Чат для одиноких

Тина влетела в приемную, когда на часах было без пяти восемь. Запыхавшаяся, растрепанная, с румянцем на щеках, она все-таки успела. Достав из ушей наушники и спрятав их в карман куртки, она подошла к невысокой стойке, где ее уже ждала веселая ухмылка на симпатичном лице. — Ничего себе! Голдштейн, ты сегодня не опоздала! Фантастика! Это к смене погоды, не иначе! — сказал торжественный голос с нескрываемыми нотками язвительности. Кристофер Даут был на пару лет ее старше, на пару сантиметров ниже и на несколько килограммов худее. Он был таким юрким и подвижным, что усадить его за стойку встречать пострадавших, успокаивая их и помогая заполнять заявления, было самым ужасным преступлением, как считала она. — И тебе доброе утро, Крис. Как всегда на посту? — А то! — весело ответил мужчина, проводя рукой по волосам цвета молочного шоколада, что на свету иногда отдавали рыжим. — Кто-то же должен работать. Грейвс еще не пришел, ты пока не заступила на службу. Остаюсь только я — надежда всей Америки. Девушка хмыкнула и хотела идти дальше, когда он положил свою руку ей на плечо, останавливая. — Голдштейн, ты ничего не забыла? — Пожелать удачного дня? — Пропуск. Тяжелый вздох означал все трудности недель после проверки: участок на это время становился образцом всех правил, которые соблюдались с удивительной точностью до тех пор, пока капитану самому не надоедала вся эта формальность, и тогда они возвращались в привычный порядок. А пока приходилось терпеть. Обыскав на ощупь карманы куртки и штанов и не найдя ничего, что отдаленно напоминало прямоугольник размером со смартфон, она сняла с плеча рюкзак и стала искать в нем. — Три загадки человечества: затонувшая Атлантида, Бермудский треугольник и женские сумочки, — проговорил Даут и тихо засмеялся, не замечая, как его коллега слегка приподняла свою ношу, прикидывая, какой у той вес и что будет, если стукнуть ею по голове этому шутнику. Да, капитан рассердится. И очень сильно. Отметит, в какой она хорошей форме, а потом накажет дежурством. Мысли о разозленном лице Грейвса прогнало осознание, что пропуска нет и в рюкзаке. И это было нехорошо. — Что такое? — поинтересовался Крис, видя ее потерянное лицо. — Только не говори, что ты его не взяла. Ладони легли на холодную столешницу стойки, и пальцы стали слегка барабанить по ней. Нужно было что-то придумать. — Крис, впусти меня. — Пропуск, Голдштейн. Без него не могу, прости. — Но ты же знаешь, что я — Тина Голдштейн, которая работает в этом участке уже четыре года. — Возможно, — протянул мужчина, наклоняясь к ней. — Но не факт. — Не факт? — переспорила девушка, хмурясь. — Ты серьезно? Хорошо! В прошлом году мы проходили с тобой тест на психическое здоровье. И кстати, твои результаты были весьма сомнительными. — Я просто переволновался! Там были сложные вопросы. — Ну да, конечно, — сказала она, кивая и пододвигаясь немного ближе. — Пусти меня, Крис. Если я снова опоздаю, то капитан меня убьет прямо на глазах всего участка. Ее карие глаза умоляюще смотрели на задумчивое лицо коллеги. — Прости, но не могу. Приказ. К тому же, вдруг ты террористка. Тина закатила глаза, понимая, что такими темпами она станет врагом номер один всего человечества быстрее, чем попадет на свое рабочее место. — Тебе сделали операцию, как в фильме «Без лица», и поэтому ты так выглядишь и говоришь. А на самом деле хочешь подорвать весь участок во имя какой-то странной, но явно патриотической цели. Слушая вполуха, она положила локти на стойку и голову на ладони. — Если бы это было так, то я бы выбрала внешность получше и кого-то, кто работает в ЦРУ или ФБР, а не в обычном участке в Манхэттене. — Ты не очень сообразительная террористка. И такое бывает. Желания убить коллегу боролось с надеждой, что все же можно договориться с ним, когда краем глаза заметила большие часы на стене справа и время на них. Без двух восемь. — Хорошо. Ладно, я все поняла. Тогда скажи мне, о, блюститель порядка и приказов, что ты предлагаешь мне делать в такой ситуации? Даут стал потирать подбородок слишком узкой для мужчины рукой, задумчиво сведя брови. — Только одно - бежать домой за пропуском. — В Бруклин? За две минуты? — спросила она, не скрывая злость на сложившуюся ситуацию. — Если у тебя затерялась где-то в коробке с найденными вещами машина времени, телефонная будка синего цвета или Хэйден Кристенсен, то я с радостью вернусь домой, возьму пропуск и ровно в восемь покажу его тебе. — Прости, Голдштейн, но сегодня явно не твой день: последний телепорт забрали братья Ли, чтобы произвести впечатление на тех моделей из Голливуда, которых задержали за хранение наркотиков неделю назад. — Как всегда, — печально произнесла Тина и, опустив руки, коснулась лбом лакированной поверхности стойки. На это Крис только пожал плечами, собираясь похлопать ее по спине и хоть как-то утешить девушку, когда в приемную вошли. — Доброе утро, капитан. Услышав слова мужчины и аромат приятных духов, она чертыхнулась, понимая, что зря решила, что эта ситуация не может быть хуже. Может и еще как. — Доброе утро, сэр. Грейвс посмотрел по сторонам, чтобы узнать, откуда исходит этот сдавленный голосок, и заметил полулежащее тело на стойке. — И тебе, Голдштейн. Что случилось? Тина выпрямилась, поправляя волосы и одежду и поворачиваясь к начальнику. Тот был в черном пальто с белой подкладкой и полукруглым воротником, которое выгодно подчеркивало как его рост, так и ширину плеч и абсолютно прямую спину. — Она террористка, которая, соблазняя меня, человека, давшего клятву защищать мирных граждан, хотела проникнуть в наш участок и подорвать его, — опередил ее Крис, забирая пропуск шефа. — Серьезно? — спросил капитан, пряча руки в карманы брюк и удивленно смотря на девушку. — Да, сэр. Она почти сама призналась в этом, — никак не хотел успокаиваться Даут. — И уже начала раздеваться, лишь бы пройти дальше. Легкая улыбка коснулась тонких губ Грейвса, наблюдавшего, как Тина скрестила руки на груди и зло смотрела на парня за стойкой. — Какой кошмар! — как можно более серьезно начал он, сокрушенно качая головой. — И это в том самом месте, которое стало для тебя вторым домом, Голдштейн. В паре метрах от рабочего места. Вот что-что, а от тебя я такого не ожидал. Теперь ее взгляд вцепился в фигуру начальника, понимая, что попала в цирк, и в нем уже целых два клоуна. — Что нам теперь делать, сэр? — Не знаю, Даут, не знаю. Есть, конечно, предложение отправить ее за пропуском домой, но я неплохо ее знаю, и она вернется только под конец рабочего дня и не факт, что целая. Внутри нее уже назревал ураган злости и пары милых колкостей, чтобы поставить этих шутников на место, но та часть разума, что еще не была затуманена планами по расправе прямо в центре города, говорила, что следует молча ждать, когда это закончится. — Но все же такое может случиться с каждым, и мы можем простить на первый раз легкую девичью забывчивость. На улице весна, и мысли совсем не о пропусках, да, Голдштейн? Что скажешь? Обещаешь больше ничего не забывать? Подойдя к ней поближе, он слегка наклонился, смотря своими темно-карими, из-за освещения в которых появились позолоченные крупинки и легкие игривые искорки, глазами на нее. Она открыла рот, но лишь глубоко вздохнула и кивнула. — Ну вот и отлично. Она обещала. Если нарушит обещание, вызывай спецотряд, чтобы забрали террористку. Крис улыбнулся, протягивая пропуск, и сильная ладонь начальника взяла его, сразу положив в карман. — Как скажете, сэр. Покосившись еще раз на девушку, он исчез за дверью, ведущей в отдел. — Тебе повезло, что мы в хорошем настроении, Голдштейн. Очень сильно повезло. Прикусывая нижнюю губу, держа язык и все слова, что уже чесались на его кончике, Тина взяла рюкзак и последовала за Грейвсом, который, на удивление, стоял около ее стола. — Я испугался, что ты можешь заблудиться или забыть что-то еще, — ответил он на ее непонимающий взгляд. — Очень мило с Вашей стороны, сэр, — сказала девушка без особого энтузиазма, присаживаясь на стул. — Ждете ответного жеста? Уголки его губ немного растянулись и поползли вверх. — От тебя? Не в этой жизни. Проводив взглядом его широкую спину в дорогом пальто, у нее в голове зародилась идея записаться на курсы лучников и всегда носить с собой лук и пару ядовитых стрел. На всякий случай. Как только его фигура пропала из поля зрения, она стянула куртку, повесив на спинку стула, и снова погрузилась в работу, забыв обо всем на свете, концентрируясь только на угонщике и пытаясь понять схему (а она у него есть, не иначе) действий, и куда потом исчезают машины. Из этих раздумий ее вывел хлопок двери. Тина подняла голову и увидела, как к ней решительно направлялся Грейвс. Сердце ушло в пятки. Не от красоты, хотя выглядел он очень эффектно, а от страха, что всплыл ее какой-то очередной косяк, пусть ей и не известный. Он все равно к чему-нибудь да придерется. Но, к счастью для нее, капитан прошел мимо и вышел из отдела. Все переглянулись, стараясь понять, что же такое случилось. Ответ не заставил себя ждать: не прошло и минуты, как он вернулся и не один, а в компании высокого мужчины, показавшегося девушке знакомым. Покопавшись в памяти, ей вспомнился тот вечер в «Пьяном Рыбаке», и именно этот незнакомец был вместе с ее начальником. — Он сказал, что я похож на террориста. Они хоть красивые? — прозвучал сильный голос с легкой хрипотцой, оставляющий приятные мурашки на коже. — Все зависит от случая, — ответил Грейвс, подталкивая его вперед, к своему кабинету. — А они много зарабатывают? А то я могу! Я легко обучаем, знаешь ли. — Знаю. За этой странной парочки следил весь участок до того момента, как дверь за ними закрылась. После чего послышался легкий шепот и пара десятков теорий, кто это мог быть. — Она назвала меня бесполезным! — произнес Эрик Холл, как только они остались одни. — Меня! Бесполезным! Я воспитываю ее дочь! — Она и твоя дочь тоже, — заметил Персиваль, облокачиваясь на дверь, чтобы его подчиненные ничего не видели. — Я помню! Нашу дочь. Я ее воспитываю! Я убираюсь! Готовлю! Я делаю ей массаж! Не так часто, но все же! Я даже заполняю налоговую декларацию! Она за столько лет не научилась это делать! И в итоге я еще и бесполезен! Он запустил ладонь в короткие черные волосы и тяжело вздохнул. — Я разведусь с ней. Это точно! — Ты это говоришь каждый год вот уже на протяжении двенадцати лет, — ответил Грейвс, пряча руки в карманы брюк. — Ради нее я бросил свою работу! Конечно, дорогая, я понимаю, что ты хочешь сделать карьеру! Без проблем! Я посижу с Джейн, а ты вперед, покоряй карьерные лестницы! Я бы уже мог стать ведущим архитектором этого города! Как и ты, если бы не сбежал с первого курса в полицейскую академию. — Не слишком ли много ведущих архитекторов для несчастного Нью-Йорка? К тому же мне и капитаном полиции быть очень даже нравится. Холл потер виски и стал громко дышать, а потом взглянул на друга ярко-голубыми глазами. — У тебя есть выпить? — Выпить? В полицейском участке? — И что? Так есть? — Выпить в кабинете капитана полиции? — переспросил его Грейвс. — Да. — Ты хочешь выпить в кабинете капитана полиции в полдень? Кивая, Эрик все еще вопросительно смотрел на мужчину. — У меня нет алкоголя. У меня же была проверка. — Жаль. — У меня совсем нет алкоголя в самом нижнем ящике стола слева. Проверка же, — проговорил Персиваль, косясь в стеклянную дверь и наблюдая, чтобы никто ничего не увидел. Его гость довольно улыбнулся и, упав в просторное кресло, наклонился, начиная поиски заветного. — Черт! На твоей фляге даже есть гравировка «ПГ». Это уже безумие, — сказал Холл через пару секунд, все еще не разгибаясь. — Это подарок на память. — Что-то вроде «Пей и меня вспоминай»? — спросил мужчина, появляясь и откидываясь на высокую спинку кресла. — Шикарно. А у тебя тут уютно. Так вот на что идут наши налоги? — Почти. Еще на зарплаты, обслуживание машин, кофемашин и пончиков. — А ты неплохо пристроился, скажу я тебе. — Знаю, — усмехнулся Грейвс, отталкиваясь от двери и выпрямляясь. — У нее сейчас много забот: проверка, предвыборная кампания, а ее конкурент не собирается уступать женщине. Ее тоже можно понять. — У нее всегда много проблем. Как будто у меня их нет. Разбудить ее, приготовить завтрак, проводить на работу, потом разбудить Джейн, отвести ее в школу, съездить в химчистку, приготовить обед, забрать Джейн, накормить, убраться, отвезти ее на тренировку, потом в художественную студию, привезти ее обратно, сделать с ней уроки, одновременно готовя ужин, потом всех накормить, уложить и помыть посуду. Я тоже устаю, Грейвс! И очень сильно! И знаешь, что я получаю в благодарность? Меня обзывают бесполезным и захлопывают дверь в спальню перед самым носом! Хозяин кабинета внимательно слушал все, пока не заметил, как его друг махал рукой, и он вернулся к двери. Холл снова исчез за столом и появился через несколько секунд. — Ух! Неплохой бурбон. — Спасибо. Может, вам нужно побыть вдвоем? Романтический ужин, тихая музыка, дорогое вино и приличный ресторан? Ты забудешь про домашние заботы, а она — про работу. Просто отдохнете и все обсудите. Не думаю, что она будет устраивать сцены не публике. Чуть захмелев и успокоившись, Эрик нахмурился, пытаясь подумать над предложением и взвесить все «за» и «против». — А неплохая идея-то, — проговорил он спустя минуту. — Очень даже. Но куда деть Джейн? — Я посижу с ней. Она давно не была у крестного в гостях. Наиграемся, наедимся сладкого, насмотримся боевиков с вываливающимися кишками через каждые пять минут. — Она уже их все видела, — задумчиво сказал Холл, потирая левый висок. — Значит, будем смотреть ужастики, где вызывают всякую нечисть. Уверен, ей это понравится. — Ну, если тебе не сложно и ты не против… — Совсем нет. Должен же и я внести свой вклад в ее воспитание, — весело проговорил Грейвс, подходя к своему столу. — Если она мне скажет, что хочет стать копом, я убью тебя. Знай это. Он поднял руки вверх, показывая, что сдается, и улыбнулся. — Слушай, а что это за девушка у тебя в отделе? Такая темненькая, с короткой стрижкой и милым личиком? Я приметил ее по дороге, — спросила Эрик, вертя головой и смотря в стеклянную дверь. — Голдштейн? — Так это и есть та самая Голдштейн?! Спрыгнув с кресла, он подлетел к двери, осматривая отдел и тут же находя нужную макушку, что опустилась к столу. — Я думал, что она страшненькая, а тут такая симпатичная девушка. Да еще и в твоем вкусе! Так почему вы еще не вместе? Я не против, если и она составит вам с Джейн компанию. Вопросительный взгляд врезался в капитана. — Потому что это — Голдштейн. Ты же знаешь, что она творит. Я тебе рассказывал и не раз. — Ну да, она единственная, о ком ты только и рассказываешь, — хитро заметил гость, наблюдая за Тиной. — Потому что она единственная, кто творит черт-те что в таких масштабах. Если бы это делали все, то тебе пришлось навещать меня на городском кладбище. — Ага, — ответил Эрик, уже не слушая друга и вплотную прижимаясь лицом к стеклу, пытаясь рассмотреть Голдштейн как можно лучше. — Это его друг, — раздался знакомые голос, и, подняв голову, Тина увидела Миранду. — Ты про мужчину, который сейчас в кабинете капитана? — Ага. Помнишь, мы видели его в баре. А он симпатичный. Такой аппетитный. Эх, и почему я замужем?! Девушка слегка наклонилась вправо и заметила, как Грейвс оттаскивает мужчину от двери. — Интересно, что он тут делает? — Наверное, что-то случилось, и ему понадобился совет нашего Мистера Идеала. Нахмурившись, она задумчиво поджала губы, не обращая внимания на болтовню миссис Джонс. Мышка: Это было странно. Зануда: Почему? Мышка: Мы так готовились к этому, а все прошло быстро. Закутались в пледы, вышли посреди ночи, но это длилось от силы минут десять и все. Зануда: А я хотел посмотреть на то лунное затмение, но не получилось. Работа. Мышка: Трудоголик. Зануда: Немного. Она покосилась на Куинни, которая порхала по кухне, готовя ужин и не позволяя себе помогать, потому что можно было испортить всю задумку. Надев старый растянутый свитер, пряча в его воротнике половину лица и все тело от холода, но не внешнего, Тина стала набирать сообщение. Мышка: Я сегодня в очередной раз поняла, что мой начальник — всего лишь человек. Ей нужно было кому-то это все рассказать, но у ее сестры было такое приподнятое настроение, что девушке не хотелось его портить, пусть и глупыми разговорами про Грейвса. Зануда: А ты думала иначе? Мышка: Просто, когда смотришь на него, он кажется чем-то неземным, ужасно идеальным и почти недостижимым. Мужчина перечитал это сообщение несколько раз, пытаясь представить этого человека, но фантазия сегодня не работала как следует, вырисовывая какого-то незаконнорожденного ребенка Леголаса, Джеймса Бонда и Супермена. Зануда: Странное представление о своем начальнике. Мышка: Знаю. Извини. Зануда: За что? Мы же просто говорим. Не стоит извиняться за свое мнение. Коснувшись кончиками ногтей своих губ, она снова согласилась с ним. Зануда: Пусть это может и звучать глупо, не совпадать с мнением других и казаться безумием, но это твое мнение, отношение к этой ситуации, и его стыдиться не нужно. Мышка: Спасибо. Я просто сегодня немного устала, а эта мысль в голове была как камень, на который ты постоянно натыкаешься и спотыкаешься. Мне нужно было кому-то это сказать. Зануда: Про начальника? Мышка: Да! Понимаешь, сколько я работала, то все время думала, что он не настоящий человек, а просто издевка над всеми нами, его подчиненными, что вы никогда не станете такими, как он. А в последнее время я все больше замечаю, что он просто человек, у которого есть друзья, он отдыхает и веселится, у него бывают проблемы и так далее. Зануда: Переоценка? Мышка: Именно! Его образ в моей голове меняется с получением информации, и мне не очень комфортно из-за этого. Зануда: Такое бывает. Когда ты уже сложил полную картину о человеке или событии, ты довольный смотришь на нее, пусть это и не очень приятная вещь, а потом появляется какое-то событие, деталь и резко все меняет, уродуя всю картину целиком. Мышка: Точно! Ты понял меня. Глупая улыбка растянулась на тонких губах мужчины. Зануда: Да. Не расстраивайся по этому поводу. Людям свойственно меняться, и не очень правильно загонять их в рамки. Они не картины. Их поведение, поступки и слова порой могут удивлять. В этом я точно уверен. Мышка: Я согласна. Спасибо. Ты мне очень сильно помог. Тина и сама не заметила, как стянула свитер, в котором стало жарко, и осталась в желтой футболке с коротким рукавом. Зануда: Всегда пожалуйста. Мышка: Я знала, что ты мне поможешь. — Ужин готов, моя прекрасная леди, — крикнула Куинни, снимая фартук. — И он ждет тебя. Глаза бегали по последней строчке, и было сложно признаться, как ему эти слова приятны. Мышка: Извини, но мне нужно ужинать. Ты будешь здесь через часик? — Я жду! — недовольный голосок раздался по всей квартире. — Я все еще жду! Зануда: Буду. Приятного аппетита. Довольно улыбаясь, девушка закрыла лэптоп и побежала на кухню, к сестре, готовой уже скормить ее порцию коту. Грейвс встал на ноги и направился к холодильнику, желая приготовить себе что-то на ужин.