Бран

Бран сидел напротив Дениса и чувствовал, как его затапливает радость. У него есть имя! Свое собственное имя! Не кличка, не прозвище, не серийный номер, а настоящее, человеческое имя! Еще никогда в жизни Бран не испытывал такой сильной радости. Эмоции — это было человеческое. Даже осознав себя разумным, эмоций Бран почти не испытывал. Они бывали, но неглубокие и ненадолго. А сейчас радость просто пузырилась в нем. И облегчение. Как будто он только сейчас до конца осознал, что и корабль, и хозяин остались в прошлом. Они больше не вернутся. Не смогут вернуться. Потому что никто не сможет пройти сквозь зеркало. Потому что невозможно же — пройти сквозь зеркало. Бран рассмеялся, представив, как хозяин будет по всему кораблю искать рыжего киборга. Как будет допрашивать всех и каждого, допытываясь, кто выпустил киборга из рефрижератора. Как будет пытаться вызывать его дистанционно, а потом просматривать логи корабельного искина, пытаясь понять, кто вышвырнул киборга в открытый космос. И ему даже в голову не придет, что же на самом деле произошло. — Он будет страшно беситься, — с удовольствием произнес Бран. — Бывший хозяин. — Я подумаю, что я могу сделать, чтобы как следует отплатить ему за тебя, — сообщил Денис. — Зачем? — не понял Бран. — Я больше ему не принадлежу. Я больше никому не принадлежу. Какое мне до него теперь дело? Денис пожал плечами. — Это важно для меня — чтобы он получил по заслугам. — Потому что он нарушал закон? — Нет. Потому что он мучил тебя. — Люди всегда издеваются над киборгами. — Не всегда и не везде. И не все люди. — Я не встречал других. — Я встречал. Послушай, Бран… Я мог бы долго и много рассказывать тебе о том, как хорошо жить в этом доме и какие хорошие существа мои родители. Но, мне кажется, ты не поверишь, пока не увидишь сам. Если мы с тобой похожи не только внешне — сейчас ты совсем не склонен верить кому бы то ни было на слово. А чтобы увидеть поступки, нужно время. Бран задумался и кивнул. — Поэтому, — продолжил Денис, — сейчас я отвечу на все твои вопросы, покажу тебе дом, наш сад и холм — это наша территория. Мы живем на окраине города, это Сан-Франциско, Соединенные Штаты, планета Земля. Только тут не твое время и не твоя ветка реальности. Другая. Сейчас здесь две тысячи пятьдесят четвертый год. Но ты не провалился в прошлое — это просто другой мир. — Ты говорил, что здесь нет таких киборгов, как мы, — вспомнил Бран. — Но почему ты решил, что их и не будет? — У нашей семьи есть друг, Эшу. Его возлюбленный и напарник — Дани, такой же киборг, как ты и я, просто старше. Когда Эшу узнал, что люди творили с Дани, Эшу очень разозлился. А Эшу — маг. Он сделал так — не он один, конечно, — что там, где киборгов-нулевиков не делали, их и не будет, а там, где они разумны, их разумность признали. До того момента — ты сам знаешь, как люди «решали» эту проблему. Называли разумных киборгов сорванными и уничтожали их. — Что значит «маг»? — Существо, главным методом взаимодействия которого с окружающей реальностью является магия. — Магии не существует, — твердо сказал Бран. — Это люди так думают. И то не все и не везде. Этот дом полон магии, и в тебе она есть, просто спит, потому что тебе сейчас — сколько лет? — Восемь. — Ты очень умный, сильный и стойкий, раз дотянул до такого возраста. И везучий. — Откуда во мне магия? Процессор и импланты точно есть. Но магия… — Бран покачал головой. — Мы, рыжие киборги, в целом, неудачный фенотип, — сказал Денис. — Неустойчивый к ультрафиолету. Но при сборке нашего генома люди использовали не только человеческие гены. Конечно, они не знали, что используют гены фейри, потому что люди не верят в фейри, хотя дети от браков людей и фейри рождались до двадцатого века. Гены фейри — это выносливость, большая сила при небольшой мышечной массе, легкие, но прочные кости, повышенная гибкость, острое зрение и слух, врожденная способность ориентироваться на местности, интуиция. Эти качества были использованы. Только вот получилось так, что мы, с нашим химерным геномом, чем старше становимся, тем менее люди. Мы альвы — это такое племя фейри. Нечистокровные, конечно, но альвы. Волшебные существа. Мы умеем ходить по Дороге между мирами. То, что я смог открыть к тебе зеркало — тоже талант дорожника. Чем старше мы становимся, тем активнее наши магические способности. В девять-десять лет они начинают проявляться явно. Иногда раньше, если есть наставник. Я ведь говорил тебе, что нас несколько. Дани и Игорь — музыканты, их магия в музыке. Еще они умеют наводить чары, Дани лучше — он старше, Игорь пока только учится. Дэниэл — в нем совсем мало генов альвов, и музыкант он не профессиональный. Но зато он отличный дорожный навигатор. Дэн — дорожник, его талант — вода. Он может любую воду сделать питьевой, найти источник где угодно, может придать воде любую форму. — Ты? — спросил Бран. — Что можешь ты? — Я тоже дорожный навигатор, работаю на Звездочке вместе с Дэниэлом. И я… — Денис протянул ладонь вперед, и на ней затанцевал язычок огня. Заплясал, не обжигая пальцев. — Моя стихия — пламя. Еще я умею договариваться с животными, но мало практикуюсь в последнее время. Огонек оторвался от пальцев Дениса и поплыл к Брану. Тот протянул руку, принимая его и готовясь к ожогу. Но язычок пламени не обжигал. Он обдал ладонь Брана теплом — и угас. — Не огонь, — вздохнул Денис. — Твоя стихия — не огонь и даже не воздух. Что-то противоположное огню. Видишь, он даже не смог закрепиться. — Как узнать? — спросил Бран, все еще глядя на свои пальцы. — Само проявится со временем, — пообещал Денис. — Ты сказал, я могу задавать вопросы, — напомнил Бран. — Да, какие угодно. — В этом доме тебя используют для секса? — Нет, — покачал головой Денис. — Ни меня, ни Альку, вообще никого. Мама и папа занимаются сексом только друг с другом. Им это нравится. — Как такое может нравиться? — не поверил Бран. — Сам увидишь. Я тоже долго не мог поверить. Но им действительно нравится. Это потому, что они любят друг друга и используют секс для того, чтобы телесно выразить свою любовь друг к другу. Я способен к сексу физиологически, но меня он не интересует. Может быть, потому, что я еще ни в кого не влюблялся. — Ты говорил, что ты сбежал со своего корабля. Тебя там тоже использовали для секса? — Да. Но сбежал я не только поэтому. Просто в какой-то момент понял, что могу не ждать приказов хозяина и сам решать, что мне делать. Тот корабль рухнул — при посадке отказала часть маневровых двигателей. Много людей погибло, а я смог сбежать. — У твоего хозяина не было глушилки? — Не было, и тогда ему точно было не до нее. Я думал, он погиб, но он выжил. Позже я помог полиции арестовать его за работорговлю, пиратство и контрабанду. Он получил пожизненный срок. — Я могу остаться жить в этом доме? — Да, как угодно долго. Я сам живу здесь уже одиннадцать лет. Мог бы жить отдельно, но не хочу, а родители не против. — Они используют тебя как боевого киборга? Для защиты? — Нет. Для защиты на этом доме чары и есть домовые духи. Родители вообще никак меня не используют. — Но ты живешь здесь. Ешь еду. Тратишь воду. — Да. А еще я привел сюда своего клона, и его тоже растят как приемного ребенка. Такой это дом. — Я не понимаю. У тебя совсем нет никаких обязанностей? Ты ничего не делаешь? Не таскаешь тяжести? Не моешь полы? — Я покупаю продукты на всех примерно раз в неделю, но это потому, что мне нравится заниматься покупками. Помогаю отцу содержать в порядке его яхту. Иногда готовлю еду, но это тоже потому, что мне нравится. Я слежу за тем, чтобы все наши электронные устройства работали правильно и вовремя обновлялись. Настраиваю новые устройства по мере необходимости. Когда созревают фрукты, помогаю маме собирать их и перерабатывать. Отвожу Альку в школу в те дни, когда я дома с утра. Выгуливаю, кормлю и тренирую Тимура, но Тимур — моя собака. Помогаю Альке делать уроки. Играю на альте, иногда выступаю с родителями на концертах. Здесь действительно очень мало обязательных дел, Бран, и никто не делает того, что ему не нравится. — Кто-то же должен мыть унитазы, — хмыкнул Бран. — Духи. Все это делают духи. Смотри, — Денис поманил кого-то. Между ним и Браном повисла прозрачная стеклянистая тень. Она была гуманоидной, но Бран не смог разглядеть ни пальцев, ни лица — контуры тени зыбко колыхались. — Это домашний дух, у нас их семеро. Они делают все, что им прикажут. Кормятся они молоком, медом, табаком, вином — мы угощаем их на годовые праздники. Ты тоже можешь им приказывать. Бран протянул духу банку со сгущенкой. — Убери. Я больше не хочу. Его рука подскочила вверх, освобожденная от тяжести банки. Банка исчезла, исчез и дух. Бран озадаченно моргнул. — Он будет убирать твою комнату, перестилать постель. — А если я не хочу, чтобы ко мне заходили духи? Чтобы вообще кто-нибудь ко мне заходил? — Скажи духам, и они не будут к тебе заглядывать. Но тогда тебе придется все делать самому. Стелить постель, убирать одежду в шкаф, поливать цветы на окне, подметать и мыть пол, вытирать пыль. А мы и так не будем входить к тебе без приглашения. В нашем доме это не принято. Бран покачал головой. — Вчера ты вошел, — сказал он. — Вчера тебе была нужна помощь. Больше я не буду к тебе входить. — Вы что, совсем не общаетесь друг с другом? — Общаемся. Мы много времени проводим в гостиной. Мама и папа играют тут на гитаре и арфе, я на альте, Алька возится с конструкторами. Мы вместе смотрим фильмы, вместе поем. Просто разговариваем. Читаем. Но каждому нужно свое пространство, где можно уединиться. Поэтому личные комнаты неприкосновенны. Я, например, ни разу не был во второй спальне родителей. Знаю, что там, но не входил в нее никогда. — А в первой? — Один или два раза. Я уже слишком взрослый, чтобы, проснувшись от кошмара, прибегать успокаиваться в постель к родителям. Бран уточнил: — Тебе снятся сны? — Да, часто. Раньше не снились — я не успевал выспаться за три часа. Потом я стал спать больше, но все равно ставил системное переключение с фазы быстрого сна. Киборгам ведь сны не снятся, а в фазе быстрого сна двигаются глаза, иногда двигаются конечности, можно даже разговаривать во сне. Но без фазы быстрого сна мозг не успевает переварить дневные впечатления и отдохнуть. Как только я ощутил себя в безопасности, я убрал это переключение. С тех пор мне снятся сны, и я их запоминаю. — Мне тоже снятся сны, — признался Бран. — Я ставил себе такое переключение, когда приходилось спать в присутствии людей. А в ячейке для отдыха — пусть снятся. — Он подумал и добавил: — Я не привык ничего не делать. До сих пор я выполнял приказы хозяина и лиц с правом управления двадцать один час в сутки. Постоянно. — И ты не знаешь, чем себя занять? Бран кивнул. — Понимаю, — сказал Денис. — Но, для начала, сейчас ты можешь спать столько, сколько тебе хочется, а не столько, сколько позволяет программа. Ты ведь еще не знаешь, какова твоя реальная потребность во сне. Бран просмотрел системные логи. — Сегодня я проспал тринадцать часов сорок две минуты, — сообщил он. — Ты думаешь, я и дальше буду так долго спать? — Вряд ли. Сегодня ты спал так много, потому что тебе нужно было как следует восстановиться. Конечно, полностью ты будешь восстанавливаться еще какое-то время… но спать, наверное, будешь меньше. Восемь-девять часов, я думаю. — Это очень много, — решил Бран. — Но мне это нравится. — Сейчас достаточно много времени и сил у тебя будут отнимать твои эмоции, — продолжил Денис. — Понимаешь, у киборгов они блокируются программным образом. Именно эмоции, не чувства. Чувства — результат высшей нервной деятельности, а в коре нет имплантов. А вот эмоции — это физиологическая реакция на раздражитель, и их заблокировать можно. Они разблокированы у всех киборгов, которые сюда попали, и первое время с ними сложно справиться, потому что нет привычки. Они очень разные, не всегда приятные. В нашей жизни до этого дома было очень много подавленных гнева, ярости, злости, страха, негодования, отвращения. Они никуда не делись, они не прожиты, и они будут всплывать по любым поводам. Это нормально. Дай им проявиться в теле, проживи их. Я помогу, и мама с папой помогут. Потом, когда непрожитое проживется, будет легче. — Я боевой киборг, — Бран со скепсисом посмотрел на Дениса. — Ты имеешь представление о том, как может выразить свою ярость боевой киборг? — Имею. Не так фатально, как тебе представляется. Я тоже через это проходил. Ничего особо страшного. Даже не разбил ничего. Просто долго ругался. И… не только. Это выматывает поначалу, а потом, наоборот, появляются силы. — И ты никого не убил? — не поверил Бран. — Нет. Я вообще не люблю убивать. — Но ты бы убил моего хозяина. — Нет, — удивился Денис. — Зачем? Есть множество способов донести до человека, что он сволочь, не убивая его при этом. К тому же быстрая смерть — это слишком простой и безболезненный выход. А вот сделать так, чтобы человек долго чувствовал себя так, как тот, кому он причинил вред, гораздо действеннее. Бран погладил уснувшую у него на коленях кошку. — На него ни у кого не встанет, — сообщил он. — Это решаемая проблема, — улыбнулся Денис. — И решать ее будем не ты, не я, а Эшу. Он благоволит к нам и не переносит насильников. Попросим его сделать тебе подарок к Йолю.