Фантазии

Юра заснул в такси, когда они возвращались из кино. Собственно, в кино он тоже заснул и проспал достаточно времени, чтобы полностью потеряться в повествовании. Десять минут он тупо пялился в экран. Фильм, как назло, был далек от экшна, и Юра, отчаявшись разобраться в сюжете, просто уснул снова. Джей-Джей растолкал его, когда начались титры. — Почему не сказал, что хочешь спать? — спросил он, пока Юра с трудом разминал затекшую ногу и поднимался с неудобного кресла. — Остались бы дома. — Я не хотел тогда, — ответил Юра. — Это джетлаг дебильный. Внезапно накатывает, сам знаешь. Чем там закончилось? — А чем началось, помнишь? — фыркнул Джей-Джей. — Собака была, — припомнил Юра. — Хотя бы собаку не убили? — Не убили. — Ну, и прекрасно. Можно сказать, хэппи энд. Не люблю, когда животных убивают в кино. Я не храпел? — Ты не храпишь, — ответил Джей-Джей. — Как настоящая леди. Выспался? — Ага, — отозвался Юра, потирая глаз кулаком. Ему действительно казалось, что он выспался. А потом, да, он задремал в такси — и проснулся, когда машина резко затормозила, пропуская каких-то подростков, которые решили вдруг перебежать дорогу в неположенном месте. Таксист выматерился сквозь зубы, Джей-Джей согласно промычал, а потом перевел взгляд на Юру. Юра посмотрел сквозь ресницы, и Джей-Джей улыбнулся, завозился, извлекая из кармана телефон, и что-то туда набрал. Юра все-таки поднял тяжелые веки, машина снова тронулась, а Джей-Джей по-русски прочитал ему с экрана: — Ты выглядишь иначе, когда спишь. Юра покосился на водителя, но тот на иностранную речь никак не реагировал. Джей-Джей опять застучал клавишами, немного подождал и произнес: — Такой милый. Как будто ты был… семнадцать… — Он озадаченно умолк и перешел на французский. — Нет, это бред какой-то. — Ты с какого языка переводишь? — спросил Юра. — С английского. — С французского попробуй, — посоветовал Юра. — Иногда лучше выходит. А мог бы и сам. — Короче, — сказал Джей-Джей и принялся что-то быстро набирать. Сонливость вроде бы отступила, и Юра посмотрел в окно. Ехать им оставалось уже недолго, минут пять, не больше. Джей-Джей ткнул его пальцем в бок и, когда Юра обернулся, вложил ему в ладонь свой телефон и обнажил в широкой улыбке ровные белые зубы. Юра перевел взгляд на экран и прочел написанное по-французски: “Ты выглядишь очень невинным во сне. Так и хочется еще раз тебя совратить”. Юра усмехнулся и напечатал строчкой ниже: “А в первый раз ты прямо совратил меня. Совратитель нашелся. Если б не я, ты бы до сих пор вокруг меня круги наматывал”. Джей-Джей, читая это, вздернул бровь, бросил на него искрящийся взгляд. Юра снова отвернулся к окну. Телефон, наконец, упал ему на колени, и он, не поворачиваясь, нашарил его пальцами, поднес к глазам. “Ты спишь с открытым ртом. Очень удобно засунуть член при желании”. “Настолько открытым?” — написал Юра и передал телефон обратно. По спине побежали знакомые мурашки. Юра накрутил на палец прядь волос и подергал ее, чтобы отвлечься. Джей-Джей снова сунул ему в руку телефон спустя, наверное, целую минуту. “Не настолько. Но я бы раздвинул его пальцами чуть шире. А потом просто водил бы головкой по твоим губам. Испачкал бы их своей смазкой. А ты наверняка бы начал сосать у меня, даже не просыпаясь. Я знаю, какой ты на самом деле бесстыжий”. — Блин. Вот ты мудак, — произнес Юра вслух и сглотнул слюну, которой внезапно стало слишком много. Джей-Джей отобрал у него телефон и через несколько секунд вернул обратно. “Хочешь, чтобы я это сделал?” — Приехали, — сообщил таксист. Джей-Джей полез за бумажником, а Юра буркнул, до свидания, спасибо, и выбрался на тротуар. Ласковый ветер прошелся по его горящей коже, ничуть не остудив ее. Джей-Джей вылез вслед за ним, машина отъехала, и Юра, глядя себе под ноги, сказал: — Я проснусь. — Не проснешься. Я осторожно. И ты крепко спишь. Но, вообще, разве не в этом суть? Чтобы ты проснулся, но не сразу? — Наверное, — негромко отозвался Юра. Джей-Джей положил руку ему на плечо и надавил, подталкивая к двери в подъезд. Когда они зашли в квартиру, Юра, для верности откашлявшись, спросил: — Сегодня? — Ну, вряд ли, — ответил Джей-Джей. — Когда будет удобный момент. Когда ты не будешь этого ждать. К тому же, я и сам, честно говоря, валюсь с ног. Джей-Джей не спал больше суток — Юра прилетел вчера поздно вечером, и ночь они провели за делами куда более интенсивными, чем сон, а днем Джей-Джей был нужен абсолютно всем — родителям, друзьям, сестре, брату. Его телефон звонил постоянно, и поспать ему, конечно, не удалось. Юре стало немного стыдно, но он все же произнес то, что собирался, то, что мучило его и посылало разряды по всему телу: — Я хочу, чтобы ты трахнул меня во сне. — От этого ты точно проснешься, — ответил Джей-Джей совершенно не удивленным тоном. Юра перевел дыхание и сказал: — Можно таблетки выпить. — Какие еще таблетки? — Снотворные. — Юра, не страдай хуйней. Ты спортсмен международного класса, тебе нельзя этого. Потом на допинг контроле будешь объяснять, что просто удовлетворял свои сексуальные девиации. — А что я, снотворное принимал, чтобы кататься лучше что ли? — Ты ничего не принимал и не будешь. — Джей-Джей сбросил куртку, протянул к нему руки, и Юра с готовностью сделал шаг вперед, приложился ухом и щекой к его груди. Смотреть ему в лицо теперь было стыдно. — Но я могу попробовать, если ты правда так хочешь. Проснешься, значит проснешься. Только не сегодня, хорошо? — Да, — сказал Юра. — Ну, или просто. Как в машине писал. В рот. Джей-Джей потерся подбородком о его затылок и произнес: — Кстати, необязательно претворять в жизнь все, что я тебе пишу. — Обязательно, — возразил Юра. — Не вздумай сливаться. — Я, — задумчиво протянул Джей-Джей, — очень хочу спать. Правда, Юра. Ты небось выспался в кино. И в такси. А я совершенно без сил. Вообще не в кондиции. Спать, наверное, буду, как убитый. Из пушки не разбудишь. Джей-Джей легонько оттолкнул его и прошел в ванную. Юра стащил с себя кеды, повесил куртки — свою и Джей-Джея — на вешалку, разгладил ткань ладонью. Джей-Джей не спит с открытым ртом. Он вообще во сне выглядит идеально, как на сток фотке. Из ванной доносился шум воды, сквозь который Джей-Джей мычал какую-то популярную мелодию. Юра подумал, что ему тоже надо бы сходить в душ. Потому что если это был не намек, то хуй знает, что это было. Но он стоял, осторожно дыша и придерживая пальцами куртку Джей-Джея, пока не перестала литься вода, — а потом резко дернулся в спальню, стащил с себя все, кроме трусов, которые для чего-то решил оставить, бросил вещи прямо на пол и снова метнулся в коридор, прислонился плечом к стене возле двери в ванную. Джей-Джей распахнул ее через несколько секунд, смерил Юру взглядом, вскинул бровь, протянул руку и, обхватив за пояс, дернул на себя. Его пальцы забрались сзади под резинку трусов, и один осторожно погладил сверху ложбинку между ягодиц. — Что за неуместная скромность? — Не хотел тебя провоцировать, — ответил Юра ему в ключицу. — Если ты не хотел меня провоцировать, не надо было приезжать, — отозвался Джей-Джей. — И вообще появляться на свет. — Мне надо в душ, — сказал Юра. — А ты устал. Давай без этого. Спать иди. — Да, — согласился Джей-Джей. — Я реально устал. Наверное, усну, не дождавшись тебя. — Ничего, — произнес Юра и облизнул пересохшие губы. Пальцы, гладившие его кожу под тканью, исчезли, Джей-Джей отступил на шаг, широко улыбнулся, подмигнул и скрылся за дверью спальни. Юра зажмурился, помотал головой и шмыгнул в душ. Он бесконечно долго чистил зубы, растирал лицо ладонями, смоченными холодной водой, рассматривал собственное отражение в зеркале. Потом включил душ и несколько минут стоял, позволяя теплым струям стекать по шее и плечам вниз, намылил тело, голову, смыл и намылил еще раз, не понимая толком, зачем тянет время. Джей-Джей ведь так настаивал, что валится с ног. Или ему просто страшно — хотя чего тут бояться? Разве что, как и в прочих подобных случаях, себя? Юра выключил, наконец, воду, потянулся за полотенцем, которое вчера вручил ему Джей-Джей, а потом передумал и схватил полотенце самого Джей-Джея. Полотенце Джей-Джея не пахло им — оно пахло гелем для душа и влагой, но Юра все равно зарылся в него носом и стоял так, пока полностью не высохла кожа, а потом растер мокрые волосы и, снова глядя в зеркало, сглотнул слюну. Когда он вернулся в комнату, Джей-Джей спал. С закрытым ртом. Он натянул тонкое одеяло чуть выше живота, и Юра с минуту смотрел, как ритмично поднимается и опускается его подтянутая грудь. Джей-Джей оставил включенным ночник, и в мягком свете его оливковая кожа отливала темным золотом. Юра медленно забрался на кровать, чтобы не разбудить его, едва притронулся к плечу и посмотрел в лицо. Ресницы не дрожали, мышцы не напряглись. Юре не хотелось, чтобы он притворялся. Это было бы совсем не то, совсем не волнующе, совсем не сладко. Кожа теплела под его пальцами, и Юра, набравшись смелости, прижал их чуть плотнее и потянул дальше, к шее, а потом вниз, обвел по кругу и потрогал сосок. Он сам бы, наверное, уже проснулся. Или нет. Как знать. Юра приложил всю ладонь, надеясь, что та не успела остыть после душа. Джей-Джей дернул головой, потерся затылком о подушку. Юра замер, но дыхание Джей-Джея оставалось ровным, тело расслабленным, и Юра снова двинул ладонь — влево, вправо, вниз, туда, где начиналось одеяло, контрастирующее белизной с его кожей. Джей-Джей больше не двигался, и Юра погладил его живот, вернулся выше и, захлебываясь риском, обхватил шею и чуть сдавил ее. Джей-Джей не проснулся, и Юра сел на коленях ровнее и пустил в ход другую руку, которой до этого опирался на кровать. Он погладил скулы, обвел уши, прижал левую ладонь к щеке, а большим пальцем правой дотронулся до губ, протолкнул между ними и наткнулся на сомкнутые зубы. Что будет, если попытаться их разжать? Вдруг он проснется? Юра убрал палец, наклонился и запечатлел на теперь едва-едва приоткрытых губах почти невесомый поцелуй. Губы не дрогнули ему навстречу, и Юра поцеловал их снова. И снова. Он начал чувствовать себя гораздо смелее. Джей-Джей наклонил голову чуть в сторону, и это было просто идеальное положение, но Юра не хотел торопиться. Он опять погладил упругую грудь, переместил ладони на плечи, на бицепсы. Джей-Джея нельзя было назвать качком — все-таки для фигуриста чересчур развитая мускулатура это только лишний вес — но рельеф прощупывался отлично. Юра обвел пальцем контур татуировки. Джей-Джей, слава богу, никогда не спрашивал, что Юре в нем нравится. Даже сейчас Юра постеснялся бы произнести это вслух. Мне нравится твое тело. Все, полностью. Твои плечи, твои руки. Юра пробежал пальцами по коже, забрался ими в центр большой ладони, а потом, поддавшись порыву, убрал пальцы, наклонился и прижался к ней щекой, губами, подбородком. Его взгляд наткнулся на родинку — одну из немногих — у Джей-Джея на боку, чуть ниже подмышки, и Юра, недолго думая, подался вперед и прикоснулся к ней языком. Кажется, он вообще перестал думать. Он сходил с ума. Он был уверен, что Джей-Джей вот-вот проснется, но Джей-Джей не просыпался, и Юра, забыв об осторожности, целовал и прикусывал его соски, вжимался носом в шею, обводил языком косточку ключицы. Ему даже не хотелось большего — хотелось только трогать. Он оставил дорожку поцелуев через центр груди вниз, к животу, сдвинул подбородком одеяло, забрался языком в пупок — и тут же отпрянул. От этого он точно проснется. Джей-Джей издал какое-то невнятное мычание, покрутил головой вправо-влево и снова задышал размеренно и ровно. Юра внимательно изучил его лицо. Лицо как лицо. О чем тут говорить. Джей-Джей был объективно красив, Юра мог признать это еще тогда, когда ему было пятнадцать, несмотря на кипевшую в сердце ненависть. В этом лице все осталось безупречным, от чистого лба до голливудской улыбки. Конечно, сейчас никакой улыбки на нем не было. Юра протянул руку и опять потрогал сухие губы. Если он сделает это, а Джей-Джей проснется в неподходящий момент, будет ужасно стыдно. Но “ужасно стыдно” давно стало для Юры привычным ощущением. Он выпрямился, продолжая стоять на коленях, оперся одной рукой об изголовье кровати, а второй схватил свой член, который отвердел, кажется, еще до того, как он вообще забрался на эту кровать. Джей-Джей не шевелился, и Юра, прижимая языком уголок рта, несмело дернул ладонью, напрягая мышцы бедер. Он не чувствовал себя глупо, вовсе нет. Он чувствовал себя на пороге чего-то дикого и непонятного. Ему хотелось снова дотронуться до лица Джей-Джея, поддеть ладонью его подбородок и держать, держать до самого конца, но он боялся, что потеряет равновесие, если отпустит изголовье. И мышцы напрягал потому, что слабели ноги. Он на секунду зажмурился и вспомнил, что Джей-Джей писал ему в машине, подался ближе на несколько сантиметров и, помогая себе большим пальцем, размазал предэякулят по недрогнувшим губам. Поддернул кожу снова, застонал сквозь сжатые зубы. Если Джей-Джей притворяется, ему надо было становиться актером, а не фигуристом. Но он не притворяется. Это на самом деле. Юра никогда не думал, что ему может понравиться такое. Джей-Джей доминировал почти всегда — хотя бы условно. По крайней мере, он всегда реагировал. Всегда действовал. А сейчас его губы блестели от смазки, ресницы спокойно лежали на гладкой коже, рука — Юра даже обернулся, чтобы проверить — безвольно покоилась на белоснежной простыне. Юра снял вновь выступившие капли, смазал еще, на этот раз по щеке, вниз, до скулы — и все-таки отпустил изголовье, потрогал волосы, ухо, даже ресницы, которые оказались мягкими и пушистыми на ощупь. Он никогда еще этого не делал. Он столько всего еще не делал. Начиная от мелочей, вроде прикосновений к ресницам, и заканчивая чем-то таким, чем-то… Юра просунул ладонь под подбородок и сжал — ему стало все равно, проснется ли Джей-Джей. Правая рука дергала с отчаянной силой, крайняя плоть раз за разом задевала уздечку, и Юра, наконец, напрягся в последний раз, остановил ладонь, а потом потянул коротким и слабым движением, которого оказалось достаточно. Сперма брызнула на оливковую щеку — Юра не осмелился в рот — вязко потекла вниз, под скулу и дальше, по шее. Он наблюдал, не отрываясь, только разжал сжимавшую подбородок ладонь, а когда семя доползло до ключицы, собрал немного пальцем и, затаив дыхание, провел им по слегка приоткрывшимся губам. Джей-Джей вдруг высунул язык и облизал их, и Юра едва не отскочил в сторону, но Джей-Джей после этого лишь нахмурился, шумно выдохнул и отвернул голову вправо, так и не проснувшись. Юра не знал, надо ли ему стереть следы того, что произошло, или оставить. Если стереть, можно сказать, что ничего не было. Что он не нашел в себе сил. Что он не такой. И остаться в белом — снежной королевой, которая только принимает ухаживания, а сама ни на кого не дрочит. Юра погрузил два пальца в уже ставшую прозрачной жидкость, а потом провел ими по груди Джей-Джея. Вымазал ладонь, положил ему на живот, откинул одеяло, поводил по волосам в паху. Мое, мое, блять. Это было первобытно и глупо, и Юра даже невнятно заскулил от осознания собственной ущербности, а потом вжался носом куда-то Джей-Джею в бедро, шумно выдохнул и сказал: — Господи, как я тебя люблю. Ты даже не знаешь, как я тебя люблю. И не говорю никогда. Я такой дурак, Джей-Джей. Он немного подышал, успокаиваясь, опять посмотрел в умиротворенное лицо. Джей-Джей так и не проснулся. Всю дорогу Юра боялся, что он проснется. Что синие — а в полумраке черные — глаза распахнутся и осадят его, обдавая знакомым жаром. Он не собирался врать — он собирался лишь сказать, что, да, было, и опустить подробности. Но теперь ему хотелось, чтобы Джей-Джей знал все. Юра сдвинулся ниже, перешагнул коленом через бедро, потянул одеяло на себя, нагнулся и провел языком по члену, лежащему на правую сторону. Джей-Джей никак не отреагировал, и Юра собрал его ртом, потянул в себя, помогая пальцами. Ему показалось, что член стал немного тверже, и тут Джей-Джей промычал что-то невнятное, и его рука задела Юру по уху, а потом зарылась в волосы. Юра улыбнулся, сжав член зубами, а потом насадился полностью, пошарил языком по обнажившейся уздечке. — Юра-а, — простонал Джей-Джей. Юра, не выпуская член изо рта, перевел взгляд на его лицо. Джей-Джей смотрел из-под полуприкрытых век. Сперма все еще поблескивала на его щеке. Интересно, чувствует ли он это? Джей-Джей, словно уловив его мысли, поднял ладонь, потрогал там и расплылся в улыбке. Юра ничего другого, наверное, и не ждал, но ему все равно стало немного спокойней. — Ты все мне расскажешь, — сказал Джей-Джей. — Все, что ты делал. Ты же что-то еще делал? Не только дрочил у меня под носом, а, Юра? Юра закрыл глаза и снова опустился вниз, пытаясь расслабить горло. Ладонь, потрепав его волосы, остановилась на затылке. Юра, чувствуя какой-то невиданный прилив сексуальной энергии, выпускал его полностью, вылизывал головку, сжимал губами под ней, прикладывал язык, толкался щекой, а потом снова забирал до горла. Он не сразу заметил, что рука на затылке ослабла, отпустила, сползла на шею. Член вроде бы оставался твердым, но Юра выпрямился, чувствуя подвох. Джей-Джей, повернув голову набок и уткнувшись носом в подушку, дышал ровнее некуда. Сперма на его щеке уже давно высохла. Юра покачал головой и лег рядом, уместил подбородок на широкое плечо и прошептал: — Я тоже тебе доверяю, Джей-Джей. Джей-Джей ничего ему не ответил, и Юра, зажмурившись, поцеловал его куда-то в шею, поднял ногу и закинул ему на живот. Джей-Джей повернул голову к нему, тяжело лег подбородком на висок, и Юра подумал, что ни за что не сможет заснуть вот так. Но когда он открыл глаза, в окно били солнечные лучи, а Джей-Джей вел носом по его кадыку. Юра пихнул его коленкой под ребра и довольно рассмеялся, когда зубы сдавили кожу чуть выше ключиц.