Жизнь, как она есть

Прокатившись первый раз на американских горках и покинув этот аттракцион на дрожащих ногах с бешеным сердцебиением, я воскликнула: «Такого со мной ещё никогда не было». Съев на спор бургер, напичканный перцем чили и запив огонь, пылающий внутри меня, молоком я прошипела, что такого со мной ещё никогда не было. С Гарри же шкала «Такого со мной ещё никогда не было» поднималась каждый день. Мне казалось, что я отошла от какой-то спячки, в которой пробыла всю свою жизнь и теперь заново учусь чувствовать. Наутро я проснулась с легкостью во всем теле, с ясностью в голове и неимоверным зарядом бодрости и желанием жить. Такого со мной ещё никогда не было. Меня должен пугать тот факт, что этот кудряш разделил мою жизнь на до и после него? Гарри мирно посапывал в подушку, продавливая её щекой, а рукой держал меня за талию так, словно боялся, что я исчезну. Я аккуратно перевернулась на бок и провела пальцами по линии его скул прежде чем убрать непослушные волосы со лба. Эти действия заставили парня распахнуть глаза. Когда он увидел меня, то сладко улыбнулся и перетянул меня на себя, попутно переворачиваясь на спину так, что я оказалась на нем. — Доброе утро, — горячие губы Гарри оказались на моих. — Фу, ну и вонь же у тебя изо рта, парень, — я засмеялась, но уловив смущение на щеках кудрявого, вновь вовлекла его в поцелуй, — Я пошутила, и да, это самое доброе утро. Мы батонили на кровати какое-то время, обсуждая всякую ерунду, и Гарри выводил рукой одному ему понятные узоры на моем теле. Вставать не хотелось абсолютно, мне было так хорошо в этой стране, в этом городе, в этом доме и, наконец, в этой постели рядом с Гарри. Но впереди нас ждал чудесный день и нужно было через силу, но встать. Гарри всё пытался выпытать у меня, что я задумала, но я не сказала ничего, помимо того, что сегодня он сможет узнать меня. Совместный поход в душ был ожидаемым и подгоревшие тосты тоже нас нисколько не удивили, ведь когда у людей исчезают определенные границы, они пытаются максимально наверстать упущенное, и мы не были исключением. — Представь, что это игра с полным погружением, — усмехнулась я, кидая в продуктовую тележку очередной бутылек бытовой химии. Гарри вновь одарил меня взглядом, полным непонимания. — Мы собираемся кого-то убить, а потом удалить улики с помощью этого? — Ты смотришь очень много детективов. Красное или белое? — на этот раз мы оказались у стеллажа с алкоголем. — Оно же дешёвое, давай заедем в винный магазин и выберем там. — Не-е-ет, погружение в эту игру подразумевает под собой дешёвое винишко. Гарри что-то пробормотал и остановился на красном. Закончив с покупками, мы закинули в багажник огромные пакеты, вбили адрес в навигатор и в сопровождении настойчивого женского голоса отправились к месту назначения. Я поняла, что для того, чтобы открыться, мне нужно показать себя и то, чем я живу. Моя жизнь в Лос-Анджелесе совсем не раскрывает меня, если речь не о работе, но об этом, думаю, Гарри знает уже абсолютно всё. Как я говорила, в Лондоне у меня есть квартирка, которую родители купили мне перед поступлением в университет. Я захотела воссоздать свою былую жизнь и показать её Гарри, и пребывание в этом гнёздышке было лучшим началом, ведь там произошли самые яркие моменты моей жизни. Когда мы въезжали в знакомый двор, моё сердце начало биться чуть чаще, а кровь наполнилась ностальгией. Если бы меня спросили о самом райском месте на планете, я не задумываясь назвала бы этот дом. Здесь всё было так, как нужно мне: любимый район Лондона, улочки вылитые стариной, высокие здания, пестрящие яркими не похожими друг на друга балконами, винтажные лестницы, подъём по которым даже на восьмой этаж не казался чем-то ужасным. Четыре поворота ключа, по два на каждый замок и вот двери в мою прошлую жизнь открыты настежь. Гарри недоверчиво вглядывался в темноту, кажется, он действительно был настроен обнаружить труп, но вместо этого перед ним предстала лишь мебель, защищенная мешками от пыли и грязные полы. — Это моя квартира, — неловко сказала я, переминаясь с ноги на ногу. — На мне мебель, на тебе пыль? — Гарри понял меня, и я расслаблено выдохнула, кивнув головой. Уже через час квартира блистала своими прежними красками и потихоньку наполнялась жизнью. Домыв последнюю черепицу пола и избавившись от ужасных бытовых перчаток, я обнаружила Гарри около холодильника, он рассматривал магнитики, которые я вешала на него со своих поездок по миру и фотографии, на которых можно было проследить мои изменения с 18 до 20 лет. — Ты красила волосы в седой. Мне нравится, — Гарри держал в руке карточку из фотобудки. — А ещё я весила около 60 килограммов пока не переехала в Лос-Анджелес, — я указала на свои пухлые щеки на одной из фотографий. — И тебе это определённо шло, — Гарри закрепил фотографию магнитом и подошел ко мне, чтобы оставить поцелуй на моем носу, — Тут очень мило. Да, эта квартира и впрямь была безумно милой, несмотря на свои крайне маленькие размеры. На площади в 30 квадратных метров уместились и гостиная-спальня, и маленькая кухонька и даже гардеробная с кладовкой. Здесь не было крутого и супердорогого ремонта, но здесь была моя жизнь и она прослеживалась во всем: в большой книжной полке, уместившая в себя разножанровую литературу и гиковские фигурки любимых персонажей комиксов и фильмов; в панно из фотографий, которые мило подсвечивала гирлянда, стоит ей лишь найти источник тока; в табличках и бейджиках с мероприятий, на которых я выступала или организовывала, не то, чтобы это было красиво, просто они закрывали торчащий из стены гвоздь. А если покопаться в кладовке, то можно обнаружить коллекцию билетов из кино, которую я начала собирать еще в далеком детстве, когда впервые сходила в кинотеатр, различные билетики и брошюрки с мероприятий, а еще кисточки и уже засохшую гуашь, и плоды этих двух составляющих в виде огромной папки, доверху набитой картинами. Но настоящим райским уголком в этом доме я считала свой балкон. Я любила проводить на нем дни и ночи напролёт, огромные окна во всю стену открывали прекрасный вид на рассветы и закаты, на огни ночного города, это было тем, на что можно смотреть вечно. На полу лежал зелёный махровый ковер, имитирующий газон, а на нём, параллельно друг-другу стояли два огромных плетенных кресла, обложенные маленькими подушками, а за свет отвечали два винтажных настенных фонаря. — Мы жили здесь с Никки. Она отвечала за уборку, так как училась лишь до обеда, а у меня с моим графиком работы время было лишь на то, чтобы прийти в себя. Зато я отвечала за фильмы, потому что Никки ни черта в них не смыслит. Ты только представь, «Властелин колец» она первый раз посмотрела со мной! — Гарри разбирал пакеты с едой, которую нам только что доставили из моего любимого ресторанчика, а я искала в кладовке молоток и отвертку, — Раз в неделю мы прятались здесь от всего мира, пили то самое дешевое вино, которые мы купили с тобой, и ели острые перчики чили со сливочным соусом из ресторанчика доставки. Мы болтали полночи на балконе, а затем смотрели какой-нибудь фильм перед сном. Ох, наконец-то! — Тебе помочь? На кой чёрт тебе молоток и отвертка? — Мне было всегда лень дойти до магазина, чтобы купить штопор, поэтому я изобрела свой способ открывания вина, с помощью этого — я стояла, как злой гений, подняв руки вверх и показывая набор инструментов. — Ты серьёзно? Ну продемонстрируй мне свой метод, о, Великая, — парень прыснул от смеха, смотря на меня как на последнюю идиотку. Но меня это не останавливало и не смущало, я сама прониклась своим полным погружением, которое, изначально было рассчитано лишь на Гарри. Зацепив ногтем упаковку, я тем самым расчистила путь к пробке, вдавила в нее острый край отвертки, немного прокрутив вглубь, для фиксации, и ударила несколько раз молотком по рукоятке отвертки. — Вуаля! — Это самая сложная операция над бутылкой вина, которую мне только приходилось видеть, — Гарри выразительно и размашисто хлопал в ладоши и откровенно ржал. Я наигранно обиженно послала кудрявого и, захватив бутылку, направилась в сторону балкона, но меня тут же остановили его руки, ловко выхватившие вино и поднявшие мое тело над землей. Гарри кружил меня по квартире, и мы громко смеялись, пока не врезались в диван и не завалились на него. — В моём доме есть чердак, а на крыше чердака расположено большое окно, прямо под ним лежит матрац. Я люблю бывать там, когда хочу спрятаться от мира, из окна открывается волшебный вид на звезды. Это хорошее место, чтобы подумать над чем-то или наоборот, забыть, — мы лежали, уставившись в глянцевый потолок, и я могла разглядеть через него, как рука Гарри потянулась к моей, когда он говорил об этом. — Есть то, о чём ты хочешь забыть? — А разве у тебя нет тех вещей, которые ты бы хотела забыть, Джиджи? — Пойдём на балкон, нас ждёт прекрасный вид, вино и чили. Гарри придвинул кресла таким образом, чтобы мы находились достаточно близко, но при этом вели разговор глаза в глаза, и, когда вино уже плескалось в наших бокал, я накрыла нас пледом. Мы разговаривали очень долго, вспоминали свое детство и юность, делились занимательными моментами. Для Гарри очень много значила его семья, все самые лучшие моменты в его жизни были связаны с ними, я же сидела, напоминавшая себе дикарку, которой все это было чуждо. Но от его слов и воспоминаний мне честно было теплее в груди, он позволил пережить эти самые яркие моменты вместе с ним. Гарри был очень чутким и ранимым, он как-то по-особенному видел мир, с трепетом относился к вещам, которые я даже не замечала, но при всем этом он был большим ребенком. Вытворял всякие глупости и разыгрывал своих приятелей. В этом мы были похожи, и когда я слушала про очередной его розыгрыш, то тут же предлагала идею для следующего, и он подхватывал, таким образом, за вечер мы придумали кучу крутых идей. Наш разговор лавировал между разными темами, в чем-то наши мнения сходились, а в чем-то — нет. Так оказалось с религией, я была атеистом, а Гарри же оказался достаточно религиозным человеком, мы лишь вспомнили «Сиддхартху» Гессе и не стали пускаться в споры. Когда речь коснулась отношений, то мне было особо нечего рассказывать, но я всё же поделилась тем небольшим опытом, что был на моих плечах, Гарри же поспешил сменить тему. — Ты спросил меня в квартире, есть ли то, что я хочу забыть. Я только сейчас поняла, что не хочу ничего забывать. Каким бы ужасным не было моё прошлое, было много крутых моментов, и, в конце концов, оно привело к тому, что у меня есть сейчас, и я говорю не только о работе и всё такое, но и, — я не могла закончить мысль, потому что начала краснеть. Вино, конечно, развязывает язык, но не всегда побеждает над мозгом. — Ты говоришь обо мне, я понял. Достаточно глубокое, личное и несвойственное для тебя умозаключение, — Гарри сдавил моё плечо, заглянув в глаза, — Знаешь, когда я впервые увидел тебя, ты была грёбанным рекламщиком, больше напоминающим кактус, чем человека, сейчас же я вижу перед собой женщину. Я благодарен, что ты раскрываешься мне. — Для меня очень страшно принять неправильное решение и сделать неправильный выбор. Отношения всегда казались мне чем-то сказочным и нереальным. И моё пребывание в Лондоне с тобой — нереальное, а жизнь в Лос-Анджелесе — настоящая. Но у меня такое ощущение, что там уже больше придуманного, чем здесь, а с тобой больше реального, чем там.