Горечь

— Есть! Я ни до аварии, ни после, скажу прямо, не имел склонности к вдумчивым, пустяковым ли беседам. И уж точно их не вел сам с собой, стоя перед зеркалом после бритья и не смыв еще толком пену с лица. Просто в то утро по неизвестной причине так вышло: пазл сложился. Надломленные фрезии, а не те, что кому-то вдруг пришло в голову помять! Значит, не зря были все обходы цветочных отделов в торговых центрах и терзание поисковых систем в интернете? Вероятно. Я закончил умываться. Минутку. Но… Мысли обгоняли одна другую. Значит ли вывод, который я сделал только что, будто Хелона не просто так упомянула букет от своего пресмыкающегося, а хотела мне дать намек? Допустим. А на что конкретно, если я сейчас не ошибся и сделал правильный вывод? Следовало бы промокнуть куском старого полотенца щеки, что я и сделал. Хорошо, предположим, у моей бывшей возлюбленной был какой-то план. Может, она по-прежнему если не любила меня со всем пылом юности, зато и поиздеваться не хотела, раня словесно, а попробовала сообщить нечто важное, упоминая именно эти цветы. Пусть так. Мои друзья уже ведь ушли на работу? Верно. А мое самочувствие как будто улучшилось. Даже несмотря на приснившийся ночью кошмар. О, теперь у меня были и силы, и время, чтобы попробовать найти всю недостающую информацию! Я едва сдержался, чтобы не включить компьютер до того, как хотя бы начал завтракать.

***

— Отец, говоришь? И как твою дочь зовут? У мужа Хелоны был сегодня выходной. Мне посчастливилось увидеть его в тот момент, когда он отвел мою дочь на дополнительные занятия. Кажется, это был какой-то музыкальный кружок… — Алого. — Чудесное имя. А почему это мы с женой так нашу девочку назвали с разрешения короля, да продлятся его дни? Подсказать не хочешь? Я пожал плечами. Разговор в подворотне в двух шагах от здания одного из подразделений городской школы искусств затягивался, но я почему-то не мог найти достаточно сил или же бескультурья, чтобы его прекратить. Впрочем… Произойди нечто подобное сейчас, не знаю, как бы я отреагировал. Допустим, ударил бы этого Ангуиса? Или нет? Он выглядел хлипким только в том единственном случае, когда был пьян вдрызг. Да и то — на фоне здоровяка-бармена из моего воспоминания доаварийных времен. И только в сидячей позе. А трезвый супруг Хелоны, который решил со мной побеседовать сейчас, был выше меня на полголовы и силен, если и не без некоторой склонности к полноте, которой он, возможно, с переменным успехом успевал дать бой в спортзале по таким вот нерабочим дням. Или он деньги так не тратил и не тратит, делая зарядку дома. Понятия не имею! — Простите, но Хелона мне этого не сказала. Он улыбнулся еще сочувственнее. — И правильно сделала, посторонним такие сведения ни к чему. Кажется, я нахмурил брови. Непроизвольно?.. И что с того? Я был прав, так как в связи с японской, а не европейской традицией Земли язык цветов рассматривал фрезии надломленные в качестве символа влюбленного, который надумал избавиться от соперника, но сумел отыскать в своей душе или разуме достаточно аргументов, чтобы позаботиться и о свежазавоеванной не самым честным способом женщине, и о ее ребенке от другого! — Знаете, они мне обе не совсем чужие, как выяснилось. Хелона и Алого. Муж моей возлюбленной кивнул, аплодируя. Медленно. С издевкой. — Хорошо устроился. Браво! Подгузники менять не требуется, дышать свежим воздухом у молочной кухни в метель без надобности. Как удобно у тебя всё складывается-то, а? Явился бы уж на праздник в честь трудоустройства Алого, тогда и детский штраф платить будет незачем. Я поперхнулся от возмущения. Или вовсе не от него, а просто давление снова подскочило, вот и… — Кстати, что любовь всей твоей жизни Хелона обожает есть на завтрак? Это было глупо, но я все равно ему ответил. Зачем-то. — Бутерброды. Его улыбка стала шире. И как будто… Да, триумфальнее. Но тогда мне было не до вдумчивого подхода. Я вообще со стороны в тот день смотреть не хотел ни на себя, ни на ситуацию, в которую влип. — Пароль устарел, в доступе отказано. А какую музыку нравится слушать твоей возлюбленной? В ушах у меня пока что не слишком сильно, хотя и настойчиво начало шуметь море. Я сделал над собой усилие и отмахнулся от этих ощущений. — Джаз?.. Этот землянин точно надо мной издевался. — И снова мимо. А кем твоя дочь от нее мечтает стать, когда вырастет? Любимый цвет Алого? Имя, которое она выбрала для новой куклы? Не знаешь? А почему? Возможно, причина в том, что отец и донор спермы — не одно и то же?! Он дернул меня за галстук, схватил за отвороты пиджака… Нового. Что я скажу Ят Эну, если эта вещь?.. В тот день змей Хелоны и встряхнул бы, и приложил вашего покорного слугу о стену, даже не сомневаюсь в этом. Но мне повезло: когда он собрался было поступить именно таким образом, у закусочной через дорогу притормозил автомобиль с гербом Эндимиона Мудрого на двери. Полицейские вышли оттуда, чтобы пообедать. На моё счастье улица была узкой и древней, а есть они, кажется, решили, заняв столик не внутри, а снаружи того заведения общепита. И наверняка вмешались бы, произойти какая потасовка так близко от них. — Уберите руки, пожалуйста, вы, алкоголик! — Легко. Улыбаясь по-прежнему мерзко, этот, извините, гад отцепился от моей одежды. Я попробовал расправить помятую ткань. — Благодарю. Он хмыкнул. Глянул в сторону полицейских, которые начали есть. — Не обольщайся, музыкантишка-любитель. Наш с тобой разговор еще не закончился. Я почти смог придать галстуку аккуратный вид. — Как пожелаете. Он засунул руки в карманы тех самых брюк, что были на нем же в моем кошмаре, и развернулся, чтобы уйти отсюда. Уже практически ступив на тротуар за пределами этой подворотни, муж Хелоны обернулся. В его глазах было что-то… Похожее на удивление. — И кто только наплел тебе про алкоголизм? Глянь мои анкетные данные, придурок. У меня врожденная непереносимость спиртного, маменька до беременности потратилась на фонд «Счастливое поколение», чтоб я ничего крепче чая никогда выпить не смог.