17 лет назад.
Юи живёт у Сакамаки вот уже два года. Сейчас вся семья сидит в гостиной: их позвал Рейджи, чтобы сообщить важную новость. Не хватает только Юи. Забежав в гостиную, девушка виновато склонила голову и, извинившись, села рядом с Аято. Тот по-хозяйски обвил руками её талию и посадил на колени, от чего девушка покрылась румянцем и отвела взгляд в сторону. Рейджи посмотрел на неё, как будто прощаясь, и заговорил холодным голосом. — Сегодня пришло письмо от отца, – тихий голос брюнета разнёсся по залу. Никто не смел его перебивать, никто не смел уйти не дослушав, и не только потому, что он –старший брат, Рейджи был авторитетом для всех. Его уважали, им восхищались. Бывало, что он бесил всех, но при любых обстоятельствах помогал любому из братьев, за исключением старшего — Шу. Братья ненавидели друг друга с детства. Они спокойно могли пройти друг мимо друга даже если кто-то из них будет корчиться в агонии. — И что же он написал? – без интереса произнёс Аято, всё ещё держа любимую на коленях. Рейджи снял очки и, сделав глубокий вдох заговорил: — Он написал, что завтра… Юи должна уехать! – выпалил он на одном дыхании. Эта новость повергла всех присутствующих в шок. Шу широко распахнул глаза и, сняв наушники, сел на диван. Канато выронил любимого мишку. Райто перестал пялиться на Юи и с открытым ртом уставился на старшего брата. Субару, который хотел ударить в стену, остановился; его кулак застыл в воздухе. Аято же прижал к себе Юи ещё крепче. Девушка не могла в это поверить. Конечно, она всегда мечтала жить одна и сбежать от Сакамаки, но сейчас, когда она полюбила Аято, когда братья стали ей друзьями, она не хочет их бросать, не хочет расставаться с любимым. Все они – каждый из этой чокнутой вампирской семейки – стал для нее ближе, чем собственный отец, который предал её вместе со столь любимой церковью. — Но почему? – в его голосе, во взгляде, веяло непониманием. Голова вдруг стала невыносимо тяжелой. Обратив внимание на задумчивую Юи, он вдруг понял, что может потерять её, Юи просто заберут. Нагло заберут ту, без кого он просто не сможет жить; ту, что стала смыслом его существование. Рейджи достал из кармана письмо, развернув слегка помятый листок, он все тем же непроницаемым голосом вновь начал зачитывать въевшиеся в его память строки; а ведь как ни крути, но блондинка стала дорога и ему."Здравствуйте, мои дорогие сыновья. Как вы поживаете? Что-то давно не виделись мы, ну ничего, завтра у нас будет повод. Я приеду рано утром, не забудьте подготовиться, я очень соскучился по вам. Аято, не закатывай глаза, это так. Но пишу я не по этой причине. Юи, дорогая моя, знаю, ты это тоже читаешь. Я решил исполнить твою мечту. Вот уже два года ты живёшь с моими сыновьями. На моей памяти ты – единственная из всех, сумевшая прожить хотя бы полгода с ними под одной крышей. Поэтому вот тебе мой маленький подарок. Завтра ты уезжаешь обратно в церковь. Обещаю, ты больше никогда не услышишь о семье Сакамаки. Начни новую жизнь, выйди замуж, роди детей. Ты это заслужила. Завтра в 7 будь готова.
Р.S. Ваш любящий папочка
Юи уже мало что могла понять. Слезы градом текли по щекам, плечи сотрясались от безудержных всхлипов. Она отчаянно прижималась к Аято, боясь отпустить его. Казалось, если она хоть немного разожмёт обьятья, её заберут у него. — Я… Я н-не хочу. Пожалуйста. Я не хочу уезжать. – провыла она, даже не пытаясь скрыть слезы. Раньше братьев порадовал бы такой вид юной особы, теперь же он рвал их и так прогнившие души на части. Они с изумлением и какой-то грустной улыбкой смотрели на рыдающую жертву; нет, теперь невесту. Она уже давно перестала быть жертвой. — Боюсь, у тебя нет выбора. — Но ведь… — она посмотрела на Аято заплаканными глазами. Эти красные волосы, ядовито-зеленые глаза, бледная кожа, тонкие губы, острые черты лица – весь его образ навсегда останется в её памяти. Они оба запомнят друг друга такими: любящими, заботливыми. Он не плакал, нет, он смотрел на нее и грустно улыбался, был готов все бросить, оставить её, если бы только знать, что это сделает её счастливой. Даже жуткие собственнические повадки меркли перед этим желанием. Знать, что она счастлива – вот, что важно. И пусть весь его мир рухнет, пусть жизнь снова окутает его своими тёмными щупальцами, он все стерпит. Ради неё. — Пойдёмте на ужин, — взволнованный голос Рейджи будто вывел их из этого транса. Райто хотел было пойти к девушке, но осёкся, поймав на себе грозный взгляд своего старшего близнеца. Ушел он самым последним, оставив парочку наедине. — Не пойдешь ужинать? – охрипшим от слёз голосом поинтересовалась Комори. Её губы накрыли губы парня, он целовал её со всей нежностью, боялся сделать больно. Язык прошелся по ровному ряду белоснежных зубов, очерчивая контуры, лаская нёба. Она неуверенно отвечала, боялась сделать что-нибудь не так, боялась что он, пойми какая она неумелая, просто уйдет. Ха, глупая девчонка, даже и представить себе не могла что она для него значит. Его руки прошлись вдоль позвоночника легонько сжав ягодицы. Оторвавшись от сладких губ, Аято начал покрывать шею любимой поцелуями, иногда покусывая и оставляя небольшие засосы. Она же прикрыла глаза, наслаждаясь его ласками. — У меня есть идея по… — парень не успел договориться: на всю гостиную раздался звук, похожий на рычание тигра или скулёж голодного кота, ну и писк девушки. Сакамаки удивлённо уставился на красную от смущения девушку. Минуту спустя, по особняку раздался раскатистый мужской смех. Держась за живот, Аято пытался выговорить хоть слова, но видя смущённое лицо блондинки, вновь разразился хохотом, — Идём есть, пока Райто все не сожрал. Посмеиваясь, Аято потащил девушку в столовую, где активно обсуждался предстоящий отъезд девушки. — А если Юи-тян уедет, у нас больше не будет жертвенной невесты? – поинтересовался Канато, тыкая ложкой с рисом в зашитый рот медведя. — Скорее всего приедет новая, — лениво отозвался Шу, не отрывая глаз от своей тарелки. В наушниках привычно играла музыка, но почему-то сегодня она перестала казаться чем-то важным. В голове ни единой мысли. — Тц, наверняка такая же… — Няша? – Райто с присущей только ему пошлой ухмылкой, перебил Субару, чем немало его разозлил. Субару ударил по столу; вся еда и напитки, что стояли на нем, оказались на полу. Канато, успев перехватить десерт, отскочил в другой угол столовой, прихватив с собой Райто. Рейджи и Шу остались на своих местах, но если старший как обычно с покер-фейсом сидел на стуле, испачканный в томатном соусе и с рыбой на голове, то младший же прожигал Субару недовольным взглядом. Некогда идеально выглаженный чистый костюм сейчас был похож на нечто пушистое и очень вкусное. Рис, обмоченный разными напитками, начиная от сока и заканчивая вином, обрызгал весь его наряд, по волосам стекала жидкость. Покраснев как рак, он уже хотел начать кричать, как двери в столовую открылись. На пороге стояли Юи и Аято, удивленно рассматривавшие разруху. — Здесь что, стадо быков пробежало?! – недовольный Аято вперился взгляд в младших братьев, зная, что Рейджи и Шу не такие оболтусы. Хихикнув, Райто прошёлся оценивающим взглядом по шее блондинки. — А вы времени даром не теряли, как я погляжу. Аяточка, не волнуйся, тебе нельзя нервничать, а то не встанет… — Райто, я тебе щас язык отрежу и в задницу запихаю! — Молчу-молчу. — Хватит разглагольствовать. Лучше уберите тут все. — Эй, а почему только мы? — возмущенно воскликнул Субару. — Потому что я так сказал. — Но это не честно! Нас тут вообще не было! — Ладно тебе, Аято, давай поможем. Никто не успел ничего сказать, как старших и след простыл. И им ничего не оставалось делать, кроме как начинать убираться впятером.Вечер.
Девушка стояла у зеркала, так как вещи уже были собраны и дожидались свою хозяйку. На ней были мини-шорты бирюзового цвета, белая лёгкая майка и розовые балетки. В этом наряде она обычно спит. Вдруг, она почувствовала лёгкое прикосновения к своей спине. Даже не поворачиваясь, Комори смогла узнать своего любимого, ведь любой другой член семьи побоиться трогать её, ибо Аято любого, кто к ней приконснётся, убьет. Однажды в школе к Юи подошёл парень и попросил списать домашку. Так на следующий день, он был в реанимации. С тех пор, к ней даже братья боялись подойти. Его рука прошлась по шее, позвоночнику, останавливаясь на ягодицах. Комори тяжело дышала; от любого прикосновения, даже мимолетного, по телу будто проходил разряд тока. — Аято, что ты делаешь? — прошептала она, все также стоя спиной к нему. — Я хочу с тобой попрощаться, – после этих слов он резким движением рук перевернул девушку так, чтобы она стояла к нему лицом. Приблизившись, он «утащил» её в нежный поцелуй, который перерос в более страстный. Девушка запустила свои пальцы в его красные волосы и охотно отвечала. Руки парня держали Юи за талию, прижимая её ближе и углубляя поцелуй. Незаметно для себя, красноволосый вампир сделал несколько шагов назад, приближаясь к кровати. Юи тоже делала небольшие шажки к постели. Когда они дошли до неё, то Комори уже стояла спиной к кровати. Аято сделал ещё один шаг, ноги девушки подкосились и она упала на кровать вместе с парнем. И даже когда они упали, никто из них не собирался прерывать столь сладострастный поцелуй. Но воздуха стало катастрофически не хватать, парень отстранился и спустился ниже. Его губы целовали шею, ключицы из-за чего Юи издавала тихие стоны. Аято приподнял майку, оголяя плоский животик. — Аято, подожди. – она начала отталкивать парня, тот заглянул ей в глаза: в них плескался огонек желания, вперемешку со страхом. — Я хочу тебя! — Но ведь я…- ей не дали договорить. — Я знаю. Но я хочу, чтобы ты помнила меня, чтоб ты почувствовала меня. Я очень сильно тебя люблю и не знаю, как буду жить без тебя, но на прощание хочу подарить тебе незабываемую ночь, — он продолжил целовать ключицы девушки, спускаясь ниже. — Я тоже тебя очень сильно люблю, но мне страшно. Я… я… я – девственница Аято! — девушка зажмурилась, ожидая прекращения ласк, но они напротив стали еще нежнее. Изумлено распахнув глаза, она уставилась на вампира, — Аято? — Я буду нежен, – сказав это, он вновь поцеловал её. На этот раз она начали расстёгивать его рубашку, но так как пальцы Юи дрожали, у неё ничего не получилось. Сакамаки, поняв чего хочет его любимая, одним движением сорвал с себя всю одежду, кроме красного цвета боксёров. Увидев парня в полуобнаженном виде, Юи ещё больше покрылась румянцем. Его губы целовали шею блондинки, а руки снимали майку. Когда вещь успешно была снята, то взору парня предстала небольшая грудь Юи. Его правая рука начала мять левую грудь, а губами он начал посасывать сосок левой груди, слегка оттягивая на себя, вызывая табун мурашек, и едва слышные стоны. Наигравшись с грудью, его руки поползли к ширинке мини-шорт. Аято снял их и отправил на пол, за ними отправились и трусики Юи, заставляя девушку краснеть ещё больше, теперь она была похожа на спелый помидорчик. Правая рука поползла через живот прямо к киске девушки, как бы дразня её. Его пальцы начали ласкать её клитор, из-за чего она издала глухой стон. Указательный палец Аято проник во внутрь. Юи судорожно вдыхала, пытаясь сдерживать стоны, кусая губы в кровь. К указательному пальцу присоединился средний. Парень начал медленно двигать пальцами. Её стоны ласкали его слух. Видимо не вытерпев, Аято снял с себя боксёры и, широко раздвинув ножки блондинки, устроился между ними поудобней. — Ты готова? Будет больно! — прошептал он, девушка задрожала и легонько кивнула. Аято резко вошёл в неё. Девушка закричала от нахлынувшей волны боли. Парень не двигался, давая ей время привыкнуть, его левая рука гладила её по щеке, стирая выступающие слёзы. Почувствовав, что тело девушки начало расслабляться, он начал медленные движения. Их обоих поглотила эйфория. Зелёные глаза парня потемнели, теперь в них читалось желание, желание большего! Постепенно он ускорялся, доводя девушку до состояния экстаза. Стоны были слышны всем обитателям особняка. Дойдя до максимальной скорости, они оба кончили. Аято лёг рядом с девушкой, обняв её за талию. Восстановив дыхание, парень произнёс: — Я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю. Люблю больше всех на свете, — сказав это она провалилась в сон. Аято, улыбнувшись, подвинул её ещё ближе к себе и, зарывшись в волосы, начал засыпать «Яблоко? От её волос пахнет яблоком! Что я буду делать, когда ты уедешь? Мы ведь никогда больше не встретимся! Я больше никогда не почувствую этот сладкий запах, больше никогда не увижу этих прекрасных глаз, цвета вишни. Я очень сильно тебя люблю, мой зайчик.»Наши дни.
Яркие лучи солнца пробрались в уютную комнату, освещая лицо девушки, что сидела за письменным столом. Вокруг нее были разбросаны различные баночки и скляночки, кисти, карандаши, тетради. Справа от двери, возле стены, односпальная кровать красного цвета с зеленой постелью, а на ней рассажены плюшевые игрушки. Слева от окна располагался обычный деревянный шкаф, крашеный в красный цвет, ручки же были золотистые. Само окно в серой раме находилось напротив двери. Чуть ближе, по левой стороне, стоял письменный стол, за котором и сидела девушка. Кроваво-красные волосы спадали водопадом по хрупким плечам. Глаза цвета спелой вишни, спрятанные под зелёными линзами. Пухлые губы слегка приоткрыты. Безупречно белые и ровные зубы, маленький носик. На щёчках виднеется еле заметный природный румянец. Белая майка хорошо подчёркивала большую грудь, а зелёные мини-шорты открывали вид на стройные ножки. Она, напевая веселую песенку, рисовала замысловатый рисунок. Иногда, чертыхаясь, стирала его или мяла лист, начиная все сначала. Закончив свой рисунок, девушка взглянула на время. Поматерившись, она кинула лист в сумку, взяла телефон с ключами и побежала к выходу. Она уже почти оделась, но её остановил мужчина среднего возраст, схватив за плечо. Недовольно поморщившись, она скинула его руку. — Я спешу, — она хотела выбежать из дома, но отчим грубо схватил её за предплечье. — Постой, красавица, сдалась тебе эта школа. Я тебя сам научу как