Flёur

Друзья уломали остаться, и я не пошла домой. Сижу, пытаюсь общаться, смотрю тебя, как кино. Ты реален, и это меня почему-то пугает, Мир чужих, загадочных снов меня поглощает.

Глубокий вдох, судорожное биение сердца – и Пидж срывается с места, активируя баярд. Броня Марморы непривычно сковывает движения, пока Гандерсон одним лёгким движением не проскальзывает за спиной солдат Галры, опутывая их голографической сетью. Девушка чуть мешкает, пуская заряд, и один из солдат успевает сделать выстрел, что вскользь проходит по плечу, заставляя болезненно дёрнуться. Злой шепот срывается с губ, пока Зелёный рыцарь спешит к пульту управления, на ходу пытаясь связаться с напарником. Наушник сбоит, выдавая лишь помехи, и Гандерсон становится почти жутко. Боестолкновения не планировалась. От слова вообще. Тихая, незаметная операция по скачиванию данных провалилась почти в зародыше, когда на очередной узловой базе неожиданно обнаружились друиды. А напарник от Марморы внезапно заявил, что у него появилось побочное задание, и исчез в переплетении коридоров, словно тень, взбаламутив силы противника. Пидж растерялась ровно на пару секунд – и этого хватило, чтобы её засёк патруль, от которого она ушла с большим трудом из-за странно действующего оборудования. Галра начали пасти сектор с утроенной силой. Рыцарю оставалось лишь про себя материть решение Аллуры таки довериться Марморе. Эти ребята вели свою игру – и вряд ли полное уничтожение Империи входило в их планы. Но так или иначе, пока они были заодно. И это «пока» очень ясно сейчас дало ей по носу, в виде почти проваленной собственной миссии из-за самодеятельности руководства Марморы. Какие еще дела у них могут быть с друидами? Очень сомнительно, что Клинок из офицерского состава отправился их вырезать. Её помощью в этом неблагородном деле уж точно бы не постеснялись воспользоваться. Опасались, что пошлёт? Пидж судорожно набирает комбинацию на голо-клавиатуре, краем глаза косясь на данные с ближайших камер. Доступ к охранным системам сектора друидов тут не получишь. К огромному сожалению. Баярд меняет конфигурацию, впиваясь зеленоватым отростком в порт, и Пидж начинает взлом, пытаясь ухватить хоть крохи данных. В идеале, надо бы было ползти в сторону командных палуб, но такие планы сейчас были откуда-то из области фантастики. Время утекало сквозь пальцы. Полминуты до поднятия тревоги. Пальцы уже отнимались – с такой скоростью девушка писала строки команд, стирая своё присутствие в базе. Датчик психометрии зажёгся красным, не получив положенного отклика; выдал экран гибели на всех мониторах, вирусом пытаясь пробраться в её систему. Пидж с громким треском вырывает баярд, пуская разряд и уничтожая вирус самым радикальным образом, после чего срывается с места. Глаза лихорадочно просматривают карту комплекса, ища оранжевую точку напарника, а сама Гандерсон упорно пытается сосредоточиться, связываясь с собственным львом. Ментальные ощущения сбоили не хуже электроники, выстреливая в виски волнами боли. Пидж, даже не смотря на данные визора, почувствовала, как из носа потекла тоненькая струйка крови. Хреново. Эманации друидов скорее поджарят ей мозги, чем она сможет внятно связаться с Зелёной и запросить эвакуацию. А самой подставляться, чтобы вытащить этого... В конце концов, вводных по этому поводу она не получала, а значит... Кривая улыбка сама просится на губы, пока Пидж бежит навстречу к судорожно мигающей оранжевой точке, в совершенно противоположную от шаттлов сторону.

Это сердце из камня, этот камень, как воск, А моё – пять минут назад уже разорвалось. Если ты прикоснёшься ко мне, я умру мгновенно, Разлечусь на множество капель, забрызгаю стены.

***

— Ты не воин. — голос мужчины искривлён, визор холодным огнём смотрит прямо в душу. Сил не оставалось даже на злость. Пальцы почти до побеления сжимают пульт управления, пока Пидж молчит, не отзываясь даже на ласковые касания Льва до своего разума. Плечо неприятно ноет, зудом выбешивая ещё сильнее. Гандерсон терпеть не могла быть слабой. А ещё, она терпеть не могла Оракула, тем не менее, отказываясь выполнять миссии ещё хоть с кем-то из Марморы. — И ты даже не пытаешься на него походить. Это было... глупо. — Вот как? Окей, в следующий раз с огромным удовольствием полюбуюсь, как эти масочники поджаривают тебя шаровыми молниями. — В данном, конкретном случае, оптимальным решением был бы побег, Зелёная. Пидж морщится на позывной и невнятно качает головой в ответ, плавно оттягивая рычаг до упора. Ускорению вторит довольный рык льва, чуть расслабляя болезненную сосредоточенность. Тихое, болезненное шипение за спиной поднимает градус хорошего настроения ещё на пару планок. Пальцы плавно набирают знакомую команду, связывая Пидж с замком. По-обеспокоенному злое лицо Аллуры получше всяких слов сигнализировало о полном бардаке в лоне высшего руководства. Гандерсон мрачно усмехается под маской. — Зелёная, доклад. Требовательный голос алтеанки давно вошёл в привычку; формальности и субординация стали привычными подругами, ностальгией, возвращая в славные деньки Гарнизона. Исчезновение Широ изменило очень многое. — Миссия провалена почти полностью, данные сильно повреждены и, возможно, не несут в себе никакой смысловой нагрузки. Об успехах побочной миссии мне не докладывали. — Оракул? — Дельта-ноль. Красный код. Не в вашей компетенции, принцесса Аллура. Инопланетянка удивлённо выгибает бровь, но, на удивление девушки, молчит на такую показную наглость со стороны «партнёров», только медленно кивает. — Ориентировочное время прибытия? — Пару часов. Я отправлю запрос на создание червоточины. Женщина еще раз кивает, плавным движениям отключая связь. От происходящего фарса Пидж хотелось истерично рассмеяться. Почему Аллура упорно играла в друзей с Марморой, она понять не могла, тем не менее, прекрасно видела, как алтеанка медленно, но верно прогибается под её руководство. От мыслей девушку отвлекает осторожное касание, и Пидж резко дергается, каким-то чудом успев выпустить из рук управление Львом. Оракул не мог видеть удивление на лице Пидж, но сам всё прекрасно читал по моторике тела и по тихому злобному мату. Чужие пальцы пробегают по всему плечу, чуть надавливая на ожог от бластера. — Ты ранена. — он не спрашивал, утверждал то, что было скрыто за тканью самовосстанавливающегося костюма. Гандерсон смотрит долго, пристально вглядываясь в чужую маску. Забавно, они доверяют друг другу спины, а до сих пор ни разу не снимали её. Расу напарника, личность, имя – они не знали ничего. И их всё вполне устраивало. — Ерунда. Особенно, по сравнению с тобой. — Ты намного слабее меня, Зелёная. Как бы тебя это не бесило. — Наглей молча, будь добр. Пидж чуть ведёт плечом, задавая направление пальцам Оракула, и отворачивается, пытаясь сосредоточиться на приборной панели. Тихий смешок мужчины она старательно выкидывает из головы.

Как мне это назвать, человек тридцать три черты, Любовь или ненависть ты? Хотелось бы знать: остаться мне или бежать, Спасаться или продолжать? Умеешь ли лгать, поймёшь ли ты мои шутки, Или вдруг ты зануда жуткий? И как мне понять, увижу ли в небе алмазы, Или ревности дикой гримасы?

***

Пидж бы соврала, сказав, что никогда не раздумывала о том, кто именно скрывается за маской Оракула. Девушка давно прекрасно поняла, что в Марморе позывные ничуть не отражают характер или способности своего носителя. Вот и «Оракул» не имел под собой никакой реальной основы, выбранной по велению левой пятки, не иначе. И реальные факты о нём на этом заканчивалась. Боже, она не была даже уверена, на самом деле ли Оракул мужчина! Тембр голоса и строение тела в этой Галактике как-то вообще не катят уже за доказательства. А переводчик успешно скрывает абсолютно все смысловато-оттеночные свойства речи. Тупик. Самый тупиковый тупик в этой Галактике. Мармора трепетно относилась к конспирации и старалась без надобности внешность своих оперативников не светить, отклоняя все притязания узнать их личности. Аллуру это бесило, рыцарей это бесило, что были разбросаны по Галактике с «котами в мешке». С исчезновением Широ собрать Вольтрона у них ни с кем ни разу так и не получилось, а поиски его велись по сей день. Вот и раскидало их по заданиям, в несомненно прекрасном обществе молчаливых отморозков. Редкие сеансы связи кое-как обрисовать ситуацию у ребят все же смогли. Свои же ощущения к делу не пришьёшь. Вот Пидж и пыталась медленно зондировать характер неожиданного напарника, пытаясь... приспособиться. Поиск семьи в таких условиях стал очень затруднителен, что увеличивало счет к Аллуре до неприличных высот. Как бы то та не отрицала, исчезновение Черного рыцаря ударило и по ней, как бы даже не сильнее, чем по Пидж. Широ не сдержал обещание. Снова, и не только по отношению к ней. Оракул был странным. Нет, все таким же отмороженным солдатом, этого не отнять. Да и протезы Галра заместо обеих рук как бы намекали, но... Он был неуловимо притягивающим к себе, словно магнит или гравитационная аномалия. Пидж не могла внятно объяснить свои ощущения, когда находилась рядом с ним. Не могла понять почему так просто приняла его и смогла доверить свою жизнь. Оракул точно был этим очень удивлён, хоть и постарался не показать, сломав себя совсем вскоре после неё. Однако это уже был показатель – причем весьма мрачный для «я» девушки. Догадка была смешной и грустной одновременно. Она же не?..

Я, наверное, не буду пить – это вряд ли поможет, От катания на карусели, мурашек по коже, Так приятно смотреть на тебя, сидя тихо в сторонке, Наблюдать твои взгляды и жесты в замедленной съёмке.

***

Пидж утирает тонкую струйку крови у рта, вставая в исходную позицию. Дроид равнодушно следит за её движениями, сжимая в стальной хватке посох. Миг спокойствия, и оба срываются друг к другу, нанося серию пробных ударов. Гандерсон привычно строит свой стиль боя на уклонениях и ударах исподтишка. Баярд горит зеленым свечением, отбрасывая цветные пятна в полумраке тренировочного полигона. Теперь она впервые понимала одержимость Кита тренировками. Это опьяняло, отвлекало от всего, оставляя в сознании лишь равнодушного рационального робота, просчитывающего движения противника и строящего рисунок боя. Похлеще, чем алкоголь, попробованный в далекие шестнадцать – помогало забываться. Пидж отлетает к стене, хорошенько приложившись спиной, и с срывающимся каркающим шёпотом отменяет программу. Исчезнувший в ослепляющих искрах андроид словно издевательски ухмыльнулся плавной линией маски напоследок. Гандерсон хорошенько бьёт кулаком по металлу пола и обречённо прикрывает глаза. Валяться сломанной куклой, не чувствуя в себе сил даже встать было... странно-привычно в последнее время. То ощущение, когда от тебя впервые ничего не зависит... прекрасно. Жаль, что позволить себе такие минуты она могла лишь наедине с собой. Девушка медленно опирается на одно колено, и вскидывает голову, прищуренным взглядом осматривая отсек. Сегодня она впервые сняла маску, пока Оракул находился в Замке на докладе. Сегодня она впервые решила... рискнуть. Надеясь-не надеясь, что случится нечто непредвиденное. Пидж любила всё контролировать и одновременно ненавидела это до жути. Девушка ещё раз тихо хмыкает и медленно встаёт на ноги, подхватывая отлетевший баярд. На голове смыкается шлем, словно отсекая минуты слабости своей владелицы, и та чувствует себя чуть увереннее. Непонятное сожаление она отгоняет мгновенно, целенаправленно держа путь в сторону центра управления. Отказать себе в желании посмотреть Аллуре в глаза не через голо-связь спустя почти полгода с последний встречи – она не могла. Блажь? Тихий смешок срывается с губ, пока Пидж приваливается к стене, прищуривая глаза. Аллура ожесточённо спорила с кем-то по связи, отсекая все попытки себе возразить. Оракул же скучал поодаль, заключив руки за спиной в замок. Может быть, она поспешила, подытожив, что Принцесса так просто спустила Марморе провал миссии из-за собственных секретов. Забавно. Глаза осматривают ничуть не изменившую Аллуру не более секунды, и взгляд сам падает на невозмутимого напарника. Хищные обводы брони стали родными почти до боли за эти долгие полгода. Гибкая, невысокая фигура подавляет своей молчаливой мощью, непроизвольно заставляя Пидж уступать. Ведущей в их паре она никогда не была и не будет. Впервые Гандерсон устраивало чьё-то лидерство, помимо... помимо брата с отцом. Даже Широ с Аллурой так и не стали для неё незыблемыми авторитетами, как собственная семья. Первый отчего-то не вызывал желания опереться, словно источая флюиды... ненадежности. Впервые её так коробило от несоответствия собственных ощущений с рациональным пониманием характера человека. Впервые, маленькая Кэти отказалась признавать Широ идеалом. Аллура же просто была... другой. Инопланетянкой, со своей чуждой психологией и догмами уничтоженной десять тысяч лет назад цивилизации. Пидж не считала нужным доверять ей до конца. Быть может, алтеанка и впрямь привязалась к ним, но... Но Гандерсон до сих пор сомневалась, видит ли Принцесса в них что-то ещё, кроме послушных своей воли инструментов и ресурсов. Оракул медленно поворачивает голову в сторону застывшей у стены напарницы. Пидж почему-то чувствует себя неуютно, будто её застали за чем-то постыдно-смущающим, и разводит руками, улыбаясь под маской. Мужчина явно закатил глаза, да мотнул чуть шлемом, отворачиваясь обратно. Гандерсон же всё ещё глупо улыбается, не в силах вновь вернуть лицу спокойное выражение.

Я не выдам себя, осторожность моя не напрасна, Чем приятней начало, тем гаже финал и ужасней. Лучше спрячу жемчужину обратно в ракушку, И швырну на дно в глубину – так сделать нужно.

***

Чтобы осознать и принять внезапно привалившее счастье в виде совершенно неуместных в данной ситуации чувств, понадобилось ещё чуть больше пары месяцев. И не сказать, что Пидж это порадовало. Война, разные интересы, совершенно незнакомый-знакомый... гуманоид? Вот уж тоже та ещё головная боль. Не будем о физиологии, Пидж уж точно не планирует так далеко заходить! Просто... между не планировать и понимать, что ты не можешь – пропасть. Которую Гандерсон уж точно не стоит пересекать. В конце концов, кому нужны эти глупые чувства? Может быть ей, совсем чуть-чуть. Но уж точно не роботам в органической оболочке, что сплошь в рядах организации. Оракул был почти таким же. Может быть, немного мягче с ней – с остальными же от него даже малейшего намека на человечность дождаться нельзя было – но то показателем не было, увы. В конце концов, от доверия к друг другу зависели их жизни. Ну и лояльность её льва, да. Показательным стало, когда Зелёная без науськивания пилота, поспешила Оракулу на помощь. Пагубное влияние она источает на собственную металлическую подругу, да. Ну или та пожалела идиотку, ведь избавляться от внезапно привалившего напарника теперь той не хотелось от слова вообще. Поспешила Пидж с градацией тупиков. Ох, поспешила. Ибо как теперь обозвать эту ситуацию? Эмоции были совершенно лишними. Эмоции могли их погубить, в конце концов! И когда-нибудь, вполне быть может, что Гандерсон себя и угробит, спасая совершенного чуждого ей гуманоида, вместо того, чтобы искать родных. Лишь данное осознание удерживало её от края. Ведь Пидж не привыкла держать в себе собственные чувства. Она не лицемерила, терпеть не могла этого до глубины души, буквально ломая себя в дни Гарнизона. Она говорила прямо и четко, ожидая ответа. Впервые, принцип дал сбой. Впервые, бесстрашная, в собственных чувствах, Пидж дала волю Кэти. А ещё, было действительно страшно переходить на новый уровень. Узнать внешность, привычки, не скрытие за удобным грифом секретности, лучше прощупать характер... Узнав всё это, Гандерсон не смогла бы отказаться, приди время разрывать все связи с Марморой. Счёт к Аллуре рос в геометрической прогрессии. Пидж невнятно выла в жёсткий матрас.

Должна я сказать, я – тридцать два шипа, Шипы-поступки, шипы-слова. Попробуй понять: остаться или убегать, Спасаться или продолжать. Я – тридцать две борьбы, драться лучше, чем хныкать и ныть, Побеждённых легче простить. Издержки судьбы укрепили пинки и обиды, Систему личной защиты.

***

Впрочем, ещё и ко всему, Пидж не умела выжидать совершенно. Все кристально ясные порывы рассыпались прахом, стоило только Оракулу появиться на горизонте. Девушка просто не могла этому сопротивляться. И уже действительно была готова почти на всё. С каждым днём напарник словно позволял себе всё больше и больше, медленно загоняя Пидж в ловушку собственных чувств. С каждым часом Гандерсон начинала сомневаться даже в себе. Впрочем, даже для неё стало неожиданностью, когда обычный спарринг в полный контакт закончился взаимным петтингом. Эластичная ткань брони оказалась неожиданно тонкой, не скрывая и лишь подчёркивая тела своих обладателей. Пидж ещё долго, сбежав, отходила, сжимая в собственных коленях отчаянно пылающее лицо. Одни лишь воспоминания возвращали томление внизу живота, вызывая неконтролируемые волны стыда, страха и непонимания. Следующий раз случился после очередной выматывающей миссии и тогда разрядка была им явно необходима. Их недо-секс отлично снял напряжение и груз болезненной сосредоточенности. Думать о произошедшем не хотелось совершенно. Их молчаливые встречи становились всё чаще и чаще. Яснее от них не становилось совершенно. Однако Пидж это и впрямь было необходимо.

После того, как случилось всё, о чём я жалела горько, Моё сердце снова забилось и не покрылось коркой, Несмотря ни на что, оно снова поёт, Просто я не уверена, может ли петь твоё.

***

Его руки скользят по эластичной ткани брони, заставляя захлёбываться вдохами, отчаянно кусая губы, чтобы не закричать. Руки дрожат, впиваясь ногтями в чужую гибкую спину, а ноги обхватывают талию, полностью отдаваясь и забирая в ответ. Пидж больно-хорошо, Пидж одуряюще-отвратительно. Они всё так же не снимали масок или брони, всё так же выдыхали позывные, выгибаясь в руках друг друга. Всё было как раньше. Ну, может быть, совсем чуть-чуть. Со временем, не менялось ничего. И Гандерсон действительно иногда казалось, что Оракул, раскусив её чувства, всего лишь даёт нужное ей, поддерживая боеспособность, не более того. От таких мыслей становилось физически больно, а изгнать их удавалось лишь очередному недо-непонятно-чему. Чувствовал ли Оракул хоть что-то, касаясь её? Чувствовал ли тот сжигающий всё на своем пути вал чувств? Пидж очень в этом сомневалась. Но, смеживая веки, отдавалась возможно равнодушным рукам, вновь и вновь.

Человек тридцать три, пойми меня, если сможешь, И я постараюсь тоже. Хочешь сказать – говори, для того, чтобы вместе дышать, Нужно сделать как минимум шаг. Любые слова не важнее того, что за ними, Хотя бы узнай моё имя. Я – человек тридцать два, чувственный и настоящий, Как камень в лицо летящий.

***

Его пальцы жёстко сжимают запястье, заставляя выронить инфочип и сдавленно зашипеть. В словах – глухая ненависть и горько-ожидаемая правда. Посчитала, что нужна? Посчитала, что ему нужно хоть что-то, кроме твоего тела и удобной разрядки? Смешно. Отвратительно. И с т е р и ч н о. — Зелёная, не глупи. — голос его всё так же глух. Привычен. Обыденен. Словно они обсуждают план миссии или... Сильные руки без всякого труда оплетают, сламывая сопротивление и толкая к стене. Яркие-яркие визоры совсем близко, резким свечением вызывая непрошеные слезы. По крайней мере, Пидж хотелось бы так считать. В конце концов, она же не героиня сопливых мелодрам о любви. Здесь и сейчас – война. Планы по ликвидации всех паладинов, когда придёт время – вполне ожидаемы. Да и кому нужно неподконтрольное оружие, верно? Странно, что она смогла достать их. Настораживающе. Но... Эмоции как всегда совсем не в тему. Она подумает над этим позже. Если останется живой и в трезвой памяти, конечно. Ведь реакция Оракула... настораживала. Она была до странности спокойной. Словно тот уже трижды просчитал ситуацию и отыгрывает только ему ведомый сценарий. Впрочем, некогда ему и надо бы оправдывать собственный позывной, так ведь? — А теперь немного соберись и подумай. Ты ведь совсем не глупая у меня девочка, верно? Слух режет когда-то приятное до писка заявление прав, и девушка чуть морщится под маской, пытаясь просто а б с т р а г и р о в а т ь с я. Оракул прав. Она не дура. Но факты под гнетом эмоций... Гиблое дело. — Хорошо, допустим. Ты прекрасно знаешь, к чему могли меня привести рассуждения. И сам их прекрасно уже просчитал. Просто.. какого чёрта? Я могу понять ваше руководство, в конце концов, не в сказке живём, но отчего такие сроки? — Раб форсировал их. Пидж дёргается, удивленно приподнимая брови. — Что? Он?! Как? — Не ожидала? — он хмыкает, чуть ослабляя хватку на вмиг успокоившейся от шока девушке. — Ваш Синий получал меньше всего заданий, да и те, повышенной сложности и стратегического для нас значения. Улавливаешь? — Нет, я предполагала, что вас прикармливают. Но чтоб так... Пидж не хотелось быть для Лэнса вестником. Тем более, тот почти единственный заслуживал хоть чего-то хорошего в их эмо-компании смертников. Ведь он был... неуловимо другим, не таким... поломанным? Да и хорошенько их проводить собираются. С огоньком и спецэффектами, да. Он бы точно оценил. Но... ведь она действительно видела. Ей не могло показаться. Так почему? Раб решил радикально расправиться с собственной слабостью? Уничтожить растущую в геометрической прогрессии привязанность? Чёрт, грёбанные инопланетные психопаты с широким размахом. — Боже, это полный бред. — Так чего ж ты так переполошилась? — он усмехается, чуть наклоняя голову и прижимаясь всем телом, приподнимая её лицо за подбородок. — Обычно бред воплотить в реальность проще всего. И Пидж даёт команду на снятие маски, в тот же миг чувствуя себя неожиданно обнаженной. Оракул замирает всего на мгновение, и Гандерсон начинает волноваться, чуть закусывая губу. Порыв был спонтанным, и девушка давно пожалела, что действительно решила сделать то, о чем давно мечтала. До боли хотелось коснуться настоящей кожи любовника, действительно почувствовать его, а не довольствоваться очертаниями тела под эластичным костюмом. И Пидж действительно хотелось верить, что в своём желании она была не одинока. Жаль, что теперь это уже не актуально. Либо она, либо её. Кончики пальцев осторожно оглаживают рукоять баярда. До тех пор, пока с тихим щелчком не размыкается маска Оракула, открывая лицо... Мэтта. Казалось, Пидж мгновенно разучилась как дышать. Пальцы беспомощно заскребли по покатой ручке оружия, не в силах сделать хоть что-то. От шока, от вороха вопросов... Гандерсон словно окунули в ледяную воду с головой. Брат остался всё таким же, каким она его помнила. Но и одновременно неуловимо изменился. Черты лица стали грубее. Шрам, пересекающий подбородок, словно добавил пару лет. Седые пряди в отливающей рыжиной короткой шевелюре, казались проблесками серебра в золоте чистой пробы. Но самым главным отличием были глаза. Холодные и пустые. Словно тёмный янтарь. Быть может, девушка и впрямь поняла только сейчас, что значит, быть действительной сломанной.

Так как мне это назвать, человек тридцать три черты? Любовь или ненависть ты? Хотелось бы знать: остаться или убегать? Спасаться или продолжать? Должна я сказать, я – тридцать два шипа, Шипы-поступки, шипы-слова. Попробуй понять, остаться или убегать, Спасаться или продолжать.

Пидж не говорит ни слова, когда Орак-- Мэтт отпускает её, отходя на пару шагов. Он не говорит ни слова, пока девушка медленно сползает по стене вниз, пустым взглядом смотря прямо перед собой. Гандерсон совершенно не реагирует на панические попытки льва связаться с собственным пилотом и понять, что происходит. Она словно стала сомневаться в собственном существовании. Это не было похоже на аффект или что-то подобное. Пидж просто не чувствовала ничего. Она много раз представляла себе встречу с братом, отцом. Там было место всему, но не собственной, окончательно пошедшей в разнос психике. Девушка медленно поднимает взгляд и натыкается на глаза Мэтта, всё такие же темные и непримиримые. Апатично смеживает веки, медленно поднимаясь. — Процитируешь мне по памяти координаты, и я сама вполне поспешно форсирую вам план хотя бы на двадцать пять процентов. Холт словно отмирает и мгновенно срывается с места, жёстко сжимая её за горло и с пугающей яростью вглядываясь в пустые глаза прямо перед собой. — Думаешь я тебе позволю? Не глупи, сливая тебе план, я всего лишь хотел спугнуть тебя подальше от этого всего, Кэти. Девушка вздрагивает от обращения, словно от пощечины. Пальцы на собственной коже почти обжигали. — Мэтт... Сил не было больше ни на что. Выступление с просьбой координат было всего лишь фарсом – управлять львом в таком состоянии она бы ни за что не смогла. Ладонь непроизвольно тянется к родному лицу, робко дотрагиваясь до щеки мужчины. Рука отчаянно дрожит. Брат чувствовал себя не лучше. Он вновь отступает, отпуская её, но в этот раз Пидж срывается с места и в омут, обнимает, утыкаясь носом куда-то в его ключицу. Слёз нет, ничего просто нет. Его руки дотрагиваются до её талии, вжимая в собственное тело. Дыхание Мэтта шевелит волоски на макушке, приятным теплом отдаваясь в мыслях. Хриплый голос брата неожиданно называет координаты, и Пидж непроизвольно нахмуривается, пытаясь вспомнить в мельком просмотренном чипе такую комбинацию. — Подумаешь ещё раз, что я отдам им тебя – сильно об этом пожалеешь. По координатам – моё убежище. Раб дал мне такое право на свою беду. Решать тебе, сестрёнка. Девушка чуть улыбается, мысленно успокаивая подругу и называя про себя координаты. А пока... Можно и немного отомстить. Кэти несмело касается губ брата. Мэтт властно отвечает, заявляя свои права на сестру. Так или иначе, у Пидж будет время всё изменить. Она уж постарается. Главное, не увязнуть в этом всём с головой. Снова.