Show must go on

— Розита, дорогая! Это было превосходно! Норман, муж певицы, был в полном восторге. Конечно, вряд ли он ожидал увидеть свою скромную и тихую жену, что всегда была занята лишь домашним хозяйством, в таком амплуа. Страстный поцелуй на сцене под взглядами зрителей, и вот занавес закрывается, и пара оказывается закрытой от посторонних. Они с улыбками переговариваются, на щеках женщины расцветает румянец, а дети кружат рядом стайкой маленьких птиц. И никто не представляет, что за ними все равно продолжают наблюдать. Еще один участник шоу, безнадежно влюбленный и просто безнадежный смотрит не отрываясь; в голове проносятся отрывки мыслей, складывающиеся в одно большое «Никогда». Он даже и не смеет надеяться на то, что Розита, (не) его прекрасная, замечательная Розита променяет размеренную семейную жизнь на того, с кем познакомилась каких-то пару дней назад. У нее семья, дети. А кто он такой? Верно, никто. Значит, можно забыть о том, как держал ее в руках, как поднимал над сценой… глупый, тогда он думал, что это что-то значит. — Ты чего тут один киснешь? Резкий голос вырывает из пелены мыслей. Эш. Вечно неунывающая, способная поддержать любого, но в этой ситуации вряд ли поможет даже она. Да и что она может сделать? И она сама все прекрасно понимает, достаточно одного взгляда на мило воркующую пару. Улыбка мигом пропадает с лица девушки, и она, тихо вздохнув, облокачивается об стену и достает из кармана накинутой поверх платья куртки пачку сигарет. Предлагает Гюнтеру, но тот лишь качает головой. Не хочется. — Все очень плохо? — Ты не понять. Спасибо что помогать, но я безнадёжен. — Я не лучше тебя, — губы девушки искривляются в горькой ухмылке. — Втюрилась в Джонни, как дура, — закуривает, затягивается, выдыхая сизый дым, смотрит устало и почему-то немного обреченно. — Но здесь без вариантов, уж слишком из разных мы слоев общества. Так что я в пролете. А ты еще можешь что-то сделать. Давай, иди! Скажи ей! — в ее глазах на секунду мелькает огонь, который тут же затухает, и она добавляет уже намного тише. — Если что, напиваться с горя будем вместе. — Хорошо, Эш. Спасибо тебе… — ему важна любая, даже самая незначительная поддержка. Особенно от того, кто точно так же страдает от неразделенной любви к человеку, с которым вряд ли будет вместе. Эш лишь коротко усмехается, тушит сигарету о мраморный осколок и бросает короткое «Удачи». А затем тихо ругается сквозь зубы, когда мимо быстрым шагом проходит пунцовая Мина. «Дурдом на выезде, ей-богу. И всем нужна помощь, чтоб их!» Но все равно ведь идет следом, стараясь догнать подругу, зовет ее по имени, спрашивает, что случилось. Сколько бы она не ругалась, она любит своих друзей и искренне желает помочь. А значит, Гюнтер должен послушаться ее совета. Иначе это будет прямой демонстрацией неуважения. Так что мужчина покорно стоял и ждал, пока счастливая пара закончит разговор. А что ему еще оставалось? Не встревать же между ними. — Гюнтер! — счастливая, мчится к нему. Улыбается, готовясь рассказать о чем-то для нее важном. Не знает еще, какой пойдет разговор. — Розита… — начинает, даже не поздоровавшись. — Я должен сказать, не могу терпеть больше. Ты красивая, безумно, и твой взгляд… — как, как подобрать слова на языке, который почти не знаешь, как выразить все, что на душе, когда не знаешь даже как правильно спрягать глаголы. Но она понимает. И потому ее взгляд тускнеет, а счастливая улыбка пропадает с прекрасных губ. — Знаешь ведь, что я не могу. У меня муж, дети. Семья. Я не могу их так бросить. Но я могу… — и не договорив, подается вперед. Поцелуй выходит нежным, практически невинным, с примесью горечи и какой-то горькой, отчаянной надежды. Надежда умирает последней где-то в глубине его сердца, будто на дне открытого вероломной женщиной ларца. Надежда, последнее, что у него осталось, растворяется в поцелуе, оставляя вместо себя лишь обреченность и понимание, что он видит Розиту, скорее всего, в последний раз. Но оно того стоит. Последнее, мимолетное касание губ, ее ладонь на его щеке, а в следующую секунду ее уже нет рядом, и напоминает о ней лишь удаляющийся цокот каблуков. Прощай, meine Liebe…