Только свет...

Клаус вернулся, сев рядом с эльфом, он не мог сдержать улыбки. В этой новой одежде в нем появилась какая-то чудная раскованность, словно он был нераскрывшимся цветком, и лишь сейчас, наконец, ему удалось показать свои красивые лепестки. Микаэл любовался им, не скрывая эмоций. Клауса бы смутил этот взгляд, будь он не так погружен в собственные мысли и мечты о будущем. - Я узнал! – воскликнул он, и вскочил с лавки. – «Королева Виктория» отходит завтра с утра. Разве не отлично? Микаэл мягко кивнул, продолжая рассматривать юношу, словно увидел его впервые. - Билетов в третьем классе осталось мало, но если мы поторопимся, то сможем ухватить парочку для себя. Эльф закусил губы, а потом растеряно погладил, лежащую у него на коленях коробку. Как бы он хотел сказать в этот миг что-то совершенно простое, очень ясное и правильное, но вместо этого лишь взглянул на солнце, которое уже успело подняться высоко над горизонтом и теперь щедро разбрасывало свои лучи повсюду. В сквере позади них заиграл оркестр, марш – музыка людей совершенна чуждая эльфийскому слуху. Оркестр стоял на мощенной камнем площадке, а вокруг него собралась толпа любопытных, детей в легких пальто и ботинках, дамы и джентльмены, прогуливающиеся в ожидании часа, когда слуги накроют к обеду. Но была там и совершенно другая публика. Ближе к деревьям, совсем в тени стояли представители городской бедноты - беженцы, разорившиеся крестьяне, просто неудачники. Они тоже вышли в этот день в парк, погреться на солнце и посмотреть на тех, кому больше повезло, чем им. Клаус не замечал их, да мог ли он в этот момент вообще заметить что-нибудь. Он был уже там в новом мире, в своем прекрасном доме с верандой, где все работники садились вместе с хозяином за стол, где было много детей, смеха и света. Ах, и почему они не погибли там на том поле, остались бы навсегда среди увядающей травы, обнаженных деревьев, прощальных голосов птиц…Микаэл подумал об этом, и сам испугался своих мыслей. Он еще не успел потерять Клауса, а ему уже было тоскливо, и от этого он сам не любил себя и жалел одновременно. - Представляешь, как будет здорово? - Конечно, Клаус, - прошептал Микаэл и зачем-то коснулся его пиджака. Юноша дотронулся до его руки, но на самом деле не находил себе места, не замечая, что эльф ждет чего-то как будто, что он напряжен на самом деле. - Поцелуй меня, Клаус, - попросил Микаэл. Клаус удивленно посмотрел на него, словно только что очнулся от глубокого сна. Он наклонился и коснулся губами щеки эльфа. Микаэл тряхнул головой. - Не так, Клаус, по-настоящему. Юноша смутился, вокруг ходили люди, мир не принадлежал только им одним. Но было нечто такое во взгляде Микаэла, что сказав эльфу «нет», Клаус бы почувствовал себя настоящим предателем. Он сел рядом с Микаэлом, дотронулся до его плеч, сжав их слегка, а потом потянулся к его губам, закрыв глаза. Когда они поцеловались, это было странно, смущение Клауса, желание Микаэла, солнечный свет, голоса людей вокруг. - Наверное, я люблю тебя, Клаус, - шепнул Микаэл на ухо юноши, когда их поцелуй прервался. Эльф пах цветами и солнечным теплом. На губах Клауса остался вкус его губ. А потом они сидели на лавочке и молчали. И юноша не мог, не мог успокоить сердце, которое стояло комом в горле и не давало нужным словам пробиться, стать звуком, ожить, наконец. Оркестр заиграл что-то очень веселое, живую сильную музыку, Клаус посмотрел в сторону, откуда она доносилась, отвернувшись от эльфа. Юноше не хотелось, чтобы Микаэл видел его растерянность, и то, что он не мог так же просто признаться в своих чувствах. Да и чувствовал ли он что-нибудь на самом деле? Тогда на поле, когда они были одни во всем мире, он думал, что да. Но сейчас… «Ты идиот, Клаус, он самое прекрасное, что случилось с тобой за всю твою ничтожную жизнь, так скажи ему, скажи!» - Микаэл, - Клаус повернулся к эльфу, но на лавочке рядом с ним никого не было. Только деревянная коробка лежала рядом. - Микаэл! – он вскочил, оглядываясь в растерянности, не готовый поверить, что эльф мог покинуть его. Клаус осмотрелся вокруг, отбежал на несколько шагов в одну сторону, потом в другую, не переставая кричать имя эльфа. Затем быстрым шагом двинулся к толпе, слушающей оркестр, отталкивая людей, пытаясь найти взглядом знакомые бледно-светлые волосы. Но никого, никого похоже на эльфа не было здесь. - Микаэл! – он чувствовал, что не переживет этого, если бы он мог сейчас умереть, он бы сделал это. И только одна зацепка за прошлое не дала ему окончательно потерять разум. Деревянная коробка, которая так и осталась лежать там на лавке. Клаус бросился назад к ней – к последней вещи, которую держал в руках эльф. Вернувшись, Клаус увидел, как некто пытается стащить коробку эльфа и унести. - А ну стой, это мое! – гневно воскликнул Клаус, хватая воришку за ворот нечистой рубашки. Тот пытался вырваться, но тощий, как палка он ничего не мог сделать, только сбил с головы такую же грязную кепку, выпуская на солнечный свет пшеничные желтые волосы. Клаус ударил его, повалив на землю и сел сверху, придавив к земле. Только теперь он смог разглядеть лицо вора. К его удивлению, им оказался его младший брат – Сани! Похудевший, осунувшийся, потерянный, но живой, совершенно живой. - Клаус, - прошептал мальчик, сбивающимся от непрошеных слез голосом, - это, правда, ты? Точно ты? Мы так ждали тебя, ты даже не представляешь, как ждали. Сани всхлипнул, а потом по его лицу побежали слезы, оставляя на коже светлые разводы. И в этот момент юноша понял, что он не может печалиться, что его горе ничтожно по сравнению с этим. Клаус заставил себя улыбнуться и потрепал брата по голове. Как странно, какими расплывчатыми были его мечты до этого момента, и только теперь они обрели реальность. ___________________________ остался только Эпилог