Из Вайтрана с любовью

Уже на третий день тренировок мне казалось, что я больше никогда не поднимусь с кровати, что всё моё тело сейчас превратится в камень и развалится по частям. Лидия решила, что я достаточно усвоил основы и сама взяла в руки тренировочный меч, начав обучать меня защитам. Завтра всё тело будет в синяках, но уже сегодня хотелось сказать нордке, что с меня довольно, что мечника из меня всё равно не выйдет… Но придётся тогда возвращаться во дворец и испытывать постоянный страх. Нет. Я сильный. Я справлюсь. Я докажу Лидии, что она не зря поверила мне. Я докажу всем остальным нордам, что Предвестница не зря приметила меня. — Хватит валяться, пойдём во двор! — зачем-то позвала Эйла; я одарил лучницу злобным взглядом. — Не умираешь же, значит, и встать сможешь. Согревающая мазь только начала действовать, и, подгоняемый её ложным теплом, я поднялся с кровати и последовал за Охотницей во двор. Нордка подвела меня к круглым мишеням для стрельбы, сняла со стойки длинный лук, взяла колчан с простыми стрелами. — Воин охотится, — пояснила она, протягивая мне оружие. — Так заведено. Чтобы ходить на охоту, тебе надо научиться стрелять. — Но я — не воин, — возразил я. На лице Эйлы застыла усмешка. — Ты взял в руки меч. Тебя учит обращаться с ним сама Предвестница. Ты живёшь в Йоррваскре. Значит, ты теперь — самый настоящий воин. Я недовольно вздохнул. Что же, дерзить ей я не могу, а возражать просто бесполезно. Потому придётся ещё и учиться стрельбе. Не знаю только, как я буду это делать с моим испортившимся зрением! — Бери лук и становись к мишени полубоком, — приказала Охотница. Я взял лук в левую руку. — Теперь три пальца правой руки положи на эту обмотку, растягивай тетиву и постепенно поднимай лук вверх. Натягивая тетиву, я поднимал лук вверх, как и хотела от меня эта женщина — но в какой-то момент я почувствовал, что тетива слишком сильно сопротивляется, я едва преодолевал её силу. — Выровняй спину, вот так, — Эйла несильно похлопала меня между лопаток, затем подняла локоть согнутой руки вверх и довела мою ладонь до моего уха. — И другую руку чуть выгни… Мышцы уже начинали болеть, хотелось разжать хватку… — Медленно разгибай пальцы, — приказала лучница. Я с облегчением разогнул пальцы, тетива неприятно пронеслась мимо лица — к счастью, не задев кожу. — Он тугой, — пожаловался я. Охотница с ухмылкой покачала головой. — Он тугой ровно насколько, чтобы отправить стрелу в мишень с тридцати шагов. Пока что ты стреляешь с пяти, как и положено новичкам. Натяни тетиву ещё раз, без моей помощи. Три пальца на обмотку на тетиве. Натягиваю тетиву и выравниваю спину. Поднимаю лук. Растягиваю тетиву до тех пор, пока не рука не окажется возле уха. Локоть правой руки чуть вверх. Локоть левой руки чуть вывернуть. И медленно разогнуть пальцы, чтобы тетива прокатилась по подушечкам. — Теперь опускай руку, бери стрелу и клади её сверху. Я хотел спросить, каким образом я должен буду держать стрелу на тетиве, но, приглядешись внимательнее, тут же всё понял: на древке возле оперения я заметил небольшое углубление. Видимо, именно оно и будет помогать мне удержать стрелу. — Так, и теперь делай всё то же самое, что и до этого. Я попытался поднять лук, одновременно натягивая тетиву, но стрела постоянно заваливалась куда-то вбок. — Ты должен положить стрелу на указательный палец, как на полочку, — посоветовала Эйла. — Тогда стрела не свалится. Я пытался удержать стрелу прямо, натягивая тетиву, пытался прицелиться, а затем разжал пальцы… Стрела, конечно же, отскочила от мишени и рухнула на землю. Я ждал от Охотницы чего угодно — от язвительной фразы до ехидного смеха, но Эйла лишь вздохнула и велела мне брать другую стрелу и попробовать ещё раз. Ещё одна попытка. На сей раз стрела вообще перелетела через мишень и упала где-то за ней. — Уже лучше. Бери ещё одну, натягивай и немного наклони тело. Я снова натянул тетиву, но перед тем, как я успел сделать выстрел, лучница велела мне чуть-чуть наклониться вперёд. — Разжимай пальцы так, чтобы тетива скользила по пальцам, — посоветовала Охотница. Ещё попытка — и стрела вонзилась в самый край мишени. — Тренируйся, — велела Эйла. Не знаю, с какого раза у меня получилось попасть на самый край нарисованного в центре мишени круга — но только тогда Охотница позволила мне вернуть лук на место и идти отдыхать. Мои руки, казалось, вот-вот отвалятся — не знаю, откуда я нашёл силы поставить лук на ту же стойку, где он стоял и раньше. — Пошли ужинать, — позвала лучница. — Если будешь так же усердно тренироваться, то к концу лета будешь готов. — Но я и так готов, — возразил я. — Я знаю, как с булавой обращаться, Лидия видела, на что я способен, ещё в Лабиринтиане! — Если Лидия не отправляет тебя на испытание сейчас, значит, она считает, что ты не совсем готов. И не уверена, что с булавой ты обращаешься так уж хорошо. Этим вечером группа воинов под руководством одного из нордов, которых Лидия упрекала в трусости, вернулась с успешно выполненного контракта на Белом Берегу, и Соратники собирались это отпраздновать. Прислуга пока что накрывала столы, воины собирались в пиршественном зале, обсуждая какие-то свои проблемы. Среди толпы я пытался найти Лидию — и заметил, как она о чём-то разговаривает с загорелым стариком-нордом (не тем ли самым, из Серых Грив?). — Не смей говорить мне, что и кому я должен! — предупреждал он. — Я сражался с желтомордыми на Войне — и, думаешь, я потерплю одного из них здесь, в Йоррваскре? Кажется, речь снова идёт обо мне. — Да, Вигнар. Ты потерпишь одного из них в Йоррваскре, — спокойно ответила Предвестница. — Ох, я должен был сразу понять, во что Соратники превратились, когда услышал слухи о том, что из себя Круг представляет! Или, может, тебе остроухие приплачивают — как и Балгруфу? Нет, этот старик и впрямь с головой не дружит! Надо же, подумать, что Талмор решит платить скайримской гильдии наёмников за лояльность! Деньги нам некуда больше девать! Терпеть я больше не мог и решил вмешаться. — Лидия — твоя Предвестница, — напомнил я. — И ей решать, кому жить в Йоррваскре. — Щенкам слова не давали, — процедил в ответ Вигнар. — Научи этого остроухого хорошим манерам, женщина — или я сделаю это сам, как в молодости. Старик всё же решил оставить нас в покое. — Зря ты вмешался, — вздохнула Лидия. — Я должен был просто стоять и смотреть, как он хамит тебе? — возразил я. Лидия усмехнулась. — Вигнар не хамил мне — он почти со всеми так всегда разговаривает. Что говорить, если он думает, что может и с ярлом так разговаривать. К нам присоединилась Эйла, и втроём мы отправились к столу. — Но почему его терпят? — недоумевал я. — Люди говорят, что он подбивал открыть Братьям Бури ворота — а это ведь самая настоящая измена! — Это всё — лишь слухи, — заметила лучница. — К тому же, Вигнар — один из старейших танов в городе, герой Войны, его брат работает на нас, вот его и терпят. С другой стороны, согласись, его понять можно: он сражался с твоими сородичами, а теперь ты живешь и тренируешься с нами. И опять всё упёрлось в Войну. Когда уже люди (и не только) поймут, что она закончилась три десятка лет назад, что не все юстициары и солдаты, которые служат в Скайриме, участвовали в ней! — А если доказать, что Вигнар и правда намеревался открыть Братьям Бури ворота? — Выбрось это из головы, эльф, — посоветовала Охотница. Столы были накрыты, Предвестница вместе с Эйлой и теми двумя нордами-близнецами сели за стол, стоявший перед лестницей на нижние этажи. Вернувшиеся с победой воины помладше расселись неподалёку. Я намеренно сел за столик в уголке, рядом с показавшимися мне безобидными молодой имперкой и данмером (очевидно, тем самым Атисом). Лидия встала подняла свой кубок, начиная произносить речь: — Сегодня Фаркас привёл воинов к ещё одной славной победе! Благодаря им в Скайрим стал ещё более безопасным местом, а слава Соратников, как славных воинов, приумножилась! Поднимем кубки в их честь! Сколь! Присутствующие, глядя друг другу в глаза, так же произнесли «сколь» и принялись осушать свои кубки. Нужно будет спросить у Лидии, что означает это слово и зачем его произносят. — Так ты, значит, и есть наш талморец? — поинтересовался Атис. — Да, так и есть, — спокойно ответил я. Я очень надеялся, что данмер оставит меня в покое, позволит спокойно поужинать и пойти спать — веселиться не было ни сил, ни желания. — Я думала, что ты… — имперка на мгновение замялась, — старше. — И внушительнее, — добавил данмер. — Увидел бы тебя на улице — никогда не подумал, что ты — талморец. Мне оставалось лишь с улыбкой покивать и быстро доедать свой ужин. Я хотел уйти быстро и незаметно, пока вся эта толпа совсем не опьянела. — Уже уходишь? — громко спросил данмер. Его реплика привлекла ко мне ненужное внимание. — Его талморскому величеству просто не интересно с нами! — выкрикнул один из нордов-близнецов. — Да пусть валит! — заявил Вигнар. Лидия и Эйла едва заметно переглянулись и, как мне показалось, недовольно вздохнули. Соратники подняли гам, до меня доносились неприятные слова в мой адрес — самым приличным из которых было «слабак» и «желтомордый». — Тихо! Удивительно, откуда у Лидии такой громкий и мощный голос, раз она смогла за мгновение заткнуть эту толпу, которая желала если не растерзать меня, то уж точно забросать всякой гадостью. — Эстормо, подойди сюда, — приказала она. Я подчинился. Предвестница жестами подозвала одну из женщин-прислужниц, взяла у неё наполненный до краёв кувшин и протянула мне. — Выпьешь до дна — и можешь идти. Мне показалось, что Лидия подмигнула мне — и это вселило в меня странную уверенность. Я не стал перечить ей, а просто выдохнул, поднёс край кувшина к губам и сделал несколько первых глотков. Горковатый вкус свидетельствовал о том, что медовуха мне досталась крепкая, и я уже боялся, что опьянею прежде, чем успею допить всё. Не знаю, допил ли я даже до половины, когда остановился, чтобы отдышаться. Всё вокруг начинало кружиться, по голове расползался туман, ноги вот-вот будут подкашиваться… — Пей! Толпа поддержала этот окрик, и мне пришлось пить ещё; когда я снова прервался, толпа в негодовании поднимала гул, и лишь когда я поднял кувшин вверх, показывая, что он пуст, Соратники довольно загалдели. Я отдал кувшин прислужнице и побрёл вниз, в спальни. Всё вокруг кружилось, желудок хотел извергнуть выпитое обратно, я едва понимал, что происходит, и спать плюхнулся прямо в одежде, на нерасстеленную кровать. Не знаю, сколько я проспал — но переполненный мочевой пузырь заставил меня со стонами подняться и дойти до нужника. Многие из воинов ещё спали, некоторые мучились от похмелья… Но встретившаяся мне в коридоре Эйла будто бы вчера и не пировала. — Паршиво выглядишь, — заметила она. — Ничего, занятия на свежем воздухе приведут тебя в чувство. Начнём сегодня со стрельбы. Лидия так же словно и не пировала вчера, выглядела такой же бодрой и опрятной, и идея начать мои утренние занятия со стрельбы из лука ей так же понравилась. — Зачем ты велела мне выпить до дна кувшин с медовухой? — злобно спросил я. Женщины недовольно переглянулись. — Дай угадаю: ничего личного, просто вопрос твоей репутации, как Предвестницы? — предположил я. — Да, — ответила Лидия. — Это был лишь вопрос моей репутации, как Предвестницы. Теперь бери лук, бери колчан, подходи к мишени на пять шагов и тренируйся. Эйла, пойдём посмотрим, сколько мы вчера съели и выпили. Почему-то мне показалось, что Предвестница покривила душой, когда ответила, что это было лишь вопросом её чести. Будь это действительно так, она не приглашала бы меня в Йоррваскр. Но на какую часть её поведение со мной состоит из желания насолить Балгруфу за то, как он обошёлся с Блёнвенн? Да и Эйла очень хорошо делает вид, что терпит меня, а уж ей до Драконорождённой (как мне удалось узнать) нет никакого дела. Может, в поведении этих женщин есть что-то ещё? Только вот что? Страх? Чего они боятся, и кого хотят видеть во мне? Я вложил стрелу на тетиву и натянул лук.