Game over. А может, всё только начинается?

Утро было тёплым, но мороз пробирал меня до костей. На мне был чёрный костюм из лёгкой ткани, но даже он не мог защитить меня от внутреннего холода. С Миртой мы не виделись несколько дней. За это время, я только на несколько минут приходил в себя, ровно на столько, на сколько позволяли врачи, чтобы поесть. Меня словно заключённого держали под стражей морфия, хоть я и был победителем. Пришёл в себя я только в тот день, на который было назначено интервью с Цезарем. Пожалуй, это был самый мучительный день для меня. Меня разбудили очень рано, помогли подняться и дойти до нашего этажа. Энобарию я не видел, с тех пор, как попытался размозжить ей голову своим кулаком. Зато Брут постоянно находился рядом, когда я ненадолго пробуждался. Ментор проводил меня ровно до гостиной и оставил одного. Когда за ним закрылись двери лифта, я остался один на один со своим безгласым, тем пареньком, которого я пугал с самого начала. Во мне не осталось ничего: ни злости, ни любви, ни ненависти, ни зависти, ни превосходства, ни самоуверенности. Куда это всё подевалось? Я был обычным парнем, слегка перекаченным, с идеальной внешностью и пустыми глазами. Мне не нужно было смотреться в зеркало, чтобы понять, что из меня вытекает жизнь. В глазах не было больше нездорового блеска, алчности и жажды крови. В кого я превратился? В безвольное существо, которое должно изображать из себя профессионального победителя. Я не смел сделать и шага, я стоял посреди гостиной, представляя себе тот миг, когда мне придётся расстаться с Миртой. И… ничего не чувствовал. Я уже перестал быть прежним Катоном, но ещё не нашёл себя нового. Я прошёл через гостиную медленным шагом, направляясь в свою комнату. Дверь я не стал закрывать, да и ни к чему это. Никто меня больше не потревожит, я не интересен больше Капитолию и всем этим людишкам, которые суетились вокруг меня всё это время до Игр. Подойдя к окну, я ощутил всё то, что раньше было утеряно - любовь. Да, пожалуй, Мирта единственная ради которой, я стану вновь сильным. Решение пришло само собой, глядя на шумевшую толпу капитолийцев, глядя на их глуповатые манеры и улыбки. Ну, ей Богу, стадо обезьян, и даже не переродков. Просто обезьян, которым дали в лапы косметику, и научили веселиться сутки напролёт. Хлеба и зрелищ - вот что им надо. Они не умеют сопереживать и чувствовать, им это не дано от природы. Я был таким же раньше, мной двигала только жажда крови, я блокировал все иные чувства. Не имел право быть другим, но Мирта вернула меня к жизни. Это единственная вещь, за что я её ненавидел. Мне было тяжело, я ломался внутри, но снаружи, я оставался непоколебим. Сегодня мы увидимся с Миртой, сегодня мне придётся дать ей обещание, чтобы подарить сказку хотя бы на день. Она заслужила этот праздник, так пусть хоть сегодня она будет счастлива по-настоящему. Я почувствовал, как чьи-то руки обвили мою талию. Я не видел её, но знал - это Мирта. Она не произносила ни слова, я тоже молчал. Раньше, мы могли общаться без слов. Сейчас эта наша связь слабеет, но я по-прежнему ощущаю её боль и тревогу. Она прижималась ко мне всем телом. Наверно, боялась, что я растворюсь и исчезну из её жизни навсегда. Так и будет. Так ведь и должно быть, правда? Но не сегодня. Сегодня я буду принадлежать только ей. - Всё будет хорошо, - я расцепил её маленькие ручонки, и повернулся к ней лицом. - Обещаешь? – бесцветным голосом произнесла она. Я кивнул. - Конечно. Мы же вместе навсегда, помнишь? – я ухмыльнулся, вспоминая былые времена. Клятва на крови, и мой по-детски мужской голос "вместе навсегда". Я улыбался одними губами, стараясь, чтобы она не заметила пустоту в моих глазах, иначе она всё поймёт. Но нет, кажется, любовь творит с девушками непоправимые вещи, она их отупляет, и они видят только то, что хотят видеть, не замечая мелочей, которые играют главную роль. - Я не оставлю тебя. Но потом не ной, когда я сутками напролёт буду бухать, - я безрадостно засмеялся, высказывая версию того, что могло бы быть, если бы я действительно решил остаться с ней. На душе было паршиво. - Но моё решение остаться с тобой, никак не должно отразиться на интервью. Будь умницей, хорошо? - С каких пор ты стал сомневаться в моих умственных способностях? Что-то я раньше не слышала от тебя жалоб, - саркастично фыркнула Мирта, но за сарказмом я уловил счастливые нотки. В комнату зашла Энобария в сопровождении Брута, недобро покосившись на меня. Я даже не взглянул на неё. - Пора, - тихо произнесла она, и поманила Мирту. По задумке, мы должны были подняться на дисках с разных сторон сцены, и пройти в центр, каждый к своему креслу. Когда они вышли, я услышал лязг дверей лифта. Я поднялся и последовал за Брутом. Мы спустились вниз, на этаж ниже тренировочного центра, там, где проходило наше первое интервью. Мирту я не видел, да мне и не было положено её видеть, нас разделяла перегородка низа сцены. Брут молчал, он не стал давать мне напутственные советы, знал, что я не выношу, когда мне указывают, что делать и говорить. - Удачи, парень, - он похлопал меня по плечу и я услышал отсчёт, оповещавший о том, что нужно вставать на диск. Десять, девять, восемь... я почувствовал под ногами движение, диск пришёл в действие, и начал поднимать меня наверх. Семь, шесть, пять... всё выше и выше. Четыре, три, два... я поднялся на сцену, но свет был погашен, только центр был хорошо освещён, он был направлен на Цезаря - нашего ведущего. Один... В лицо ударил яркий луч света, на миг, я потерял фокусировку. Толпа ревела и улюлюкала, приветствуя своих победителей. Мои глаза привыкли к освещению, и я двинулся на встречу Мирте. Она улыбалась своей счастливой улыбкой, и махала зрителям, как и положено победительнице. Что ж, я всё ещё лидер, я всё ещё профи... в последний раз. Взять себя в руки, ни о чём не думать и лишь действовать по старинке, мне удалось с большим трудом. Лишь презрение мне не нужно было изображать. Я ненавидел всех этих капитолийских размалёванных кукол. Мирта вела себя, как ей было и положено. Она прошествовала к уготовленному ей креслу, я сделал тоже самое, даже не смотря в ошалевший от восторга зал. Как только проревел капитолийский гимн, шоу началось. Цезарь наигранно восхищался нами, задавал свои вопросы, делал комплименты мне и Мирте. Под конец интервью, Мирта растаяла от его похвалы, словно мороженое на солнце. Она глупо улыбалась, и мне пришлось до боли стиснуть её ладонь, когда я увидел хмурый взгляд Брута. Он не одобрял ни малейшего признака слабости. Впрочем, как и я. Девушка вздрогнула, взглянув на меня, и я едва заметно покачал головой, давая понять, что она ведёт себя глупо. - Катон, скажи, говорят, Игры ломают людей. На тебя они как-нибудь повлияли? Эта фраза заставила меня вздрогнуть, я действительно не ожидал такого вопроса. Я выпрямился, гордо вздёрнув подбородок, и окинул толпу взглядом. Она с обожанием смотрела на нас, весь зал замер в ожидании моего ответа. - Нет, Цезарь, я профи, я победитель, я знал, что мне придётся много убивать, и я готов повторить это, - я ухмыльнулся, и ещё раз посмотрел на толпу, она взорвалась криками и улюлюканьем. Мой взгляд остановился на Бруте, и он показал большой палец. Я молодец, я всё сделал как надо. Он знал, что я не подведу ни его, ни себя, потому что я всегда знаю, что нужно делать, даже, если в моей душе ничего не осталось от прежней жизни. Зрителям это не обязательно знать, зрители должны видеть только то, что я им показываю. - Ну что ж, а теперь, я думаю, не ошибусь, если скажу, что весь Панем с интересом следил за вашими любовными играми на арене, - он нахмурился, подбирая точное выражение тому, что он обозвал любовной игрой. – Так что же между вами происходит? Зал опять замолчал, они смотрели то на меня, то на Мирту. Я похолодел, когда Мирта открыла рот, чтобы ответить на столь каверзный вопрос. - Мы любим друг друга, - мне с трудом удалось сохранить невозмутимый вид, а так же не свернуть Мирте шею. Хотя, даже при великом желании, я бы не смог это сделать. Всё моё тело оцепенело от ужаса. Моя репутация бездушного ублюдка, была разрушена, как карточный домик. - Да, мы любим друг друга, как брат и сестра, - продолжила она, и у меня отлегло от сердца. – А то, что все принимают за любовную игру… это просто плод их воображения. Мы лишь давали людям то, что они хотели – хлеба и зрелищ. Она коварно ухмыльнулась, и гордо вздёрнула подбородок. Никто ничего не заметил, но от меня не могло укрыться то, что эти слова причинили девушке невыносимую боль. Цезарь задал нам ещё несколько вопросов, а затем начался фильм с нашим участием, который продлился несколько часов. Он не вызвал у меня никаких чувств и эмоций. Но, мне даже не пришлось играть на камеру, профи так и положено сидеть, с невозмутимыми лицами как у меня. Поэтому, всё прошло более-менее гладко. Фильм закончился, Цезарь восхитился нами ещё раз, и с церемонией было закончено. Когда мы вышли в холл, все кинулись к нам: Брут, Энобария, команда подготовки и стилисты. Они поздравляли и говорили наперебой, Брут с укором смотрел на меня и Мирту, вот кого-кого, а наши чувства его совсем не радовали. Энобария простила мне тот момент, когда я пытался разбить ей голову, и что-то мне втирала на счёт, что мы просто замечательная пара, и что она ни разу не поверила в эту фальшивую любовь брата и сестры. Я не отпускал никаких комментариев, и просто молчал, мечтая лишь о том, чтобы мы поскорее вернулись в номер. Хотелось напиться, прям как в тот раз, когда я думал, что мне придётся потерять Мирту на Арене. Наконец, наша команда начала спор между собой, даже Брут был втянут в него. - Эй, - шепнул я на ушко Мирте, улучшив момент для побега. Я взял её за руку, и быстро повёл в сторону лифтов, пока нас не хватились. - Как же они меня достали, - фыркнул я ей, когда двери лифта за нами закрылись. - Но всё прошло просто замечательно, это нужно отметить. - Ещё бы, я была просто великолепна, правда Катон? Ты ведь гордишься мной? – с нажимом полушутливым тоном произнесла она, подталкивая меня в бок, когда мы приехали на наш этаж. Я рассмеялся в ответ, пропуская Мирту вперёд себя в мою комнату. По дроге, я приказал безгласому принести нам в номер самого дорогого шампанского и вина, да побольше. Когда выпивка стояла у нас на столе, я закрыл за прислугой комнату на замок, и включил громко музыку. Не желая, чтобы нас тревожили и отвлекали. - Приступим? - я поднял одну бровь, и вопрошающе взглянул на свою подружку. Мы пили бокал за бокалом, пока порядком не окосели. Нам хватило двух бутылок вина и одной бутылки шампанского. Я был удивлён стойкостью Мирты, ведь она никогда не пила спиртного. В голове плясали озорные таракашки, а её близость настолько сильно манила меня, что я позабыл обо всём на свете. Я забыл о том, что она моя подруга, забыл, что за нами могут до сих пор следить. Мной сейчас двигало только животное чувство. Сколько у меня не было секса? Месяц? Два? Точно не помню. Она наклонила мою голову к себе, и что-то зашептала на ухо, её теплое дыхание заставило меня действовать. Не думая о последствиях, я рванул её корсет, так что оно разошлось по швам. Я облизнулся, когда мягкая ткань корсета опустилась на её талию. Зрелище было завораживающее. Недолго думая, я резко толкнул её на кровать, заставляя принять горизонтальное положение. Кажется, она слегка испугалась, когда я по-животному зарычал, разрывая низ платья. Она попыталась сесть обратно, невнятно что-то произнеся. Но я одним движением вернул её обратно, стаскивая с себя рубашку и штаны. Мы остались в одном нижнем белье, которому было не суждено долго продержаться на наших телах. Она ещё раз сделала слабую попытку вырваться из-под меня, но я схватил её грубо за плечо, и пригвоздил к кровати. - Даже не думай вырываться. Обещаю, тебе будет приятно, - рыкнул я ей на ухо, разрывая её нижнее бельё, и попутно стаскивая с себя трусы. Всё, с одеждой было покончено. У меня даже не было времени насладиться её обнажённым телом. Я резко вошёл в неё, и из моей груди вырвался вздох наслаждения и облегчения. Я никогда не был с девушками нежен в постели, с ней я тоже не собирался нежничать. Меня заводила эта жестокость и грубость, мне нравилось, когда девочки извивались подо мной, пытаясь столкнуть меня с себя впервые минуты, а потом сладостно выгибались, стараясь сократить те мизерные расстояние, которые были между нашими телами. Я придавил Мирту всем телом, грубо трахая. Этот секс должен ей запомниться на всю жизнь. Я лучший, и этот секс должен быть лучшим в её жизни.