***
— … был Волдеморт? — Северус не сразу расслышал тихий надорванный голос Поттера, который уже несколько минут почти не двигался. Заставив себя оторвать взгляд от стены, в которой растворился маг, Снейп опустил голову. — Боюсь, да, — осторожно ответил он, чуть отстраняя мальчишку от себя и заглядывая ему в глаза. — Насколько плохо, по шкале от одного до десяти? Поттер нахмурился, прислушиваясь к ощущениям. — Голова немного болит, — наконец отчитался тот. — А мне должно быть плохо? «Учитывая, что десять минут назад вы не могли произнести внятного звука и были уверены, что горите заживо, думаю, должно» — с досадой подумал Северус, но вслух этого говорить не стал. — Это все-таки случилось, да? — правильно истолковал его молчание мальчишка. — Волдеморт был здесь? — он, чуть смутившись, отлип от груди зельевара и сел. Увидел спящих второкурсников, и на его лице отразилась едва ли не паника. — Это я их усыпил, — успокоил его зельевар. — Волдеморт действительно был здесь, — добавил он, внимательно посмотрел в лицо юноши, прикидывая, стоит ли продолжать, и все-таки сказал: — И, кажется, спас вам жизнь. Спасая свой крестраж, разумеется. Поттер замер, нахмурился и недоверчиво посмотрел на Снейпа: — То есть, мы поменялись, и казнить должны были меня? А он… Вернул все как было? Но как? И он что, теперь мертв? — Я не думаю, что понятие «мертв» может быть в принципе применимо к Волдеморту. Но нет, он не жертвовал этой своей жизнью ради вашей. Нашел другой выход, но я не понимаю, какой… — Северус устало потер глаза руками и уставился на Райс и бывшего полтергейста. Кажется, картина потихоньку начинала складываться. — Думаю, эти молодые люди смогут нам об этом рассказать, — задумчиво проговорил он, предчувствуя бессонную ночь. Но он должен разобраться во всем прежде, чем директор доберется отсюда из Визенгамота. — Вы действительно в порядке, Поттер? — спросил Северус, с легкой ревностью наблюдая, как взъерошенный мальчишка, на щеках которого всего несколько минут назад высохли слезы, рассеянно гладит по пушистому загривку одну из литц. — У меня нет времени проводить вас в Больничное крыло, но есть обезболивающее и успокоительное зелья, можете вызвать эльфа или воспользоваться ванной… — отпускать его не хотелось. Мерлин знает, чем может обернуться вмешательство Волдеморта в его сознание. Нужно присмотреть за ним, пока не вернется Альбус, а тогда можно будет свалить на того все проблемы и трансгрессировать куда-нибудь подальше. Снять номер в маггловском мотеле или захватить литц и отправиться куда-нибудь ближе к экватору, чтобы те подышали свежим воздухом… — Со мной все в хорошо, — неловко улыбнулся Поттер, которого неприкрытая забота злобного профессора явно выбила из колеи. — Вы собираетесь их будить? — Разумеется, — вздохнул Снейп и взмахнул палочкой, отменяя заклинание. Дети почти тут же пошевелились, садясь на полу. — Это было довольно грубо, профессор, — с наглой ухмылкой проворчал Пивз, пока Райс поправляла сбившуюся мантию. Северус смерил его грозным взглядом, который обычно заставлял студентов трепетать. — У вас есть ровно пять минут, чтобы все мне рассказать. От начала и до конца. Мисс Райс, я надеюсь на вашу лаконичность. Мистер… Пивз. Мерлина ради, молчите. Иначе я превращу вас в морскую мышь и скормлю литцам. И никто ничего не докажет.Глава 22
7 октября 2017 г. в 20:46
Волдеморт ощущал себя… странно. Явно лучше, чем в своем наколдованном теле, которое, по его расчетам, уже должно было сгореть прямо на магическом костре в центре полукруглого зала Визенгамота под вспышки колдокамер. И иначе, чем в теле Гарри Поттера, которое он покинул настолько… изобретательным способом. Вспомнив еще кое-что из увиденных воспоминаний Пивза, он подошел к спящей девчонке и поднял валяющийся рядом с ней листок древнего пергамента, исписанный рукой самой Кандиды Когтевран. Подобрал он и отброшенный Северусом заколдованный шлем — он не собирался находиться в таком состоянии вечно. Но пока, за неимением лучшего варианта… подойдет. В его распоряжении будет Тайная комната, библиотека и магия Хогвартса, которая, если верить все тому же Пивзу, должна его защитить. Мало того, он снова мог видеть — Волдеморт подозревал, что дело все в той же магии школы, и собирался как можно скорее изучить этот вопрос. И главное, часть его души, которая оказалась связана чарами крестража с Поттером, спасена. По крайней мере, он не чувствовал ничего похожего на то, что ощутил, когда был уничтожен его дневник. Наоборот — необъяснимый эмоциональный подъем дарил невероятное благодушие, непривычное, неуместное, которое даже приходилось сдерживать.
Волдеморт не мог понять его причину — вполне возможно, дело было в его новой ипостаси. Применять на себе неизученное проклятие было рискованно, но сейчас маг ни о чем не жалел. Потому что еще час назад не рассчитывал найти хоть какой-то выход из этой безнадежной ситуации.
Там, в зале Визенгамота, он вообще почти ничего не соображал — пусть дементоров рядом и было всего двое, не о чем говорить, если сравнивать с его камерой. То, что он все-таки в камере, и не где-нибудь, а в Азкабане, он понял совсем недавно. Или давно, потому что следить за временем в этом проклятом месте практически невозможно. Он понял, что произошло, но думать о причинах, анализировать и искать выход — не мог. К счастью.
Не то инстинктивно, не то у него хватило на это сил в самом начале, когда маг только почувствовал опасность, он укрыл свое сознание под ментальными щитами, чтобы не сойти с ума, и жертвовал только малой, животной его частью, чтобы эти твари — стражи Азкабана — были довольны и не забили тревогу. Эти дни (недели? месяцы?) были стократ ужаснее десятилетнего существования в бестелесном состоянии, холоднее и безысходнее сиротского детства, хуже… всего, что он знал.
И он был рад — искренне рад — любому шансу вырваться. Даже казнь, которую для него подготовили, казалась милосердной по сравнению с заключением. Но все сложилось гораздо лучше. Неужели Поттер поделился удачей?
Волдеморт немного растерянно обвел взглядом странную комнату, поморщился при виде литц. Вспомнил, зачем их собирались использовать. Потом присел на корточки — пришлось приложить усилие, чтобы ступни касались пола, а не парили над ним — и присмотрелся к Гарри, который, видимо, до сих пор не мог прийти в себя после того, как спасся от сожжения заживо. Что ж. Это меньшее, что заслужил мальчишка за помощь Альбусу Дамблдору. От мысли о том, с каким лицом тот встретит новость, что в его владениях теперь обитает Лорд Волдеморт, изгнать которого ему не удастся, стало почти смешно. Интересно, это последствия проклятия и все полтергейсты отличаются легким нравом, или все же его собственные эмоции?.. Маг понял, что отвлекся, и заставил себя сосредоточиться.
Поттер не замечал его, поглощенный своими паническими попытками потушить несуществующее пламя на своих ногах, бился в руках Северуса и протестующе мычал. Как Волдеморт и планировал, как только он освободил тело Гарри, тот вернулся, инстинктивно стремясь уйти от смертельной опасности. Но, видимо, потрясение было настолько сильно, что он, против обыкновения, сохранил память. И это было очень некстати. Как бы его крестражу не пришлось соседствовать с разумом безумца, с досадой подумал маг. Нужно было помочь мальчишке прийти в себя, но маг опасался, что может сделать еще хуже — ему всегда отлично удавалось ломать чужую психику, а не исцелять.
Оставался еще Северус — как понял Волдеморт, тот все-таки имел некоторые представления об окклюменции, значит, и с легилименцией должен быть знаком, но позволить ему демонстрировать свои сомнительные умения, когда дело касается его крестража, маг ему позволить не мог. Что ж.
— Гарри! — вкрадчиво позвал он, бросил на зельевара предостерегающий взгляд, взял мальчишку за руку, сосредоточившись на том, чтобы оставаться материальным, и скользнул в хаос и панику его сознания.
Доломать — проще простого. Успокоить… Как убедить чужой разум, что он в безопасности? Рядом с Лордом Волдемортом никто не может быть в безопасности. Это нонсенс. Впрочем… Он поднял глаза на Северуса, который наблюдал за происходящим, спрятав удивление и, должно быть, страх за маской спокойствия. Теперь маг знал, как она выглядит — мускулы расслабленны, дыхание размеренно, и только черные глаза цепко следят за каждым движением. Пожалуй, именно с таким выражением лица он и ухаживал за ним в последние месяцы. И Волдеморт… да, Волдеморт был ему благодарен. И окажись Северус на грани сумасшествия, постарался бы его успокоить, не желая лишаться его общества. Хорошо. Северус был полезен. И Гарри тоже — по крайней мере, пока не отыщется способ переместить крестраж из смертного и уязвимого тела в надежный предмет или даже… Нет, способа собрать свою душу воедино, как уже давно выяснил маг, для него не существовало. Придется искать другой выход. Что ж.
Что ж.
Маг закрыл глаза — это оказалось поразительно легко даже притом, что у Северуса все еще была палочка, а полтергейсты Хогвартса уязвимы к магии. Пусть пожиратель и не смог бы его прикончить, но вот нарушить планы… Кажется, у Волдеморта появилась опасная привычка верить в благоразумие зельевара.
Он коснулся сознания Поттера осторожно, опасаясь напугать еще сильнее, но тому явно было не до него. Мальчишка не понимал, где находится, его ужас и отчаяние заставили мага поморщиться от неприятного чувства дежавю. Отделить реальность от истеричных фантазий и воспоминаний о костре, который опаляет ноги, плавит кожу, заставляет кровь с шипением закипать, а кости обугливаться, было сложно даже для Волдеморта. Выстроив наконец между ними ментальный блок, маг с раздражением подумал, что стоило, пожалуй, освободить тело Гарри раньше. Ему казалось, что он контролирует ситуацию, и собирался уйти не раньше, чем жизни мальчишки станет угрожать серьезная опасность, но не подумал о том, как ожидание смерти и адская боль отразятся на его рассудке. А стоило бы. Но что уж теперь говорить?
«Гарри Поттер!» — Волдеморт одно за другим методично уничтожал воспоминания об огне, насмешливых лицах магов, которым он орал об ошибке, холоде цепей, которые впивались в кожу, раздирали ее до мяса и не давали, не давали сбежать. — «Я запрещаю тебе оставаться там!»
Это было все, что способен был сделать маг. Он не умел исцелять. Мог только убрать причину. А с последствиями рассудок мальчишки должен справиться сам. Волдеморт хотел бы проверить сохранность крестража, но не знал, как отделить его от сознания Гарри, где его искать. Так что пришлось довольствоваться пониманием, что полностью уничтожен он точно не был.
Отпуская чужую руку, Волдеморт почувствовал, что обессилен. Легилименция в его новой ипостаси отнимала гораздо больше сил, а может, он просто был вымотан — Азкабан, скачки из одного тела в другое, Северус…
Северус смотрел… Ну, точно не спокойно. Маска слетела, и под ней обнаружилось яростное переплетение множества эмоций — начиная с тревоги и ненависти и заканчивая… облегчением? Маг почувствовал себя неуютно и едва сдержался, чтобы не отвесить пожирателю подзатыльник. Не то с досады, не то на радостях… Да, ему определенно понадобится время, чтобы научиться отделять собственные желания и эмоции от навеянных проклятием. Но одну вольность — первую и последнюю — он все же себе позволил.
Волдеморт поднял руку, придирчиво рассмотрел ее, пытаясь сообразить, материальна она или уже нет, и потянулся к лицу зельевара. Тот попытался отшатнуться, но из-за мальчишки на его руках уйти от прикосновения не удалось. Маг прислушался к ощущениям. Чужая щека была теплой, но не обжигающей, как он привык, и шершавой от вечерней щетины.
— Не думай, что это что-то меняет, — холодно проговорил он, заставляя Северуса смотреть ему в глаза. — Твоя работа еще не закончена.
— Моя работа никогда не бывает закончена, — с непонятным выражением ответил тот, и Волдеморт на мгновение почувствовал, что что-то упускает.
Пообещав себе, что со всей обстоятельностью обдумает это позже, он кивнул и добавил:
— Спасибо, что позаботился о моей сове. Твоя преданность бывает очаровательно избирательной, — и, запретив себе хохотать при виде северусова смятения, прекратил прилагать усилия к тому, чтобы поддерживать собственную материальность, и вылетел прочь из комнаты прямо сквозь стену.
Пока он знакомыми коридорами добирался до входа в Тайную комнату, со второго раза став невидимым, маг старался не думать о том, что не хочет оставлять Северуса. Казалось, он не все сказал, неправильно объяснил… Но им обоим нужно время, чтобы прийти в себя. А у него, Волдеморта, к тому же есть масса дел. И первое из них — это каким-то образом заманить Гриндевальда в школу, рад уж сам он не может ее покинуть.