Королева Эребора

- Мэриэль, стой! Стой, кому говорят! Вот же неугомонная! Тауриэль с трудом поспевала за дочкой, придерживая живот. Декабрь едва наступил, но вокруг уже все было припорошено снегом. Мэри еще путалась в собственных ногах, плюхаясь на попу, нисколечко не огорчившись, принималась рассматривать эти белые хлопья, сгребая их в ладошку. Мать подняла ее, а малышка, тут же забыв про снег, побежала дальше. Тауриэль устало присела на скамейку неподалеку. Эта беременность давалась ей тяжелее, чем первая. Возможно, дело было в слишком коротком перерыве между ними, а, может, в размерах ее живота. Тот был действительно внушительных размеров, поэтому эльфийка не могла долго стоять на ногах, иначе живот тут же ныл, а в боку стреляло. Местные лекари пророчили ей двойню, но будущая мама искренне надеялась, что они ошибаются. Тем не менее, отдыхать приходилось чаще, так как она боялась не доносить до положенного срока. «Интересно, ты девочка или мальчик?» Тауриэль погладила живот, оттуда ответом тут же запинались любимые ножки. Или ручки. Кто же разберет? Если в первый раз Тауриэль казалось, что будет сын, а родив девочку, она немало удивилась, то в этот раз интуиция не подсказывала ей ровным счетом ничего. Ей то представлялась рыжеволосая девчушка, такая же юла, как Мэриэль, то мальчик, что был более сдержан, но внешне вылитый отец. Имя она, как и тогда, не придумала. Тауриэль припомнилось, как они с Кили договаривались, что если родится девочка, то носить ей имя эльфов, а если мальчик, то гномов. Но сейчас она точно решила, что имя будет гномьим, без вариантов. Это единственное, что она хотела сделать в память об их с Кили любви, которая была в ее сердце до сих пор. Тауриэль тосковала по нему безумно, и не было ни единого дня, когда она не вспоминала своего мужа. Что сейчас происходит в его жизни, чем он живет, что чувствует к ней – узнать не представлялось возможным. - Ты удивительно хорошеешь, несмотря на пышность талии. Тауриэль обернулась на голос, прекрасно зная, кто стоит позади нее. Леголас дружелюбно улыбался во весь рот, слегка склонив голову в знак приветствия. Она не видела его с того самого дня, как отправилась из Лихолесья в Ривендел, хоть он частенько писал ей, сообщая последние новости. Обрадовавшись визиту друга, Тауриэль порывисто обняла его, тут же замявшись, вспомнив их последнюю встречу и поцелуй, который хотелось вычеркнуть из памяти. Леголас, очевидно, догадался о чем подумала эльфийка, отвел взгляд, смущенно улыбаясь. Ему не было стыдно, что он сделал тогда подобное, он не жалел об этом, ибо жаждал ее поцелуя хоть раз в жизни, пусть даже так, воспользовавшись минутным замешательством. Леголас был не глуп, и прекрасно понимал, что больше Тауриэль не позволит ему этого. Нет, ему никогда не добиться ее любви, а следовательно, его участь стать ей другом. - Я рада видеть тебя, Леголас,- Тауриэль улыбалась, но ее щеки все еще мило украшал румянец, - Какими судьбами? - Я здесь по поручению отца, мне нужно поговорить с лордом Элрондом,- Мэриэль подошла к светловолосому эльфу, вдруг, застеснявшись, спряталась за мать, а Леголас совсем не по-королевски скорчил девчушке забавную рожицу,- Здравствуй, юная леди. - Надеюсь, ничего серьезного?- забеспокоилась Тауриэль. - Нет, не беспокойся,- поспешил заверить ее Леголас,- У них там свои дела. - Лихолесье все еще на гране войны с гномами Эребора?- Тауриэль вернулась к скамье, присаживаясь на нее, растирая затекшую спину. Леголас присел рядом, усадив Мэри к себе на колени, та тут же принялась дергать его за шнуровку плаща. - Их отношения зыбки, - ответил принц, пытаясь выудить из цепких пальчиков маленькой эльфийки золотые нити,- Но развязывать войну пока не спешит ни одна из сторон. - Пока не так уж и плохо, значит,- живот в очередной раз заходил ходуном, и Тауриэль поморщилась. Леголас посмотрел на нее, и почему-то вмиг помрачнел. Эльфийке был знаком этот взгляд, она понимала, что Леголас чего-то не договаривает, пытаясь оградить ее от волнений,- Ты знаешь что-то еще. Я права? - У меня есть неприятные новости, но я не уверен, что должен сообщать тебе о них,- голос Леголаса был мягок, словно ничего особого не произошло, но Тауриэль ощущала его тревогу и, почему-то, смущение или вину. - Говори,- велела она, усаживаясь поудобнее, чтобы даже сама поза говорила о ее готовности к любым известиям. - Когда ты уехала в Ривендел, через какое-то время пошли неприятные слухи,- Леголас чуть поморщился, словно ему самому было противно то, что он собирался сказать,- Во дворце проведали о твоем положении, а поскольку я отстаивал тебя, то тут же последовали предположения, что отец твоего ребенка я. У Тауриэль вспыхнули уши. Ей стало так стыдно, представив, о чем судачат лихолесские эльфийки, и какие вымышленные подробности они приплетают во время этих бесед. Еще, вдобавок, она впутала в это друга, который должен отдуваться за нее, будучи в Лихолесье. Кроме того, слухи о внебрачном ребенке явно не сыграют на пользу его Высочеству. А представить, как рвет и мечет Трандуил, так вообще было страшно. - Прости меня, мелон,- едва слышно вымолвила Тауриэль, пряча глаза,- Нет твоей вины в моих грехах, а нести этот груз приходится тебе. Мне жаль, что так вышло. - Не бери в голову, Тауриэль,- Леголас поставил Мэри на ноги, но девочка с писком тянула руки, просилась обратно. Тауриэль забрала ее себе, малышка тут же приникла к матери, затихая хоть на пару минут, широко зевая,- Но это еще не все, увы. Слухи сумели расползтись за пределы наших владений. На днях я был в Гондоре, где мой друг поздравил меня со скорым отцовством. Я рассказал ему, что это не так, но напрашиваются определенные выводы: в Эреборе так же могли слышать об этом. Внутри все похолодело. Если Леголас прав, то Кили так же стал жертвой слухов. Тауриэль тут же представила лицо мужа, когда он услышал об этом. Как же ему, наверное, горько и больно, как он разочарован в ней! Тауриэль старалась вытеснить из головы образ Кили, но он упрямо стучался обратно, вызывая чувство вины, гадкое, до тошноты. И хоть она знала, что будущего у них с ним уже быть не может, но ей так не хотелось, чтобы до конца своих дней он думал, что его супруга так легко простилась с ним, моментально отдавшись другому, вдобавок родив от него внебрачного ребенка. Но именно так он и будет думать… Тауриэль рассеянно одной рукой гладила живот, а другой прижимала к груди дочку, которая, уже дремала. Леголас отвернулся к горизонту, задумавшись о чем-то своем и известном лишь ему. Оба молчали, погруженные в свои мысли, минуты пролетали, но тишина не была давящей. Тауриэль была даже рада, что он ничего не говорил, ибо никакие слова утешения не могли унять ни ее переживаний, ни ее тоски. А Леголас боялся неосторожной фразой пошатнуть ее мнимое спокойствие, особенно сейчас, когда она была в тягости. - Мне пора, - наконец сказал он, вставая на ноги. Тауриэль подняла голову, на ее руках спала Мэриэль, поэтому подняться она не могла,- Обещаешь беречь себя, ладно? - Стараюсь как могу,- Тауриэль мягко улыбнулась, и эльф в очередной раз хотел полюбовался ее красотой. Но, рассмотрев ее как следует, вблизи, он заметил, что под ее глазами залегли тени, скулы заметно выделялись на похудевшем лице, а волосы больше не сверкали медью на зимнем, скупом солнечном свете. Тауриэль выглядела заболевшей, слабой и осунувшейся. От этого сердце Леголаса болезненно сжалось, он уже собрался уйти, когда голос Тауриэль вновь заставил его обернуться: - Ты приедешь снова? Он просто кивнул. Не смотря на то, что сердце его любимой навеки принадлежит другому, сейчас ей нужен был Леголас – друг. А значит, он придет, не может не прийти.