Daddy's little rose

POV Harper Моему счастью не было предела, когда наконец папе пришла моя табель успеваемости. Моим мучениям был положен конец, по крайней мере до осени. Но большую радость мое доставляла мысль о скорой поездке в Озерную Долину и целой неделе с Эстер. До отъезда оставалось четыре дня, поэтому я запланировала все на сутки вперёд, чтобы ничего не упустить и завершить все свои дела к этому времени. И сегодняшний день не был исключением. Я должна буду увидеться с Лукасом. Этой встречи могло и не случиться, если бы в пятницу поздним вечером Глейн не атаковал мой профиль в социальной сети дюжиной сообщений. Я попыталась завести с ним нормальный разговор, но у меня не получилось, поэтому без личного контакта вправить ему мозги, увы, не удастся. Лукас наставил на том, чтобы мы увиделись у него дома — по его заверениям, родителей не было бы — но это меня и испугало. Я учтиво (поначалу) попросила его прийти в какое-то кафе, но он отказался, сетуя на то, что мы будем как рыбы в аквариуме. Мы сошлись на том, что в выходной — а то есть сегодня — просто сядем на фудкорте в ближайшем молле. Я покинула дом заблаговременно, так как в моих планах было перекусить на месте. На сытый желудок я буду менее агрессивной, и теплый бургер немного успокоит мой невроз. В такие моменты мне очень тяжело сохранять хладнокровие, потому что, черт возьми, я даже не знаю, зачем я решила что-то выяснять. Меня все еще грела мысль о бургере. Поднимаясь на второй этаж торгового центра, я украдкой поглядывала на толпящихся людей у подножия эскалатора, надеясь не увидеть там блондинистый затылок. Расположившиеся один за одним киоски с едой похоже отвлекли меня, и теперь меня постигли другие заботы: — С двойным сыром или нет? — молодой человек за кассой смотрел на меня в упор, расслабленным взглядом давая понять, что ему глубоко безразличны мои длительные раздумья и заторможенность. — Минуточку, — я ощущала, как сзади меня негодовала женщина, горячо дыша мне в спину, но выбор был поистине сложен, — да. — Да, что? Двойной сыр? — Да. — С вас четыре тридцать пять, — парень оторвал чек и, положив его на поднос рядом, отошел на кухню. Мой заказ был приготовлен довольно быстро, и это уже было хорошим началом. Я забрала бургер и пару салфеток с подноса и села на первое попавшееся место. Удобно развалившись на стуле, я бережно развернула бумагу и с наслаждением вгрызлась в пухлую ароматную булку. Я готова была замурлыкать от того, как это было вкусно и сочно, и если бы весь этот процесс происходил дома, все мои щеки и пальцы были бы в соусе и кунжуте. Я была настолько поглощена эйфорией, что появление следующего человека заставило меня задержать бургер во рту. — Ты так аппетитно хомячишь, что я тоже захотел. Глейн придвинул к себе стул соседнего столика и сел рядом, в наглую уставившись на меня с булкой во рту. Мне пришлось с неохотой отложить еду в сторону. — Ты чего так рано приперся? — возможно, я начала разговор не на той ноте, но тем не менее чего он ожидал, придя сюда с важным видом после того, как устроил мне мозговой штурм позапрошлой ночью. — Захотел и приперся, — Лукас наконец избавился от слащавой ухмылки, и причиной тому было мое отнюдь не ласковое приветствие. — Пораньше пришёл, прогуляться хотел. — Вот и гуляй. Мы договорились на полчаса позже. Сделай вид, что меня тут нет и дай мне доесть бургер. — Я тебе не помеха. Жуй на здоровье, — Лукас огляделся вокруг и поднялся с места, — я схожу за колой и вернусь. — Тебе взять? Я отрицательно помотала головой и отвела глаза в сторону. Мне не нравилось то, с каким прищуром Глейн смотрел на меня все это время. И он не был так болтлив, как обычно. Пока он стоял в очереди, я сделала еще пару укусов и отложила бургер окончательно, потому что аппетит пропал довольно стремительно. Через какое-то время Лукас вернулся с небольшим стаканом колы и с шумом потянул газировку через трубочку. Он, очевидно, не собирался заводить разговор первым — это пришлось сделать мне, хотя, по сути, я даже не знала, с чего начать и чем закончить. — Зачем ты писал мне эту парашу? Что, ты думал, я отвечу на это? — я решила начать с истоков и прояснить хоть что-то. — Ничего не думал. Просто написал. Могла и не отвечать. Главное, я сказал, что хотел, — это звучало настолько эгоистично с его ровной интонацией, что мне очень сильно хотелось затолкать ему эту трубочку от колы поглубже. — Сказал, что хотел?! — мой голос сделался громче вне зависимости от моего желания. — Ты отправил мне фото столетней давности, которое я просила тебя удалить, и предложил повторить! Мы договорились, что все забудем! — эмоции брали надо мной верх, потому что это действительно было подло с его стороны, когда он сам обещался не напоминать об этом снова. Лукас лишь повёл бровью и по излюбленной привычке повертел головой в разные стороны, чтобы убедиться, что я не привлекла слишком много внимания. Тем не менее, его равнодушие отошло на второй план, судя по оживившемуся взгляду: — Ну, а я не забыл, — парень вытянут ногу вперёд, нарочито уперевшись мыском кроссовка в ножку моего стула, — а тебе что-то мешает повторить это? Его простота заставляла меня закипать внутри. Он говорил об этом так, словно мы собирали пазлы или лепили куличи, а не ублажали пьяными друг друга полночи. — Как тебе ещё объяснить, что я не хочу этого снова?! — Может потому что тебе это приелось? — Лукас буквально высмеивал все мною сказанное своими нескончаемыми усмешками и прищурами, словно я сидела перед ним как загнанный в клетку кролик. — Девушка никогда не заменит тебе парня, Харпер. Поначалу я не до конца понимала, о чем он говорит, но когда Глейн приблизился и в лицо называл меня вруньей, я поняла что он имеет в виду. И на языке вертелся один единственный вопрос: откуда? — Даже если и так, тебя не касается, — я чувствовала, как все лицо сделалось краснющим и буквально пылало. Лукас прекрасно видел, в каком состоянии заставил меня оказаться, но он и не думал заткнуться. — Та милашка, которая зажимала тебя у школы, в курсе, что ты не лесбиянка? — после этого Глейн выдержал долгую паузу, но я не могла сказать что-то ему в ответ, так как в горле стоял ком. — Я не раз говорил, что ты врунья. — Ты не знаешь моей ориентации, и ты вообще ничего не знаешь. На это он смолчал и придвинул свой стул ещё ближе, отчего его колени теперь почти упирались в мои ноги: — Хочешь сказать, что самый сильный оргазм в жизни мне подарила лесба? — Лукас сказал это тихо, почти шепотом, но для меня это прозвучало оглушительнее самого громкого крика. Кажется, у меня даже заурчало в животе после его слов. Именно в этот момент я поняла, что я зря затеяла этот разговор. — Приди домой, вспомни ещё раз тот вечер и попробуй сама себя убедить в своей «ориентации», — Глейн нарочито выделил последнее слово, показав в воздухе кавычки. После всего озвученного я чувствовала себя наиотвратительнейшим образом и хотела провалиться под землю от стыда. Мне было наплевать на людей вокруг, которые, воочию созерцали развернувшуюся перед ними Санта-Барбару. В первую очередь, мне было страшно признаться самой себе, что его слова не просто поток бессмысленной желчи. Последние минуты я старалась уверить себя, что Лукас никогда умом не блистал, и слушать его бессмысленно, но и это было неправдой. Я поднялась со своего места, зачем-то задвинула за собой стул и отправилась к эскалатору. Некрасиво было уходить вот так, но я ничего не могла поделать — на глазах проступали слезы от собственной беспомощности. Я всегда ненавидела то чувство, когда кто-то открывает тебя глаза на то, что ты так тщательно скрывал от себя. Какого черта тебя просили об этом?! Я двигалась по улице по наитию, не различая домов, полностью пребывала в своих мыслях. По возвращении домой я обрадовалась, что отец все ещё на работе, потому что единственное, в чем я сейчас нуждалась — это в тишине и одиночестве. Я ни в коем случае не отказывалась от своих чувств по отношению к Эстер. Просто что-то словно переклинило в тот момент в голове, когда Глейн напомнил о нашей близости. Мне было отвратительно от того, что воспоминания оказались для меня приятными, как бы я не уверяла себя в обратном. Более часа я просидела в своей комнате, взвешивая сегодняшний разговор и вообще все, случившееся за последние месяцы. Моя жизнь претерпела сильные изменения за этот период, и никогда еще мое счастье не встречало столько сопротивления на своем пути. Глядя в очередной раз на экран блокировки, где моргало новое сообщение от Лукаса, я поняла, что мне есть, что отстаивать и за что бороться. Она не твоя девушка, Харпер. Она просто подруга, которая удовлетворяет тебя по ночам. *** Я поняла, что задремала, когда с неохотой пришлось разлепить веки, заслышав шорох. Дверь в мою спальню приоткрылась, и на пороге стояла Эстер, которая широко улыбалась и взглядом спрашивала разрешения войти. Я удивленно вскинула брови вверх и приподнялась на кровати. Девушка зашла в мою комнату и присела на угол постели: — Я хотела набрать тебе, стоя уже у твоего дома, но мистер Стайлс увидел меня и сказал, что ты дома сегодня. Он открыл мне дверь, а сам уехал. Оллфорд принялась шелестить руками по пледу, приглаживая ворсинки в одном направлении. — Даже не обнимешь меня? — она держалась отдаленно, совсем не похоже на себя. — У тебя случилось что-то? Я окончательно пробудилась ото сна и теперь на полном серьезе не понимала, что стало причиной такого ее поведения. Девушка пожимала плечами в ответ на мои вопросы и лишь игралась с пледом. — Ну ты же ко мне не просто так пришла, верно? — Мне приелось, — Оллфорд обернулась ко мне, — сидеть дома, и я решила прийти к тебе. Извини, что приперлась так рано. Она говорила отрывисто и даже, отчасти, бессмысленно, не давая себе отчета в сказанном и не ожидая ответа. — Почему рано? Ты знаешь, я всегда тебя жду, — я опустилась на корточки перед ней и взяла ее за руку. — Ты можешь сказать мне, что с тобой? Я же переживаю, Эстер. — Не напоминай мне об этом, — девушка сделалась совсем угрюмой, о чем говорил ее озлобленный взгляд. — Можно я переночую у тебя? Не хочу, чтобы дома меня такой видели. Эстер опрокинулась на кровать, сбросив обувь, и свернулась калачиком, утыкаясь в мою подушку. Пока я пребывала в прострации от того, насколько странным было все происходящее, девушка действительно уснула. Я даже подошла поближе и послушала ее дыхание, которое сделалось размеренным и громким. От безысходности я уселась рядом с ней и тоже решила попытаться уснуть вновь, если бы не очередной стук в дверь. Я не знала, как объяснить папе про Эстер, спящую у меня в кровати, но я думаю, он не будет задавать слишком много вопросов. Я поднялась в очередной раз и зашагала к двери, и она распахнулась прямо передо мной. Это был Лукас. — Ты чего делаешь здесь? — мои глаза округлились вдвое, но Глейна это ни капли не смутило. Он прошёл в спальню и с громким хлопком закрыл за собой дверь. Я испугалась, что сейчас проснётся Эстер, и начнётся нескончаемая полемика в попытках разобраться в том, что происходит. Но Оллфорд все так же крепко спала, лишь несильно дёрнув ногой. Лукас бесцеремонно пересёк порог и сел на кресло. Он похлопал по собственным коленям и подозвал меня пальцем. Я не понимала, чего он добивается этим, и как скоро собирается получить торшером по голове, но продолжала стоять на месте. Я не могла повысить голос, так как тут же бы разбудила девушку, от чего ситуация стала поистине безысходной. Многочисленные жесты не убедили Глейна, что ему пора выметаться, поэтому я пошла на рожон, собрав все свои силы в кулак. Я ухватила его за толстовку и потащила за собой, он тут же начал отмахиваться от моих рук, но я вцепилась мертвой хваткой. Ткань уже трещала в моих пальцах, и толстовка обещала разорваться надвое, но я была уже близка к своей цели. Глейн дорожил своими шмотками, поэтому с сопротивлением, но все же плёлся к двери. Как только мне удалось выволочить его за порог, я как можно тише захлопнула дверь и теперь не спускала глаз с Лукаса. Он злился, нервно поправляя свою кофту, но меня мало это волновало. — Если тебе нечего скрывать, зачем ты избавляешься от меня? — проговорив это, следующее Глейн процедил сквозь зубы. — Она не даст тебе ничего кроме сопливых признаний и мокрого белья. Ты в упор не видишь тех, кто действительно может быть для тебя всем. Лукас в спешке вынул из заднего кармана джинс упаковку с презервативом и швырнул ее на пол мне под ноги. — Возьми. Мне больше не пригодится.