Чат для одиноких

Мышка: Привет, мой совенок. Грейвс лежал на диване и смотрел новости, собираясь уже ложиться спать. Как только начался прогноз погоды, он встал и подошел к ноутбуку, стоящему на длинном стеклянном столе, чтобы его выключить, когда заметил, что вкладка чата мигает синим. Зануда: Привет, моя улиточка. Как дела? Мышка: Неплохо. Мышка: Я по тебе скучала. Слегка нахмурившись, мужчина вспомнил, что последний раз они общались вчера вечером. Зануда: Я тоже думал о тебе. Мышка: Думал? И как? Зануда: Думал, что возможно мы видимся на улице или в кафе каждый день, но не знаем этого. Мышка: И только? Ощущение, что тут явно был какой-то подвох, возникало у него каждый раз, когда приходилось общаться с женщинами. Пусть они и сами того не хотели, но каждым словом, жестом, взглядом и сообщением посылали намеки, и расшифровать их было сложнее, чем искать маньяка в таком большом городе как Нью-Йорк. Зануда: Мы, может, встречались взглядом. Мышка: А может и не только взглядом. Мышка: Может, когда-то мы с тобой столкнулись на улице, и наши тела были так близко, как в постели. Зануда: В постели? Мышка: Знаешь, когда люди спят друг с другом, их тела очень близко находятся. Брови вопросительно поднялись вверх. Зануда: Так вот как ты думала? Мышка: Да. Мышка: Я думала, что у тебя сильные руки. Мышка: Очень сильные руки. Мышка: И приятный голос. Мышка: Такой волнующий. Мышка: И сексуальный. Мышка: Как и тело. Мышка: Уверена, что ты подтянутый и ходишь в спортзал. Мышка: И ты очень красив. Мышка: Такой пленительной красотой. Мышка: Увидишь раз и больше не забудешь. Мышка: И в твоих глазах можно утонуть. Мышка: Раствориться и умереть. Мышка: А волосы жесткие. Мышка: Так бы и запустила в них свои пальцы. Сначала он хотел написать ответ, но сообщения появлялись так быстро, что ему оставалось только читать их. Мышка: И у тебя упругая задница. Мышка: Такая аппетитная. Мышка: Так и представляю, как засовываю руку в задний карман твоих джинс. Мышка: И сжимаю ее рукой. После последнего Грейвс едва сдержал смех, пряча лицо в ладони, стараясь успокоиться и понять, что случилось с его собеседницей и с чего вдруг такие откровения. Мышка: Ты там? Зануда: О, да. Мышка: Отлично! Определенно, эта была шутка, как иначе? Ведь до этого момента все было просто отлично, и они лишь вскользь поднимали такие откровенные темы. Немного задумавшись, мужчина начал набирать ответ. Зануда: Ты права, я именно такой. Зануда: И да, я хожу в спортзал. У меня нет шести кубиков, но я довольно подтянутый и сильный. Зануда: Мои волосы темные и жесткие на ощупь. Расчесывать их иногда очень тяжело. Зануда: А руки довольно большие, если судить по размеру перчаток. Он постучал пальцами по столу, и хитрая ухмылка появилась на его лице. Зануда: И они очень легко могут обнять тебя за талию и прижать ко мне. Зануда: К моему сильному телу. Зануда: Голос будет гипнотизировать тебя, чтобы ты смогла расслабиться и забыть обо всем. Зануда: И, если вдруг ты захочешь сбежать, то не сможешь — моя красота не сможет отпустить тебя. Зануда: Я возьму твои руки и положу их в задние карманы своих брюк, чтобы ты не сомневалась, какая у меня задница. Отправив последнее сообщение, он весело расхохотался. Такого Грейвс в жизни еще никому никогда не писал и сейчас жалел об этом: определенно у него был талант. Стоит задуматься о целом романе, ведь чем он хуже всех остальных, а безбедная старость - неплохая перспектива. Слегка успокоившись, его рука потянулась за графином и бокалом, что стояли посреди стола. Надо же отметить открытие нового таланта у себя. Мужчина сделал глоток и посмотрел на экран. Мышка: Ух ты… Мышка: Я как раз сейчас почти голая и сижу на столе. Мышка: На большом столе. Откашливаясь и чувствуя, как по подбородку течет ром, который только что выпил, он глубоко вздохнул. В его голове тут же стали вырисовываться образы и силуэты, погружая их в вихрь воображения. К сожалению, у таких картин очень скудный выбор разнообразных фантазий. Или к счастью? Мышка: Моя сестра любит готовить, и поэтому она настояла, чтобы стол был больших размеров. Мышка: Теперь я понимаю, почему. Грейвс осушил бокал залпом, стараясь выбросить из головы очень откровенные мысли и взять себя в руки. Мышка: Я сейчас лежу голой спиной на нем. Мышка: Как холодно. Мышка: Даже мурашки появились. Нащупав графин, он, не смотря, налил себе половину фужера и выпил все одним глотком. Что-то его мнение, что это всего лишь шутка, таяло с такой же скоростью, с какой похотливые мысли полностью окутывали его разум. Определенно, у него давно не было женщины. Мышка: Нужны горячие сильные руки, чтобы согреть. Мышка: И тело, чтобы прижать к себе. Мышка: Я часто мерзну. Мышка: Очень часто. Безумно давно. Мышка: А теперь на мне остались лишь черные трусики. Ему всегда нравилось черное белье. Было в нем что-то притягательное и сексуальное. Мышка: Но скоро их не будет. Зануда: Обожаю черное белье. Мышка: У меня комплект. Мышка: И они с прозрачными вставками. Его дыхание стало тяжелым и горячим. Мышка: Но есть и красное. Мышка: Только оно слишком откровенное. Мышка: Безумно откровенное. Мышка: Я купила его для редких случаев. Мышка: И хочу показать его тебе. Откинувшись на спинку стула и запрокинув голову назад, Грейвс стал размеренно и ровно вдыхать и выдыхать, успокаивая те чувства, которые пробудили эта девушка и фантазия. Мышка: Знаешь, я никогда не занималась сексом в машине. Мышка: Ни разу, но мне всегда хотелось. Кашлянув, он наклонился вперед и пальцами стал стучать по клавиатуре. Зануда: У меня был. Зануда: Правда я тогда вывихнул лопатку и сильно разбил локоть. Мышка: Я очень гибкая. Мышка: Со мной такого бы не было. Мышка: Мы бы перебрасились на задние сидения. Мышка: Уехали бы куда-нибудь за город. Мышка: Или нет. Мышка: В центре города. Мышка: Со страхом, что кто-то может нас увидеть. Он еще налил себе рома и сделал приличный глоток. Можно было бы закрыть крышку и больше никогда не отвечать этой чертовке, но профессиональное любопытство полицейского не давало ему это сделать. Это и фантазии. Мышка: Или в темном переулке. Мышка: Ты и я. Мышка: И темнота. Мышка: А в паре метров люди ходят. Мышка: А я без белья. Мышка: И прижимаюсь к тебе вплотную. Мышка: Дышу в шею. Мышка: Касаюсь ремня. Мышка: Как жарко. Прикончив очередной бокал, мужчина нервно сглотнул. Мышка: Прощайте, трусики. Грейвс резко встал и, не оборачиваясь, направился в сторону ванной. Ему нужен холодный душ. И срочно. Через пятнадцать минут Куинни вернулась с тренировки и, переступив порог квартиры, удивленно посмотрела на кухню: на обеденном столе в позе звездочки, в своей пижаме в зебру лежала ее сестра, крепко держа в руках смартфон. Подойдя ближе и испуганно наклонившись над ее телом, девушка недовольно сузила глаза. Как только Тина пришла на работу сегодня утром, до нее донесся голос Абернати: — Дорогие коллеги, — начал он и, дождавшись, когда все обратят на него внимание, продолжил, — Грейвса сегодня нет и не будет. Поэтому главный сегодня я. По званию и уму. Так что работайте. И да, у нас сегодня вечером родится один… Злобный взгляд врезался в мужскую самодовольную фигуру. — Прошу прощения. Два идиота. И они ведут нас в бар. Так что готовьте свою печень. Сегодня вы можете ее лишиться. Весь участок погрузился в довольные крики. Девушка только хмыкнула, собираясь после работы сразу отправиться домой. Она потянулась за ручкой, чтобы кое-что отметить в промежуточном отчете для капитана, когда не обнаружила ее на месте. Подняв недовольный взгляд вверх, сразу пожалела об этом. — Ты не улизнешь от нас, Голдштейн, — сказал один из братьев Ли, садясь на край стола. — Не сможешь, — поддержал его другой, присаживаясь на противоположную сторону. — Неужели? — Именно! — в голос ответили они и хитро улыбнулись. — Понимаешь, Голдштейн, ты обидишь не только меня, но и моего брата. — Я очень сильно обижусь. Тяжело вздохнув, девушка откинулась на спинку стула и сначала посмотрела на одного Ли, потом на другого, все сильнее желая спросить у Грейвса, как же он их различает. После случая с Абернати Тина всем заявила, что больше не будет участвовать в совместных попойках отдела, чтобы больше так сильно не напиваться. И пока слово она держала, проигнорировав праздник Ковальски и Даута, и сейчас не собиралась идти на уступки. — Мне жаль, ребята, но нет. Они посмотрели друг на друга и отрицательно покачали головами. — Как жаль. — Безумно жаль. Братья развернулись, медленно идя в сторону своих рабочих мест, при этом неправдоподобно громко разговаривая. — Я уже привык к ней. — Я тоже. Жаль, что ее отправят к эвакуаторщикам. — Очень. Мы бы могли ей помочь с этим делом об угонах, но она не хочет пойти на нашу вечеринку. — И выпить за наше здоровье. — Обидно. Ли кивнули друг другу, когда до них донесся обреченный женский голос: — Вы что-то знаете? Обернувшись, они посмотрели по сторонам. — Да, — синхронно ответили они. — Что-то важное? — Скажем так, я знаю человека, который знает другого человека, который знаком с тем, кто видел, куда исчезают краденные тачки, — сказал один из парней и сделал шаг вперед. — Но ты же понимаешь, Голдштейн, что просто так я тебе ничего не скажу, ведь так? Девушка закатила глаза, понимая, что в этот раз ей не отвертеться. Принципы принципами, а доказать всем, что она еще на что-то способна, было важнее. Спустя несколько часов и столько алкоголя, что теперь Курт и Кит бессмертны как горцы или Росомаха, Тина, не без помощи Ковальски, добралась до дома. Раскидав свои вещи по всей квартире и надев любимую пижаму, над которой любила смеяться Куинни, называя ту детской, ей вдруг страшно захотелось есть. Подойдя к холодильнику, до нее донесся неприятный звук пришедшей СМС-ки. Та была от Якоба, который писал, что ее рюкзак остался у него в машине. Махнув на это рукой, девушка присела на стол и поняла, что забыла написать своему анонимному другу и известить его, что сегодня она не в том состоянии, чтобы общаться. Открыв чат, ее пальцы стали набирать сообщение.