Мир для твоей души (от 18)

События происходят в недалеком будущем       Холменколленский стадион* дружно возликовал, когда последний, пятый глазок мишени закрылся. Эйнар отточенными движениями забросил винтовку на плечи и, подхватив палки, рванул к выходу со стрельбища. Закрепляя ремни палок на запястьях, он успел бросить взгляд на огромное табло, на котором светился зеленым его результат. Да, пока он идет первым, но позади Стиан Стивенсон — его лучший друг и заядлый соперник. Сражение предстоит неслабое, учитывая отличную форму преследователя и его азарт. Если Стиан не промажет, то вполне может обойти Эйнара…       Трибуны восторженно взвыли, и Олссон понял, что друг не промахнулся. Делая крутой вираж после выматывающего подъема, Эйнар слегка повернул голову, замечая в тревожной близости от себя знакомую резвую фигуру. Пора начинать ускорение, а то худой и жилистый Стивенсон скоро начнет поддавливать задники лыж. Хватит ему и серебра — за свою карьеру Стиан наелся золота до икоты, пора и другим что-то прибрать к рукам.       — Стиан в пятнадцати секундах! — прокричал ему один из тренеров. — Коррекция влево при правом ветре!       Перед последней стрельбой Эйнар сбросил скорость, чтобы выровнять пульс. Сейчас нельзя промахиваться — это будет стоить ему шанса на победу. Олссон с трудом заставил себя идти прежним темпом, когда позади послышался агрессивный шелест чужих лыж и знакомое хрипловатое дыхание.       Удивляло только одно — как Стиан умудряется так бегать в свои тридцать восемь. Эйнару на десять лет меньше, да и форма отличная, но он никогда не пренебрегает указаниями тренеров по раскладке бега.       Подкатываясь к своему коврику*, на этот раз — второму, Олссон старается не смотреть на друга, чтобы не утратить настрой. Тот тоже молча выравнивает дыхание, убирая использованную обойму и вставляя новую.       Они стреляют одновременно, но Эйнар более скорострельный, поэтому на трассу уходит лидером. Отрыв минимальный, но впереди последний круг, можно уже не сдерживаться и гнать к финишу с надеждой на чудо. Уж очень Эйнару надоело получать серебро. Нет, побед у него тоже хватало, но если на трассе Стиан…       Олссон сосредоточенно смотрел вперед, готовясь к довольно коварному спуску, который организаторы добавили для большей зрелищности. Стивенсон уже нырнул вниз и вдруг заплужил*. Эйнар устало удивился — Стиан никогда не плужил на спусках, проходя их с легкостью опытного горнолыжника. Он и самого Олссона натаскал, гоняя его до дрожи в икрах.       Но всякое бывает, может, участок попался обледеневший — трасса в последний день гонок далека от идеальности.       Эйнар обогнал друга и вылетел на прямую. До финиша оставалось всего ничего, и это был шанс… Еще хотелось думать, что друг не решил вдруг подыграть, понимая, как важна победа для Олссона. Нет, Стиан не такой. Он не станет оскорблять жалостью.       Когда за спиной не возобновилось хриплое дыхание, Эйнар удивился, но оглядываться было чревато — трасса шла под уклон, и скорость развилась немалая. Повернешь голову — и привет, кювет.       Но на очередной вершине Олссон рискнул. И не увидел Стиана.       — Сти?.. — выдохнул он, поравнявшись с тренером.       — Давай, давай! Не болтай! — прикрикнул тот. — Триста метров до финиша!       Пересекая финишную линию и приветствуя болельщиков, Эйнар почему-то не чувствовал радости. Он развернулся лицом к трассе и принялся ждать, не обращая внимания на журналистов и вездесущих операторов.       Финишировали еще семь биатлонистов, но знакомая фигура даже не думала появляться из леса.       — Стиан Стивенсон вынужден сойти с трассы! — провозгласил комментатор стадиона, заставив Эйнара вздрогнуть.       Олссон отстегнул лыжи и поспешил к месту сбора, где должны быть помощники тренеров, сервисеры* и массажисты. Он с нетерпением переждал обычную процедуру проверки оружия и жестом показал рванувшему к нему журналисту, что не готов к интервью.       — Что со Стианом? — спросил он, добравшись до места, где его ждал технический персонал.       — Упал на спуске, — лаконично ответил младший тренер. — Одевайся быстрее, еще твоей болячки не хватало.       — Как упал? Я его обогнал на той длинной горке, и он нормально держался, — Эйнар быстро сунул ноги в теплые штаны и взялся за куртку.       — Вот на той горке и упал. Там вираж перед выходом на равнинный участок. Он в него не вписался, — тренер поправил винтовку на спине Эйнара и подтолкнул к машущей руками толпе. — Иди, чемпион, отрабатывай славу. Через полчаса церемония награждения, а потом поедем в отель. Там все и узнаешь.       Но в отеле Стиана не было. Тренеры темнили, отмахиваясь от Эйнара, а тот изнывал от тревоги и сомнений. Кто-то успел шепнуть ему, что Стиана увезли на скорой в больницу, но в какую — непонятно. Как и непонятно, в чем причина падения и какие прогнозы.       Команда была встревожена, но для журналистов пыталась не показывать своих эмоций — все ждали праздника в честь закрытия Чемпионата Мира, на котором должны были чествовать победителей и призеров. Эйнар не имел права пропустить мероприятие, хотя больше всего ему хотелось взять такси и поехать к Стиану в больницу. Не грела ни победа, ни долгожданное золото. Приходилось растягивать губы в улыбке, давать интервью, общаться с фанатами и соперниками из других сборных.       — Я видел, как упал Стивенсон, — негромко сказал Этьен Бомарже. — Я шел за ним метрах в двадцати. Ты спустился, а Стиан врезался в сетку. И не встал.       Эйнар с трудом разбирал не совсем чистый английский, а потом отвел француза в сторону:       — Стиан не мог упасть просто так. Он отлично себя чувствовал перед гонкой. Да и на трассе гнал, как резвый юноша.       — Вот и догнал, — криво усмехнулся Бомарже. — Мне нравится Стивенсон. Хороший человек и хороший соперник. Если будут новости — свяжись со мной.       Эйнар кивнул и повернулся к очередному журналисту. Отвечая на вопросы, он все время пытался понять, что случилось с другом. Сердце? Но все спортсмены проходят детальный осмотр. Переутомление? Возраст все же сказывается, да и напряжение… Программа гонок была слишком насыщена, норвежская команда пыталась добиться максимального результата на родном стадионе…       — Улыбайся, Олссон, — старший тренер подошел вплотную. — Завтра отдохнешь.       — Я хочу навестить Стиана, — негромко сказал Эйнар. — Вы знаете, что с ним?       — Врачи разбираются, — лаконично ответил тренер. — Через пару дней скажут больше.       — Он цел? Ничего себе не сломал?       — Спина цела, а вот с ногой там что-то непонятное. Вроде перелома нет, — тренер кивнул одному из коллег и направился к нему.       У Эйнара немного отлегло от сердца. Главное, что спина не повреждена — с ней у Стиана и так были проблемы. А если ногу сломал, то понятно, почему не мог встать. Настроение немного поднялось, и Олссон окунулся в веселье с головой, маневрируя среди разношерстной публики и отмахиваясь от желающих скрасить ему вечерок. Не то чтобы тренера запрещали, просто… не хотелось. Никто ведь даже не догадывался, что со Стианом они не просто друзья. Конечно, приходилось заводить романы для прикрытия, ведь подобное не приветствовалось, но они были осторожны, очень осторожны.       И теперь Эйнар переживал за друга и любовника, страдая от того, что не может все бросить и ехать в больницу. Нужно еще узнать, куда именно.       Ни на следующий, ни через три дня новостей про Стиана не было. Прессе была скормлена байка про ограничение посещений и плохое самочувствие лидера команды, но Эйнар понимал, что дела обстоят намного хуже. Ни тренера, ни руководство сборной не спешили делиться новостями и настоятельно рекомендовали продолжать выступления.       — Ты теперь будешь работать за двоих, — хмуро пригрозил один из помощников тренера по стрельбе. — Мы рассчитывали на Стиана, а теперь придется подтягивать второй состав. Жаль, что после Великого Старика* и не менее Великих Братьев* талантливых биатлонистов становится все меньше и меньше.       Эйнар вместе с командой вылетел в Пхенчхан на седьмой этап Кубка Мира. Южная Корея была настолько далека от Норвегии, что казалась местом из параллельного мира. Новости сюда доходили с некоторым опозданием, но и в них не было ничего конкретного про Стивенсона.       После тяжелейшей эстафеты, которую Олссон вытащил фактически в одиночку, Эйнару хотелось просто упасть и лежать, пока не прекратится мелкая дрожь внутри тела. Но массажисты и тренер были другого мнения. После всех процедур Эйнара отпустили, и он свалился в кровать, отказавшись от ужина. Сейчас он был согласен и на серебро, и на бронзу, лишь бы видеть впереди себя худую фигуру Стиана.       В дверь негромко постучали. Нехотя Эйнар заставил себя подняться и подойти к ней:       — Кто?       — Это я — Улле Флаттлан.       Эйнар открыл двери и посмотрел на молодого коллегу по сборной.       — Можно войти? Я ненадолго, — парень насторожено оглянулся по сторонам.       Эйнар отступил в глубину комнаты, пропуская неожиданного гостя.       — Я знаю, где находится Стиан, — тихо сказал Улле. — Мой… друг работает в той больнице. А еще он сказал, что дела у Стивенсона очень плохи. Возможно… ты захочешь с ним… попрощаться.       Эйнар неловко шагнул назад и почти свалился на кровать. Слова Улле не сразу достучались до его сознания.       — Попрощаться? — хрипло переспросил он.       — Врачи ничего не могут сделать, — Флаттлан зябко потер плечи. — Никто не понимает, почему Стиану становится хуже и хуже. У него уже отказали почки…       Эйнар взял себя в руки и выпрямился:       — Куда мне ехать?       — Он в госпитале на нашей базе в Сортланде*.       — Почему там, а не в Осло? — Эйнар отыскал на планшете расписание самолетов.       — Я не знаю. Это было решение руководства, — Улле шагнул к двери. — Я знаю… Стиан тебе не просто друг. Именно потому и рискнул рассказать. Если кто-то узнает, что Инвар сказал мне, а я — тебе…       — Я буду молчать, — успокоил коллегу Эйнар, забивая свои данные в строки бронирования билетов.       — Что ты скажешь тренеру? Нам завтра утром лететь в Тюмень.       — Отлично. Я полечу с вами до Москвы, а оттуда — в Осло. Билет я забронировал. Навещу Стиана и вернусь через сутки. Как раз успеваю к тренировке перед первой гонкой. С тренером объяснюсь по телефону.       — Я не буду говорить, как эти перелеты скажутся на твоей форме, — пожал плечами Улле.       — Плевать мне на форму, — процедил сквозь зубы Эйнар. — Я хочу знать, что случилось со Стианом.       В Москве все сложилось весьма удачно. Эйнар отправился со всеми в гостиницу, зная, что до отлета в Тюмень никто никого проверять не будет, а потом незаметно выскользнул из отеля, возвращаясь в аэропорт. Он едва успел на свой рейс и выдохнул, уже сидя в кресле салона.       Аэропорт Гарденмуэн* встретил его сильным ветром и мартовским морозом. Рейс до Эвенеса* пришлось ждать больше часа, и Эйнар провел его, переписываясь с разозленным тренером. Самолет внутренних перелетов был почти пуст, и трясло его преизрядно, но Олссон лишь мысленно подгонял крылатую машину. От Эвенеса до Сортленда — не близко, а вечер уже передал права северной ночи.       Вызванный еще в Москве водитель ждал Эйнара у выхода из терминала.       — Герр Олссон, рад вас видеть, — невысокий крепыш перехватил сумку и положил ее в багажник арендованного авто.       — Здравствуй, Ларсен. Ты готов к длительной поездке? — Эйнар устроился на пассажирском сидении.       — Не раньше, чем вы пообедаете, — невозмутимо ответил Ларсен, выруливая с парковки. — Я заказал обед на вынос.       — Спасибо. Не хотелось бы терять время, — Эйнар устало потянулся.       Они заехали в неприметный ресторанчик, а потом направились на выезд из города. Ларсен молчал, а Олссон дремал, наверстывая потерянный сон.       В Сортланд въехали уже под утро, но Эйнар не стал ждать, ведь время было слишком ограничено.       Сначала его не хотели пускать на территорию госпиталя, а потом, узнав известного биатлониста, дежурный офицер пропустил его.       — Герр Стивенсон сейчас спит под действием лекарств. Вы не сможете с ним поговорить, — ночной врач устало потер глаза. — Я могу вас пустить к нему, но лучше бы вы пошли и поспали.       — И все же, я хочу его увидеть, — Эйнар с благодарностью принял из рук своего водителя стаканчик с кофе.       — Хорошо. Но ненадолго. Я и так нарушаю приказ руководства, но зная, как вы дружили…       — Спасибо, Хенненс, — Эйнар слабо улыбнулся врачу.       Он знал многих в этом госпитале — сам как-то отлеживался после травмы. К этой военной базе они со Стианом были приписаны, как лейтенанты береговой службы, и часто проводили время на совместных учениях. Именно поэтому врач проявил снисхождение, пропуская Олссона в полумрак небольшой палаты. Проверив показания приборов, Хенненс вышел.       Эйнар подтянул небольшое кресло поближе и, устроившись в нем, прикоснулся к исхудавшей руке друга.       — Стиан, как же так? — негромко спросил он. — Что с тобой случилось?       Но Стивенсон молчал, только писк приборов нарушал тишину. Эйнар вглядывался в осунувшееся лицо любовника, понимая, что это действительно все…