трогать. Шастун пытался мириться с этим, находил себе другие занятия, не заходил в комнату Арсения, предоставляя ему возможность побыть наедине с собой и как следует подготовиться. Он лишь оставлял на кухне еду, чтобы Попов хотя бы не умер с голода. Сегодня шел седьмой день пыток. Да, представьте себе, Антон вел чертов счет дней игнорирования Арсения. Все эти дни Шастун приходил домой с работы, вновь слыша лишь репетиции Арса. Нет, конечно же, он не злился на парня, ведь это важно для него, но иногда… это действительно было обидно. Антон знает, что Арсений любит его. Антон знает, что это все пройдет. Но также Антон знает, что Попов помешан на своей музыке. — Я дома, Арс, — тихо сказал парень, чуть заглядывая в комнату к брюнету. — Нет, ну ты представляешь! — тут же подскочил тот, смотря в свои ненаглядные ноты, — все это время я не понимал, почему мелодия резко переходит в другую тональность, а тут оказывается в одном такте… Антон закрыл глаза, переставая слушать парня. Все это действительно надоело Шастуну. Он просто хочет человеческого счастья: чтобы его встречали с работы нежными поцелуями, а не рассказами о своей музыке, чтобы его обнимали за талию, по-хозяйски притягивая к себе, но вместо этого Арсений скорее будет обнимать свою ненаглядную скрипку. — Тош, ты меня слушаешь вообще? — прервал размышления Антона голос Арса. — А ты меня? — пошел в наступление Антон, решивший высказать все то, что он терпел. На вопрос Шастуна скрипач поднял одну бровь, не понимая, о чем идет речь. — Я устал, Арс. Я, конечно, понимаю, что у тебя там выступления, пик славы, но как же, черт возьми, я? Зачем я вообще здесь нужен, если ты днями и ночами пропадаешь в обнимку со своей скрипкой? Может ты с ней встречаться начнешь, а? Вам по-моему хорошо и вдвоем! Нервы Шастуна были на пределе и с каждой репликой его голос повышался. — Антон, я не понимаю… — Все ты понимаешь, Попов! — резко выплюнул зеленоглазый, — ты со своей скрипкой уже с ума сходишь! А мне внимания совсем не остается! — даже как-то по-детски обиженно сказал Антон, хлопая дверью, выходя на балкон и тут же закуривая. Арсений бы, наверное, никогда не подумал, что его увлечение музыкой так повлияет на Шастуна и он даже станет… ревновать? Арсений никогда бы не подумал, что мог… обидеть его этим? — Вот же блять, — резко осознал всю ситуацию Арс. Он и вправду слишком много внимания уделяет не тому, чему надо. — Тош, — прокричал Арс, бросая скрипку и выбегая из комнаты, быстро находя Антона на балконе. Парень проигнорировал его обращение, продолжая выпускать густой дым из легких, тут же делая новую затяжку. — Антон, — более серьезно проговорил Попов, подходя сзади к парню, чуть касаясь его плеча, но Шастун тут же ликвидировал прикосновение, изгибаясь. От этого вроде бы простого движения, Арсению стало так неприятно на душе. Что ты, блять, творишь, Арс? Очнись. Вот оно — твое счастье. Стоит сейчас перед тобой.Не упусти его второй раз. — Боже… — выдохнул парень, поднимая руку для еще одной попытки прикоснуться, но опуская ее в ту же секунду, — прости меня, Антон. Черт возьми, я просто… я действительно перегибаю палку с этим всем. Я не должен был вести себя так. Антон уже улыбался во все тридцать два, но построить из себя обиженного все еще хотелось, поэтому он не поворачивался к Арсению, ожидая, что еще ему может сказать парень. — Тош… Ну, не дуйся, солнце. Сердце пропустило удар от такого прозвища. Тело Антона вмиг покрылось мурашками и Арс, кажется, заметил это, поняв слабое место Шаста. — Солнышко, — уже более игривым голосом проговорил Попов, позволяя себе коснуться кончиками пальца спины Антона. — Чудо обиженное. Эй, любовь всей моей жизни, слышишь? Шастун не выдержал, поворачиваясь к парню с яркой улыбкой. И, кажется, это было ошибкой… — Ах ты ж маленький засранец! — тут же завопил Арс, — я значит тут стою перед ним распинаюсь, а он… — Тшш… — Антон приложил палец к пухлым губам Попова, заставляя замолчать. На что брюнет не растерялся, чуть открывая рот. Арс нагло смотрел в глаза Шастуна, окутывая палец парня теплыми губами, чуть посасывая его. Зеленоглазый рвано выдохнул, наблюдая за этой блядской картиной. Внизу живота моментально потянуло, поэтому Антон закусил губу, чаще задышав. А Попов именно этого и добивался. — Я попрошу у тебя прощения как следует. Брюнет взял парня за руку, и не сводя с него взгляда повел в спальню. Он виноват перед Антоном, он будет исправляться. Арсений грубо бросил Шастуна на кровать, тут же наваливаясь сверху. Не медля ни секунды, он впился в губы Антона, жадно целуя их, кусая и облизывая каждую. Попов буквально не давал парню сделать и вздоха, настолько сильна была его страсть и напряжение ниже пояса. Арсений начал спускаться с поцелуями ниже, ведя влажную дорожку теплого дыхания к шее и выпирающим ключицам. Попов оседлал бедра Антона, начиная медленно покачиваться на них, отчего вызывал у парня чуть слышный скулеж. Шастун закрыл глаза, наслаждаясь теплым дыханием на своем теле. — Это лишнее, — сказал Арс, по-хозяйски стягивая с парня футболку. Он посмотрел на бледное мраморное тело Антона, где выпирала каждая косточка. Шастун действительно походил на куклу, идеально сделанную своим мастером. — Арс… — подал голос парень, требуя от брюнета внимания. И Попова не нужно было просить дважды: он тут же прильнул к тонкой коже, смачивая ее слюной, кусая. С каждой секундой Попов спускался все ниже, а стоны Антона становились все громче. Арс потянул за ремень парня, заставляя того выгнуться в спине, следуя движениям Арсения. — Блять, — врывалось у Шастуна, когда грубая ткань ремня задела чувствительный орган. — Ты простил меня? — неожиданно спросил Попов, все еще держа ремень на весу. — Ты, блять… Ох… Приду-урок, — Антон говорил рвано и заикаясь на каждом слове. Сейчас его тело находилось в повышенной чувствительности, а этот чертов садист с голубыми глазами как будто специально издевался над ним. — Нет, ты мне ответь на… — Да! — неприлично громко выкрикнул Антон, уже сам касаясь своего возбужденного члена, но Арс ударил по руке парня, заставляя убрать ее. — Простил, только, пожалуйста… Блять, сделай что-нибудь уже! — буквально скулил от сильного возбуждения и бездействия со стороны Арса Антон. Попов все-таки сжалился над Шастуном, хотя уже и сам еле сдерживался. Он отпустил ремень, быстро расстегивая его и тут же рывком снимая с парня джинсы. Еще одна гребаная секунда, которая показалась Антону целым часом, и с губ зеленоглазого слетает протяжный стон, от которого Арсению окончательно сносит голову. Попов прилагал все усилия, в частности рот, чтобы слышать этот стон чаще и громче. И Арс добился своего. Вскоре Антон стонал так громко, что, кажется, смог бы заглушить скрипку. Арсений обсасывал каждую венку на возбужденном члене Шастуна, наслаждаясь его громкими криками и рваными обрывками фраз. — Блять, Шастун, ты бы себя слышал. Ты стонешь как… — Заткнись, — тут же прервал его Антон, все еще восстанавливая дыхания от только что наступившего оргазма. — Но мне нравится, — игриво сказал Арс, приближаясь к лицу Антона и лениво целуя его, сладко причмокивая, — кричи почаще мое имя. Это так возбуждает. — Иди ты к черту, Попов! — засмеялся Антон, шуточно толкая его в бок, — возбуждает? — Еще как, мой крикливый Тоша, еще как…***
— Ненавижу, — уже в сотый, а может в тысячный раз повторял Антон, держась за сильную руку Арсения и пытаясь не упасть на ужасном гололеде, который внезапно атаковал город. — Вот же блять, — вновь прокомментировал всю ситуацию, цепляясь за руку парня сильнее. Арсений лишь смеялся, смотря на этого неуклюжего парня, который постоянно что-то бурчал себе под нос, накинув черный капюшон, который закрывал почти все его недовольное лицо. — Че ты ржешь? — возмутившись спросил Антон, делая шаг и вновь скользя, почти падая, но Арс вовремя подхватил Шастуна за талию, — это между прочим не так уж и легко, когда твой рост под два метра! — Я не спорю с этим, — пытаясь сдерживать вырывающийся наружу смех, говорил Попов. — Ой, да иди ты, — обиженно бросил Антон, отстраняясь от Арсения, пытаясь шагать сам. — Упадешь же, ду… Брюнет не успел договорить, как туша Шастуна уже лежала на земле, тихо постанывая, держась на колено. — …чок, — закончил свою мысль Арсений и выдохнув, качая головой, направился к лежащему Антону, — чудо ты мое, неуклюжее. — Никакое я не чудо и тем более не неуклю… Эй, Арс, что ты делаешь? Попов, не смотря на все запреты и крики Антона, подхватил его под коленками, кладя вторую руку на талию, поднимая Шастуна над землей. — Попов, блять! Поставь меня! — Чтобы ты еще раз упал? Сиди и наслаждайся. — Придурок, — выдохнул Антон, обхватив руками шею Арсения. Некоторые прохожие уже странно пялились на них, но парням было… — Арс, на нас смотрят все, — предупредил Антон, оглядываясь по сторонам и ловя на себе взгляды недоумения. — Плевать. … плевать. Парням действительно было плевать на все, что творилось вокруг. Их мир сузился до прикосновений, поцелуев, глупых фраз друг к другу и взглядов, наполненных любовью. Их мир сузился до человека напротив. Антон замер на секунду, смотря в голубые глаза, в очередной раз ныряя в них с головой. — Поцелуй меня, — на выдохе проговорил Шастун, чуть приоткрывая рот. — Но на нас же все смотрят. — Плевать. А может мы все-таки заслуживаем счастья? Почему бы людям не влюбляться Снова и снова в одного человека, Чтобы продлить свое счастье?