consequence of nicotine

- Ты крутой, я твой фанат! - заявляет лохматый парнишка и, чуть стушевавшись, добавляет: - Хён. Юнги выдыхает дым прямо ему в лицо и едва усмехается, когда это «нечто» заходится в приступе кашля. Хотелось бросить что-нибудь язвительное, но Юнги не очень любит разговаривать с незнакомцами. Он вообще разговаривать не очень любит. Поэтому молчком докуривает сигарету, носком кед втаптывает ее в асфальт и ретируется, пока непутевый малец изображает умирающего астматика. Юнги пожалел бы его, не будь сегодняшний день таким паршивым и утомляющим. Нет, правда, если б не дикая усталость, он бы точно помог, поддержал там. Юнги на самом деле хороший парень, им вон даже восхищаются. Небось и продюсер из него тоже клевый вышел. Университетская парковка опустела. Юнги неторопливо шествует к воротам, полностью поглощенный мыслями о дедлайне и той тучи песен, которые нужно доработать, улучшить. Вчера ночью Намджун скинул неплохой набросок — Юнги решает заняться им в первую очередь. Но сначала кофе. И душ. Осознание приходит неожиданно, накатывает темной бурлящей волной. У Юнги паника. - Твою мать, - шепчет.- Твою мать! Ком стоит в горле, пока Юнги бежит обратно, что-то давит у него в груди, заставляет нервничать, словно тикающая бомба, готова взорваться в любой момент. В ушах свистит ветер — неплохо бы такой же свист в песню добавить. Юнги стискивает зубы и ускоряется. Чувствует себя настоящим спринтером, заворачивая за угол главного корпуса, спотыкается но не падает. Он все еще там, в курилке. Парниша, тот самый, лохматый, уже посиневший. Лежит прям на окурках и в грязи, хрипит, и в этом хрипе отчетливо слышится «помогите». Интересно, если этот юнец все-таки умрёт, Юнги дадут срок за преднамеренное убийство или за убийство по неосторожности? Будучи человеком пессимистичным, он не привык надеяться на лучшее. Но маленькая истеричка внутри пищит что-то о вере в светлое будущее и вроде как молится, пока внешне Юнги остается спокойным, лишь чуть бледнеет. Казалось, куда уж больше. В кабине скорой помощи душновато, Юнги хочет выйти, может даже на ходу. И закурить. Но к сигаретам Юнги вряд ли еще когда-либо притронется. Один из докторов мимоходом уточняет, что больной (скорее умирающий) делал в курилке. Юнги тоже задается этим вопросом. Он растерянным взглядом пробегает по лицу астматика и пытается сообразить. Не совсем понимает, что произошло и кто вообще этот парень, откуда взялся. Он кажется сказал, что я крутой, - думает. - А я его убил. Какая ирония. - Какая ирония,- вежливо подмечает Хосок на введение в краткий курс. У Юнги кажется начинает дергаться глаз. Они находятся в больнице вдвоем еще часа полтора, и Юнги бы наверное с ума сошел, если бы не негласная поддержка друга. За это время Хосок успевает побить три рекорда в гонялках на телефоне, а сам Мин - прочесть в гугле пару статей про непреднамеренное убийство и что за это светит, а также потратить всю наличку на безвкусный кофе из автомата на первом этаже. Руки предательски трясутся, из-за чего пара кофейных капель из бумажного стаканчика падает на джинсы. Любимые джинсы Юнги. - Жизнь — дерьмо, - задумчиво изрекает он, наблюдая, как растекаются коричневые пятнышки на бедре. Хосок неопределенно хмыкает, не отрываясь от экрана телефона. Юнги завидует его спокойствию. Самому-то плакать хочется. И от вины, и от чувства несправедливости. Его блистательная карьера обречена закончиться так рано, а ведь столько запланированного не сделано. Микстейп все еще на стадии «в разработке, но походу вечной», а еще Намджун хотел устроить грандиозную попойку в ближайшее время. В принципе это весь список несделанного. И парнишу этого жаль. Так по-дурацки закончить..... - Вы родственники пострадавшего с аллергией на никотин? - медсестра появляется из неоткуда, Мин пугается и проливает на себя еще немного кипяточка. Прекрасно. - Нет, но мы как бы эээ... - Мы его друзья, - приходит на помощь Хосок. И указывая на Юнги, дополняет: - Он еще скорую вызывал. Медсестра кивает, делает какие-то пометки в бланке и сообщает, что с больным все не так уж плохо, угрозы его здоровью больше нет, и ,собственно, через денек другой он гордой ланью может скакать из больницы на все четыре. Она уходит, напоследок проронив, что пациента перевели в обычную палату и его можно навестить. У Юнги глаза по пять копеек и чувство, будто он выиграл миллион баксов. И яхту. И Мисс Вселенную себе в жены. Как-то слишком резко отпустило: мысли о поиске адвоката сменились щенячьей радостью. До полноты картины только счастливо виляющего хвоста не хватает. - Ну что, наведаемся к пацану?- Хосок зевает и потягивается, его лицо не выражает удивления или облегчения — он знал, что все обойдется, предчувствовал. - Извинится надо бы, - Юнги сомневается, вряд ли ему будут рады. Однако он все же решает зайти к пареньку и говорит Хосоку, чтобы не ждал. Настроение что-то среднее между радостно/в ужасе — такое с Мином бывает редко, от слова совсем. Он слишком возбужден, и кажется, его потряхивает. Вот так нелепо чуть не убить человека! Кому расскажешь — не поверят. Юнги думает, что за последние пять лет столько эмоций не получал, как за сегодняшний день. Нужная палата находится быстро; Мин заглядывает в оконце на двери, но больничная кровать пустует — здесь никого. Он нерешительно заходит в небольшое светлое помещение и озирается. Застывает, стоит только наткнуться на удивленный взгляд карих глаз. Парень стоит у приоткрытого окна весь какой-то болезненный и взъерошенный. Бледная кожа при тусклом освещении палаты кажется чуть ли не зеленой, на лице залегла вселенская усталость. Он смотрит на Юнги широко распахнутыми глазами, от чего делается немного не по себе. Мин, притупив взгляд, не знает, как начать разговор и выдавливает нелепое «привет». - Ты извини, что без стука, я думал тут никого нет, - Юнги прокашливается в кулак, топчется на месте. Приходится напоминать самому себе, кто тут двадцатидвухлетний суровый продюсер. - Я извинится хотел, - бормочет. - Ничего страшного, хён, ты же не знал. Про аллергию, - парень улыбается дружелюбно, приветливо так, будто это не его чуть ли не угробили часами ранее, а кого-то другого. И переживать собственно не о чем, и извиняться не за что. Все классно, птички за окном поют, цветочки в парке распускаются, а люди живы и здоровы. Ну, практически все. - Да, - Юнги заторможено кивает, не знал. И имени нового знакомого он, кстати, тоже не знал. - Я Чон Чонгук, - представляется, запоздало, но это не так уж и важно, да? Он подрывается, подскакивает к Мину и руку протягивает, а в глазах плещется не читаемая смесь восторга и чего-то еще. Чужая ладонь холодная и крепкая, немного меньше его собственной, Юнги переводит взгляд на их сцепленные руки и ему снова как-то не по себе. В палате жарко, не смотря на открытое окно: поздняя весна вошла во вкус, повышая температуру с каждым днем все больше и больше. А Чонгук ледышка, и от этого контраста мурашки по спине. Рукопожатие затягивается до невозможности. Юнги думает, что Чонгук похож на преданного щенка. Тот смотрит на хёна, взгляд не отводит, весь тянется к нему, задает кучу вопросов. Мин старается не раздражаться, но все-таки сбегает уходит по важным делам спустя час. - Если что-нибудь понадобится — звони, - говорит. И исчезает в вечернем городе.