***
Мое утро по-настоящему началось в обед, сразу после того, как мне удалось выспаться пару часиков. Я уже успела выйти от Никки и дойти до своей квартиры, как мне позвонил Гарри и сообщил о том, что у него не получится пройтись по Лондону вместе со мной, ему срочно позвонили по работе. Он пригласил меня вместе с подругой присоединиться к нему и его друзьям вечером. Я ответила неоднозначно, предупредив об ужине с родителями Никки. Свой день я провела за прогулками по Лондону, попивая один за другим стаканчики кофе и делая множество фотографий, как будто я была здесь лишь туристом. Мне нравился Лондон, нравилось ощущение холода, нравилось кутаться в огромный шарф и пить согревающий кофе. Я безумно любила архитектуру, мне было приятно осознавать то, сколько пережил этот город, нравилось чувствовать себя частью его истории. Воздух был окутан вдохновением, я видела, как оно наполняет и покидает мое тело в виде маленьких облачков пара изо рта. Когда на улице уже смеркалось, а мой телефон был завален сотнями фотографий, мне позвонила Никки и мы условились встретиться в паре кварталов от того места, где находилась я, и отправиться к ее родителям. — Я уже и не думала, что вырву тебя из рук обожеГарриябудутвоейженойСтайлса, — я тыкнула подругу в бок, от чего она засмеялась еще больше. — Но ведь тебе тоже понравился его первый сольный альбом! И вообще, я была тогда молода, — это были единственные аргументы в мою защиту. — Как прошла ваша встреча? — спросила Никки, попутно пытаясь поймать кэб. — Ее не было, он отменил, появились дела по работе. — И это все? — ну почему она всегда чувствует, что я чего-то не договариваю. — Ну, еще он пригласил нас с тобой провести вечер с его друзьями. Но я сказала, что у нас другие планы. — Джиджи! Сию секунду возьми телефон в руки и напиши, что мы будем! Все равно ужин с родителями не продлится долго, — как будто я могла ожидать от нее чего-то другого…***
Гарри, как часы, подъехал в 10 вечера к дому родителей Никки. — Привет, — он кивнул в зеркало заднего вида, встречаясь с глазами моей подруги, а потом обратился ко мне, — Как прошел твой день? — Отлично, я выпила столько кофе, что меня штормит до сих пор. Куда мы едем? — Ко мне, там будут Том и Лу. Мы собирались выпить и пообщаться. — Это отлично, — Гарри неуверенно посмотрел на меня, но улыбнулся, получив утвердительный взгляд в ответ. — О, а это правда, что у тебя дома целая галерея картин? Джиджи как-то прожужжала мне все уши на эту тему. — Никки! — завопила я, сама не ожидая от себя такого ультразвука. Гарри лишь громко рассмеялся и положительно ответил на вопрос моей горе-подруги. — Я боюсь представить, что бы ты сделала со мной, встреться мы в те времена, когда ты была моей фанаткой, — конечно, он не мог меня не подколоть. Я решила проигнорировать его догадку и последующий их с Никки диалог, который, естественно, касался моего былого фанатизма по Гарри. Блондинка подкрепляла их беседу большим количеством фактов обо мне, а Гарри не прекращал смеяться и поглядывать на меня. Мне нравился его смех, несмотря на тот факт, чем именно он был вызван. В то время как хриплые звуки покидали тело парня, его голова немного вздымалась вверх, глаза сужались и пространство вокруг них заполнялось крошечными морщинками. Кончик носа Гарри мило поблескивал в лучах уличных фонарей, а волосы смешно двигались в такт сбившемуся дыханию. Но все мое внимание приковывали к себе чудные ямочки на впалых щеках, было в них что-то манящее и таинственное. Гарри словил на себе мой изучающий взгляд, но я не поспешила отвести его. — Мы приехали, — я и не заметила, как мы преодолели несколько районов и оказались на территории Лондонского боро Камден (прим.: Боро — административная единица Лондона районного уровня), — знаешь, если бы ты умела водить, я бы предложил тебе и самой добраться до моего дома, уверен, ты знала, где я живу, — Гарри в очередной раз тепло рассмеялся. — Я бы на твоем месте не подшучивала над человеком, который носит в сумке складной нож и не боится им воспользоваться. И с чего ты взял, что я не умею водить? — Складной нож? Это серьезно, Джиджи, — парень одновременно открыл дверь мне и Никки, выпуская нас на улицу, — Ты сильно напрягалась, когда я совершал резкие маневры, что говорит о том, что ты не доверяешь машинам и я поставил на то, что ты не умеешь водить. — Ох, дело раскрыто, Шерлок, — я всплеснула руками, слыша за собой тихие перешептывания Гарри и Никки. Дом Гарри был достаточно большим и красивым, но при всем этом невероятно простым. На территории его особняка даже воздух был другим, каким-то уютным и пропитанным творчеством. — Ты, должно быть, Джиджи, а ты — Никки? — дверь в дом открылась и на его пороге появилась стройная женщина с волосами седого оттенка. — Лу, не выходи на улицу без обуви! — послышался недовольный мужской голос откуда-то из дома, а потом на пороге появился мужчина, — Привет, я Том!***
Мы располагались в просторной гостиной Гарри, когда Том предложить сыграть в «Правду или действие». Передо мной стоял бокал вина, который я стремительно опустошила: мне не хотелось выполнять действия точно так же, как и рассказывать что-то о себе, но мнение большинства — закон. Гарри куда-то ушел, а вернулся уже с небольшой коробочкой в руках, на которой было написано название игры. Лу, вскинув бровь и улыбаясь, вылила остатки вина в мой бокал и положила пустую бутылку на середину журнального столика, вокруг которого мы расположились. Карточки делились на три уровня: классический, вечеринка и экстрим. Не стоит даже говорить, какой уровень выбрала моя компания. Бутылочку раскрутил Том и она указала на Никки. — Никки, правда или действие? — парень произнес это так торжественно, что казалось, будто он конферансье и объявляет название спектакля, а не играет в глупую игру для пьяных подростков. — Правда, — не менее торжественно объявила подруга. Том потянулся к стопке карточек, на которых было написано «Правда». — Кхм, Никки, скажи нам, разговаривала ли ты когда-нибудь по телефону в то время, как тебе делали куни? — белесые щеки Никки покрылись румянцем. Уверена, это не то, что хотелось бы рассказывать о себе в первую встречу. — Да, и, пожалуй, я бы не отказалась еще от вина. Каверзные и интимные вопросы ловко чередовались с очень личными и глубокими, призывающими к размышлениям. Действия же были достаточно смешными, местами бестолковыми и провокационными. Так, мне, например, выпало имитировать сексуальные действия с Гарри и Томом под одеялом в течение 30 секунд. По окончании Гарри свалился с дивана на пол, громко смеясь и тяжело дыша. — Он всегда такой после оргазма? — спросила я, неловко поправляя кофту, которая задралась больше, чем то было позволено. После моих слов гостиная взорвалась второй волной смеха. — Джиджи, правда или действие? — спросила Лу после очередного круга. — Правда. Боюсь представить, что придется делать, выбери я действие. — Не ты облизывала кольцо унитаза! — возмутился Том, полоща рот какой-то жидкостью. — Расскажи, что ты думаешь о профессии человека, сидящего напротив тебя, — прочитала предложение с карточки Лу. Напротив сидел Гарри и, легко улыбаясь, выжидающе смотрел на меня. — Ну, — я немного задумалась, — я думаю, это очень тяжело. Нужно постоянно работать над собой и понимать свой внутренний мир. Как мне кажется, ты никогда не расслабляешься, даже сейчас, когда сидишь с нами. Твой мозг постоянно должен понимать и анализировать информацию. Ведь все, что происходит с тобой и вокруг тебя — это материал для твоих песен. Тебе постоянно приходится бросать вызов самому себе и бороться со страхом, который навязывает окружающий мир. Тебе нужно быть открытым, ведь твои песни — это, в первую очередь, твоя история, но при этом перенимать их на других людей, обобщать, додумывать. Тебе нужно много времени посвящать самому себе и одиночеству, в котором комфортно думать, а это идет в ущерб личной жизни, ведь сложно найти человека, который поймет это и поддержит. Мне кажется, очень страшно обнажать свою душу и каждый раз не знать, что последует: понимание или осуждение, а в случае второго не найти поддержки близкого человека, лишь потому, что его нет, так как он не смог смириться с твоим образом жизни. Я подняла глаза, которые до этого были устремлены в пол и встретилась со взглядом Гарри, глубоким и отчего-то грустным. Он смотрел на меня так, будто я прочла его душу, видимо, это я только что и сделала. Мы еще долго смотрели друг на друга, в то время как остальные ребята шумом на фоне что-то обсуждали. Гарри нервно сглотнул, так, что его кадык сильно выпер, а после прислонил к губам бокал вина и улыбнулся мне, говоря этой улыбкой спасибо. Мое настроение после этого вопроса сильно изменилось, из веселого оно перешло к меланхоличному и отрешённому. Я наблюдала за всем происходящим будто через призму чужих глаз, я была зрителем в кинотеатре, жадно рассматривающим эмоции главных героев. Но в моем фильме был один герой и мне было безумно интересно наблюдать за ним: то, как он держал бокал в руке, перебирая большим пальцем кольцо, расположившиеся на указательном; как совершенно по-разному смотрел на всех; как вздымались его брови от удивления; как лицо покрывалось сетью морщинок во время смеха; как непослушные кудрявые волосы сопротивлялись руке, которая пыталась убрать их с лица; как он перекатывал губу между пальцев, думая над ответом. Во всем его облике было что-то безумно поэтичное и вдохновляющее. Он словно был вырезан из камня — такой идеальный. — Земля вызывает Джиджи, — Никки щелкала пальцами перед моим носом и, видимо, делала это достаточно долго, — Вперед, выполнять желание! — Какое? — Вообще-то, желание выпало Гарри: ему нужно устроить очную ставку с одним из нас тет-а-тет, и он выбрал тебя, — сказал Том. Я издала что-то смежное между «ааа» и «ох» и направилась вслед за Гарри. — У вас есть 15 минут! — сообщила Лу, протягивая мне бутылку вина. Мы оказались, как я поняла, в кабинете Гарри. Повсюду были книги: на полках, на полу, на небольшом диванчике; а в центре стоял стол. Мы разместились на полу, подкладывая под себя декоративные подушки для удобства. — А кто кому задает вопросы? — уточнила я, понимая, что провела в своих мыслях слишком много времени. — Я, Джиджи. Хочешь еще вина? Я утвердительно кивнула и мой бокал тут же наполнился бордовой жидкостью. — Какое твое полное имя? — Дженнифер Мишель Болдри. — Почему ты приехала в Англию, ты ведь говорила, что не собираешься появляться тут ближайшие двадцать лет? — У моей подруги была свадьба. — Почему ты не хотела появляться в Англии ближайшие двадцать лет? — Тут произошло слишком много дерьма. — Когда были твои последние отношения? — Четыре года назад. — Кто-то разбил тебе сердце? — Нет, дело не в этом. — Ты когда-нибудь любила? — Нет. — А веришь в любовь? — Да, но любовь — это очень сложно, и я не верю, что мне посчастливится с ней столкнуться. — Тебе приятно проводить время в моей компании? — Безусловно. — Тогда почему ты отказала в свидании со мной? — Струсила. Я не считаю себя пригодной для отношений. — Почему? — Ну, я росла в деструктивной семье (прим.: семья, порождающая неадаптивное поведение одного или нескольких членов). Мой отец был зависим от насилия и постоянно распускал руки, а мать была созависима от него (прим.: родственник сам страдает от зависимости другого члена семьи, но ничего не предпринимает). Я не видела любви, вокруг меня были лишь ругань, кулаки, недоверие и ненависть. И я, честно признаться, не знаю, как вступить в отношения, не сломав психику другого человека своим недоверием и дикостью в некоторых вопросах. Тем более, я терпеть не могу, когда меня контролируют. — Где сейчас твои родители? Я смахнула слезы прежде, чем посмотреть на Гарри. — Моя мама умерла, когда мне был 21 год. Она просто выпрыгнула в окно в одну из их ссор. Через месяц я переехала в Лос-Анджелес. Где находится мой отец, не имею ни малейшего понятия. Мы не общались с ее похорон. Гарри придвинулся ко мне ближе, заключая в объятия. — Мне так жаль, Дженнифер. Ты очень сильная, ты знаешь это? Я странно относилась к телесным контактам, зачастую мне была не приятна такая близость. Но в объятиях Гарри было очень спокойно и уютно, я чувствовала себя маленькой девочкой. — Называй меня, пожалуйста, Джиджи. Это мама придумала, — я интуитивно потянулась к подмышечной впадине, неподалеку от которой на плечевой кости располагалась татуировка, — я набила татуировку в ее честь, это веточки лаванды, она обожала лаванду. Гарри поцеловал меня в лоб, поглаживая по спине. — Джиджи, — неловко начал парень. — Да? — Если бы я сказал тебе, что буду в Лос-Анджелесе через две недели, ты бы приняла мою вторую попытку пригласить тебя на свидание? — Да, Гарри, я пойду с тобой на свидание.