От всех семерых, кому она посвятила себя, от доброго человека, чьей женой была она. Под этим льдом, что обнял Белоснежку, лежит добрейшая из всех людей.
Белоснежка, Красавица Бэлль, Красная Шапочка, Великая Гретель и Спящая Красавица ― пять великих женщин, что создали первые пять Королевств, сотворили историю. Красавицы, добрые принцессы, нежные и сострадающие, безгрешные. По понятным причинам среди них не было Золушки ― первой девушки, заявившей о себе. Когда-то она была легендой. А потом она умерла ― вместо неё появилась королева Элла ― злая мачеха доброй Белоснежки. Никто не знал, кем раньше была эта женщина, которую в народе окрестили Злой Королевой. Эту тайну бережно хранила Белоснежка. Ни к чему порочить доброе имя отца, который выбрал себе в жёны чудовище. Белоснежка, думая о короле-отце, грустно усмехнулась. Она хотела наказать мачеху, а в итоге потеряла отца. С того самого дня, когда стражники по приказу Белоснежки выставили за порог истерзанную королеву Эллу, оттанцевавшую три тура вальса и одну кадриль в раскалённых на углях железных башмачках, отец перестал разговаривать с дочерью и обращался к ней только в случае крайней необходимости. Не было ссор, кроме одной единственной, когда Фердинанд и Белоснежка отправились в спальню, чтобы провести первую брачную ночь. Белоснежку передёрнуло ― она до сих пор не могла забыть ту отвратительную сцену, что открылась её глазам, когда принц распахнул тяжёлую резную дверь их спальни: её отец лежит, томно закатив глаза, на её кровати, запустив пальцы в волосы служанки, которая удовлетворяла его ртом. О покойниках говорить нехорошо, но у Белоснежки не было цензурных слов, чтобы описать это. День и так выдался беспокойным и нервным, много сил отнял танец мачехи, после которого Белоснежку ещё долго трясло. Она снова и снова вспоминала, как королева ползла, удаляясь от замка в сторону болот. Все наперебой говорили, что она умерла там, а Белоснежка всякий раз вздрагивала, когда ветер доносил с болот запах тины. Среди благоденствия и всеобщего обожания, она не раз чувствовала привкус пепла во рту, а вид жареного мяса и вовсе стал для неё невыносим. Всё хорошо, твердил разум, злая ведьма больше не причинит тебе вреда, но сердце Белоснежки было неспокойно. Она жила в постоянном страхе и каждый раз вздрагивала, когда по ночам с болот доносились странные звуки. Когда у Белоснежки родился сын ― чудесный темноволосый малыш со светло-голубыми глазами, она и вовсе потеряла покой. Мальчик был удивительно похож на своего деда-короля Александра, и Белоснежка сочла это дурным знаком. Вдобавок ко всему, светлые глаза сына напоминали ей то о собственной матери ― королеве Эльзе, то о мачехе. Это было и того хуже, однако, переживания лишь усиливали любовь Белоснежки к сыну. Она старалась уберечь его от всего плохого, и никогда ни под каким видом не отпускала в сторону Смертоносных Болот. Мальчик дулся и обижался, но мать была непреклонна. Однако Фердинанд не разделял опасений жены. Сын Белоснежки вырос, женился, и вскоре его жена подарила ему наследника ― прелестного златокудрого принца Вэнделла. Как только Белоснежка увидела золотистые волосы внука, ей сделалось дурно. Повсюду её окружали призраки мачехи. А ведь они даже не были роднёй королевы Эллы. Собственный сын, сноха ― обладательница золотых волос и зелёных глаз, дочь могучего рода иноземных лордов со львом в гербе, чей родовой замок располагался на высоком утёсе, и чьим богатствам не было числа. И, наконец, внук, которому мать передала свою красоту и леденящие душу золотые кудри. Это было роковым стечением обстоятельств, но, тем не менее, Белоснежке становилось всё труднее оставаться спокойной. Она любила и сына, и внука, но к этой любви примешивались злость и отчаяние. Всё это было похоже на проклятие. Хуже уже не будет, успокаивала себя Белоснежка, лёжа без сна в кровати под безмятежное похрапывание мужа, который занимался охотой и ничего не замечал. Однако она горько ошибалась ― хуже могло быть и стало. Не успел её маленький внук принц Вэнделл отпраздновать своё семилетие, как умерла его мать. Умерла насколько быстро и внезапно, что никто не сумел толком ничего понять. Вскоре замок наполнился её роднёй ― высокомерными и чопорными золотоволосыми лордами и леди. Когда Белоснежке, не смыкавшей глаз третьи сутки, пришлось встречать благородных гостей, она едва не упала в обморок ― ей показалось, что все они на одно лицо ― королевы Эллы. Это было выше её сил, и Белоснежка, с трудом вежливо поприветствовав гостей, скрылась у себя в комнате, где тут же рухнула на кровать и, истерически проплакавшись, заснула тяжёлым сном без сновидений. Глядя на свою покойную сноху, тихо и торжественно лежащую в гробу при свечах, Белоснежка, которая в числе немногих придворных дам осталась сидеть на ночь с покойницей, думала, как всё-таки странно недолговечны и внезапно смертны жёны принцев. Ярким примером была её собственная мать ― королева Эльза ― ещё одна легенда. Белоснежка чуть усмехнулась. Снежная Королева, правящая ныне Восьмым Королевством, была внучкой Анны Эренедлльской ― сестры Эльзы, и приходилась Белоснежке кузиной. Но ей было далеко до её легендарной предшественницы. Белоснежка вздохнула. Все они были легендами, на них ровнялись тысячи девочек, девушек и женщин во всех Девяти Королевствах, а мальчики, юноши и мужчины до сих пор воспевали их красоту, доброту и великодушие. Белоснежка на мгновение прикрыла глаза, а затем тряхнула головой, отгоняя сон. С того самого дня, как умерла её сноха, она не проспала нормально ни одной ночи. Ей приходилось поддерживать сына, успокаивать маленького Вэнделла, который, в силу своего возраста, ещё не мог до конца осознать, что же всё-таки произошло, и всё время звал маму. Да и никто не мог понять, что же случилось ― молодая, полная сил женщина внезапно потеряла сознание во время обеда и умерла в бреду, так и не придя в себя. Незаметно по замку расползся ничем не подкреплённый слух о яде. Принцессу отравили, шептали слуги, но кто это мог сделать, никто предположить не решался. А Белоснежка всякий раз вздрагивала, когда ветер доносил с болот запах тины, который в последнее время, как стало казаться уставшей издёрганной королеве, усилился. ― Белла, тебе кажется, ― небрежно бросил Фердинанд, когда Белоснежка, больше не выдержав напряжения и запаха тины, рассказала мужу о своих переживаниях. ― Ничего страшного нет, всё в порядке. Ты теперь королева, кто посмеет тебя тронуть? ― Нет, не в порядке, Фред, ― прошептала Белоснежка, пряча лицо на груди мужа. ― Настоящей королевой была она, а я, ― она горестно усмехнулась, ― так навсегда и осталась принцессой, Почти Королевой. ― В тебе говорит усталость, миледи, ― твёрдо проговорил Фердинанд, беря лицо жены в ладони и глядя в её мокрые от слёз прекрасные чёрные глаза, ― и скорбь о жене Эдварда. Похороны пройдут, и станет легче. ― Он поцеловал ярко-алые губы Белоснежки. ― Станет легче, ― тихо повторила Белоснежка, так, чтобы не услышал муж. ― Вот только кому? Похороны прошли, и действительно стало легче. Вэнделл успокоился, Эдвард приободрился, многочисленная родня покойной снохи уехала, перестав мелькать повсюду своими золотыми волосами. Казалось, что жизнь налаживается. А потом появилась она ― леди Кристина ― очаровательная молодая рыжеволосая женщина с негромким голосом и хорошими манерами, которая носила тёмно-зелёные бархатные платья, сквозь прорези в которых выглядывала фиолетовая подкладка из атласа. Её светло-голубые глаза в оправе светлых пушистых ресниц, очаровывали, в них хотелось утонуть. И принц Эдвард утонул в них. Прекрасная Кристина помогла ему залечить раны, нанесённые смертью жены. Белоснежка долго не понимала, где же её сын нашёл эту женщину, однако не находила ничего дурного в их связи, за исключением, пожалуй, того, что благородное семейство покойной принцессы наверняка сочло бы появление так скоро у убитого горем вдовца их дочери любовницы дурным тоном. Но как только принц привёл Кристину во дворец и объявил, что прекрасная незнакомка станет его женой, Почти Королева пришла в ярость. ― Эдвард, ты в своём уме? ― резко поинтересовалась Белоснежка, когда сын явился к ней в приёмную. ― Жениться непонятно на ком? ― Матушка, успокойся, ― примирительно, но твёрдо возразил Эдвард. ― Всё будет хорошо, я люблю её. ― Любишь? ― Её ноздри раздулись от гнева. ― Да ты же её совсем не знаешь! Принцу не пристало жениться на простолюдинке! ― Белоснежка на мгновение умолкла. Как объяснить сыну, выросшему в мире доброй сказки, что принцам нельзя жениться по любви? Что страна будет платить за это войной? ― Твой дед ― король Александр, женился по любви на прекрасной незнакомке, и чем это закончилось? ― Белоснежка перевела дух. Из-за туго затянутого корсета ей было трудно говорить и дышать одновременно, а с годами она располнела. ― Но вы же с королём-отцом тоже женились по любви, ― возразил Эдвард, спокойно глядя на мать. ― И у вас всё хорошо. «Нет, сынок, не хорошо», ― уже хотела возразить Белоснежка, но промолчала. Ни к чему рассказывать всё это. Вместо этого она зашла с другой стороны. ― Милый, я понимаю тебя. Ты недавно потерял жену, ты хочешь забыться. Если хочешь оставить Кристину, оставляй, пусть будет твоей любовницей. Многие знатные лорды имеют содержанок. Но умоляю тебя, памятью моих покойных отца и матери ― не женись на ней. Не подпускай неизвестную женщину к своему сыну. Мальчику не нужна мачеха, от этого будет только хуже. ― Белоснежка вспомнила королеву Эллу и известную ей только по сплетням леди Тремейн. ― Вспомни меня, вспомни Золушку. ― Эдвард не знал, что Злая Королева и легендарная Золушка ― один и тот же человек. ― Матушка, это невозможно. ― Лицо Эдварда приняло упрямое выражение, какое не раз появлялось на лице его деда. Белоснежка вздохнула. Снова призрак. ― Это бесчестно по отношению к Кристине. Она слишком добра и благородна, чтобы стать содержанкой. ― Это ты слишком благороден и добр, чтобы иметь любовницу, ― горько произнесла Белоснежка. Она начала жалеть, что вырастила сына таким честным. Не по-королевски честным. ― Где ты её вообще нашёл? ― она задала, наконец, мучивший её вопрос. ― Я встретил её на перекрёстке дорог, когда ехал с охоты, ― ответил Эдвард. ― Она шла со стороны болот. Сердце Белоснежки на миг остановилось. Она молча опустилась на кушетку и закрыла лицо руками. Глаза её были сухи. Вот оно, самое страшное. Сына уже не спасти. Королевство обречено. ― Матушка, что с тобой? ― обеспокоенно спросил Эдвард, подбегая к матери и наливая из хрустального графина в стакан воды. ― Тебе плохо? ― Он поднёс к её губам хрустальный стакан, но Белоснежка испуганно отпрянула. ― Оставь меня, сынок, ― тихо, но твёрдо произнесла она. ― И позови Кристину. Эдвард быстро вышел из приёмной, и как только его шаги, звоном шпор отражавшиеся от мраморного пола, затихли в дали, Белоснежка дала волю своему горю. Она обессилено упала на кушетку и, уткнувшись лицом в подушку, хотела заплакать, но слёзы не шли. Это было поистине страшно ― она не могла плакать, а если слёзы не шли, значит, ничего исправить не получится. ― Надо было убить её тогда, ― прошептала Белоснежка, исступлённо сжимая бахрому покрывала. ― Надо было сделать всё по закону, а не по совести. Она должна была умереть тогда! А я строила из себя святую всепрощающую принцессу! И теперь вот расплачиваюсь. Неожиданно со стороны коридора послышались мелкие быстрые шажки, охарактеризовавшиеся постукиванием маленьких каблучков по мрамору. Белоснежка не сомневалась, что это идёт Кристина. ― И под этими каблучками теперь находится мой сын, ― с горечью прошептала Белоснежка, садясь на кушетке и принимая величественную непринуждённую позу. Она королева. Пока ещё да. В дверь тихонько постучали, и Кристина, получив от Белоснежки разрешение войти, шагнула в комнату. ― Ваше Величество, ― рыжеволосая красавица присела в преувеличенно почтительном, как показалось Белоснежке, реверансе, ― вы хотели меня видеть? ― Оставь вежливость, ― сухо бросила Белоснежка, подходя к Кристине. ― Она жива? ― Да, Ваше Величество, ― нимало не удивившись, улыбнулась Кристина. ― И очень, очень хочет с вами встретиться. ― Пошла вон! ― резко, но негромко ответила Белоснежка. Кристина, нисколько не обидевшись, вновь сделала реверанс и ушла, тихонько прикрыв за собой дверь. Белоснежке показалось, что она услышала смешок. Белоснежка медленно приоткрыла дверь детской и несколько мгновений смотрела на своего спящего внука, который тихо посапывал, прижав к себе игрушечного дракона. Ему всегда нравились драконы, с нежностью подумала Белоснежка, тихо проходя в комнату и аккуратно прикрывая за собой дверь. Она хотела попрощаться. Белоснежка подошла к кровати маленького Вэнделла и опустилась рядом на колени, тихо шурша юбками. В темноте её внук выглядел просто очаровательно, и лишь золотистые кудри зловеще мерцали в лунном свете, который струился через щель в неплотно закрытых шторах. Надо будет сказать слугам, чтобы плотнее задёргивали шторы, решила Белоснежка, на миг забыв, что собирается уходить. Она осторожно провела рукой по волосам мальчика, стараясь разбудить его как можно осторожнее. Вэнделл проснулся неохотно, но как только увидел бабушку, тут же сел на кровати, широко раскрыв до этого сонные глаза. С детской непосредственностью он хотел громко поприветствовать бабушку, но Белоснежка приложила палец к губам и покачала головой. ― Здравствуй, мой милый, ― тихо проговорила Белоснежка. ― Я пришла, чтобы попрощаться с тобой. ― Она быстрым движением сунула руку за пазуху и извлекла оттуда маленький продолговатый свёрток. ― Возьми, это тебе, ― она протянула свёрток Вэделлу. Мальчик робко принял подарок и, следуя правилам хорошего тона, развернул его при дарительнице. Под слоем тонкой бумаги оказался миниатюрный хрустальный гроб, в котором лежал сухой нераспустившейся бутон розы. ― Спасибо, бабушка, ― прошептал маленький принц. ― Однажды, Вэнделл, ты снова увидишь меня, ― стараясь сдержать слёзы, проговорила Белоснежка. Она быстро поднялась, с болью в сердце поцеловала золотую макушку внука и вышла из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. Растерянный маленький принц остался сидеть на кровати, держа в руке хрустальный гроб с розой. Бабушка сказала, что он увидит её снова, но Вэнделл знал, что она никогда не вернётся.***
― А я уж думала, что ты не придёшь, ― раздался до дрожи знакомый голос, когда Белоснежка, наконец, добралась до маленькой покосившейся хижины, примостившейся на маленьком островке твёрдой земли среди Смертоносных Болот. ― Думала, у тебя духу не хватит. ― Но я пришла, ― гордо откинув голову, с вызовом ответила Белоснежка, стараясь придать своему голову уверенности, которой не чувствовала. ― Мне сказали, что ты хотела меня видеть. Что тебе нужно? ―То же, что и тридцать лет назад, ― усмехнувшись, произнесла Болотная Ведьма. ― Я хочу, чтобы ты умерла. А заодно с тобой и весь твой род! ― Оставь в покое мою семью, ― произнесла Белоснежка. ― Если тебе нужна я, то вот, я пришла. Только оставь в покое моих сына и внука! ― Белоснежка не собиралась просить, она старалась приказывать, но, судя по злобной ухмылке безобразной старухи, в которую превратилась её когда-то красивая мачеха, у неё это плохо получалось. ― Ты больше здесь не королева, ― ответила мачеха, окидывая падчерицу пристальным взглядом, ― и уж тем более не красавица. ― Старуха глумливо хихикнула, а Белоснежка залилась гневным румянцем, понимая, что возраст, горе и полнота сделали своё дело. ― Но твоё последнее желание я исполню ― пощажу твоего выродка и его щенка. А вот мамашу малыша Вэнделла ты бы не спасла. ―Так это ты её убила! ― не спрашивая, а утверждая, воскликнула Белоснежка. ― Зачем? Она же мне не родня! ― Убила её не я, ― спокойно возразила Ведьма. ― Мне это ни к чему. ― Кристина, ― прошептала Белоснежка, ― это была Кристина. ― Ну конечно! ― воскликнула старуха. ― Не мне же с моими ногами тащиться во дворец! Однако, ― резко произнесла она, ― мне надоела эта болтовня! Моё время уходит, а я хочу посмотреть на то, как ты покинешь этот мир раньше меня. Ведьма порылась в складках ветхого балахона и извлекла из внутреннего кармана чудесное огромное красное яблоко. От вида этого яблока у Белоснежки вырвался стон отчаяния ― это была точная копия того самого яблока, которым мачеха отравила её тогда, много лет назад. Господи, как же давно это было! Старуха приблизилась к Белоснежке, которая не сводила застывшего взгляда ярких чёрных глаз с прекрасного, но смертельно опасного плода. ― Бери, дорогая, ― сухие губы старухи изогнулись в презрительной и торжествующей усмешке. ― Кушай. И помни ― ты всё это делаешь ради семьи. Разве не этими словами ты увещевала своего сына, когда он захотел жениться на прекрасной незнакомке? ― Она схватила цепкими костлявыми пальцами руку Белоснежки, разжала её ладонь, которую она стиснула так, что на коже остались алые полумесяцы от впившихся ногтей, и вложила сочное спелое яблоко. ― Приятного аппетита! ― прошипела Ведьма, отходя на шаг и выжидающе глядя на падчерицу. Белоснежка откусила яблоко и почувствовала, как сок потёк по её руке липкими холодными струйками. Так, должно быть, течёт и смерть по её жилам, подумала она, глядя широко раскрытыми глазами на мачеху. С каждым проглоченным ею кусочком песок в часах её жизни начинает сыпаться быстрее. А мачеха стояла перед ней со спокойным лицом, и лишь глаза казались живыми на этой словно неживой маске. Сердце Белоснежки учащённо забилось, и она откусила ещё кусочек, но уже не смогла проглотить его. Яблоко встало ей поперёк горла. Она закашлялась, стараясь освободиться от смертоносного кусочка, но горло её словно схватили железные тиски. Белоснежка упала на колени, хрипя и царапая острыми ногтями шею, оставляя на бледной коже ярко-алые следы. Силы стремительно оставляли её, она тяжело свалилась на поросшую мхом землю, судорожно хватаясь скрюченными пальцами то за расцарапанное до крови горло, то за землю, из которой она вырывала клочки жёсткого мха. Сделав неимоверное усилие, Белоснежка подняла голову и посмотрела на всё также безмолвно стоящую мачеху, протягивая к ней липкую окровавленную руку. А королева продолжала смотреть на неё. ― Кстати, ― вдруг неожиданно произнесла Элла, ― я совсем забыла тебе кое-что сказать ― я обещала не убивать твоих сына и внука и своё слово я сдержу, ― королева улыбнулась, ― а вот за действия Кристины я не отвечаю, ― и она засмеялась, и смех её отзывался похоронным звоном в ушах умирающей Белоснежки. По телу Белоснежки прошла дрожь, и слабеющим разумом она поняла, что это агония. Ей осталось жить считанные мгновения, а она ничего не сможет сделать. Она проиграла. Проиграла битву, королевство и даже собственную жизнь. Успокаивало лишь то, что и мачеха долго не проживёт. А потом в её глазах потемнело, рука бессильно упала вниз, и Белоснежка ― великая принцесса и Почти Королева, перестала дышать, а её сердце, сделав последний удар, остановилось.***
Она лежала в своей постели и умирала с улыбкой на губах. Пусть род Белоснежки уцелел, но сама девчонка, попортившая королеве Элле столько крови, унизившая и оскорбившая её, мертва. Теперь они все мертвы, радостно подумала Элла, глядя тусклыми, уже полуслепыми глазами на склонившуюся над ней Кристину. Все те, кто мучил её, принижал, причинял боль. Они мертвы ― леди Тремейн, Дризелла, Анастасия, король, Белоснежка. Даже Александр, её прекрасный принц, покинувший её задолго до своей смерти и её изгнания, тоже мёртв. При мысли о том, что теперь, спустя три десятилетия, они, наконец, увидятся, вызвала на губах королевы нежную улыбку. ― Я иду к тебе, Александр, ― прошептала Элла. ― Я иду. ― Но ведь он вас никогда не любил, ― зачем-то ляпнула Кристина, которой Элла строго запретила открывать рот, пока королева не отойдёт с миром. ― Рот закрой, потаскуха! ― неожиданно громко рявкнула Элла. ― Не тебе говорить о любви. Никто из вас всех не знал Александра, и я не позволю какой-то выскочке даже упоминать о нём! ― королева тяжело вздохнула ― вспышка гнева отняла у неё много сил. Она бы с радостью прогнала Кристину, но той необходимо было присутствовать во время ухода Эллы, чтобы получить её волшебную силу. ― Осталось недолго, потерпи, ― сказала Элла скорее себе, чем обиженно замолчавшей Кристине. Элла оказалась права. Прошло не более четверти часа, когда королева почувствовала, что больше не чувствует ног. Это было просто чудесно, так чудесно, что королева чуть не заплакала. Её истерзанные обожжённые ноги мучили её на протяжении всех этих лет. Она не могла нормально спать, ничего не могла нормально делать, если не вкалывала себе порцию морфия. Наркотик стал для неё ещё одним проклятием, он мучил и изводил Эллу, лишая покоя. Королева знала, что он сильно сократил её жизнь и отнял много сил, и что, не будь она ведьмой, то давно бы скончалась от пагубного влияния морфия. Теперь всё это позади ― боль уходит, а что вместе с ней уходит и жизнь ― это неважно. Важно лишь то, что Элла добилась своего ― Белоснежка мертва. И пусть на надгробии королевы не будет надписей, пусть никто никогда не узнает, где лежит её тело, Элла всё же одержала победу, заплатив за неё непомерную цену. Она на мгновение прикрыла глаза, а когда снова открыла их, перед ней стоял Александр. Её принц пришёл за ней. Он улыбнулся, протягивая ей руку, и Элла восторженно, как в первый раз много лет назад на балу, подала ему ладонь. Теперь они будут вместе. По-настоящему и навсегда. А Кристина Льюис тем временем, сдерживая рыдания, закрыла глаза многострадальной Золушке.