Крайне затруднительное и непредвиденное путешествие Милли Фурнье

В какой-то момент тем вечером Торин начал рассказывать историю. Я уже не помню ее содержания, что-то опять о гномах и пещерах или вроде того. Иногда повествование перебивал отрывистый голос Глоина, звучавший с неподдельной гордостью, даже на фразах вроде «долбанные эльфы и их чернокнижие». Я сидела в углу гостиной на табуретке, придвинутой к стене, поджав под себя ноги. Благодаря отсутствию ужасных, проклятых модных полукедиков, мои ступни потихоньку попускало. Гномы, сидящие перед камином, разразились возгласами одобрения, и Торин начал следующую историю. На этот раз – про орков. Это название было мне знакомо – такие тошнотворные уродцы из фильмов про Пластилин Гвоздец. Точно. Хотелось верить, что хоть их-то нам не попадется. Дракона было более чем достаточно. Бильбо давно скрылся в спальне, так что гномы, Гэндальф и я были предоставлены самим себе. Разумеется, гномы посвятили вечер рассказам, а Гэндальф тихо шуршал где-то в глубинах хоббичьей норы. Какая-то часть меня надеялась, что он прибирается, потому что бардак мы наделали, конечно, знатный. Он же маг, сделал бы как в рекламе «Силит Бэнг». Ну, вы поняли. Раз – и все чисто! Видимо, это не про него. - Он уже об этом рассказывал, - тихо произнес голос у меня над ухом, и, конечно, от неожиданности я подпрыгнула чуть не до потолка, но до потолка не получилось – я треснулась головой об полку. - Ты меня напугал! – прошептала я Кили, который, как оказалось, сидел на кресле напротив меня. Взгляд его темных глаз был… я даже не знаю… настойчивым? Думаю, это единственное прилагательное, которое подходило к нему. Впрочем, в этом взгляде было еще и что-то очень милое, что заставило меня заерзать и покраснеть. – Давно ты здесь сидишь? – подозрительно спросила я. В это время у меня было полное впечатление, что я сползаю по стенке с закрытыми глазами и широко разинутым ртом. Красотка, короче. Кили, казалось, не заметил моего смущения и пожал плечами. - Не очень, - он откинулся на спинку кресла и поставил ноги на журнальный столик. Я продолжала хлопать глазами, не понимая, что ему надо. - Торин мой дядя, ты знала? Ну, типа того. - Гэндальф об этом упоминал, - призналась я. Тут до меня дошло. – Обалдеть, так это что же, значит, ты, типа, особа королевской крови? При виде моего идиотского выражения лица он улыбнулся широкой мальчишеской улыбкой, очень похожей на улыбку его брата. - Вас это пугает, мисс Милли? А у меня-то сложилось впечатление, что вы не из тех, кого беспокоят титулы. В особенности королевские. Шпилька по поводу того, как я препиралась с его дядей. Один-ноль в пользу Кили. Тут он перевел глаза ниже, и я снова оказалась в ситуации «принц смотрит на мои босые ноги». - Ты так и не обулась? – он удивленно приподнял бровь, потом посмотрел мне в глаза и улыбнулся. – Ты определенно… с особенностями. Я подсунула ноги под себя. - Найди мне, во что обуться, - и я больше не буду ходить босиком, - ничего умнее мне в голову не пришло. Он пару секунд помолчал, подумал, пожал плечами. - Мистер Двалин! – заорал он во все горло, перекрывая разговоры и смех гномов. О боже, только не это! - Не найдется ли у вас лишней пары сапог для мисс Милли? – Все до единого гномы умолкли и с веселыми улыбками уставились на меня. Потом на мои ноги. Я попыталась поджать их еще больше и чуть не упала с табуретки. - Ну да, давайте сообщим всему миру о моих ногах, - зашипела я на Кили, который просто расхохотался мне в лицо, а потом снова повернулся к Двалину и легко поймал летящую на нас, как снаряд, пару сапог. Я присела и взвизгнула. - Ну вот! – сказал Кили, перебрасывая сапоги в мою сторону. Он же был уверен, что я их поймаю. Я в общем-то поймала, но не совсем, и ношенные пыльные сапоги ударились мне в живот. - Спасибо, - пробормотала я, натягивая сапоги на ноги. Они были впору, немного болтались на икрах. Придется подвязать их веревкой или вроде того. Но позже. Я слишком устала. Я позволила сапогам соскользнуть с моих ног на пол и прислонилась к стене. Когда я снова взглянула на Кили, обнаружилось, что он продолжает смотреть на меня. - Что? - Ты меня заинтриговала, - задумчиво сказал он, кладя ногу на ногу. – И не только меня. Ты не похожа ни на одну женщину из тех, что я встречал. Могу я спросить, сколько тебе лет? Нормально так, переход темы. - Мне девятнадцать, - сообщила я. Его брови поползли вверх, рот расплылся в ехидной улыбке. – Ну, что опять не так? Между прочим, ты сам выглядишь ненамного старше! - Брат! – позвал Кили, немало развеселившийся при моих словах. – Оказывается, в нашем походе нас будет сопровождать не просто женщина, а женщина-ребенок! Моя челюсть со стуком упала вниз, я вытянулась на своем табурете. Фили отвлекся от общения с Нори и взглянул в нашу сторону, вроде бы даже радуясь возможности еще раз надо мной посмеяться. Ну, он не один такой приколист, я и ответить могу, если что. Пижон с дредами вместо усов. - Правда, что ли? – громко переспросил Фили, снова привлекая внимание всех присутствующих. Подумать только, я знакома с ними считанные часы, а они уже делают все возможное, чтобы меня подколоть по поводу и без повода. – Сколько же этой женщине-ребенку лет? - Девятнадцать! – выдавил Кили сквозь хохот. - Развитая не по годам! – засмеялся и Нори, а за ним и все остальные. - А что такого? – проныла я. – Я взрослая! Новый взрыв смеха. - Да! Взрослая! – мой голос, как всегда в минуты волнения, срывался до мышиного писка. – Тебе-то самому сколько? - Семьдесят семь, мисс Милли, - проговорил все еще смеющийся Кили. Чтоооо? - Да ладно! – выдохнула я со смесью шока и истерического смеха. – Не может быть! Мой дед и то моложе, сколько же гномы живут? Я почти ожидала, что Кили начнет, кряхтя, жаловаться на суставы и маленькую пенсию. Гномы качали головами, изрядно удивленные моим невежеством. Сзади послышался добродушный голос Гэндальфа: - Разве я не предупреждал вас о том, что мисс Милли совершенно не знакома со своим собственным народом? – он стоял в дверях, согнувшись под низким потолком. - Я знал, насколько честно ты высказываешься, Гэндальф, - ответил Торин. Даже он вроде как смеялся надо мной. Гном-Ворчун, и тот смеялся. – В ответ на ваш вопрос скажу, что обычная продолжительность жизни гномов – около 250 лет, мисс Фурнье. Плюс-минус несколько лет. – Снова смешки. Я никак не могла закрыть рот, понимая, каким старым на самом деле был молодо выглядящий симпатичный Кили. - Елки, если тебе семьдесят семь, я даже боюсь спрашивать, сколько лет Балину! – выпалила я. Ну да, из меня снова полезло. Вы поняли. Все тринадцать гномов дружно расхохотались над моим невинным заявлением, дружески хлопая Балина по спине. Отсмеявшись, Кили снова повернулся ко мне, а Гэндальф подошел к Торину, сидевшему у огня. Эти двое постоянно о чем-то сплетничали. - Думаю, у Фили найдется лишний плащ, которым он с тобой поделится на время путешествия, - сказал Кили, чуть серьезнее, чем раньше. – Тебе нужна будет теплая одежда, нас ожидают холода, – объяснил он, видя мой непонимающий взгляд. Удивительный дар прыгать с темы на тему. - О! – сказала я. – Спасибо! – последовало молчание, которое, к моему удивлению, не казалось неловким. Тут я почувствовала, как сильно я устала. В тепле комнаты у меня начали слипаться глаза. - Еще немного, и я отрублюсь, в смысле – усну, - сказала я, подавляя зевок. Кили быстро взглянул на меня и встал с кресла. - Тебе будет неудобно на табуретке. Располагайся в кресле, пока его не занял кто-то еще. На какой-то момент я удивилась. Только что он, не стесняясь, смеялся надо мной, а сейчас вот такое. Я улыбнулась ему, а потом вдруг получилось какое-то неизящное хрюканье. – Как галантно с твоей стороны, – с этими словами я встала с табуретки и забралась с ногами в удобное, мягкое кресло. Устроившись, я приоткрыла один глаз и взглянула на Кили. – И хватит уже называть меня мисс Милли, я же просила. - Как пожелаешь, Милли, - улыбнулся он, глядя на меня сверху вниз. Я снова закрыла глаза: - Спасибо. Знаешь, я кому попало про это не рассказываю, и ты не поймешь, о чем я, но дома я обычно слушаю диск с «Приключениями Винни-Пуха», он помогает мне уснуть. Здесь такого, конечно, нет. Может, ты расскажешь мне что-нибудь? Пауза, затем звук придвигаемой табуретки. - Хорошо, я расскажу тебе о происхождении гномов, - его низкий хрипловатый голос с неуловимым акцентом, который почему-то навевал мысли о доме. - Угу, давай, - сонно пробормотала я. - Как пожелаете, миледи. Говорят, что гномов создал Ауле, который желал передать кому-нибудь свое мастерство… Тут я крепко уснула и видела сны о драконах, проселочных дорогах и бородах. * * * Утром в день отъезда я поступала на удивление разумно. Я разыскала в сумке набор для шитья и укоротила ремень сумки по своему новому росту. Выложила из сумки учебники, которые, очевидно, были мне больше не нужны. Оставила иголки, нитки, ручку, блокнот, пачку жвачки, крем для рук. Мобильник отправился составлять компанию книгам. На минуточку, все это я проделала, когда никто еще не проснулся. Сама же я, проснувшись, обнаружила, что укрыта плащом (видимо, тем, о котором говорил Кили), а также что у меня затекла шея от сна в кресле. Ну что ж, если бы я спала на табуретке, было бы хуже. Кроме того, во сне из моего рта на кресло натекла лужица слюны. Будем надеяться, что Кили пошел спать до того, как это произошло. В сумке обнаружилась бечевка, которой я подвязала сапоги, любезно предоставленные (вернее, любезно брошенные в мою сторону) Двалином. Это заняло минут пятнадцать, и вот я уже стою посреди хоббичьей норы (ну и плющит меня от этого названия) обутая, а с вешалки свисает собранная сумка. Уф. Знаете, в каждой истории есть моменты, когда герой делает нечто совершенно непонятное, но это становится одним из ключевых моментов повествования. У Бильбо был такой, и именно в этой истории, но пока не будем об этом. Не хочу забегать вперед. Итак, моим моментом было решение тихонько выйти за дверь, оставив позади храпящих по всем комнатам гномов. В гостиной, где проснулась я, я видела Двалина, Балина, Оина и Глоина, оглушительно храпящих, кто на диване, кто на полу. Переступив порог, я увидела, что Шир прекрасен. Повсюду виднелись холмы, а зелень ярко сияла под солнцем. По холмам были разбросаны хоббичьи норы, а вдали виднелись поля. Воздух пах фермой, травой и пшеницей. Как дома. В Англии. Я сидела на скамейке перед домом Бильбо, глядя вдаль и пытаясь снова не уснуть. Плащ был на мне, хотя было уже не холодно. - Вас ищут мои племянники. Моему глубокомысленному медитированию тут же пришел конец, и я раздосадовано обернулась – и столкнулась лицом к лицу с Торином Дубощитом. Он стоял в распахнутых дверях дома и смотрел на восход, в полной амуниции, в которой пришел вчера. Увидев, что я на него смотрю, он продолжил: - Мои спутники считают, что хотя особой ценности для отряда вы не представляете… Это еще мягко выражаясь. - …они выразили вам свое одобрение. Тут я поняла, что он ожидает, чтобы я что-то сказала. - Ну что, круто. Спасибо, – прозвучало гораздо менее естественно, чем я ожидала. – А как же вы? – смело продолжила я. Смело. Или глупо. Примерно одно и то же. Торин внимательно посмотрел на меня своими синими глазами и честно сказал: - Думаю, вы должны будете доказать нам многое, – он повернулся спиной ко мне и лицом к двери. – Пойдемте. Бомбур приготовил еду, чтобы поесть перед дорогой, и я советую вам поесть достаточно. Полагаю, вы уже собрали вещи? - Да. - Хорошо. Вы будете ехать по очереди с моими племянниками. У них хорошие пони… да они и сами вызвались вам помочь, - после этой фразы в воздухе явственно повисло недосказанное «Хотя я ума не приложу почему». Я состроила непроницаемую физиономию. Где-то в глубине души я была уверена, что у Торина у самого был отличный пони, просто его не научили делиться. - Будь проще – люди и к тебе потянутся, - беззвучно пробормотала я, идя за Торином в хоббичью нору. Там уже кипела жизнь, слышалось звяканье посуды, пахло жареным беконом. Я вошла в кухню и опустилась на стул. Торин сел во главе стола. - Прошу! – сказал Бофур, и по столу ко мне подъехала тарелка. – Бомбур, юная леди хотела бы отведать приготовленный тобой завтрак! Наконец-то нашелся хоть кто-то, кто бы понимал и разделял мою страсть к вкусной еде. * * * - А для чего этот пони? – спросила я про пони, которого вели позади всех. На всех остальных сидели гномы, ждали одну меня. - Это для Бильбо, - сказал Гэндальф. - Так он едет? – обрадовалась я. Гэндальф Мудрейший и Проницательнейший ответил довольно загадочно: - Он еще не знает, что он едет, но он поедет, не волнуйся. Мы прибережем пони для того момента, когда он нас догонит. А пока ты поедешь с Кили. А сейчас – в седло! Что, правда? Отдать справедливость, они стояли и терпеливо ждали, пока я сяду на пони. Но я правда понятия не имела, как на него садятся. - Тебе придется меня поднять, - сообщила я Кили, который улыбался до ушей, глядя на меня сверху вниз. Фили подъехал к нам и наблюдал за происходящим с интересом и весельем. – Эй, хватит ржать! Я никогда еще ни на каком животном не ездила! - Девушка никогда не ездила на пони, - сообщил очевидное Двалин. – Иногда мне бывает трудно вспомнить, в чем же ее ценность для нашего похода. Кипя от негодования, я развернулась к нему, уже держа наготове целую обойму ответных любезностей. Я многозначительно подняла вверх указательный палец, типа «поверить не могу, что ты это сказал!» Но я успела только выдать: - Во-первых, приятель… - как тут лошадь Кили оглушительно фыркнула, напугав меня до обморока. Я закрыла голову руками… и услышала истерический хохот Кили. Вслед за ним расхохотались и остальные. Торин и Двалин лишь с тяжелыми вздохами потирали лбы а-ля «рукалицо». Побагровев от стыда (вызванного как смехом, так и неодобрением Торина и Двалина), я торопливо вскарабкалась на лошадь – к Фили, а не к Кили. Последний, казалось, развеселился еще больше, видя, как я разозлилась. Честно говоря, на его месте я бы тоже смеялась. Но надо мной безнаказанно смеяться не выйдет!