consequence of nicotine

Чонгук натыкается на профиль Юнги совершенно случайно. Он смотрит на черно-белый инстаграмный снимок студии и совсем чуть-чуть завидует. На фотографии небольшая комнатушка заваленная хламом и музыкальным оборудованием, кресло и стол с банками газировки. Чонгук решает - уютненько. Листает вниз, а дальше — больше. Вот Юнги сидит в наушниках перед компьютером, задумчиво пожевывая губу. Он сосредоточен, брови нахмурены, сгорблена спина. Атмосферненько, - думает Чонгук, нажимая на сердечко в углу экрана. Следующий пост — видео. Просто черный экран, но парню любопытно. Он включает звук и увеличивает громкость: из динамика льется музыка, медленная, тягучая, ритмичная. Чонгуку нравится. И песни, и сам Юнги. Он пролистывает все имеющиеся фотографии, усмехается над описанием под иконкой профиля и нажимает «follow». И именно тогда Чонгук заканчивается, как нормальный человек, и начинается, как зависимый. /Мин Юнги. 22. Продюсер. Гений/ Чонгук в Сеуле уже как год, у него самостоятельная жизнь, цели, расписанное будущее и оставленные в Пусане родители. У него институт, тренировки по вечерам и жуткая чувствительность к испорченному городскому воздуху. И ко всему этому постепенно присоединяется Мин Юнги. Нет, они не знакомы, даже не встречались ни разу, однако Юнги всегда рядом. В наушниках, в фотографиях на телефоне, во снах. Чимин говорит что-то про одержимость, но Чонгук отмахивается, мол просто музыка ему нравится и все. Он не вспоминает про папку «***» на ноуте, до верху заполненную фотографиями белобрысого парня из инстаграма, не вспоминает, как каждое утро щемится в профиль Юнги, обновляя ленту снова и снова. Чимин иногда смотрит так многозначительно, будто в душу заглядывает, но ничего не говорит. Он хороший, понимающий. Они тренируются вместе с тех самых пор, как Чонгук только приехал покорять Сеул и нашел их танцевальную команду. В коллектив влился быстро, однако сдружился только с Чимином, потому что... Просто потому что. Он хороший. И понимающий. А еще именно благодаря ему Чонгук находит Юнги. Чимин как-то просит забежать за ним в универ перед тренировкой, а Чону как раз по пути. Он стоит около ворот, разглядывает студентов, выискивая знакомую блондинистую голову, а находит того, кого точно не ожидал встретить в этой жизни. Мин Юнги. Реальный Мин Юнги. Ноги сами идут на встречу, и чем он ближе к «цели», тем сильнее колотится сердце. Дыхание аж спирает. Всего в пяти метрах его самый настоящий краш, человек, занимающий все мысли последние месяцы. У Юнги беспристрастное лицо, рваные на коленках джинсы, выбеленные намертво волосы и все уши в пирсингах. А у Чонгука мини-инфаркт. В жизни он еще красивее, - промелькает в голове, до того как чьи-то не слабые руки стискивают Чонгука в объятьях. Юнги будто в замедленной съемке шествует мимо парня, не замечая ничего вокруг — и Гук от осознания немного умирает внутри: он выше хёна. В ухо пищат громкое радостное «Чонгукиии», звучит не то, чтобы отрезвляюще. Его обнимает Чимин, у которого волосы почему-то не пшеничные, а огненно рыжие, и было бы неплохо поприветствовать друга. Спросить, как жизнь там, зачем волосы покрасил. Но в голове перекати поле и только острые коленки, торчащие из дырок джинс, да тяжелый взгляд из-под белой отросшей челки. - Чонгук-а, что с тобой? - Чимин заглядывает в лицо, волнуется. - Все нормально, - Гук хлопает себя по щекам, будто прогоняя наваждение. А у самого перед глазами бегущая строка «пиздец, ты влип».