Убаюканный любовью

Этим утром Тайлеру жизненно необходимо было хоть немного времени провести наедине с собой. Собраться с мыслями, настроится, прийти в себя, проснуться. Выпить кофе. Тайлер не очень часто употреблял этот напиток, но после таких ночей, как сегодняшняя, это было чем-то вроде ритуала. Сварить кофе, подтянув колени к груди сесть на подоконник в своей маленькой, но уютной кухне и медленно потягивать ароматный напиток, приводя мысли в порядок, усмиряя настроение, избавляясь от ненужных страхов и эмоций. Это было для Тайлера то время, когда он позволял себе быть жалким, маленьким и беззащитным. Без оглядки на окружающий мир, людей и собственные комплексы. Отпускал на это время привычные за долгие годы подобного образа жизни способы самозащиты. Признавался себе, как это сложно — быть сильным и не показывать никому своей боли. Принимал всё это и позволял себе жить дальше. И жил дальше. И даже искренне улыбался, искренне смеялся. Искренне жил. Но утренний кофе после ночи, наполненной кошмарами, был для Тайлера как безусловный рефлекс. Ритуал, без которого что-то ломалось в окружающем пространстве, и шло дальше неправильно. Рей, внезапно ворвавшийся на кухню ещё до того, как Тайлер снял с плиты турку с кофе, застал его врасплох. Что ж ему не спится то? Насколько помнил Тайлер, Рей всегда любил поспать. В школьные годы для него это было ежедневной практикой — опаздывать на занятия из-за того, что проспал. С этим даже учителя смирились, исчерпав все доступные способы повлиять на ученика. Неужели Рей научился рано вставать? Хотя это вряд ли. Тайлер нахмурился, повернувшись и посмотрев на помятого, явно ещё толком не проснувшегося, но зачем-то поднявшегося с кровати и пришедшего на кухню альфу. Его появление здесь сейчас Тайлера решительно не устраивало. Он многое мог отдать Рею, даже самого себя. Но утренним кофе, а точнее тем, чем являлось для него то время, пока он пил этот напиток — Тайлер делиться с Реем был не готов. Впрочем, как и сказать хозяину дома, чтоб оставил его одного наедине с кофе и валил спать. Тайлер толком даже не помнил, что именно от досады и невозможности высказаться наговорил Рею. Что-то возмущался о пылящемся в шкафу кофе. Это его, конечно, на самом деле возмущало — кофе был безумно дорогой и очень редкий, и то, что его кто-то вскрыл, и не факт что при этом хотя бы один раз сварил и попробовал, оставив, в прямом и вовсе не переносном смысле, пылиться в шкафу… никак не желало укладываться в его голове. Но, по сути, не имело никакого особого значения и чувства вызывало достаточно поверхностные. И облекая своё раздражение в ничего на самом деле не значащую форму, Тайлер мог хотя бы частично его выплеснуть. А то Рей проснулся, понимаете ли, припёрся. И каждой клеточкой своего тела, каждым миллиметром ауры заставляет Тайлера желать то ли сбежать подальше и спрятаться, чтобы никогда не нашёл, или выловить из головы всех тараканов и наслаждаться редким зрелищем. А посмотреть было на что. Когда ещё такое увидишь? Народный любимец, талантливый композитор и исполнитель, звезда многих шоу и фаворит радио чартов, его великолепное высочество Реймонд Майер, стоит на кухне рано утром и сонно щурится. В одних лишь мятых пижамных штанах и майке. Босиком. От модной стрижки с укладкой осталось одно название — «я свалился с самосвала, тормозил я головой», она же «дыб утренний, растрёпанный». Впрочем, всё это Рея нисколько не портило. И нисколько не преуменьшало его обаяния. Он был такой домашний, расслабленный, теплый. Хотелось забраться к нему на коленки, уткнуться носом куда-нибудь в шею и забыть обо всём на свете… Только Тайлер не должен ни в коем случае об этом думать! Иначе он обязательно совершит какую-нибудь глупость! Краснея и в отчаянии отгоняя от себя непрошеные желания, Тайлер начал оправдываться и просить прощения. Он сказал о том, что не думал, что запах кофе может разбудить Рея и как он сожалеет об этом. Потом схватил чашки, в которых к тому моменту оставалась лишь спитая кофейная гуща, и понёс их в раковину. Тайлер не успел даже включить воду, чтобы помыть чашки, как услышал звук отодвигаемого стула и через мгновение почувствовал на своей талии ладони Рея, сильно и одновременно очень нежно сжавшие её. От неожиданности сердце Тайлера рухнуло куда-то в пятки. Но когда спустя ещё одно, невероятно длинное, мгновение Рей зашептал ему на ухо неожиданный ответ на неоднозначно поставленный Тайлером вопрос, щекоча горячим дыханием его ухо, сводя с ума тихим, хриплым от переполняющих Рея эмоций голосом, сердце воспарило обратно в район груди, чтобы забиться меж рёбер в усиленном темпе. И, казалось бы, невозможно сердцу биться ещё сильнее, но в тот миг, когда Рей развернул Тайлера в своих объятиях и оказался с ним лицом к лицу, так близко, что Тайлер почувствовал горячий ветерок его дыхания на своих губах, оно невероятным образом ещё ускорилось. Сильные руки обвили талию Тайлера, прижимая плотнее к себе. Он чувствовал, как сердце Рея тоже отчаянно стучит в его груди. В унисон с его, Тайлера, сердцем. И не успел он что-либо подумать, воззвать к доводам разума, решить, как поступить, оттолкнуть, или позволить альфе делать с ним всё, что тот пожелает, как Рей прошептал ставшее почти магическим в это утро слово «хочу» и поцеловал Тайлера… Нет, не просто поцеловал, а впился в его губы, решительно раздвигая их, проскальзывая внутрь языком, с напором и страстью исследуя нёба Тайлера, скользя по зубам, посасывая кончик его языка. Рей мял, кусал и терзал губы Тайлера, в то время как его руки скользили по его спине, задевая полоску обнажившейся из-под задравшейся футболки кожи, проводя по ней пальцами, оставляя горячие обжигающие следы в тех местах, где они касались. Оторвавшись от губ Тайлера Рей куснул его ухо, провел языком по краю, скользнув им в ушную раковину и вызвав в теле Тайлера легкую дрожь, затем куснул мочку и спустился к шее, скользнув по ней губами, оставив цепочку жарких поцелуев. Одна из рук Рея проскользнула под футболку, устремившись куда-то в район лопаток, другая спустилась ниже, огладив ягодицы и слегка сжав одну из них. Тайлер оказался ещё теснее прижат к альфе и почувствовал упирающийся в него напряженный член, судя по тактильным ощущениям, весьма крупного размера. Это заставило Тайлера очнуться. И испугаться. Он не мог прямо сейчас решить, готов ли он к более решительным действиям. В его голове было всё затуманено, он был пьян от неожиданного альфьего напора, но очень четко осознавал, что если прямо сейчас не заставит альфу остановиться, то в следующий миг позволит ему всё. Отдаст ему все свои чувства, страсть и тело. Отдал бы и сердце, отдал бы и душу — да только они и так уже принадлежат Рею, хоть он про это не знает. Тайлер сжал руками плечи альфы, отталкивая от себя. Рей подчинился, вопросительно заглядывая ему в глаза. Не давая себе ни секунды, чтобы передумать, не давая альфе ни мгновения, чтобы остановить его, Тайлер выскользнул из его рук и убежал прочь… *** Некоторое время Тайлер бежал, не останавливаясь и не оборачиваясь. В его голове не было ни одной связной мысли, только стайка невнятных вопросов требовательно стучалась изнутри о его черепную коробку. Что произошло? Почему Рей поцеловал его? Что побудило его к этому? Неужели он почувствовал запах Тайлера? И узнал его? Если узнал, то почему не сказал об этом, а просто набросился ни с того ни с сего? Или, может быть теперь, без школьных заморочек и вороха подростковых проблем, Рей наконец-то почувствовал в Тайлере своего истинного, и оттого так среагировал? Или он просто захотел развлечься с симпатичным омегой, так неожиданно свалившимся ему на голову в качестве нового работника и временного сожителя? Так сказать, решил выжать из ситуации всю возможную пользу? Или, может быть… Нет, это всё не важно. Главное, что теперь делать Тайлеру? Сможет ли он спокойно смотреть на Рея и выполнять свои обязанности? Что если его омежья природа, с которой у него уже давно проблем не было, подведёт его в самый ответственный момент? И почему он раньше об этом не подумал, когда соглашался на эту работу? Стоит ли Тайлеру сделать вид, что ничего не произошло или поговорить с Реем начистоту? Может быть теперь он должен всё ему рассказать? Или не всё, но хотя бы часть правды? Честно ли держать Рея в неведении о том, кто такой Тайлер на самом деле? С другой стороны, если Рей не смог узнать его, вина ли это Тайлера? Должен ли он отвечать за это, если намеренно Рея в заблуждение не вводил, если Тайлер не менял целенаправленно своей внешности и даже не скрывал запах? И, в конце концов, должен ли он в этой ситуации слушать своё, пытающееся проделать дырку в груди, сердце, или поступить так, как советует ему разум? На этой мысли Тайлер чуть не упал, оступившись из-за попавшего ему в тапок камешка. Он автоматически поднял ногу, чтобы вытряхнуть приносящий неудобство предмет, и с удивлением уставился на неё. На его ноге тапок? Обыкновенный домашний тапок? Вот Тайлер идиот! Как он умудрился так беспечно сбежать в одних тапочках и легкой одежде? О чём он думал? Почему хотя бы куртку с нормальной обувью не надел? Вот простудится, получит букет осложнений и мало ему не покажется! И будет урок Тайлеру бегать ранним утром по холодным улицам. Чего он так испугался? Почему он сбежал? Мгновенная вспышка напомнила Тайлеру о прижатом к его ноге возбужденном члене Рея, о его жарких поцелуях и крепких объятиях. Он присел на корточки прямо посреди дороги, прикусил верхнюю губу и уткнулся носом в колени, обнимая их. Тайлер не был беззащитным омегой. Он умел постоять за себя. С толпой альф он, может быть, и не справился бы, но одного опытного бойца-альфу победить мог. А с альфой вроде Рея, который хоть и имел сильные, накаченные мускулы, был значительно шире Тайлера и выше на полторы головы, но не имел совершенно никакого боевого опыта и навыков самообороны, справился бы с лёгкостью. В этом смысле Рей для Тайлера угрозой не был. Задумай он что-то получить силой, тут же остался бы, в лучшем случае, с отбитыми яйцами. Предрассудков или страхов о физической близости, чтобы так испугаться проявленной Реем страсти, у Тайлера тоже не было. Не смотря на то, что Тайлер был девственником, он уже не был юным трепетным омежкой, который не знает, что, куда и как вставляют. К тому же ему приходилось работать в разных местах, и романтики, так же как и разврата, он видел достаточно. И он никогда ни с кем не был не из-за собственных принципов или неудачливости, а лишь потому, что не мог представить себя с кем-то кроме Рея. Одна только мысль об этом была для Тайлера отвратительна и тошнотворна (у него было три попытки переступить через себя и попробовать с кем-то другим вступить в отношения, но все они закончились совсем плохо). Рей всегда был и всегда будет для Тайлера единственным, и изменить это было невозможно. Что же его так испугало, что он оттолкнул человека, которого так долго любил и ждал? Он ведь задумывался об этом, и ни один раз. И всегда считал, что если бы у него была возможность провести с Реем всего одну ночь, он бы непременно ею воспользовался, даже если бы продолжения у этой ночи не планировалось. Так почему же он сбежал из-за одного единственного поцелуя, который ещё не обязательно закончился бы чем-то большим? Тайлер было подумал, что всему виной работа, но тут же откинул эту мысль. Работа, долг, ответственность — в данном случае это лишь отговорки. Потому что согласился Тайлер на эту работу только для того, чтобы быть ближе к Рею. Он не загадывал о чём-то большем, но свою «одну ночь» он надеялся получить. Да и откровенно говоря, он был уверен, что его чувства к Рею или возможные отношения с ним не повлияют на качество его работы. Если обстоятельства сложатся так, что от профессиональных качеств Тайлера будет зависеть жизнь Рея, то он не задумываясь сделает всё, чтобы её защитить, даже отдаст собственную. Но это снова возвращало Тайлер к вопросу, на который ему никак не удавалось отыскать ответ в собственном сердце. Зачем же сбегать от того, кого так сильно любишь? Может быть, из омежьей гордости? А что, как в прошлом веке — поцелуи только после помолвки, и те исключительно целомудренные, а секс лишь после свадьбы. Даже в современном мире находились люди, считающие, что так делать — решение исключительно правильное и единственно достойное, а все, кто не следует данному правилу это не кто иные, как особы лёгкого поведения. Сам Тайлер считал, что в крайности впадать не нужно. Да и к нему это мало относилось, он никогда не думал о возможной близости с Реем в таком ключе просто потому, что Рей слишком давно перестал быть для него незнакомцем или посторонним. Перестал с того момента, когда Тайлер познакомился с ним, в шестилетнем возрасте придя учиться в начальную школу. Это не говоря о том, что если любишь человека, обязательно думаешь и о развитии событий в интимном направлении. А если любишь так долго, то вопрос о возможности секса с возлюбленным для тебя давным-давно решен, так или иначе. И в теории это должно быть совсем не страшно. Ведь ты так часто представлял это, и прокручивал в голове варианты, как оно может произойти, что наверняка морально уже ко всему готов. В теории. А вот на практике… Тайлер поежился. Вот так вот, прожив много лет, неожиданно узнаешь о себе что-то новое. Мысли о том, чтобы быть с Реем в этом смысле… позволить ему… отдать то единственное, что ещё не принадлежит ему… были невероятно сладкими, но такими пугающими. Тайлера бросало в жар, а по коже проходили стаи мурашек. Даже где-то внизу живота разливалось такое мучительное и томительное, но такое сладкое тепло. Хотелось то ли сжаться в комочек и спрятаться на край земли, то ли бежать со всех ног к Рею, извиниться и поцеловать его, или просто поцеловать, или… Неважно, лишь бы оказаться рядом с Реем, а там будь что будет. Эти чувства пугали Тайлера, заставляя дрожать от страха. Ещё Тайлеру было страшнее вдвойне от этих мыслей о физической близости потому, что он считал себя бракованным омегой. Тогда, когда другие омеги крутили попкой и умело выставляли напоказ свой запах, Тайлер почти ничем не пах и не умел флиртовать с альфами. Тогда, когда другие омеги едва сдерживали свою природу и справлялись с естественными омежьими гормональными проблемами только благодаря современной медицине и фармакологии, у Тайлера не было даже скудных течек. И никому не было известно, можно ли это вообще вылечить, потому что его организм по необъяснимой причине просто перестал вырабатывать гормоны, и никакое известное медицине лекарство не могло этого исправить. Даже заменяющая гормональная терапия — и та не помогла. Надежда была лишь на то, что однажды организм Тайлера сам найдёт способ помочь себе и избавится от этой проблемы. Но пустые надежды были не тем, на что опирался в своей жизни Тайлер. Вероятнее всего он до конца своей жизни так и останется бракованным. Врачи успокаивали Тайлера тем, что в его ситуации это даже на благо. Ведь беременеть и рожать Тайлеру они в любом случае, даже если когда-нибудь его гормональный фон наладится, категорически запрещали, говорили что для него это смертельно опасно. Так что он никогда не сможет завести ребёнка, ни родить его Рею, ни родить хотя бы для себя. И это делало будущее для Тайлера совершенно безнадёжным. Потому что как бы всё сейчас у них с Реем не сложилось, позже Тайлеру все равно придётся оставить его и уйти. Рею нужна нормальная семья, здоровый супруг и дети. А что ему может дать Тайлер? Когда неожиданно на этой мысли Тайлера прервал пронзительный автомобильный гудок, он даже подпрыгнул. Вскочив, он увидел стоящий рядом автомобиль только обернувшись вокруг своей оси. Из него нетерпеливо махал водитель, прося немедленно отойти с дороги. Тайлер поспешно отошёл, прижимая руку к груди, его сердце до сих пор стучало где-то в районе пяток. Разве можно так пугать? Да, сам Тайлер конечно тоже хорош, сел прямо посреди дороги, никого не видя и не слыша. Но неужели нельзя было нажать на клаксон как-нибудь понежнее? Неужели не понятно, что если человек сидит в одних тапочках прямо на дороге — значит с ним что-то не в порядке? Может ему плохо! Может у него сердце прихватило, и тогда такой сигнал мог бы быть последним, что он слышал в своей жизни. Как бы то ни было, нужно возвращаться. Если сбежав он должен был что-то для себя выяснить и решить — то он это сделал. Он будет поступать так, как подскажет ему сердце, но не забудет при этом свое настоящее место и найдёт в себе силы всё закончить, когда это будет необходимо. Окончательно отдышавшись Тайлер оглянулся по сторонам, и понял, что его приключения только начинаются. Потому что он не помнил даже примерно, с какой стороны он пришёл и как ему теперь вернуться обратно. *** К тому моменту, когда Тайлер сориентировался, где он находится и как ему добраться до дома Рея, он блуждал уже около часа и успел сильно замёрзнуть. Вообще-то по жизни мерзлявым он не был, и мёрз достаточно редко, но гулять рано утром в тонкой футболке, шортах и домашних тапочках в это холодное, не смотря на то, что шёл месяц май, утро, было слишком даже для Тайлера. Хорошо, что он был уже неподалеку от дома. Если он проведёт на улице в таком наряде ещё хотя бы полчаса, то это грозит ему не только банальным переохлаждением, но может закончиться болезнью. А болеть Тайлер не любил. От слова совсем. Даже если речь об обычной простуде. Да и застужаться Тайлеру при его анамнезе было ни в коем случае нельзя. Стремясь поскорее попасть в тепло Тайлер ускорился, насколько ему это позволяла неудобная для быстрой ходьбы домашняя обувь, когда заметил, что альфа нетрезвого вида, уже некоторое время идущий в одну с ним сторону, тоже пошёл быстрее. Тайлер предполагал, что он целенаправленно идёт за ним, и надеялся, что ему это лишь кажется. Но, к сожалению, худшие опасения Тайлера подтвердились. Ещё этого не хватало! Вот всегда так с Тайлером происходит. Живёт он, никого не трогает и приключений не ищет ни на голову, ни на задницу, ни ещё на какое-нибудь неожиданное место, а они липнут к нему сами! Без спроса! Тайлер завернул за угол и попробовал ещё ускориться, надеясь оторваться от преследователя. Он не боялся этого альфу, просто лишний раз марать руки Тайлеру совсем не хотелось. Ещё покалечит человека случайно, нарвётся на неприятности — надо оно ему? И, может быть, Тайлер и оказался бы быстрее, но его нога неожиданно подвернулась, и он упал прямо на асфальт. Упал совершенно неуклюже, будто и не занимался никогда боевыми искусствами и не знал, как при падении нужно группироваться, упал не сильно удачно — разбил колени и ободрал ладони. Хотя, во всём можно найти хоть один плюс, и в этом тоже — по крайней мере, теперь не придётся придумывать для Рея оправдание о расцарапанных руках! Встать сразу не получилось, падение было слишком неожиданное, голова кружилась, ноги двигаться не хотели. Тайлер попробовал встать, но как только наступил на правую ногу тут же зашипел от боли — помимо всего прочего он умудрился подвернуть её. И как ему теперь до дома добираться? Скакать на одной ноге, как цапля? Ползти на карачках? Может быть, если немного ногу помассировать, то станет не так больно и он сможет хоть как-нибудь доковылять? Холодно и грязно, но делать было нечего — Тайлер осторожно сел на асфальт и вытянул ноги вперёд. Сейчас он только немножко посидит, и займётся реанимацией собственной вывихнутой лодыжки… Тайлер уже успел забыть, зачем так ускорился, как почувствовал какое-то движение у себя за спиной. Он принюхался, и понял что это тот самый альфа, что шёл за ним. Вот здорово! Тайлер не может встать, не может толком защитить себя, а какой-то тип, от которого за версту несёт алкоголем, именно сейчас решил пристать к нему! Спустя мгновение на плечо Тайлера легла тяжелая ладонь, пахнущая липким потом и дорогим виски, а хриплый, неприятный голос прошелестел откуда-то из-за спины: — Что же ты неуклюжий такой, омеженька? — произнёс тот, обдавая затылок Тайлера тёплым смрадным дыханием, от которого хотелось поежиться, — Я все шёл и шёл за тобой, а ты даже не остановился, чтобы поприветствовать меня… — Я с вами не знаком, чтобы приветствовать вас, — спокойным тоном ответил Тайлер, не двигаясь и не показывая свои истинных эмоций, — уберите руку с моего плеча и идите своей дорогой, пожалуйста. Тайлер не то чтобы сильно испугался, он и не в таких ситуациях оказывался, но учитывая все обстоятельства опасаться этого альфу ему стоило. И Тайлеру было немного страшно — вдруг у него не хватит сил с ним справиться? Но он ни в коем случае не должен был позволить этому альфе увидеть свой страх. Показывать страх в подобной ситуации было равносильно самоубийству. Для людей такого типажа, к которым если верить интуиции Тайлера, относился альфа, чужой страх словно наркотик. Если этот тип почувствует испуг Тайлера, то точно не отвяжется. Он захочет испугать его ещё сильнее. Тайлер должен спокойным тоном заговорить ему зубы, а сам как можно скорее найти способ встать на ноги, или хотя бы повернуться и ударить его. Это его единственный шанс. На другое плечо Тайлера легла вторая рука, а пьяный альфа снова заговорил, игнорируя просьбу: — Ты такой красивый! Что ты делаешь один на улице таким холодным утром? Да ещё сверкаешь такими стройными ножками в домашних тапочках? Маленького омеженьку выгнали из дома? Не переживай, я помогу тебе, — липким от нескрываемого желания голосом сказал альфа. Запах его возбуждения окутывал Тайлера, заставляя вздрагивать от брезгливости и морозящего душу страха, что, не смотря на все свои навыки, он не сможет отбиться, — я смогу тебя согреть и утешить! — Руки уберите! — выкрикнул Тайлер, скидывая руки альфы со своих плеч, и через мгновение добавил, усилием воли заставляя себя говорить тише и без эмоций, чтобы не провоцировать альфу ещё больше, — спасибо, но я не нуждаюсь в помощи. Меня никто не выгонял. Я сейчас встану и пойду домой, и вы идите куда шли! — Ну, за что же ты так со мной, омеженька? Я к тебе шёл, сладкий мой! За тобой! — говоривший встал, сделал пару шагов, обходя Тайлера, и присел на корточки сбоку от него, заглядывая в глаза. Рукой он потянулся к ноге Тайлера, касаясь кожи над коленкой, проводя рукой выше, в направлении к паху. Тайлер дернул ногой, пытаясь отстраниться, и, скинув наглую альфью руку зашипел: — Что вы себе позволяете? Не трогайте меня своей мерзкой клешней! Альфа прижал руку к себе, удар по ней прилетел не слабый. Он смотрел на Тайлера удивлённо, видимо не ожидал, что его руку сравнят с клешней! Если бы не нелепое падение этот пьяный придурок уже лежал бы лицом вниз прося о пощаде! А теперь Тайлер вынужден ждать удобного момента, чтобы хорошенько ему врезать! Надо выкрутить ему яйца, чтобы скулил как псина, просил прощения и навсегда растерял желание приставать к омегам! — Зря ты так, — прошипел альфа, начиная злиться, — я с тобой по-хорошему, а ты грубишь мне. Но это ничего. Я умею не только утешать и обогревать омеженек, которые ведут себя хорошо, но и наказывать тех, которые ведут себя плохо, — альфа облизнулся в предвкушении, протягивая руки к Тайлеру. В его глазах вместе со злостью читалась радость, он был чрезвычайно доволен тем, что совершенно случайно нашёл такую хорошую жертву, которую можно будет наказать… И в этот самый момент, когда Тайлер понял, что действовать надо прямо сейчас, потому что если он промедлит хоть секунду, будет слишком поздно, откуда-то со стороны раздался собачий лай, а через несколько секунд показалась и сама собака. Это была, к радости Тайлера, Майя, вырвавшая у хозяина поводок, что сейчас длинным извивающимся змеем следовал за ней. Она прыгнула на альфу, повалила его на землю и зло, угрожающе зарычала. — Уберите псину! — трусливо задрожав, пропищал альфа, — чья собака! А-аа-ай! — пыхтел альфа, — немедленно! — он судорожно открывал и закрывал рот, хватая воздух и смешно выпучил глаза. Ему, в отличие от Тайлера, готового рассмеяться от облегчения и вида перепугавшегося альфы, было совсем не смешно, — пожалуйста! Майя снова зарычала, не собираясь отпускать напавшего на её друга человека, она смотрела прямо на альфу, как будто решая, прямо сейчас убить его или сначала немного помучить. Продолжая рычать, она склонилась к беззащитному человеческому горлу, намереваясь вцепиться в него и почти смыкая на нём зубы… В этот момент к месту происшествия подбежал Рей. Видев всё издалека и бегло оценив ситуацию, он сразу понял, что к чему. Рей взял в руки конец Майиного поводка, который она несколько минут назад вырвала у него из рук, убежав в неизвестном направлении, и осторожно потянул к себе. — Фу! Майя, фу! Не надо убивать его. Слезь с него. Фу, фу, хорошая девочка. Думаю, он усвоил урок, — сказал Рей, брезгливо сморщившись от запаха мочи и вида расползающегося на штанах альфы пятна, — и в следующий раз десять раз подумает, чем приставать к омегам на улице. Собака не спеша слезла с лежащего на асфальте перепуганного человека, продолжая предостерегающе рычать. Альфа без промедления вскочил на ноги, тут же побежав прочь, лишь крикнул, отбежав на безопасное расстояние: — Я буду жаловаться! Вам и вашей псине это просто так с рук не сойдёт! Я обещаю! — кричал альфа, сверкая пятками. — Пустозвон, — фыркнул Тайлер. Рей присел на корточки рядом с омегой, осматривая его. — С тобой всё в порядке? — взволнованно спросил Рей, — он ведь не успел тебе ничего сделать? — он бережно взял Тайлера за плечи, осматривая его на предмет повреждений и спустя минуту заглядывая ему в глаза, — ты сильно поранился? Тайлер покачал в ответ головой: — Нет, я в порядке. Я бы мог и сам ему двинуть, если бы так нелепо не растянулся на асфальте. Только вот коленки с руками ободрал, но это мелочи, — улыбнулся Тайлер, пытаясь разрядить обстановку. Уж больно хмуро на него смотрел Рей. — Меньше надо гулять в таком виде по улицам! Не боишься, что изнасилуют, искалечат, убьют и кинут остывать в канаве твой свежий труп? Хоть бы Майю с собой взял! Тут конечно частные охраняемые территории, но ненормальных везде можно встретить, и этот пьяный пень тому доказательство! — пробурчал Рей, который сильно переволновался за Тайлера, и теперь напряжение его понемногу отпускало. — Сбежал так по-глупому в одних тапочках и бродил где-то два часа! Глупый, безответственный омежка! А если бы Майя не почувствовала грозящую тебе опасность и не сбежала бы от меня? Или я не выпустил бы случайно поводок и не внял бы её лаю? Ты хоть понимаешь, что могло случиться? — Ничего бы не случилось! Если бы Майя не опрокинула его, я бы смог защититься сам! Я не такой беззащитный, как ты думаешь! — смотря Рею прямо в глаза, ответил Тайлер и досадливо хмыкнул, отворачиваясь. — Ничего бы не случилось! — передразнивая Тайлера, пробурчал Рей, — и что бы ты сделал, маленький слабый омежка, против пьяного в хлам альфы? Расцарапал бы ему лицо? — Рей фыркнул, — оглушил бы визгом? Избил бы тапочкой? — Не ворчи, прошу тебя! Лучше помоги мне подняться, холодно на асфальте сидеть, — поднимая взгляд на Рея попросил Тайлер. — Холодно тебе на асфальте сидеть? А в коротеньких шортиках и тоненькой футболочке тебе не холодно на улицу выбегать? — А виноват в этом кто? — пробурчал Тайлер, в очередной раз отводя взгляд и невольно краснея от воспоминаний о недавнем поцелуе. Рей лишь тихо вздохнул: — Мы потом с тобой об этом непременно поговорим. И кто прав, и кто виноват, и что с этим делать — всё обсудим, — он осторожно завёл упавшие на лицо Тайлеру пряди волос за ухо, любуясь стеснением омеги, — а сейчас надо доставить тебя домой, привести в порядок и обработать ссадины. Рей встал, наклонившись к Тайлеру, взял его за талию, и без малейших усилий поднял. Вот только отпускать его вниз он не торопился, позволяя касаться асфальта лишь краем тапок и заглядывая в глаза. — Если ты ещё раз выкинешь что-то подобное, сбежишь один в такое время в таком виде, я тебя… — на мгновение Рей замолчал, то ли не зная, что именно он хочет сказать, то ли решая, хочет ли это говорить, и добавил, спустя несколько мгновений, — уволю. — Угу, — кивнул Тайлер, — если что — обязательно уволишь. Только отпусти меня и пошли домой, хорошо? — Хорошо. Но я ловлю тебя на слове! — добавил Рей, осторожно отпуская омегу, который в то же мгновение ойкнул и упал бы снова на асфальт, если бы Рей не подхватил его вовремя, — что случилось? — внимательно смотря на ноги Тайлера спросил альфа. — Я уже и забыл, что ногу подвернул когда падал, — прошипел, сморщившись от боли в лодыжке, Тайлер. — О-ох, — вздохнул Рей, — недоразумение ты моё рыжее! — буркнул он, подхватывая ойкнувшего от неожиданности Тайлера на руки, прижимая плотнее к себе, и широкими шагами направляясь, наконец, в сторону дома, — ты ещё и замерз как цуцик! Пошли скорее греться! На руках Рея было так тепло и спокойно, что Тайлер прикрыл глаза, плотнее прижимаясь к его сильному, горячему телу. Даже сквозь одежду Тайлер слышал, как стучит его сердце. Тук-тук, тук-тук, тук-тук-тук, ускоряясь, то ли от эмоций, то ли от быстрой ходьбы с не самой легкой ношей на руках. Тайлер, не смотря на тепло сильного тела, к которому был прижат, мелко дрожал от холода, но Рей, видимо, понял это как-то по-своему, плотнее перехватил его в объятиях и тихо прошептал: — Я обязательно найду этого упыря, просто так ему это с рук не сойдёт. Я позабочусь о том, чтобы у него никогда больше не возникло желания приставать к омегам! Ты только будь рядом со мной и не бойся ничего, маленький, а я позабочусь о тебе и не дам никому в обиду, — Рей легонько чмокнул Тайлера в висок и ласково прошептал, — и никогда не убегай так больше, пожалуйста. Тайлер ничего не ответил Рею, лишь спрятал лицо, уткнувшись носом в ямочку между его ключиц. Ему было так хорошо сейчас, ради этого стоило выставить себя идиотом, сбежать, покалечиться и попасть в такую нелепую историю. Он наслаждался запахом любимого альфы, который не забыл за десять лет. И не было в его жизни ничего чудеснее, чем этот аромат кофе, ванили и апельсинов. Он окутывал Тайлера, давая ощущение тепла и надежности. Он заставлял его чувствовать себя слабым и беззащитным омегой, о котором кто-то волнуется и заботится. Тайлер привык всегда быть сильным, всегда самостоятельно защищать свои интересы и отстаивать свою честь, но это ощущение ему нравилось. Чувство, которое он испытывал сейчас находясь на руках у Рея не имело названия, но оно было… правильное. А ещё Тайлеру, вместе с тем, стало очень грустно. Как же он прожил свою жизнь, что ни разу никто не заботился о нём так? Не целовал так, нежно и невесомо? Не носил на руках, не шептал ласково что-то успокаивающее? Не сжимал так нежно в сильных, надежных объятиях? Не приходил на помощь? Не любил? Тайлер сам не понял, как по его щекам потекли слёзы. Горькие слёзы обиды на жизнь, которая никогда не была к нему благосклонна. Разве что только раз, десять лет назад, когда он чудом выжил, чудом вышел из комы и чудом встал на ноги. Да и та благосклонность была относительной, потому что эта же жизнь обрекала его на одиночество, холодные ночи наполненные кошмарами, и болезненную, безответную любовь, не ослабевающую со временем. Эта же жизнь лишила Тайлера папы, что погиб во время того, как рожал его, тоска по которому была незаживающей раной в его душе. Она же увела у них отца, который бросил их папой, и от которого у Тайлера осталось лишь имя, пожелтевшее фото и тысяча строчек в папином дневнике. И эта же жизнь дала Тайлеру такую «достойную» замену родительской любви, что лучше бы и вовсе ничего не давала. Равнодушие приёмных родителей, их не любовь к сыну и страсть к алкоголю, от которой они и погибли в тот момент, когда были больше всего нужны своему сыну и должны были до последнего верить, что он выживет, а не списывать со счетов, топя своё горе в алкоголе — это было всё, что Тайлер получил от них. И теперь жизнь в лице Рея, в лице того, кого он любил и ждал столь долгое время, как будто давала ему шанс познать то, чего он был лишён, но шептала при этом ему где-то на грани восприятия о том, что скоро он всё это снова потеряет. Навсегда. За своими печальными мыслями Тайлер и не заметил, что они уже пришли домой. Он осознал это только в тот момент, когда услышал голос Рея: — Первым делом тебе нужно принять душ, в нём и согреешься, и успокоишься, и всю пыль смоешь. А то грязный, как поросёнок, — его голос звучал тепло и шутливо, сейчас, когда ужас от осознания того, что могло случиться отпустил Рея, ему хотелось смеяться от того, что всё обошлось да и сама ситуация его забавляла и даже немного радовала. Разве смог бы он в другой ситуации так же безнаказанно потискать Тайлера? Рей отнёс Тайлера в ванную комнату, осторожно посадил в душевую кабину на специальное сидение, после чего снял с верхнего держателя душевой шланг и закрепил его пониже, чтобы Тайлеру не пришлось вставать за ним и можно было вымыться сидя. — Эй, ну чего ты? — опустив взгляд и увидев слёзы на глазах Тайлера, прошептал Рей, присаживаясь возле него на корточки, нежно касаясь его щек и вытирая слезинки большим пальцем, — так испугался? — Нет, — мотнув головой, поспешно ответил Тайлер, — просто замёрз. И нога очень болит, — всхлипнул он, намереваясь немедленно прекратить жалеть себя. А то, что это такое? Он не плакал уже много лет, а тут прорвало. И было бы из-за чего! Плачет из-за обиды на мир и всякой романтической чепухи. И ещё, может быть, совсем чуточку, от испуга. Словно какой-то глупый омега! — Ноге мы твоей поможем как только ты справишься тут со всеми своими делами. У меня есть прекрасное средство! — Рей улыбнулся, — уже завтра сможешь стоять на ноге и ходить, правда хромая, но это мелочи, — он осмотрел Тайлера с ног до головы, хмыкнул, и добавил, — подожди пару минут, я сейчас вернусь. Как и обещал, вернулся Рей очень быстро, держа в руках огромную черную футболку. Открывшему рот Тайлеру он не дал сказать и слова, прервав его возмущения на корню: — Я понимаю, что тебе есть во что переодеться, но идти и рыться в твоих вещах не собираюсь. То, что на тебе слишком грязное. Наденешь пока это, а там, как сможешь самостоятельно передвигаться, разберёшься. И не спорь. Тебе что-нибудь ещё нужно? Тайлер в ответ лишь вздохнул и помотал головой. — Тогда разбирайся тут, потом займемся твоими ранениями. И не геройствуй, обязательно позови меня как будешь готов! А то покусаю и лишу сладкого, — усмехнувшись добавил Рей и вышел из ванной, прикрыв за собой дверь. *** Тайлер смутился и ударил Рея, подхватившего его на руки, когда он выходил из ванной, ладонью в грудь: — Отпусти меня! Я всего лишь подвернул ногу и вполне могу передвигаться самостоятельно! — Рей лишь усмехнулся, проигнорировав слова Тайлера, — ты слышишь меня, наглый альфа! Поставь меня на пол немедленно! — краснея от смущения и возмущенно сопя проворчал он. Когда Рей нёс его на улице это казалось чем-то совершенно естественным, сейчас же, дома, отчего-то становилось совершенно неуместным. — Может мне понравилось носить тебя на руках? — улыбнулся Рей, добавив, — то, что понравившийся мне омега так легко оказался в моих объятиях тешит мою альфью гордость! Ай, — рассмеявшись вскрикнул он, когда Тайлер снова стукнул его, — не дерись, я просто пытаюсь разрядить обстановку. А то ты слишком хмурый. — Плохая шутка, — буркнул Тайлер, — после таких шуток обычно повышается только гордость омежья. — Прости, я не подумал, что это тебя обидит, — извинился Рей. Открыв ногой дверь в гостиную, он подошёл к дивану, осторожно усадил на него свою ношу спиной к подлокотнику, так чтобы ноги Тайлера полностью лежали на диване. Рядом на журнальном столике уже ждала своего часа раскрытая аптечка, призывно сверкающая своими внутренностями. Рей осторожно сел рядом возле ног Тайлера, достал из аптечки перекись водорода и смочил ею ватный тампон. — Давай сначала руки, — попросил он. Тайлер послушно протянул альфе ладони. Тот, бережно касаясь, обеззаразил ссадины, после чего проделал то же самое с коленями. Проделав это, он взял из аптечки какой-то зелёный тюбик. — Это заживляющая мазь, может немного щипать, но ты потерпи. Зато потом шрамов не останется, — Рей открыл тюбик, выдавил немножко мази, взял в руку одну из ладошек Тайлера, и стал нежно втирать. — Ты со всеми такой заботливый? — сказал Тайлер, наблюдая за действиями альфы, который намазав и вторую ладонь, отодвинулся чуть дальше от него, переходя к коленкам, которым досталось значительно сильнее, ведь основная сила удара при падении пришлась именно на них. — Нет, только с теми милыми омежками, которые будят меня по утрам запахом кофе и провоцируют своими совершенно неприличными шортиками на поцелуи, — сверкнув в Тайлера смешливым взглядом ответил Рей, осторожно смазывая ссадины. От прикосновений Рея к ссадинам на коленях Тайлер прикусил губу, хотя ему было не столько больно, сколько неприятно, а слова Рея про неприличные шортики заставили Тайлера покраснеть. В который раз уже? Он, кажется, за всю жизнь столько не краснел, сколько делал это за эти два дня рядом с Реем. — Всё! — сказал Рей, втерев мазь ровным слоем в ранки на обеих коленях, — теперь давай сюда свою несчастную лодыжку, — осторожно подняв ноги Тайлера, Рей пододвинулся к нему ближе и положил их к себе на колени. — Для начала вот это, — вытащив из аптечки очередной, на этот раз оранжевого цвета, тюбик, Рей выдавил из него мазь на палец и начал осторожно втирать её в больную лодыжку, — противовоспалительное и обезболивающее в одном флаконе, специально для таких случаев! Тайлер молча смотрел на Рея, наблюдая за его действиями. Альфа нежно втирал мазь в его ногу, стараясь не причинять лишней боли. Мягко массировал, разминая, заставляя кровь быстрее циркулировать, помогая мази скорее впитаться. Боль постепенно отступала, оставляя после себя лишь мягкое тепло. Тайлеру хотелось замурлыкать, словно бы он был котом, так это было приятно. — И теперь самый главный ингредиент! — улыбнулся Рей, доставая и открывая спрей в такой же оранжевой упаковке, как и мазь до этого. Приподняв ногу Тайлера он начал распылять на неё что-то холодное, отчего тот даже ойкнул, дернувшись. Впрочем, закончил Рей быстро, — теперь только наложить повязку, и можно забыть о ноге на некоторое время, — сказал он доставая эластичный бинт и осторожно забинтовывая больную ногу. — В обед и перед сном нужно будет ещё обработать. Шикарное комплексное средство — ставит на ноги очень быстро и качественно. — Спасибо, — улыбнулся Тайлер. Он был искренне благодарен Рею за заботу, — обо мне никто так не заботился. — Значит я буду первым, — ответил Рей, переходя на шепот, — и надеюсь, что мне ещё представиться шанс позаботится о тебе. Только надеюсь в следующий раз обойдётся без травм! — Я постараюсь, — улыбнулся Тайлер. — Ты сильно устал? Хочешь отдохнуть? Тебя отнести в твою комнату? — Рей вопросительно посмотрел на Тайлера, одна его рука лежала на голени омеги, обжигая кожу прикосновением, вторая на спинке дивана. — Не знаю, я вроде не сильно устал, — пожал плечами Тайлер, — и я не настолько беспомощен, чтобы теперь тебе таскать меня по дому! Я постараюсь по мере сил быть тебе полезным, ты только скажи. Чем ты собираешься сегодня заняться? — Я заброшу все свои дела, ведь мой милый помощник сегодня нетрудоспособен. И можешь не спорить, — он улыбнулся и не давая Тайлеру высказать свои возражения, добавил, — на самом деле я перевыполнил вчера весь план. И могу теперь оставшееся от этих двух недель время заниматься чем пожелаю. Так что можешь не беспокоится, мои планы ты не нарушил. Мне даже приятно, — Рей мягко и почти невинно поглаживал Тайлера по ноге, не отдавая себе в этом отчета, — что теперь я могу позаботится о тебе. Кстати, — Рей внимательно посмотрел Тайлеру в глаза, — мне кажется, нам нужно поговорить. — Нужно, — прошептал в ответ Тайлер, опуская взгляд куда-то в район своих коленей. У него было ощущение, что если он будет в ответ на этот взгляд Рея смотреть ему в глаза, то Рей сможет прочитать его как открытую книгу. Узнает все его чувства, прочтет все потаённые желания и достанет сердце из его груди. Рей, осторожно придержав ноги Тайлера, чуть повернулся, садясь полубоком, чтобы быть с ним лицом к лицу и смотреть в глаза. Устроившись, он опустил его ноги обратно к себе на колени и попросил: — Посмотри на меня, пожалуйста, — сказал он, словно прочитав мысли Тайлера. Тайлер поднял взгляд, и… утонул в ответном взгляде Рея. Разве так бывает? Разве возможно, после стольких лет безответных чувств, получить ответ на них? Без признаний или мучительных ожиданий ответа, а просто… во взгляде. Во взгляде, после которого слова стали вовсе не нужны. Даже если Рей сейчас вдруг скажет, что Тайлер ничего для него не значит, это уже ничего не изменит. Даже если Рей скажет Тайлеру уходить и никогда не возвращаться, уходя Тайлер будет знать, что однажды, пусть даже лишь на мгновение, Рей тоже был в него влюблён. — Не хочу делать преждевременных выводов из сложившейся ситуации между нами вообще и в моем сердце в частности, — говоря эти слова Рей явно волновался, рукой судорожно вцепляясь в спинку дивана, словно она могла ему чем-то помочь, — не хочу говорить громких слов. И не буду извиняться за тот поцелуй, потому что я ни капельки о нём не жалею. Разве что попрошу простить меня, если напугал своим напором, — Рей сглотнул, продолжая неотрывно смотреть Тайлеру в глаза. — Я о тебе почти ничего не знаю, но меня с самого первого взгляда потянуло к тебе магнитом. Я не могу этого объяснить. Со мной никогда такого не было. Разве что однажды, но это уже не имеет никакого значения. Я всегда предпочитал ничем не обязывающие отношения, с легкостью их начинал и так же легко заканчивал. Но, с тобой… — он запнулся, — с тобой… ты словно вытаскиваешь наружу настоящего меня. Мою внутреннюю сущность. Избавляешь от всей мишуры, стереотипов, принципов, масок. Я не помню, чтобы мне с кем-то было так же хорошо, как с тобой. И я никак и ничем не могу объяснить это, ведь не прошло и пары дней, как ты оказался рядом со мной. Но это не важно. Я чувствую, — Рей прижал руку к сердцу, — чувствую… — Рей прикусил губу, не зная как выразить то, что творилось в его сердце. Говорить «любовь» он считал слишком рано и неосмотрительно, а что-то другое совершенно не описывало всей гаммы чувств, которую он испытывал, — я пока не знаю, как описать то, что я чувствую. Но я точно знаю, что очень хотел бы, чтобы между нами возникло что-то большее… Тайлер не стал сразу отвечать, сердце так отчаянно билось в его груди, будто хотело вырваться наружу. Он подвинулся вплотную к Рею, прижимаясь к его боку, и кладя голову ему на плечо. — Можно я немножечко посижу так? — Нельзя, — тихо фыркнул в ответ Рей, обнимая Тайлера за плечи и прижимая к себе ближе. Он не понимал, что означает такая реакция омеги на его признание, но не решался спросить, боясь нарушить магию этих мгновений, — можно только множечко. — Я бы тоже очень этого хотел, — едва слышно прошептал Тайлер, пытаясь справится с безумно стучащим в груди сердцем, и почти задыхаясь от всего того, о чём не мог Рею рассказать, — ты даже не представляешь, насколько. Чтобы это для нас обоих не значило…