"Эй, а на льду все пидоры?"

Пришло время для финальной части выступлений. Оставшиеся три фигуриста - лучшие из лучших в своём деле, начали разминку, перекатываясь по идеально гладкому льду и чувствуя внутреннюю дрожь и волнение. Все таки - это не игрушки, а целый чемпионат, и каждая страна возлагает большие надежды на своего спортсмена. Живот скручивает все сильнее, к горлу подкатывает тошнота, но на лице фигуристов непроницаемая маска и натянутые улыбки - впрочем все как всегда. - Вперёд, Юри-и-и! - орет некий белобрысый мужчина, посылая пламенные воздушные поцелуи в сторону невысокого японца. - А это ещё что за хрен? - задается вопросом Аомине, посматривая в сторону того неугомонного. Кагетора тем временем начинает задыхаться от смеха, привлекая внимание своих учеников, которые не вдупляют, в чем собственно дело. - Черт возьми, ни на йоту не изменился! Ах, Виктор, годы неподвластны над тобой! - Вы знакомы с ним, сенсей? - спрашивает Куроко, на коленях которого покоится тот самый треклятый журнал, на котором чуть ли не две страницы посвящены этому Виктору, который, к слову, продолжает причитать на заднем фоне. - Он мой старый знакомый -обьясняет Айда, продолжая смеяться. - Спортивный мир довольно тесный, парни. Раньше он блистал на льду аки звёздочка, а теперь в тренеры подался. Хм, интересно... - Кто-нибудь успокойте его. Аж бесит его энергичность! - бурчит Атсуши, лениво поглядывая на Никифорова, в руках которого сейчас покоится флаг Японии, которым он энергично машет, подбадривая некоего Юри. - Да-а, паренёк огонь! - усмехается Рёта, - но тренер, он же вроде русский фигурист, так почему он поддерживает японца? - задается самым главным вопросом блондин. - Э-э... этого я не знаю, - чешет затылок Кагетора, - может федерация наняла? - Они встречаются, - спокойно информирует Куроко, закрывая журнал. - ЧТО-О-О-О? - кричат во все горло парни, а семеро пар глаз округляются до немыслимых размеров. - Что слышали. Тут даже пишут что они помолвлены, - информирует Куроко, указывая на журнал. - Что? Как это? - удивляется Кагами. - Я, конечно, все понимаю, но... - Я точно знал, что на льду все пидоры! - в который раз усмехается Аомине, давая себе мысленно пять. - Мидорима, что такой спокойный? - дразнится Кисе, приподнимая левую бровь и смотря на друга с хитрым прищуром. Конечно, он не забыл о своеобразных вкусах зеленоволосого. - Мы не вправе их осуждать, в конце концов... Парень не успевает закончить реплику, как его голос прерывает громкий возглас ведущих, ознаменовывающих начало выступлений. Первым на лёд выкатывается фигурист из Казахстана - его костюм, пошитый из темно-синего бархата, замысловатые узоры по краям костюма, скорее всего представляющие историю и культуру его страны, и сильный взгляд, принадлежавший не мальчику 18 лет, а самому настоящему мужчине, не оставили никого равнодушными. - Отабек! Это же Отабек! - кричит Кагами, искренне любуясь брутальным катанием казаха, который на данный момент крутился аки юла, демонстрируя окружающим идеальный волчок. Фигурное катание всегда казалось для баскетболистов женским видом спорта, но наблюдая за катанием брюнета, мнение на этот счёт успело поменяться раза так в сто. - Гм, а он неплох, - подмечает Кагетора. - Его бы в баскетбол, увеличился бы в размерах, данки бы забивал... - Он на своём месте, - впервые за долгое время подаёт голос Сейджуро, мягко улыбаясь. - Акаши-кун, с чего такие выводы? - удивляется Мурасакибара. Он знает что Сейджуро не станет глаголить попусту и ждёт пока ему растолкуют все по порядку. - Считай, что интуиция, - мягко улыбается он. - Ака-чин, мы никогда не узнаем что творится в твоей голове! - констатирует Кисе и остальные безмолвно кивают, соглашаясь. Тем временем Юри Кацуки, 24-летний фигурист, готовится выступить следующим. Парень снимает свои очки, отдаёт тренеру, который смотрит на него с таким обожанием в глазах, что заставляет наших баскетболистов сплюнуть пару раз. Наконец, начинает играть музыка, нечто очень мелодичное, нежное, как будто ручеёк, переполняющийся неугомонной водой, постепенно переполняющийся через края, а затем трансформирующийся в целый потоп. Музыка становится все смелее, фигурист набирает скорость, прыжок... и первый тулуп оказывается удачным! Все восемь пар глаз с затаенным дыханием наблюдают за феерией выступления этого Кацуки. Очень робкий и зажатый парень, наподобие Сакурая, на льду становится другим человеком, раскрывая всю страсть и внутреннюю свободу. Движения его плавные, прыжки сильные, а приземления заставляют хлопать в ладоши с каждым разом сильнее. Так вот он, какой, знаменитый эрос от Юри Кацуки! Наконец, финальные аккорды, последний прыжок - тройной аксель и... падение. Немного не хватило до идеального приземления, но в глазах толпы японец сейчас и идол и бог! Оглушительные аплодисменты, задыхающийся Юри и ловко обнимающий его русский тренер. - Кагетора-сенсей, меня так обнимать не надо, - складывая руки как у монаха, щебечет Кисе. - И меня, и меня, - подают голоса остальные. - Заткнитесь, вы балбесы! - орёт Айда, не отрывая взгляда со сцены, - сначала покажите мне подобный результат, чтобы захотелось к вам хоть пальцем коснуться! Впечатлений на сегодняшний день вагон! Баскетболистам бы и в голову не пришло что можно черпать стимул с фигурного катания! Что плавное катание, сильные и мужественные прыжки, заводная, а временами печальная музыка способна настолько вдохновить! Теперь хочется не только покорять вершины, но и делать это с какой-то доселе неизвестной легкостью, и даже можно сказать изяществом! Айда, который пристально наблюдал за своими учениками все это время, внутренне ликует. Хорошо что он не повёл их на бокс, как советовал тренер Кисе. Боже, этот Гента такой идиот! ...Остаётся один-единственный фигурист. Победитель прошлогодних соревнований, шестнадцатилетний сорванец, с отвратительным характером. Взбалмошный, но до жути талантливый. - Это же та мелочь пузатая, - вскрикивает Кагами, который нескоро забудет о той забавной стычке. - Эта мелочь пузатая, как выразился ты, - передразнивает Мидорима, - весьма и весьма талантливый малый. А ещё упорный. - Спорим, в свои шестнадцать ты проигрывал каждому мало-мальски умелому американцу, - раззадоривает красноволосого Дайки. - Да черта с два! - ещё чуть-чуть и кажется будто у Тайги волосы загорятся от нахлынувшего возмущения. - Заткнись и смотри выступление, будь добр, - щетинится Мидорима. - Что, серьёзно? Только не говори мне что ты фанат Плисецкого! - хохочет вовсю глотку Кисе. Шинтаро для него сегодня открывается все с новых и новых сторон! - Ты невозможен! - вяло отбивается Мидорима, скрещивая руки на груди. - Тебя тут никто не осуждает, - растягивает губы в легкой полуулыбке Акаши. - Почему нет? Я вот осуждаю, - Мурасакибара переводит взгляд на зеленоволосого. - Тебе надо было в фигуристы идти с такими предпочтениями, сейчас бы на льду скакал, грациозная лебедь! Громкий смех всей семерки, плавно перетекший в ржач, пунцовое лицо Шинтаро, и шиканья простых смертных, просто пришедших полюбоваться на своих любимых фигуристов, а не выслушивать всю эту ересь - вся эта какофония звуков резко останавливается, когда юное дарование в лице Юрия Плисецкого поднимается на лёд. Белоснежный костюм, инкрустированный стразами, небольшими перьями и волосы, собранные в высокий хвост - перед ними сейчас стоял ангел или же тот мерзкий подросток, абсолютно не фильтрующий свой базар? Весь зал перестал дышать, пока фигурист раскатывался на льду, ускоряясь и делая первый прыжок. Музыка - что-то классическое, до боли знакомое и вызывающее трепет в душе, с каждым аккордом становилась сильнее, а фигурист, тонкая фигура которого сейчас замерла на льду, в ожидании правильной секунды для следующего прыжка, казался уж совсем нереальным. - Вот теперь вы поняли меня, неотесанные деревенщины?! - фыркнул Мидорима, поправляя неизменные очки. Остальные безмолвно закивали, ни на секунду не смея оторвать взор от того великолепия, творящегося на льду. Этот Плисецкий был точно двуличным змеем, сбрасывающим свою шкурку время от времени. Наконец, выступление подошло к концу, зал взорвался аплодисментами. Плисецкий, довольный своими прыжками, улыбался во все 32, махая толпе рукой. - Ну все, кажется, я тоже стал пидором, - проворчал Дайки, когда фигурист удалился со сцены, на прощание послав воздушный поцелуй толпе. - Аомине-чи, почему я не удивлён? - прыснул со смеху Рёта. - В таком случае тебе следует сесть с Мидоримой-чи. Или вон с Кагами-чи, кажется, он сильно зафанбоил на того казахстанского фигуриста. - Да ну тебя! - пробурчали трое хором. - Тоже мне, образец натуральности! Наконец, судьи, подсчитав баллы за вчерашнюю короткую программу и за сегодняшнюю произвольную, решили объявить победителей. На первом месте красовался Юрий Плисецкий, довольный аки мартовский кот. Серебро досталось Отабеку Алтыну, чьё лицо наконец поменялось в выражении, сменяя привычную хмурость на мягкую улыбку. А бронзу получил земляк - Юри Кацуки. В принципе, было невероятно сложно разделить фигуристов по местам, ведь абсолютно все справились просто на отлично! ...Довольные проведённым временем, вдохновлённые и полные сил баскетболисты решили пойти перекусить в привычную Маджи-бургерную. Уже завтра вечером должна была состояться игра с высокомерными американцами, и предвкушение матча-реванша давило ярко-красным где-то в области груди. - Хорошенько выспитесь, завтра будет весело! - Да, тренер! - почти в один голос прокричали баскетболисты, заражённые небывалым доселе энтузиазмом. - Тренер, можно мы ещё как-нибудь все вместе соберёмся вот так? - спросил Куроко, немного отставая от остальных ребят и поглаживая питомца, умостившегося у него на руках. - Разумеется, Куроко! В следущий раз я познакомлю вас с той белобрысой башкой, - улыбнулся Кагетора, на прощание трепля волосы кохая. Но это уже совсем другая история.