***
Центр города Кригона был необычайно пуст в это время дня. Ни палаток торговцев, ни праздно шатающихся жителей, ни играющих и снующих повсюду детей. В городе ещё оставались жители, но уже очень мало. По приказу маршала союза Арда и Лоранда их спешно уводили прочь. — Что это значит, маршал Гвенаргант? — сурово прищурившись, спросил комендант Кристиан у беловолосого военного. Молодой мужчина мрачно смотрел на город с высоты южной башни. Внизу его уже ждали солдаты, готовые выступить в бой против армии Альянса. — Я решительно не понимаю, о чём вы, комендант, — спокойным голосом ответил тот. И лишь напряжённое выражение глаз выдавало некоторое волнение командующего армией. — Какого чёрта вы опустошаете город, маршал?! Я думал, что эвакуация жителей необходима, чтобы они не путались под ногами у армии. Но вы и солдат уводите на юг из города. Я хочу знать, какого дьявола и что тут творится! — Вашей семье и вам тоже стоит покинуть город. И это приказ, комендант. Я здесь маршал, а не вы, — жуткие сиреневые глаза, казалось, смотрели прямо в душу. На мгновение Кристиану показалось, что зрачки у маршала не чёрные, а серебряные, но наваждение длилось лишь миг. — Я понял, — он сумрачно кивнул. Мысль о том, что маршал прав, пришла неожиданно, но укоренилась в голове. Действительно, пора взять жену и приёмную дочь, чтобы уйти с остатками жителей. Через час они выступают. Гвенаргант молча проводил взглядом уходящего коменданта и снова обратил взор к готовящейся в поход армии. — Ты не сможешь спасти всех, как ни старайся. Не бери на себя больше, чем сможешь унести. — Я тебя чувствовал. Ты, так или иначе, всегда следишь за мной. Не так ли, Ферзь? — Маршал грустно усмехнулся. Мрачная фигура существа в маске подошла и встала рядом с маршалом. — Это часть моей работы. Я делаю это, потому что должен. Гвенаргант горько рассмеялся и покачал головой, после чего ответил: — Ты лжёшь. Сущность твоего уровня никому и ничего не может быть должной. Ты сам заковал себя в кандалы обязательств и клятв, хотя уже дал смертным гораздо больше, чем они того заслужили. А теперь подумай, насколько смешно звучат твои заявления в мой адрес. Я смогу унести всё это и даже больше. Потому что сам так хочу. И моё желание будет выжжено на теле этой несовершенной вселенной словно калёным железом. Тонкие почти бескровные губы под маской изогнулись в подобии улыбки, словно хозяин её испытывал острую душевную боль. — Ты очень похож на меня в прошлом. К сожалению, иные недостатки не излечиваются даже спустя тысячелетия. Но я не теряю надежды, что один из моих преемников будет мудрее меня. Выбранный тобой путь полон ошибок и страданий. И не только твоих, но и всех, кто тебе доверится. — Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. Деятель можно исправить недочёты в работе. Созерцатель не исправит ничего. — После иных ошибок исправлять уже нечего, — мрачно ответил Ферзь, а его губы изогнулись в кривой усмешке. — Тебе ли не знать, что Альянс не испугали твои жестокие расправы? Они не повернут назад. Особенно теперь, когда слишком многое поставили на кон. — Скажи лучше, правда ли, что всё решится здесь, в этом городе? — процедил Гвенаргант сквозь стиснутые зубы. — Сведения из надёжного источника. Это и в его, и в наших интересах. — Тогда осталось лишь ждать. Закатное солнце освещало Кригон, город, что доживал свою последнюю ночь. И рассвет, готовящийся для него, осветит его лучами не надежды, но кровавого отчаяния.Интерлюдия 5. Учения древних.
28 ноября 2018 г. в 08:17
Тишина воцарилась в залах древнего города роугартов. Лишь потрескивание в большом костре, где сгорали останки старейшины дома Наиавел’Ваин по имени Кандрим.
— Не знал, что эльфы хоронят своих через сожжение. — Долгое скорбное молчание было прервано Дидриком, стоящим по левую руку от Луэазаэр.
— У нас гибкие традиции. В основном, тела оставляют лежать в лесах, дабы передать их в лоно природы, откуда мы все вышли, — мёртвым и немного осипшим голосом ответила эльфийка. — Если же хоронить приходится под землёй или в местах, где нет леса, прибегаем к сожжению.
— Ты хотела забрать тело Кандрима, чтобы божество, которое назвали Алазаром, не могло причинить вреда его душе, не успевшей удалиться за Грань, — утвердительно сказал Тристан.
Луэазаэр не ответила, только сдавленно ухнула и кивнула.
— Луи, не притворяйся железной девой, — глухо пробасил Дидрик, похлопав эльфийку по спине. — Здесь все свои — можешь не сдерживаться.
Некоторое время принцесса дома Наиавел’Ваин крепилась, но всё же не выдержала. Она осела на пол, словно сломанная кукла, и горько зарыдала.
— Ну-ну, так уже лучше, — гном приобнял эльфийку, легонько прижав к себе. — Он уже далеко от этого жестокого мира. Остаётся надеяться, что его поступок — сохранить тебе жизнь и свободу — был не зря. Ты выживешь и станешь только сильнее и мудрее.
Остальные стояли молча, глядя, как суровый обычно житель подгорных чертогов грубовато, как умеет, утешает Луэазаэр.
— Друзья, нам… — начал Хит, но его прервал жест Эллис.
— Мы успеем. Пять минут ничего не решат.
Тристан молча сложил пальцы щепотью, и волшебный огонь в погребальном костре сменил цвет на белый, а кости скелета внутри рассыпались пылью. Теперь никто не сможет потревожить останки старейшины.
Луэазаэр потребовалось меньше пяти минут. Посмотрев на белое пламя, она с благодарностью оглянулась на Тристана — у него ушло немало сил на это заклинание.
— Я не хотела этого, — Луэазаэр поднялась на ноги и тяжело вздохнула, вытирая лицо. — Чтобы кто-то жертвовал жизнью за меня. Я хотела лишь жить обычной жизнью. Потом жить обычной жизнью за пределами Наиавел’Ваин. Но эти мечты рассыпались. Я надеялась, что моя помощь ордену Защитников что-то изменит по возвращении, но этого не случилось. Я потеряла одного из немногих, кто хотел мне помочь в родных землях. И не хочу, чтобы пострадали ещё и Каэл’Дримэл с Кез’Алом.
— Но теперь мы знаем причину такого отношения к тебе. Существо, которое назвали Алазаром… — начал Тристан.
— Хватит! — повысила голос Луэазаэр, резко оборачиваясь. — Хватит лгать хотя бы себе! Ты прекрасно знаешь, что это и был Алазар. Ты просто боишься признаться в этом. Вы все боитесь взглянуть в глаза правде.
— Эй-эй-эй! За меня не надо говорить! — возмутился Дидрик. — Мы, гномы, только предков чтим, а на ваших богов поверхности, в основном, с прибором кладём.
— Я знаю. Это был бог. И Кандрим, как старейшина эльфов, имел высокую чувствительность к энергии разных типов. Это был Алазар.
— Вероятность ошибки здесь крайне мала, — кивнула Эллис. — Значит, боги не те, за кого себя выдают. По-крайней мере Алазар. Нам стоит с опаской относиться к жреческому сословию. Также, друзья, я попрошу вас не распространяться в открытую о таких вещах — многие сочтут это опасной ересью, а нас дьяволопоклонниками.
— Он говорил о проклятой серебряной крови арканов и древних родах, — заметил не выдержавший долгого молчания Хит.
— Древний род — это камень в мой огород, — ответил Тристан, слегка поморщившись. — Алгедор — род, который исходит из глубин времён. У нас много тайн, большая часть из которых даже не содержатся в побочных ветках вроде моей.
— Ты из побочной ветки? — удивился вор.
— Главная ветвь всегда служила Продавшимся. Основатели Алгедоров-отречённых в своё время откололись от них, понимая ошибочность пути слуг дьяволов. За что лишились доступа ко многим родовым местам силы. Об этом не принято говорить вслух — считается дурным тоном. Но если увидите в рядах Продавшихся носителя фамилии Алгедор, бейте без сомнений.
— Серебряная кровь арканов — уже в мою сторону. Но кровно я человек, — продолжила Эллис. — Видимо, воля арканов как-то меняет тело, в том числе и кровь. Я не изменилась внешне, но иногда чувствую себя очень странно.
— Нам пора идти. — Луэазаэр направилась вглубь катакомб роугартов.
— Верно. Разговорами мы ничего не решим. — Дидрик пошёл за подругой.
Остальные молча последовали за ними. Коридоры подземного города были одинаково мрачными и тёмными. И пусть миазмы дьяволов здесь не чувствовались, но и остаточная энергия богов тоже давила на психику, особенно теперь.
Время от времени приходилось обходить параллельными путями обваленные проходы и широкие провалы в полу. Встречалось и множество закрытых каменных дверей, которые Тристан не решился взламывать, уж больно неприветливыми и похожими на охранные заклинания были светящиеся тусклым светом руны на них.
Прошёл час, когда один из коридоров привёл героев в зал с колоннами, схожий с тем залом пророчеств, который они видели раньше, но сохранившийся куда лучше. Даже украшения в виде витых каменных лиан на колоннах были почти везде целые. Над входом также были надписи, но совсем иные.
— Нет ни света, ни тьмы, лишь иллюзия выбора. Когда Сон прекратится, всё вернётся обратно. Отриньте плотское и станьте Мыслями. Станьте Мыслями вечными и навязчивыми. Станьте Мыслями неодолимыми и нерушимыми логикой и верой, — прочитал юный мастер.
— Тристан, нам немного некогда, — заметил Хит, но его снова прервал жест Эллис.
— Пусть читает. Всё это явно не просто так.
Группа прошла внутрь, а Тристан неспешно двинулся вдоль стен. Здесь сохранилось много надписей, но смысл их при буквальном переводе был совершенно непонятен непосвящённому. Многие письмена оказались формулами разных алхимических снадобий или философскими размышлениями, но возле одной надписи группа остановилась надолго.
— Смешай щепоть ненависти, боли и отчаяния в одной длани с щепотью радости, счастья и любви в другой. Они сотрут друг друга без следа, если не будет души, что впитает в себя всё. Но душа эта должна быть сильна духом несгибаемым. И впитав все страсти мира, поглотив и познав их, испытав лишь истинное равнодушие ко всем ним, воссияет она истинным серебром.
— Это зашифрованная схема создания сильного гибрида, — сумрачно сказала Эллис. — И по тексту ясно, что речь идёт об аркане.
— Ненависть, боль, отчаяние, радость, счастье и любовь здесь являются отражением неких реальных составов и действий, которые необходимо проделать, — добавил Тристан. — Если подумать, то руны из этих слов я видел во все предыдущих надписях.
— Если составить из них нужные слова, мы получим рецепт самого мощного поца во вселенной? — недоверчиво хмыкнул Дидрик. — Звучит бредово.
— Звучало бы, — Луэазаэр тяжело вздохнула, — но мы знаем, что серебряная Воля существует, — на этих словах эльфийка обернулась к всё сильнее мрачнеющей с каждым словом Эллис.
— Выходит, роугарты по примеру неизвестных учёных из Зелёной вселенной хотели создать биологическое оружие. — Тристан с мрачным видом почесал лоб. — Кажется, я понял, почему роугарты исчезли.
— Что ты понял, парень? — спросил Дидрик.
— Они не поклонялись ни богам, ни дьяволам. Все эти «храмы» были лишь площадками для изучения их силы. Всё, что мы видели под землёй, было комплексами для получения биологического оружия. Залы со схемами силы богов, залы испытаний для образцов, а теперь и это. Но арканы, которых хотели получить роугарты, могли стать реальной угрозой и богам, и дьяволам. Поэтому…
— Их всех перебили. И следы энергии богов и миазмов дьяволов говорят о жестокой битве в этих коридорах, — закончила за запнувшегося мага Эллис. — Странно только, почему не стёрли все следы. Видимо, самые явные записи и залы уничтожили, а зашифрованные гравюры не посчитали большой угрозой.
— Ребят, а ведь любой, кто обладает такими знаниями, рискует огрести, — протянул Дидрик. — Эй! Какой породы ты это записываешь?!
— Нужно увековечить эти тексты, — отмахнулся юный маг, торопливо копируя знаки в тетрадь. — К тому же, за нами и так охотятся боги с дьяволами. Какая теперь разница?
Это простое замечание заставило всех поёжиться и замолчать. Долгое время был слышен только скрип карандаша Тристана.
— Это всё? Или ещё какие-то надписи нужно читать? — нетерпеливо поинтересовался Хит, когда зловещая тишина затянулась.
— Только одна. Здесь говорится об учителе этих роугартов. О том, кто дал им знания, подтолкнув к их открытиям.
Эллис уже не слушала Тристана. Она смотрела на рисунок над последними письменами. Это была маска. Очень знакомая маска. Именно такую носил тот, кто называл себя Ферзём.