Королева Эребора

- Уф… - Что не так? - Все хорошо, Кили, он просто толкается. Весь последний месяц Кили был как на иголках, вздрагивал от любого движения, звука или мимики жены. Первые месяцы ее беременности тянулись как столетие, но постепенно напряжение обоих супругов начало стихать, убеждаясь, что все протекает как положено. Последних трех – он будто не заметил. Май подходил к концу, все озвученные сроки по поводу рождения малыша уже прошли. Тауриэль, как бы между прочим, сказала ему, что если бы они с Кили вступали в близость, то дело пошло бы быстрее. Но будущий молодой отец настолько переживал за ребенка, что за всю беременность супруги так и не притронулся к ней. Тауриэль драила полы в их комнате и за ее пределами, потом пару часов охала и ахала, возле нее начинала суетиться повитуха, а так же свекровь и лучшая подруга, Кили наматывал круги за дверью, но через какое-то время женщины выходили, разводя руками. Роды так и не начинались. - Я так и останусь беременная. Навечно,- вздыхала эльфийка, поглаживая свой большой круглый живот, стараясь осилить очередной стакан заваренной травы, которая должна была ускорить наступление родов. - Мы так и не придумали имя,- напомнил ей Кили, приложив ухо к ее животу, слушая, как ребенок шевелится внутри,- Эй, малыш, пора порадовать папу и маму. - Вот родится – тогда и придумаем,- ответила Тауриэль, отставляя пустую чашку в сторону, начав поглаживать волосы мужа,- Все равно половина имен не пригодится. - Ты выглядишь такой спокойной,- удивился Кили, заглядывая любимой в глаза,- Не перестаю тебе удивляться. - Я боюсь, конечно же, но, Кили, я так устала ходить с таким животом и мне так хочется уже увидеть нашего ребенка, что все, чего я хочу – это родить поскорее. Через пару дней Кили сдался, осторожно и бережно овладев Тауриэль, словно впервые. Ему казалось, что только это произойдет – это сразу же спровоцирует роды, поэтому, к удивлению эльфийки, он пристал к ней с самого утра, дав возможность выспаться ночью. Когда она узнала о его истинных мотивах, то долго смеялась, однако ни близость, ни собственный гомерический хохот так и не помог в этом деле. Осмелев и соскучившись за долгие месяцы воздержания, из спальни они не вылезали, но вновь безрезультатно. - Мне сказали, что если в течении недели я не рожу, то будут открывать матку вручную,- поделилась Тауриэль, когда они гуляли неподалеку от замка,- И это плохо, так как не очень безопасно. После такого откровения, Кили толком не спал еще три дня. По ночам ему снились кошмары, где Тауриэль, в лужах крови, кричит не своим голосом, а Куперна кромсает ее ножом так, что с ее локтей скапывает кровь. На четверную ночь, измученный недосыпом, Кили уже забылся сном, когда вновь проснулся оттого, что жена очень резко села на постели. - Чего не спишь?- сонно спросил Кили, удобнее подминая подушку под щеку. - Кили, у меня воды отошли только что. Сон сняло как рукой. Так же быстро сев в кровати, он посмотрел на свою жену, которая обеспокоенными глазами так же смотрела в ответ. Затем быстро вскочил, принялся искать штаны и рубашку, пока Тауриэль затеяла перестилать мокрую простынь. - Оставь это, посиди!- Кили забрал из ее рук скомканное и мокрое постельное белье,- Я сам. - Не надо, лучше иди за повитухой,- Тауриэль вновь забрала у него простыни, стараясь улыбнуться, однако в ее глазах читался неподдельный страх. И Кили помчался. Очень быстро возле их покоев собрались все, кого Кили хотел позвать и не хотел тоже. К Тауриэль зашли повитуха, Рада и сам Кили гуськом следовал за своей матерью в эту же комнату, когда она вдруг развернулась к нему, положив ладонь на грудь, заставив остановиться: - Мужчинам здесь нечего делать. Сами справимся, жди тут,- сказала Дис. - Но там рождается мой ребенок!- запротестовал Кили, огорошенный тем, что его не пускают,- Там моя жена, ей больно и я должен быть с ней рядом. - Кили, не спорь,- голос матери тверд и не терпит возражений,- Жди здесь. И дверь захлопнулась у него перед носом. Сперва все было тихо. Кили ждал, ждал и снова ждал. Через какое-то время он стал слышать периодические стоны и вскрики, которые обеспокоили его еще сильнее. Так прошло еще несколько часов. Кили ходил взад-вперед по кругу, казалось, что скоро он начнет бегать и по потолку. Его друзья сидели вместе с ним в полном молчании, глядя, как мечется их король. - Мамочка!- вдруг вскрикнула Тауриэль особенно громко, отчего кровь в жилах Кили заледенела,- Я не могу больше, не могууу… Кили слышал, как она плачет. Представив как его жена, обессиленная, страдает там одна за дверью, он больше не мог этого терпеть и решительно направился к ней. - Кили, не дури,- попытался остановить его Двалин,- Чем ты там ей поможешь? Но Кили не слушал. Открыв дверь, он быстро зашел в комнату, готовясь ко всему. На кровати лежала Тауриэль, согнув ноги в коленях и раздвинув их. В ногах у нее была повитуха, позади так же склонилась Дис, стараясь все контролировать, что было на нее похоже. Рядом суетилась Рада, бегая с кровавыми тряпками и мисками с водой. Все обернулись на Кили, который застыл как вкопанный. - Так, а ну быстро отсюда!- шикнула на него Дис, словно ее сыну снова было пять лет. - Кили… Шепот Тауриэль был едва слышен. Будучи загороженной толпой женщин, Кили почти не видел ее, но сумел услышать ее голос и увидеть руку, слабую и подрагивающую, что она тянула к нему. И Кили набрался решимости: он никуда отсюда не уйдет, даже если его метлой гнать будут. - Я буду с женой. Дис отмахнулась от него, сдаваясь. Все снова заняли свои места, а Кили присел в изголовье к супруге. - Привет,- улыбнулся он, не зная что сказать,- Ты тут как без меня? - Жива…,- Тауриэль облизнула потрескавшиеся губы, а Кили поглаживал ее по спутавшимся волосам,- Но я так устала, мне так больно, я больше не могу… - Тужься сильнее,- подстегивала повитуха Тауриэль, не поднимая глаз, полностью сосредоточившись на том месте, откуда должен был появиться ребенок. Тауриэль сделала пару попыток, напрягшись, выталкивая ребенка к выходу, но надолго ее не хватало. Она опустилась на подушки, тяжело дыша: - Кили, прости меня,- прошептала она, обессилено прикрыв глаза,- Я оказалась такой слабой. - Не вздумай сдаваться,- Кили поцеловал ее в лоб, убирая с него прилипшую прядку волос,- Прошу тебя, ты все можешь! Немножечко еще, Тауриэль, пожалуйста. - Не могу,- все так же, не открывая глаз, сказала Тауриэль. Она была так бледна, что Кили невольно подумал о самом худшем. Переглянувшись с Дис, он увидел, что женщина думает о том же. Нет, нет, он не может ее потерять! Не сейчас, не так. Тауриэль сильная, она обязана справиться! Он не может остаться один, потерять ее и ребенка. Он не сможет с этим жить. - Солнышко мое,- попросил он, едва сдерживая слезы,- Милая, прошу тебя, ради нас, ради нашего малыша…Ты же хочешь увидеть нашего малыша? Поглядеть на его личико, гадать чей у него нос и губы. Родная моя, постарайся в последний раз. - Дай руку,- вдруг сказала повитуха, обращаясь к Тауриэль. Эльфийка открыла глаза, протянув пальцы навстречу, повинуясь то ли просьбе, то ли приказу. Женщина взяла ее за руку, приложив ее куда-то под пропитанную кровью сорочку роженицы. Глаза Тауриэль изумленно распахнулись,- Чувствуешь? Это голова твоего ребенка. Только от тебя зависит его жизнь. Ты его мать, так помоги же ему появиться на этот свет! - Волосики…,-сквозь слезы улыбнулась Тауриэль, ощупывая голову ребенка, которая тут же спряталась назад. Потом улыбка исчезла, а лицо стало сосредоточенным и решительным. В душе у Кили затеплилась надежда, когда Тауриэль неожиданно крепкой хваткой сжала его ладонь. Она вновь начала тужиться, слушая указания повитухи и Дис, которые изредка добавляли что-то вроде: «Давай», «Толкай», «Еще» и «Не в лицо тужься». Тауриэль уже не кричала, а будто рычала, вкладывая с каждым толчком все больше усилий. Сердце Кили взволнованно подпрыгнуло, когда он увидел, что все засуетились больше обычного. -Последний раз, давай!- велела повитуха. Тауриэль сжала пальцы Кили, что они аж посинели, крепко зажмурившись, сделала очередное усилие,- Давай, молодец! Вот, хорошо, хорошо, еще разочек, ну! Тауриэль пронзительно закричала так, как не кричала еще ни разу. Все замерло в груди у Кили, а потом это произошло: тихий писк, который становился все громче и громче, набирая силу, и новоиспеченный отец увидел, как Дис приняла у повитухи ребенка, заворачивая его в чистые пеленки. - Надо же,- сказала Дис, улыбнувшись свертку,- Девочка… Кили огромным усилием воли оторвал взгляд от малышки, чтобы посмотреть на жену. Она лежала, с трудом дыша, волосы разметались по подушке, глаза были покрасневшие от полопавшихся сосудов и слез. Но когда она улыбнулась ему, Кили подумал, что красивей ее, чем сейчас, никогда не видел. А потом ему в руки дали дочку. Он повернул ее так, чтобы Тауриэль тоже могла ее видеть, с лица не сходила глупая, но счастливая улыбка. Кили не знал, что сказать – в горле стоял ком, готовый вот-вот выплеснуться счастливыми слезами. Малышка была маленькая, красная и все так же пищала, как маленький котенок, двигая ручками и ножками. У нее были темные волосы, как у самого Кили, и заостренные эльфийские ушки, а так же чуть вздернутый мамин носик. Тепло растекалось в душе у гнома, глядя на это крошечное создание, и он не сдержался, пустив скупую слезу. - Красавица…А как назовете?- спросила Рада, глядя на ребенка через плечо Кили. - Мы даже не придумали…,- растерянно пробормотал Кили, гладя мягкую пухлую щечку дочки,- Пусть Тауриэль называет. Мы договаривались, что если родится девочка, то имя ей будет дано эльфийское. Тем более, эти чудные эльфийские ушки… - Мэриэль,- подала голос Тауриэль, улыбаясь пересохшим ртом. Дис тут же подсуетилась, помогая невестке сесть на подушки и протягивая ей чашку с водой,- А так можно звать ее просто Мэри. Вроде как это обозначает «любимая», а она у нас самая любимая, родная и единственная дочурка. - Надолго ли единственная?- шутливо поинтересовался Кили, подмигивая супруге. - Даже не проси,- рассмеялась Тауриэль, но потом скривилась, приложив руку к животу,- После такого – ни за что. - Ну что, Мэриэль,- обратился он к дочке,- Нравится тебе имя? Мэри…тебя так зовут, ты знаешь? За дверью уже вовсю гудели гномы, услышав добрую весть от Дис, горланя во все горло и распивая напитки за здоровье принцессы Мэриэль, дочь Кили. На улице было ранее утро, за окном своими запахами дурманили цветущие яблони и вишни, а Кили был пьян счастьем.