Жизнь, как она есть

— Итак, чем займемся? — наши безобидные пару часов сна превратились в сон до вечера, и сейчас мы оба сидели в кровати, потирая глаза и пытаясь понять, какой сейчас вообще год. Вылезать из-под одеяла абсолютно не хотелось, не говоря уже о походе куда-либо. — Я за ленивый вечер! — произнесла я, в очередной раз зевая и потягиваясь, — Только нужно что-то решить с едой, последний раз я кушала ещё в Лос-Анджелесе. Как бы в подтверждение моим словам, желудок недовольно заулюлюкал на всю комнату, что не могло не вызвать смешок у Гарри. На голове парня был самый что ни на есть бардак, кудряхи непослушно лезли в разные стороны, в том числе и в глаза. Но я отметила для себя, что даже в таком состоянии, с еле открытыми глазами, парень был чертовски милым. — Еда на заказ? — В топку, самый лучший ресторан доставки находится далеко не в твоем районе. Поэтому будем выкручиваться сами, — пока одеяло вновь не взяло меня в свой плен, я поспешила вылезти из этой обители. — Кажется, я ходил на днях в супермаркет, но это не точно, — Гарри поднялся вслед за мной и указал в сторону кухни. Кажется, на днях он ходил в супермаркет, ну-ну, в моей квартире за всю её историю продуктов было куда меньше, чем у него сейчас. Все ящики и холодильник были забиты под завязку, если начнется голод, эта кухня спокойно прокормит половину района. Возможно, я преувеличиваю, но суть, думаю, ясна. — Как насчет итальянской кухни? — произнесла я, изучая упаковки с макаронными изделиями. Гарри сидел за островком на барном стуле и, подпирая обеими руками подбородок, внимательно смотрел на меня. — Продолжай. — Почему ты улыбаешься? — Потому что мне нравится наблюдать за тобой, — как можно быть таким прямолинейным и даже не краснеть? Я поспешила отвести свой взгляд и вновь вернуться к продуктам, пока румянец на моих щеках не стал очевидным. — Кхм, — все ещё чувствуя смущение продолжила я, — я предлагаю приготовить каннеллони с тунцом, грибами и яйцами. — Отлично, я буду вторым пилотом, — Гарри поднялся со стула, схватил откуда-то поварской фартук и, обойдя меня сзади, перекинул его через мою шею и завязал на талии. — А что насчет твоего фартука? — Терпеть не могу готовить в одежде, у плиты невыносимо жарко, — что за черт? Он и вправду снимает с себя футболку? — Ну и в каком фильме ты увидел такой метод соблазнения? — я была бы не я, если вместо того, чтобы подстегнуть парня, залилась бы краской. — Сам придумал, — Гарри по-ребячески улыбнулся, демонстрируя свои ямочки. Он и вправду гордится этой своей задумкой? — Знаешь, мысль о том, что на твой живот брызнет масло из сковородки и оставит на нем ожоги отнюдь не соблазнительная. Поработай над этим ещё, — я прыснула от смеха, заметив недовольство на лице парня. — Тогда вино? — я кивнула и принялась за продукты. Как оказалось, Гарри был хорош на кухне, очень хорош. Среди всех моих друзей я славилась своими непревзойденными навыками кулинара и ловким владением ножом, но этот парень ничуть не уступал мне. Вино немного пробудило нас от долгого сна и теперь я тоже была не прочь поиграть. До приготовления ужина оставалось каких-то 5-10 минут и все это время я стояла у плиты, изредка помешивая соус и делая один за другим глотки вина, парень стоял в паре десятков сантиметров от меня и нарезал свежие овощи. Когда он почувствовал мой взгляд на себе, то повернулся, вопросительно вскинув брови. — Знаешь, ты был прав, у плиты и впрямь становится невыносимо жарко, — парень все ещё непонимающе смотрел на меня, когда я старалась сдержать свой смех, мне не хотелось портить свой гениальный план случайно вырвавшимися «хи-хи». Я полезла под фартук и, зацепив края футболки, ловко сняла её, — Ты же не против? — я вызывающе держала футболку в руке и скорее была похожа на тореадора, провоцирующего разъярённого быка. Глаза Гарри округлились и звук от того, как он нервно проглотил воздух, раздался на всю кухню. Парень кинул нож на доску и уже в следующую секунду оказался около меня, жадно вдавливая мой зад в столешницу и покрывая губы поцелуями. Когда наши действия перешли в нечто большее, я вспомнила о каннеллони, томившихся на плите. — Гарри, а как же… — Просто выключи её, Джиджи, я слишком голоден для этого, — я более чем поняла его «голод» и, выключив плиту, вновь вернулась к губам парня. В этот же момент Гарри переместил массу моего тела на свои руки и, не отрываясь от губ, понёс нас в спальню. Парень бережно положил меня на кровать и стал целовать мои глаза, рот, шею и груди. Его ласки были настоящем воплощением чудесной музыки. В эту ночь, рядом с Гарри, я спала недолго, но крепко и хорошо, как дитя. А в промежутках между сном я пила его прекрасную, веселую душу и узнавала в тихой болтовне множество интересных вещей о жизни. Гарри научил меня — в эту поразительную первую ночь — многому, не только прелестным новым играм и усладам чувств, но и новому пониманию, новому восприятию иных вещей, новой влюбленности. Я поняла, что моя поездка к нему не была какой-то глупостью, это было самым правильным решением, принятым мной за последние пару лет. До встречи с Гарри я была похожа на волчонка, не самого сильного, глупого, но ужасно обиженного на мир и зашуганного. И мне предстоит ещё долгий процесс очеловечивания, мне предстоит расширять свой мир, упрощать свою душу, мучительно расширять, всё больше открывать её миру, а затем и принять в неё весь этот мир, чтобы, наконец, достигнуть покоя. С Гарри это не казалось мне страшным и ненужным, впервые за всю жизнь я нуждалась в том, чтобы по-настоящему открыться кому-то.