Креативное самоубийство

- Я одного не понял, - Роумен задумчиво побарабанил себя ладонями по животу. – Почему ты в смерти этого парня, Скьялля, винишь себя? Почему не Дикую Охоту? Почему не тех дебилов, которые беднягу потом затравили за то, что один из всей деревни выжил? - В истреблении деревни я тоже виню себя, - вздохнула Цири, - но по-другому. Там связь прямая: на этих людей навлекла беду я, потому что всадники пришли за мной. А Скьялль пережил Дикую Охоту… но смерть все равно его нашла. Он был в меня влюблен. Я его поцеловала. Всего один раз. Но я не могу не думать, что именно это его и убило. Тем более, что, - она вздохнула еще раз, - он такой не первый. - Черная вдова, - сказал Роумен. И, видя, что она смотрит непонимающе, пояснил: - Это у нас тут водится один такой своеобразный паук. У которого ни один самец не переживает спаривания. Самка его потом сжирает и все. - Неплохая метафора. Вот только в моем случае до спаривания даже не доходит. Каждый раз, как к этому идет, что-то мешает. – Кошмар, - искренне посочувствовал Роумен. - Я б сдох до твоих лет девственником ходить. Я начал в четырнадцать. – Да уж, у их семейной делопроизводительницы Аннет была своеобразная манера сопротивления высокомерному хамству Оливии. Сначала она лишила ее ненаглядного сына невинности, а спустя еще пару лет – рассказала ему, что он единственный наследник своего отца. - Вот только не надо тут самоутверждаться за мой счет, - снова вздернула нос Цири. – Я знаю, что люди делают в постели. У меня была возлюбленная. - Но по-нормальному-то не было, - хохотнул Роумен, рывком сел и поставил пустой бокал на тумбочку. - Некоторые, как я уже упоминала, пытались, - ехидно сообщила Цири, так же легко одним движением перейдя из лежачего положения в сидячее и аккуратно пристроив свой стакан рядом. – Но как-то так складывалось, что до момента собственно, кхм, контакта они не доживали, даже если я была не против. То стрела в спину, то отравят, то еще что. Она осеклась. Роумен смотрел прямо на нее, и взгляд его был… странным. - Я и так уже раз умер, - махнул он рукой и подался к ней. Он словно шагнул с табуретки с накинутой на шею петлей, причем сложно было сказать, что пугало больше – что загадочное проклятие Цири сработает или что она его оттолкнет. Пожалуй, все-таки второе. Над первым он бы, глядишь, еще и посмеялся – самоубийство вышло бы просто на редкость креативное, а плюс к тому – шикарная подлянка опоздавшему Питеру. Но она обняла его, и он все еще был жив. На ощупь и на вкус его губы оказались именно такими, какими представлялись на вид. Мягкими, нежными, теплыми. Поначалу робкие, они быстро осмелели и недвусмысленно дали понять, что этот поцелуй у него не первый и даже не сотый. Но все-таки, когда они скользнули ей на шею, Цири невольно напряглась. - Не бойся, - с грустным и понимающим смешком шепнул ей Роумен в ближайшее ухо, - пока я сыт, а я пока сыт, это всего лишь эрогенная зона. У большинства людей. У меня, кстати, тоже, можешь сама попробовать. Под тонкой кожей его шеи, слабо пахнущей пролитым виски, заполошно бился пульс. Цири шутя, небольно куснула его, не отрывая губ, зализала укус языком. Роумен громко сглотнул, шумно выдохнул, огладил ладонями ее спину, помедлив, спустил обе руки ниже. Господи, она действительно совсем голая под его пижамой. Черт знает что. Она куснула его еще раз, словно побуждая к действию. - Уверена? Из меня вскрыватель девственниц… - Роумен нервно рассмеялся ей в макушку. - Нет, ну я, конечно, могу постараться поосторожнее и все такое… но прямо говорю, у меня нет такого опыта. По крайней мере, чтобы я при этом был в здравом уме. - Ты, главное, не забывай, что если мне что-то не понравится, у меня есть меч, которым я умею пользоваться, - подколола Цири. - А у меня топор, - Роумен притянул ее ближе, почти затащив к себе на колени, блаженно запрокинул голову, балдея от жара ее дыхания на своей коже. - Заметь – фамильный. - И сколько раз в жизни ты его брал в руки? – чуть отстранившись, она взяла и перевернула его кисть, многозначительно прошлась кончиками пальцев по мягкой коже ладони, отродясь не державшей ничего тяжелее ручки, чтобы подписать какую-нибудь макулатуру для "Годфри Индастриз". Хотя, вообще-то, еще вчера у нее были бы все шансы увидеть здоровенные кровавые мозоли от лопаты, которые, опять-таки, зажили, как на упыре. - Три, не считая глюков, - честно сказал Роумен, возведя глаза к потолку и что-то подсчитав. – Причем один раз зарубил зеркало, а другой – стену в часовне. И не кажется ли тебе, что это какая-то лажовая тема для постельных бесед?.. Вот блин нахер, никогда не замечал, что у этой пижамы столько лишних пуговиц, - он выбрал путь наименьшего сопротивления и одним движением сдернул с Цири рубашку через голову. - Мы же не будем эмпирически проверять способность упырей к оплодотворению? – уточнил он, с интересом изучая глазами ее тело. Его жадно-любопытный взгляд странным образом грел, желания прикрыться не было ни малейшего. - У меня вон полна тумбочка гондонов. У Цири имелся амулет и на такой случай – естественно, не узко насчет упырей, а от незапланированного зачатия вообще. Об этом позаботилась уже Трисс Меригольд. Как-то так сложилось, что она как сделалась когда-то проводником Цири в мир фундаментальных анатомических отличий женщины от мужчины, неведомый суровым – и стерильным – ведьмакам, так им и осталась. - Ну смотри, - вздернул бровь Роумен. - Если надежная штука, я только за, а то с резиной вообще не те ощущения. Здесь он наконец прекратил болтать и резким рывком подмял Цири под себя.