Он обаятелен, или Что расскажет вомфалитая литца?

      — … отбой наступил час назад, поэтому мисс Райс, потрудитесь оказаться в спальне. Что же до вас… Завтра я поговорю с профессором Флитвиком о вашей ситуации. А сегодня можете переночевать в гостиной Слизерина. Мисс Райс, проводите вашего… друга. Вы за него отвечаете, — услышал Альбус Дамблдор, когда вышел из камина в гостиной Северуса.       Тут же ему навстречу выскочили двое студентов, всклокоченные и страшно счастливые. Неразборчиво поздоровавшись, оба захихикали и с громким топотом унеслись прочь из покоев декана, грохнув напоследок массивной дверью.       Устало размышляя о том, что стоит оставить школу всего на несколько часов, как бардак обеспечен, директор направился к комнате, из которой доносился голос Северуса.       — Вы тоже можете отправляться в спальню, Поттер.       — И что, вот так просто? Он останется здесь? — Гарри озадаченно потер шрам и заметил, наконец, Дамблдора. — Добрый вечер, профессор!       — Это уже не наша с вами проблема, — вздохнул Северус, задумчиво разглядывая директора. — Альбус, Поттера можно отправить в башню? Я почти уверен, что ему ничего не угрожает.       Маг перевел внимательный взгляд с зельевара на юношу, молчаливо дожидавшегося вердикта, подошел ближе, ненавязчиво коснулся его виска длинными пальцами.       — Конечно ты можешь идти, мой мальчик, — мягко сказал он через секунду, и от Снейпа не укрылось его изумление. Неужели успел так быстро изучить воспоминания о событиях сегодняшнего вечера? Нет, даже для Альбуса это слишком стремительно.       — Как дела в Визенгамоте? — невозмутимо поинтересовался зельевар, когда за Поттером закрылась дверь. Две литцы заинтересованно крутились вокруг, кажется, не решаясь влезть ему на руки. Невообразимая усталость, навалившаяся минут десять назад, приглушала все эмоции и ощущения кроме желания добраться до кровати, и даже гнездо из подушек, которое соорудили для себя зверьки, начало казаться ненормально привлекательным и уютным. Снейп зажмурился и заставил себя собраться.       — В завтрашнем выпуске Пророка будет много занимательных колдографий с ограничением по возрасту, — тихо сказал Альбус. — Фадж не рискнул проводить казнь привселюдно, ограничился несколькими журналистами. Полагает, что это должно удовлетворить людей.       — А вы думаете, им будет этого мало? — мрачно спросил зельевар.       — Не знаю, Северус, не знаю, — покачал головой маг, и Снейпу стало как никогда очевидно, насколько же он стар. — Как оказалось, предвидеть порывы людей мне удается еще хуже прежнего, — рассеянно заметил он и вдруг оживился. — Что у вас произошло?       — С чего вы взяли, что что-то обязательно должно произойти? — хмуро уточнил зельевар, которому сейчас меньше всего хотелось пересказывать случившееся Альбусу, а потом всю ночь помогать ему разыскивать нового хогвартского полтергейста.       — Из-за Гарри, — директор оттолкнулся от косяка, прошел в комнату и встал прямо перед сидящим на полу Северусом. — Он абсолютно точно больше не является крестражем. Я никак не могу это объяснить. Разве что в момент казни были уничтожены обе части души, но почему… — Дамблдор пытливо смотрел на зельевара, не то ожидая объяснений, не то погрузившись в размышления, а тот думал только об одном.       Могло ли сожаление о последствиях убийства в случае Волдеморта сойти за раскаяние? «Жаль, что я убил ту девчонку», так он сказал? Снейп был почти уверен, что он сам не осознал, что произошло, и это спасло Поттеру жизнь. Жестом показав Альбусу молчать, Снейп взмахнул палочкой, посылая невербальное Ревелио по комнатам и надеясь, что заклинание действует на чертовых полтергейстов, которые могут становиться невидимыми. Убедившись, что у их разговора нет других свидетелей, кроме тройки детенышей литц, он со вздохом поднялся и сказал озадаченному директору:       — Отныне у этих стен есть уши. Давайте навестим Франка, и я все расскажу.

***

      Тесный номер маггловского мотеля освещали только тусклая лампочка в распахнутой настежь уборной и зеленоватая вывеска круглосуточного продуктового магазина напротив. Морозный ночной воздух пробирался в приоткрытое окно и смешивался с отвратительным запахом дешевых сигарет, который доносился из вентиляции.       В хлипкую, почти картонную дверь постучали.       «Идите к черту» — хотел сказать Северус, но прилипший к небу язык и пересохшие губы не позволили.       Стук повторился.       — Идите к черту! — тихо прокаркал зельевар, не отрывая голову от кровати, поперек которой развалился.       — Знать не знаю, кто этот твой «черт». Не мог бы ты уточнить? — послышался насмешливый голос, приглушенный расстоянием, но, несомненно, прекрасно узнаваемый.       Снейп застонал и пошевелился. Точнее, попытался. Голова тут же закружилась до полной потери ориентации в пространстве, а обутые в мягкие сапоги ноги запутались в сбившемся пододеяльнике.       — Я ненавижу вас, Геллерт, — сообщил зельевар потолку, который все никак не прекращал вращаться, и сказал громче, чтобы услышал гость: — Дайте мне три минуты.       — Да хоть четыре, — добродушно позволили ему, но Северус даже не почувствовал раздражения.       Ему было, мягко говоря, не до того. Предусмотрительно захваченное протрезвляющее зелье все никак не желало находиться в карманах теплого маггловского пальто, и только чертово чувство долга заставляло его продолжать поиски вместо того, чтобы опуститься на такой уютный, пусть и немного пыльный коврик под вешалкой. Но Гриндевальд вряд ли разыскал его только затем, чтобы поболтать или составить компанию ему и энной по счету бутылке коньяка. Должно было произойти что-то еще (от этого предположения тошнота стала практически невыносимой), но раз пришел он, а не Альбус трансгрессировал прямо посреди комнаты и не сцапал вусмерть пьяного зельевара за загривок, время терпит.       Сжав непослушные пальцы на заветном пузырьке, Северус с облегчением выдохнул и крайне осторожно достал руку из кармана. Пробку он все-таки выронил, но зелье выпил, не пролив ни капли. Хорошо. Постояв с минуту, уставившись в никуда, Снейп повернул абсолютно символический замок на двери и, не глядя на Гриндевальда, развернулся и направился в уборную.              — Рассказывайте, — попросил он пять минут спустя, когда, оживший и немного приведший себя в порядок, вернулся в комнату, отводя от лица влажные после умывания волосы.       — Я думал, что найду тебя в школе, — улыбнулся маг, добродушно качая головой.       — У меня каникулы, — буркнул Снейп. — Рождественские.       Он тяжело опустился на продавленную кровать рядом с Геллертом.       — Не спорю, заслужил, — кивнул тот.– Собственно, нечего рассказывать. Я пришел попрощаться.       — Что? — тупо переспросил зельевар, старательно обдумал его слова и возмутился: — Неужели Альбус вас…       — Заточает обратно в Нурменгард? Нет конечно, — рассмеялся старик. — Он выполняет свою часть уговора — я помогаю ему с Волдемортом, он отпускает меня на все четыре стороны.       — И Альбус на это согласился? — не стал скрывать изумления Северус. — Вы ведь…       — Убийца и вообще неприятный человек, — серьезно кивнул Геллерт. — И на его месте я бы ни в коем случае не позволил мне разгуливать на свободе. Но Альбус всегда… — он грустно усмехнулся, — видел лучшее в людях. И теперь я не посмею предать его доверие. Даже палочкой обзаводиться не стану — к чему она мне теперь?       Снейп молчал, мрачно и неверяще слушая Темного Лорда Гриндевальда. Да и что он мог сказать? Хотя один вопрос у него все же был.       — А как насчет вашей части сделки? Волдеморт ведь… Или вы все-таки… — нахмурился он, понимая, что не знает, чем закончилась эта история.       Он трансгрессировал в мотель прямо с площади Гриммо, не возвращаясь в школу. Теперь, когда Волдеморт проник туда, Северус не смог бы спокойно находиться в своих комнатах. После всего, что произошло, Хогвартс больше не был его домом, и это было досадно, несправедливо — и неизбежно. Он предоставил Дамблдору самому разбираться с этой проблемой, будучи заранее уверен, что ничего у того не выйдет. Волдеморт действительно нашел идеальную лазейку, и теперь директору остается либо смириться и позаботиться о безопасности учеников и преподавателей, либо строить новую школу, превратив Хогвартс в персональную тюрьму для Темного Лорда. И когда первая бутылка отвратительного дешевого коньяка подходила к концу, эта идея стала казаться Северусу просто невероятно удачной.       — Том все еще в школе, — правильно понял его замешательство Гриндевальд. — Я виделся с ним вчера, — он замолчал, посмотрел себе под ноги, где в тусклом свете электрической лампочки блестели бока пустых бутылок, и вздохнул. — Сложно. Сложная ситуация сложилась, но все прошло не так уж и плохо. По крайней мере, обошлось без дуэли. Но только потому, что палочку Гарри Альбус у Тома отнял сразу же, как вернулся в школу, а ребят, оставшихся на каникулы, отослал кого куда, и взять другую ему было негде — рассмеялся маг.       — Школа вообще начнет работать? — с сомнением поинтересовался Снейп.       — А ты как думал, профессор? — хмыкнул Гриндевальд, но поняв, что зельевар спрашивает серьезно, сказал: — Все наладится. Альбусу некуда деваться, Тому тоже… К тому же, не такое уж он и чудовище, как его рисуют, — маг на мгновение задумался и погрустнел. — Хотя на меня он, конечно, обижен.       В голосе Гриндевальда звучало столько искреннего сожаления, что Северус почти ему сочувствовал. Почти — потому что за годы общения с Волдемортом привык в любых обстоятельствах помнить, с кем имеет дело. А контекстом этой семейной драмы были сотни загубленных жизней со стороны каждого из участников и две войны с промежутком в четверть века. Как хорошо, что он не настолько хороший человек, чтобы это могло его оттолкнуть. И не такой глупец, чтобы позволить себе забыть и обмануться.       — Я не могу остаться, профессор, — тихо сказал Гриндевальд, не глядя на Северуса. — Нам с Альбусом было бы тесно в одной стране. Но ты… Присмотри за ним, договорились?       — За Альбусом? — не понял зельевар. — Он сам за кем угодно присмотрит.       — За Томом, — улыбнулся Геллерт. — Чтобы старый лис не переусердствовал со своим присмотром. Мальчишка тебе доверяет.       — Разве? — фыркнул Снейп, стараясь не придавать значение внезапно заколотившемуся сердцу.       — Да, — спокойно и веско проговорил маг. — И ждет тебя.       Под требовательным и властным взглядом старика Северус почувствовал себя неуютно — что там он говорил по поводу семейных драм у Темных Лордов? Но Геллерт почти тут же смягчился — не то понял, что чересчур давит, не то действительно не имел в виду ничего такого и просто нервничал. Гриндевальд. Нервничал. А почему, собственно, нет? Его уравновешенность, которая так поразила Снейпа при первой встрече, может и не быть всепоглощающей. В конце концов, этот человек провел полвека в одиночной камере и теперь временами убивает птиц голыми руками, чтобы выпить их кровь. Сложно делать выводы о его мотивах и мировоззрении. Но у Северуса уже был некоторый опыт. И кажется, в ближайшее время его станет еще больше.       — Который сейчас час? — спросил он, глянув в небольшое запыленное окошко, откуда были видны только кирпичная стена соседнего дома и зеленоватая вывеска.       — Час, — хмыкнул маг. — А какой день, не хочешь спросить?       — Это должен был быть следующий вопрос, — слабо улыбнулся зельевар.       — Десять часов вечера, — смилостивился Гриндевальд, — Тридцать первое число. И если ты не хочешь встретить Новый год в этой дыре — советую поторопиться. Может, еще успеешь поздравить Тома с Днем рождения.