Prize and surprise: vhope story

Тэхён реально не понимает, что здесь делает. Музыка глушит клубными битами, долбит по мозгам вместе с хаотичной переменой света, будто какой-то приколист просто сидит и жмет на все кнопки, чтобы было классно. Только классно, кажется, всем, кроме Тэхёна, то есть всей выпустившейся параллели. Уже не школьники дергаются на танцполе, пафосно зависают в лаунж-зонах, держа бокальчики с коктейлями, которые теперь можно, а Тэхён смотрит на все это безобразие и чувствует себя преданным. Богом слег с простудой, Чонгук наотрез отказался приходить, Чимин... Чимин просто засранец и куда-то запропастился, а его белую макушку было нереально найти среди такого количества людей. И главное, что Тэхён вообще здесь делает? Ему изначально не понравилась идея Юнги (ладно, тому она не понравилась тоже, просто у него был контракт со школой), потому что, ну правда, Тэхён был вовсе не против ограничиться церемонией и походом в ресторан и не понимал, зачем после этого идти на вечеринку. Но Хосок, отняв титул главного дедули, заладил, мол, последняя школьная вечеринка это неповторимое воспоминание и отличная вероятность того, что на волне чувств к школьным годам чудесным какая-нибудь девочка или мальчик подарит ему прощальный минет в туалете... Здесь Хосок прерывается на крики (потому что Тэхён не щадит зубами его ухо) и искренний хохот. А главное, что сам-то Хосок остался дома, а Тэхёну что без него делать? Может, это какой-то вирус старости, но ему правда не хочется торчать здесь, а хочется в постельку к хёну с чаем и аниме... Где-то посреди этой унылой мысли руки обвивают его талию и горячий шепот льется в ухо: - Привет, красавчик, потанцуем? Тэхён разворачивается с широко распахнутыми глазами и столбенеет. - Ты же сказал... ты же сказал, что больше... Точнее, "сказала". Потому что на него, слегка привалившись к барной стойке, смотрит головокружительно красивая Хосоль. И Тэхён снизу-вверх скользит по ее красивым изгибам, подчеркнутым даже таким простым и чуть свободным платьем, а потом спотыкается на оголенных плечах, ключицах и... Тэхён не должен пялиться. Он совершенно точно не должен пялиться на фальшивую, но загримированную до крайней реалистичности грудь в глубоком декольте. - Ты бы себя видел, - смеется Хосок, заправляя за ухо завитую прядь розоватого парика, в котором Тэхён увидел его при первой встрече. - Я начинаю ревновать. - Можно я тебя поцелую? - невпопад спрашивает Тэ. Хосок хлопает длинными ресницами и, надув губы, с наигранной жеманностью тянет: - Нееет, помаду размажешь. - Господи, хён, - восхищенно вздыхает младший. Кажется, будто он вот-вот упадет к ногам фантастической красоты, но на них с хёном и так уже заинтересованно поглядывают, потому что Тэхён стоит слишком близко, по-хозяйски обхватив за талию. - Ну так что, потанцуем? Музыка как по волшебству меняется на медленную, - на самом деле, никакого волшебства нет, просто у Хосока в друзьях организатор вечеринки, с которым все оговорено заранее - и старший тянет Тэ на танцпол. Они плавно движутся по кругу, прижавшись друг к другу ближе, чем то нужно для танца, но Тэхёну плевать, даже если кто-то на них смотрит. Еще бы на них не смотрели, когда в его, чудака с прибабахом, известным на всю школу, руках такая потрясающая "девушка". - Мне пришлось зайти на работу, чтобы одолжить одежду, парик и мейк. - Хосок действительно отдал весь свой гардероб еще месяц назад, но Тэхён готов был воздвигнуть памятник тому человеку, благодаря которому он мог лицезреть цветные огоньки на любимых открытых плечах и бессовестно их сцеловывать. - Потому что Юнги предложил эту идею, и я не смог отказаться. Кстати, где этот засранец? - А он должен прийти? - О да, он должен, - Хосок почему-то ухмыляется. - Где Чимчим? - Не знаю, пропал где-то, - вздыхает Тэхён, очаровательно дуясь. - Кинул меня одного, да и Чонгук, зараза, предатель... - А я разве не говорил тебе, что они с Давон улетели на Чеджу сразу после ресторана? О, а вот и Чимчим нашелся, - говорит Хосок, кивая куда-то за спину младшему и вверх, пока на его лице расплывается самая ехидная ухмылочка. Тэхён оборачивается и находит светлую макушку только после долгих поисков, потому что за черной и приглаженной ее почти не видно. Чимин сжимает в объятиях какую-то девушку и, привалив ее к перилам второго этажа, увлеченно целует. Тэхён только по ногам в черных джинсах узнает, что это совсем не девушка, потому что такие худые, шикарные ноги могут быть только у Юнги. - Это была его идея? - спрашивает Тэ, повернувшись обратно, и едва не захлебывается смехом. - Да, что-то вроде подарка вам на выпуск, - Хосок улыбается. - Ты же говорил, что больше не... ну... - Тэхён так забавно краснеет, что старший не удерживается и гладит ладонями пунцовые щечки. - Не буду Хосоль? Все верно, это последний раз. Ради тебя, Тэтэ, - Хосок игриво подмигивает. Тэхён выдыхает теплое, влюбленное "хён...", и вот теперь на них и правда смотрят все, потому что помада в действительности не волнует никого, а поцелуй из легкого и благодарного перерастает в страстный. Хосок слегка смущается от того, что Тэ вытворяет с его ртом на глазах у всех, но тому, похоже, плевать. Потому что у него самый лучший хён и он не может ему об этом не напомнить. - И вообще, - добавляет Хосок на сбитом дыхании, когда Тэхён слегка прикусывает его губу и отстраняется, - помнишь, что я тебе говорил? Что последняя школьная вечеринка по всем правилам должна закончиться минетом от красивенькой девочки или мальчика. Тэхён хочет рассмеяться, но смех застревает в горле, когда хён вдруг прижимается к груди и, осторожно куснув за ухо, шепчет развязно: - Ну так что, готов его получить? Тэхён не успевает ничего ответить, - да и что тут ответить, когда мозги смывает волной возбуждения? - потому что его хватают за руку, тащат в туалет, который освобождается на удивление быстро, потому что шокированные школьники чуят неладное, как только парочка, не прерывая поцелуя и едва не врезаясь в людей на своем пути, вваливается в первую открытую кабинку с грохотом и захлопывает за собой дверцу. Хосок вмазывает Тэхёна в перегородку, целуя глубже, позволяя задрать себе чертов мешающий подол платья, потому что Тэхён, жадный до прикосновений, хочет касаться везде, сжимать задницу обеими ладонями, вырывая у хёна потрясающие несдержанные вдохи. От одной мысли, что хён сейчас будет отсасывать ему в кабинке туалета, по венам жжется терпкое, сводящее с ума возбуждение. Сейчас случается слишком быстро, потому что Хосок бьется коленями об плиточный пол и доводит ртом до такого стремительного, яркого оргазма, что Тэхёна потом еще долго трясет в его объятиях. Хосок собирает капельки пота на чужих висках, приглаживает волосы и целует улыбающимися губами. - Смотри-ка, как ты любишь Хосоль, - смеется старший, - не помню, когда ты в последний раз кончал так быстро. А Тэхён открывает мутные от возбуждения глаза и видит Хосока в парике. Потому что для него Хосоль никогда не существовала. Потому что он всегда любил именно Хосока. И освободившись от своей маски, тот кажется Тэхёну еще прекраснее, чем раньше. - Я бы трахнул тебя прямо здесь, - Хосок вздыхает, обнимая расслабленное и оттого еще более соблазнительное, манящее тело, и недовольно бурчит, - но мне надо идти, завтра на работу с утра. Если бы я знал, что менеджер клуба впахивает больше артиста, никогда бы не согласился на эту должность. - А можно я тебя провожу? - Как в прошлый раз? - усмехается Хосок, и младший незамедлительно краснеет. - Когда ты меня проводил до двери и потом всех соседей по площадке стонами напугал? - Нет. До подъезда. - Тэ меняет смущенную мордашку на просящую и становится в тысячу раз милее. - Честно, обещаю, хён. Хосок усмехается сам себе, потому что до сих пор не нашел способа, как противостоять этому чертенку. И соглашается - что тут еще сделаешь? Они добираются на такси, и Тэхён даже не канючит коварное "А может, до двери? Ну, чтобы тебя никто не украл", просто держит его за руку, пока они вылезают из машины и медленно-медленно приближаются к подъезду. Расставаться не хочется ни одному из них, и Хосок, тоскливо глядя на темные окна квартиры, думает, что, может быть, стоило согласиться на предложение мелкого и начать жить вместе, раз они без того уже почти не расстаются. И не то чтобы он не доверял Тэхёну или боялся его спугнуть, просто он до сих пор самую малость не верил своему счастью. Но Тэхён, само счастье в человеческом обличье, с робким теплом касается губами щеки и развеивает все сомнения в который раз. - Я подожду, пока ты включишь свет? – Хосок кивает и оставляет на его губах поцелуй и тихое «спокойной ночи», а затем уходит в подъезд. Не сразу, конечно - они так и не научились прощаться быстро. А Тэхён не научился быстро уходить. Потому что, даже когда зажигается свет в коридоре, все стоит и стоит, смотрит в родные окна и вспоминает как увидел их впервые, совсем не догадываясь, что в итоге за ними найдет. Он разворачивается уйти, а потом вдруг слышит хлопок рамы и вскидывает голову раньше, чем слышит громкое, счастливое: - Тэ! Хосок свисает с балкона - ночной ветер треплется у него в волосах, лижет раскрасневшиеся щеки, влажные, приоткрытые губы, и у Тэхёна ёкает на сердце непонятное, тягучее чувство, настолько сильное, что он неосознанно сжимает в кулаке куртку, будто оно прошьет насквозь, вскроет грудную клетку и ослепит всю планету. Будто он смертельно влюблен. - Тэ! – снова кричит Хосок, расплываясь в яркой, восторженной улыбке. – Он зацвел! - Кто? - Цветок! - А? Какой? - Кактус! Кактус твой зацвел, Тэтэ! – Хосок заливается искренним, звенящим смехом, и Тэхён беспомощно улыбается, заворожено глядя на то, как крохотные, счастливые смешинки блестят в любимых глазах. Ему хочется столько всего: нарушить обещание и побежать к хёну в квартиру, обнять, кружить по всей комнате, целовать радостное, красивое лицо. Но он не делает ничего из этого, только стоит под чужим балконом, смотрит ослепительно прекрасному Хосоку в глаза и с замиранием сердца понимает, что на самом деле расцвел вовсе не цветок.