Иное

Принц Пустоты, ты наблюдаешь за чудом рождения Потока. Ты старательно конспектируешь, как происходят трансформации, оживления и трансфоживления. Исчезают неопределённости в твоих теоретических построениях, и минимально лишь ты позволяешь своей предельной воле вмешиваться в этот процесс, чтобы не доопределить ничего насильно. К сожалению, титул Принца Пустоты имеет некоторые минусы: случайным вмешательством развеиваешь истинную неопределённость в ложную правду. Непозволительно! Другая часть тебя полностью сфокусирована на удержании целостности сеанса, «пробитого» Краком и Потоком. Ты двигаешь сеанс по естественному направлению движения – туда, куда он и стремится упасть; с каждым мгновением доопределяешь место его существования. Реальность вокруг расходится, разлетается на мелкие кусочки. Кусочки эти устремляются к чёрной дыре, поглотившей Зелёное Солнце – великий якорь, центр притяжения, источник силы этой области Пространства Парадоксов. Белый лист. Пустота вокруг сеанса – это белый лист. Лист, на котором написаны будут новые строки. Ты не увидишь их – провожаешь чудо одного рождения сквозь чудо другого прямо к окончанию рождённого. Проще говоря, сеанс пролетает дыру в дыре реальности, которая соединяет Пространство Парадоксов и ИМ-лист. Соединяет ровно по той причине, что некто (ты не был уверен, насколько это Кира) инвертировал разрушительный потенциал дыры этой стороны в творческую актуальность стороны другой. Хранящая (Творящая?) Время – ИМ-лист создала. Сквозь это отверстие, «сворачивающееся» прямо вот сейчас, можно было попасть в любую точку метавремени листа. Но у тебя выбора не остаётся. Доступна единственная точка – та самая, когда лист уже разрушен. Завеса Пустоты истончается и пропадает. Ты упорядочиваешь границы сеанса, досоздаёшь общее пространство-время, наблюдаешь, как оно плавно вписывается в новое метапространство – метапространство самого Потока. И пока всё это происходит, внутри сеанса с новой силой вспыхивает битва. За ней ты тоже наблюдаешь – это всё, что остаётся, когда свободные ресурсы уходят на сохранение поля боя, которое, по совместительству, есть место расположения Края Вечернего Покоя; место, где находятся остатки сил Строителей, сил Хранящей и Морриган; место, к которому привязан всё ещё Ковчег; наконец, где размахивает крыльями Хогвартс и где живут твои соигроки, «закончившие это всё» – Кристо с Верой. Не Элиза. Элиза, оставив несколько теней, исчезает следом за Краком. А за Элизой исчезает Элис, без своего, однако, флота – один корабль лишь забрав. Сверхтяжёлые боевые станции атакуют Глуроболха, но громадный страхоужас игнорирует выстрелы и взрывы. Тогда станции переключаются на менее эффективные против обычных противников меры – объединённые заклятья, усиленные уцелевшими реакторами. КПД таких заклятий гораздо ниже, чем у подключившегося флота Строителей, зато число волшебников СТБС значительно превосходит магов Строителей. Десятки ярчайших лучей вонзаются в плоть Глуроболха. Тот выпускает свору малых страхоужасов, быстрых, похожих на истребителей, способных разрезать зачарованный металл щупальцеклешнями; вдогонку – ворох пузырей снов – кошмаров, из которых живыми не возвращаются. Навстречу вылетают эскадры малых кораблей Строителей, Хранящей, протоссов. Сам Глуроболх дует самым большим из тысяч ртов, и зловонное дыхание чёрною волною сносит неудачливый крейсер Элис. Марья и феи, направляемые Краучем и Гвен, аннулируют волну раньше, чем та аннулирует ближайшую СТБС. Глуроболх атакует. Снова и снова! Тени Элизы возникают на пути атак, изощрёнными комбинациями аспектов парируя, отклоняя, развеивая всё новые и новые формы Пустоты, сплетённой с различными же формами материей. Пустотные звуки. Пустотные щупальца. Пустотные лучи. Пустотные поля. Пустотный ветер. Однако тени эти могут не то чтобы мало – скорее недолго. Манипулируя аспектами, они истощаются и исчезают, лишь выигрывая время. Ответные удары, однако, лишь ранят Глуроболха – не похоже, чтобы магия способна была его убить, да и аспектальные атаки, и сочетания аспектов с магий заставляют вырываться наружу целые фонтаны крови… используемой страхоужасом как медиаторы последующих контратак. В игровом зрении полоска жизненной силы монстра замерла на месте. Единственный момент, когда она сдвинулась, – это схватка с Пленителем, которого Глуроболх попросту сожрал. Вихрем Дыхания, вертящего пространство и немного даже время, Вера Орлова налетает на Криса. Она не вредит ему, однако путает и замедляет. Повредить может Алиса. Копьё её предельной воли, усиленное Светом Кристо, целится в голову запутавшегося Криса, и верчение пространства-времени ускоряет сей удар. Это не убивает Криса. Только ранит – в последний момент он подставляет руку, и один из пальцев улетает прочь. Алая Миля, с инфомагией соединённая, присоединяется к атаке. И не одна! Бета и Сэм, за руки держась, выпускают узкие, маленькие, но предельно концентрированные Мили, всё своё искусство, вдохновенье в них вложив. Крис разрывает Мили, сбрасывает с себя, но то и дело его руки вспыхивают от нестерпимого жара, а ткань реальности дрожит – кажется, что он вот-вот выпадет из сеанса, перестанет быть опасным… Это всё – огромная ошибка. Сосредоточившись на Крисе, все забыли об Ивицере. Будто бы Ивицер больше не опасен! Ты и сам так думал. Ты думал, что он замкнёт Великую Петлю – на этом всё. Его план завершён – неси себе волю Нелуны-Инфуцора в новые миры, миры Потока. Так? Морулис был с тобою не согласен. Чёрный его меч, соединяющий Пустоту и Рок, возникает в груди Ивицера в, кажется, случайный миг. Ещё три мгновения, три рывка – Ивицера буквально разносит на мельчайшие частицы. Безусловно мёртв? Частицы соединяются обратно. Морулис оглядывается, пытается засечь бывшего господина, перехватить, закончить начатое прежде, чем случится нечто непоправимое. Лицо Ивицера формируется пред ним. - Предсказуемо, – говорит Ивицер. Морулис хмурится. В чём план Ива? И каким образом он выжил, если удар буквально разделяет существо по бесконечно удалённым закоулкам мироздания? Нет смысла атаковать повторно, если атака не сработает. – Вы, аспектники, в равной мере предсказуемы в своей ограниченности. Пустота – это о бессмысленном, случайном, мёртвом и послушном. Ты ограничен. Так и остался слугой – не господином, не свободным человеком. Видишь ли, меня уже нельзя убить. Выслушал? Теперь умри. Морулиса озаряет. Поздно. Ивицеру не нужно делать какие-нибудь жесты. Варсиэр, равномерно рассеянный по сеансу фемточастицами, подчиняется его мыслям, желанию и воле. Морулис мог защититься доспехом Пустоты. Мог исчезать и появляться, не позволяя себе вдохнуть критическую массу Варсиэра. Мог избежать заражения тысячами способов. Но нельзя избегать того, о чём не знаешь. Разве что случайно! В этот раз случай был не на стороне Морулиса. Он пытается исчезнуть, размыть своё бытие аспектом. Ивицер запрещает. Нелуна – это Сила, соединяющая разности. В данном случае она соединяет присутствие Морулиса с текущим местом. А потом Варсиэр прорастает в теле. Поглощает его за пять микросекунд. Обращается Ивицером. Ивицер оглядывается. Кивает сам себе. Убирает эту аватару. Собирает новую подле Криса, мановеньем воли прекращая враждебное Дыхание (ведь что такое ветер, как не результат разности потенциалов?). В Алису и Кристо ударяет соединенье Тёмного Безумия и Временных Мерцаний – заклятье высшей магии, хаотично перемешивающее причины и следствия друг с другом. Алые Мили сносит Ветер Порядка – чары на его основе, обращающие реальность в подобие кристалла, как это делала Медуза (Ивицер не брезгует учиться у своих противников, тем более – таких), занимает Бету с Сэмом. - Похоже, наши цели снова совпадают, – ухмыляется Ивицер. – И ты потерял своё оружие, союзник. Не желаешь стать сильнее, чтобы прикончить всех в сеансе? - Идёт, – однажды Крис уже работал с Ивицером, и это было плодотворно. Ивицер – враг всем остальным. Ивицер защитил его. Так почему бы не объединиться? - Не сопротивляйся, – дуновеньем Ветра Порядка прямо в разум Ив сообщает, что сделать собирается. Крис не сопротивляется. - Нет святости, есть косность, – шепчет Ивицер. Нелуна соединяет два места сеанса, образуя скорее не пространственный, а реальностный мост. Крис и Ив шагают чрез него, оказываясь прямо у Глуроболха. Пустота Криса на короткие секунды не даёт Глуроболху, в ярость впавшему, заметить их. - Нет чистоты, – продолжает жрец и высший посвящённый. – Есть смешение! Он смешивает. Высвобождённое в полную силу сквозь бессмертный свой сосуд, могущество Нелуны делает два существования – одним-единственным. Два субъекта прекращают отдельное бытие. Глуроболх и Крис. С этого момента их бытие есть неразрывное единство. Бытие Криса, однако же, предельно, и сколь высоко и плотно ни было бы существование Глуроболха, он – лишь плёнка на поверхности Рыцаря Ярости и Пустоты. Очень удобная плёнка. Очень эффективное оружие. - Нет истины, – широко улыбается Ивицер. – Есть безумие! Крисуроболх, титан, состоящий из переплетённых щупалец, глаз, лиц и конечностей Криса, предельно существующий кошмар, осматривает сеанс. Теперь для него не составляет труда дотянуться до любого места. Теперь он действительно сможет отомстить. Ивицер, смеясь, скользит в сторону, чтобы не мешать союзнику букашек убивать. Скольжение это, однако, неожиданно смещается в спираль. Ивицер едва не стукается лбом об обломок протоссовского «феникса». - Тебя никто не отпускал, – грозит ему пальцем Вера, формируясь из Дыхания порыва. И попытку съесть себя с помощью частичек Варсиэра она игнорирует без сознательных усилий. Она свободна. Дыхание – нельзя пожрать. - Раунд два? – хихикает Ивицер. И ты вдруг осознаёшь, зачем ему вообще сражаться!