Исток

Сеул подгонял Хачжин вперёд. По гладким дорогам неслись машины, по тротуарам бежали на работу люди. Хачжин слышала отрывки их разговоров, видела лица — такие непроницаемые. У Хачжин была своя цель, и она тоже очень спешила. Поток увлёк её вперёд, и через несколько минут над ней нависло серое здание ON. Оно царапало высокое сеульское небо и гордо выпячивало вперёд жёлто-фиолетовую вывеску. Хачжин вспомнила вдруг, что и раньше проходила здесь. Как же давно это было, ещё до Корё, до встречи с Со... Хачжин стало интересно, видела ли она переродившегося Со до своего путешествия в прошлое, но на этот вопрос нельзя было найти ответ. «И неважно, неважно, — подумала она, вспоминая выставку и то, как он смотрел на неё. — Это не имеет никакого значения, потому что он здесь». Когда Хачжин в первый раз произнесла эти слова про себя, когда прокричала их в своей квартире, то поняла, что теперь всё изменится бесповоротно и навсегда. В ночь после приёма она так и не уснула, на утро едва могла сдержать улыбку, которая то и дело возвращалась к ней вместе с приятными мыслями. Сохён, наверняка, подумала, что она всё-таки сумасшедшая, но у Хачжин не было сил притворяться. Да и не умела она врать. И только тоска, в которой пребывала Сохён, заставила Хачжин очнуться: ведь пусть она и знала теперь, что Со здесь, для него она была всего лишь незнакомкой, с которой он столкнулся на приёме. «Бэк А и У Хи, кажется, не смогли обрести друг друга в этом мире... а мы? Нам это под силу?», — спрашивала у себя Хачжин после встречи с подругой. И прошлой ночью ей снились страшные, лихорадочные сны, в которых она без конца теряла и находила Со, в которых он то не помнил её, то просто уходил, а ей не хватало сил удержать его, объяснить. Измученная радостью и печалью, запутавшаяся в хороших и плохих предзнаменованиях Хачжин, наконец, решила, что ей нужно ещё раз встретится с Со. И, не придумав, как объяснит ему своё поведение и что скажет, она, еле дождавшись утра, кинулась к ON. Теперь, стоя перед этим гигантом, властвовавшим в информационном пространстве Кореи, Хачжин поняла, что в очередной раз не может разобраться в собственных чувствах. Ей было одновременно и радостно, и страшно. Она прижала ладони к щекам, пытаясь успокоиться. Выходило дурно. Мимо неё прошли парни в офисных костюмах. Стеклянные двери ON поглотили их, Хачжин подошла поближе и увидела, как к вошедшим обращается охранник. Они что-то показали ему... «Пропуска, конечно», — подумала Хачжин. Впрочем, она всё равно не собиралась врываться в здание. Это привлекло бы слишком много внимания. «А если будешь торчать около самого входа, то никто тебя не заметит», — поддел её внутренний голос. Хачжин вздохнула и огляделась, пытаясь подыскать место, с которого ей удобно было бы следить за входом. Через несколько минут она обратила внимание на маленькое кафе, расположившееся в нескольких шагах от медиахолдинга. Столик, который стоял в самом углу на веранде, идеально подходил для целей Хачжин. Она ещё раз посмотрела на небоскрёб и пошла к своему «посту».

***

Первые закатные лучи сделали небосвод розовато-фиолетовым. Хачжин тяжело вздохнула и сдавленно улыбнулась официантке, которая принесла ей очередной чайник. Обслуживающая её девушка уже несколько раз вежливо интересовалась в порядке ли Хачжин. Та кивала и с каждой секундой чувствовала себя всё более скверно. Со не появлялся, и идея уже начала казаться Хачжин вовсе не такой блестящей, какой она представлялась ранним утром. «Даже если я увижу, как он заходит в здание, или выходит из него... что я скажу ему? Как объясню своё поведение?», — в который раз подумала Хачжин, обхватывая голову руками. Да, конечно, это было безумно и самонадеянно с её стороны, не стоило отпрашиваться с работы ради такого, но... что ещё она могла сделать? Не сидеть же сложа руки, на такое Хачжин просто не была способна — не теперь, когда она знала, сколько стоит потерянная секунда, как ранит несказанное слово. Тут к ON подъехала чёрная машина. Хачжин встрепенулась и подалась вперёд, но снова уселась на своё место, как только поняла, что это был не Со. На работу приехал Чжон. «Йонг», — поправила себя Хачжин. По-хорошему ей также нужно было бы тренироваться и привыкать звать Со Чимином, но делать этого отчаянно не хотелось. «Да, может, и не придётся мне к нему так обращаться», — с горечью подумала Хачжин, сжимая ручку белой чашки. От размышлений её отвлёк скрип половиц, в кафе зашёл Чжон-Йонг. Хачжин удивилась, когда поняла, что за ним идёт Пак Сундок. Йонг упоминал о ней на выставке и имя её, конечно, называл, но Хачжин не могла его вспомнить. По правде говоря, перед глазами всё ещё стояла страшная смерть дочери генерала Пака, и видеть её вот так близко было очень странно. Хачжин почувствовала, что сейчас расплачется, и поспешила отвернуться. Впрочем, Чжон и Сундок не обратили на неё внимания. Они не стали останавливаться на веранде, а сразу прошли в помещение. Хачжин пока боролась со слегка растёкшейся тушью и, рассматривая своё лицо в маленькое зеркало, пыталась поправить макияж. Чжон и Сундок напомнили ей о себе примерно через полчаса. Девушка выбежала на веранду и, помедлив, остановилась, как раз рядом с Хачжин. За ней спешил Чжон. — Я просто не понимаю, ты ведь всё знаешь — услышала Хачжин его голос. Отчаяние, сквозившее в его словах, заставило сердце Хачжин сжаться от тревоги и печали. Она ещё тогда, на выставке, подумала, что такой вариант возможен, но сейчас всё стало очевидным. — То, что... он сделал, — произнесла, тяжёло вздыхая Сундок. — Для меня это ничего не меняет, — добавила решительно. — И для тебя тоже. Чжон ей ничего не ответил, но его молчание было красноречивее любых слов. Они вышли на улицу. Хачжин с тяжёлым сердцем наблюдала, как они удаляются вдаль. Эти двое казались Хачжин несчастными детьми, и она в очередной раз подумала о своей оставленной дочери. Узнала ли она, что такое любовь? Мучилась ли? Смогла ли обрести покой? Если бы Хачжин была всесильной богиней, то обязательно бы сделала всех счастливыми. «Ага, сделала бы, — поправил её внутренний голос. — Вот Чжон тоскует по Сундок, а она — явно по Ыну. И как подарить каждому из них то, в чём он нуждается?» Хачжин покачала головой. У неё не было таких ответов. Чем дольше она смотрела на стеклянные двери ON, тем большей дурой себя чувствовала, тем отчётливее понимала, что ошиблась: ничего не выйдет, судьба просто решила в очередной раз посмеяться над ней. Когда небо стало совсем тёмным, а на экране телефона высветились цифры «21:00», Хачжин оплатила счёт и, пошатываясь, вышла из кафе. Разум подсказывал ей, что ничто в этой жизни не даётся просто, но сердце ныло, и руки дрожали от сковавшего её холода. — Я всё-таки непоправимая идиотка, — обозвала себя Хачжин и отправилась, куда глаза глядят.

***

Она бродила по улицам несколько часов. Всё порывалась позвонить Сохён, но каждый раз не решалась нажать на кнопку «вызов». Казалось неправильным вовлекать её в это, жаловаться на то, чего и объяснить-то было нельзя. Да и в праве ли она была жаловаться? Хачжин не знала, но она так устала от всего этого. В конце концов, она свернула в одну из закусочных, в которую когда-то заглядывала с друзьями. Здесь всегда можно было приготовить отменный самгёпсаль и хорошенько выпить. «Пить в одиночестве дурно», — меланхолично подумала Хачжин, заходя в уютное помещение. Сил спорить с внутренним голосом не было, да и он как-то притих и не мешал Хачжин предаваться отчаянию. Девушка осмотрелась, подыскивая свободное место. Одна из работниц подошла к ней и объяснила, за какие столы можно присесть. — К вам кто-нибудь присоединится? — поинтересовалась официантка. — Нет, — откликнулась Хачжин. В итоге она выбрала место в середине зала — все угловые столы были заняты — и направилась туда. — Го Хачжин? — окликнули её. Голос был очень знакомым, и Хачжин подумала, что, возможно, это кто-то из её старых приятелей, с которыми она перестала общаться после той гадкой истории (они ведь знали, что творится у Хачжин за спиной, но как-то не удосужились рассказать). Она обернулась, приготовившись к не самой приятной встрече, и удивлённо сморгнула — за её спиной стоял Бэк А. Так здорово было увидеть его. Хачжин широко улыбнулась: — Здравствуйте. Он махнул рукой: — Слишком уж это церемонно. Я как-то отвык от такого, пока был за океаном... Давай на «ты». Хачжин кивнула, рассматривая Бэк А. Милая розовая футболка очень шла ему, как и джинсы с модными потёртостями. — Ждёшь кого-то? — поинтересовался её старый друг и новый знакомый. «Да, — вздохнула про себя Хачжин. — Очень жду и ищу, но всё это, видно, напрасно». — Нет, — ответила она. — Думала, посижу здесь одна. — Одна? — удивился Бэк А. — Может, тогда вместе выпьем? Я тут тоже в одиночестве время коротаю. Хачжин с удовольствием приняла приглашение. Хоть что-то в этом мире не меняется. Казалось бы, прошло больше тысячи лет, а они с Бэк А сидят рядышком и пьют. Пусть он теперь Ханыль, а вот по-прежнему быстро пьянеет и отказывается почаще закусывать, хотя ему бы это определённо пошло на пользу. Хачжин совсем забыла о времени, да и собственные беды как-то отошли на второй план. С Ханылем — она твёрдо решила и про себя звать его так — было легко. Как и прежде, он смотрел на мир иначе, чем остальные, и стремился передать своё особое видение, как мог. Она листала его блокнот, с восторгом рассматривая зарисовки. Талант и в этой жизни не покинул Ханыля. Только теперь он ещё и зарабатывал с его помощью: ещё на приёме Хачжин узнала, что Ханыль — дизайнер интерьеров, и теперь расспрашивала о его работе за океаном, заказах и планах. — А на каком музыкальном инструменте ты играешь? — поинтересовалась Хачжин, переворачивая свинину, чтобы она лучше прожарилась. Ханыль вопросительно взглянул на неё: — Откуда... — потом осёкся, вспомнив что-то. — Сохён сказала тебе, что я пел в группе? Оставалось только кивнуть, хотя Сохён ничего ей не говорила на этот счёт. Вряд ли её слова о том, что не стоит «доверять музыкантам-недоучкам», действительно стоило учитывать. — И не сказала, на каком инструменте играю? — вздохнул Ханыль, потом добавил. — Синтезатор — моё всё. Хотя раньше я брался и за каягым, но это так... дома только. Хачжин мягко улыбнулась. Ей хотелось сказать что-нибудь ободряющее, но все приходящие на ум слова казались незначительными и глупыми. Ханылю и Сохён нужно было поговорить — вот что Хачжин поняла со всей ясностью. «Они так тоскуют друг по другу», — подумала она, вспомнив, в каком состоянии нашла Сохён в то утро, да и Ханыль с каждой стопкой мрачнёл всё больше и больше. Она съела кусочек мяса и, хлебнув соджу, решилась. Подвинулась вперёд и произнесла, глядя Ханылю прямо в глаза: — Слушай... тебе может казаться, что всё... непоправимо, но это не так. Никогда нельзя сдаваться. Хачжин сказала это не только Ханылю, но ещё и себе. Пусть Со не помнил её — возможно, никогда не вспомнит, — пусть он сейчас и не знал её толком, она любила его. Она не могла его отпустить, даже если судьба была против. Ханыль кивнул. Ей показалось, что он хотел спросить её о чём-то. Но вдруг Ханыль посмотрел ей за спину и слегка махнул рукой кому-то. Хачжин хотела повернуться и случайно опрокинула стопку. Тут же подбежала официантка, вытерла стол. Хачжин извинилась... Когда всё, наконец, было убрано, Хачжин подняла глаза. Ханыль встал со своего места и теперь разговаривал с кем-то... с Со. Сердце забилось быстрее, и Хачжин почувствовала, что краснеет. Мужчины тем временем вернулись за стол. Ханыль, как и прежде, расположился напротив неё, а вот Со оказался между ними. При желании Хачжин могла случайно коснуться его рукой, например. — Прежде чем мы продолжим готовить самгёпсаль, я должен представить вас друг другу, — улыбнулся Ханыль. — Это моя новая знакомая Го Хачжин, а это мой двоюродный брат Ан Чимин. Тот в свою очередь внимательно поглядел на Хачжин. Она старалась вести себя естественно, но это было бескрайне тяжело. Её мечта — увидеть его — сбылась так внезапно, и Хачжин хотелось протянуть ладонь, сжать его пальцы в своих, удостовериться, что это действительно происходит. Возможно, Чимин уловил что-то в её взгляде, потому что в глазах его промелькнуло... понимание, осознание? Хачжин не могла подобрать верное слово. Чимин же слегка подвинулся к ней и кивнул брату: — Мы уже знакомы. Хачжин поняла, что он имеет в виду их столкновение на выставке, напомнившее ей ту, первую встречу в Корё, и подтвердила: — Да, знакомы, но представлены мы не были, поэтому спасибо. Ханыль с подозрением посмотрел на них и махнул рукой: — Надо выпить. Хачжин считала, что он абсолютно прав, но стоило хотя бы попытаться проявить вежливость: — А я... точно вам не помешаю? Вы же, наверняка, хотели встретиться вдвоём, поговорить... Произнося это, Хачжин смотрела на Чимина. Ей было интересно, как он отреагирует на её слова, однако она так ничего и не поняла. Она явно его не раздражала, и, наверное, уже это стоило считать хорошим признаком. «Или плохим? — промелькнуло у Хачжин в голове. — В прошлый раз всё началось с того, что он хотел убить меня, вдруг это непременное условие?» Ханыль отвлёк её от размышлений: — Хотели, конечно, но Чимин сам сказал мне, что не придёт, поэтому всё в порядке. Правда, хён? — обратился он к брату. Тот кивнул и одарил Хачжин долгим взглядом. Ох, сколько бы она отдала, чтобы узнать, о чём он думает прямо сейчас...