Крайне затруднительное и непредвиденное путешествие Милли Фурнье

ПЕРЕВОДЧИК ПРЕДУПРЕЖДАЕТ. Глава ппц. Я переводила с коробкой носовых платков. Автор гений. Я предупредила. Они приблизились. Подошли почти вплотную и встали перед нами. Как в кино, когда две армии стоят по обе стороны поля битвы и ВЫЖИДАЮТ. Я видела их морды: безобразные, перекошенные и злые. И как же их было много. Я не видела, где заканчивается их армия. Мы наблюдали за тем, как они приближаются, и сейчас мы стояли. Торин шагнул вперед, и Кили провел пальцем по моей ладони. - Держись рядом, - пробормотал он так быстро, что еще немного – и я бы его не расслышала. Я взглянула на него только на полсекунды, и Торин крикнул: - ЗА ЭРЕБОР!!! Прошла секунда, и мы выкрикнули то же самое ему в ответ. Безумно крутя головой в разные стороны, оглядывая орковскую армию, я увидела Азога. Он сидел верхом на варге и что-то кричал, разевая рот, обращаясь к ревущей армии позади него. Мы закричали друг на друга, обе наши армии, а потом началось. Мы бросились вперед, в атаку. Я не думала о самой АТАКЕ, но это было ужасающе, быстро, СТРАШНО. Я была впереди всех, и, естественно, меня быстро обогнали, пока я обнажала меч и отчаянно пыталась не потерять из виду Кили, Фили и бегущих прямо на нас с диким ревом зверей. Но я потерялась. Я затерялась среди обгоняющей меня армии, и не успела я толком осознать, что происходит, как мы столкнулись с орками. Они врезались в наши ряды с тошнотворным рыком, размахивая своими мерзкими мечами. Как же мне было страшно. Как СТРАШНО!!! В приступе паники и отвращения я размахивала во все стороны Снежным Шипом и воткнула его в первого попавшегося мне на пути орка. Меч пропорол ему брюхо, эту серую, осклизлую кожу. Кровь была более водянистая, чем я ожидала, она бежала из раны, а он смотрел на меня, а я - на него, и моя рука тряслась еще больше. "ТЕБЕ НЕЛЬЗЯ ОБ ЭТОМ ДУМАТЬ", - одернула я себя. "ВПЕРЕД! ИЩИ КИЛИ!" И я пошла вперед. Я замечала своих и чужих и не замечала царапин, появляющихся на моих щеках, и многократных попыток визжащих орков закончить мою жизнь. Все было так быстро, кроваво, и, господи, сколько же было предсмертных стонов и последних вздохов повсюду, со всех сторон, и я была ОДНА. - КИЛИ!!!! – заорала я куда-то в глубину этого безумия. * * * Я была в самой середине сплошного месива из смерти, крови, дождя и грязи. Снежный Шип летел впереди меня, на уровне моих глаз. Я рубила по всему, что было похоже на орка или гоблина, по всему, что замахивалось на меня. Доспехи были тяжелыми, мышцы вопили от боли, щеки были мокры от слез, ладони покрылись пузырями. Я не знала, сколько времени я провела в одиночестве, сколько времени прошло с начала атаки. И сквозь эту пелену я вдруг увидела Торина. Первое знакомое лицо после, как мне казалось, ЧАСОВ И ЧАСОВ одиночества. Он был весь заляпан грязью и кровью и выглядел устрашающе. НЕТ. Сквозь эту пелену я увидела НАСТОЯЩИЙ УЖАС. Торин стоял прямо перед Больгом. Сын Азога размахивал оружием, его пасть двигалась, внутри был виден язык, а острые зубы кусали кровоточащую кожу губ. Торин стоял перед чудовищем, выпрямившись во весь рост, хотя в его враге было семь футов. Я спросила себя, убили ли Азога, и убил ли его Торин… и жаждал ли Больг истребить наследников Дурина так же сильно, как его отец. Я поняла, что это был Больг, по тому, с каким ужасом и решимостью смотрел на него Торин. Тут передо мной промелькнуло что-то серо-черное, рычащее и воющее. Хотя у орка в спине уже торчала стрела, я ударила его мечом, и мои руки окропило кровью. Я быстро продвигалась к Торину, расталкивая, тыкая мечом и уворачиваясь, ощущая, как металл задевает мне щеки, шею, руки. Когда я увидела Короля снова, он поднимал свой меч, а Больг поднимал свой. В этот момент он был КОРОЛЕМ. Защитником, воином, КОРОЛЕМ. Его рот открылся в крике, которого я не слышала, это был рев ярости и напряжения, когда он взмахнул мечом, целясь Больгу в плечо. Все было как в замедленной съемке, мои глаза неотрывно следили за происходящим, за Королем, МОИМ Королем. Потому что, несмотря на все свои недостатки, Торин был моим другом и моим Королем. При мысли о том, что он сию минуту может погибнуть, у меня все сжалось внутри и мне отчаянно захотелось, чтобы это все кончилось. И немедленно, потому что мои друзья, мой Кили – они все могли погибнуть. Торин взмахнул мечом, но в тот момент, когда оружие Больга почти настигло Короля, орк вдруг изменил направление и скользнул в сторону, а из глубины сражения на Торина выпрыгнул варг. Король издал неслышный звук и свалился под весом зверя, и я тут же вспомнила Азога и город гоблинов. Я закричала. Пасть Больга искривилась в мерзкой усмешке, он был явно доволен своей хитростью. Секунду он просто смотрел, а потом оторвал варга от тяжело раненного Торина, и его рот растянулся еще сильнее. Торин не шевелился. Его меч валялся рядом. Я услышала Кили и Фили еще раньше, чем я их увидела. Несмотря ни на что, я почувствовала дикое облегчение, увидев, что он жив и сражается. Он бросился вперед, проталкиваясь к Торину, а Фили был рядом с ним. Крики ярости, ужаса, неверия. Где-то там были и другие. Мне показалось, что я вижу силуэт Гэндальфа за стаей сражающихся орков, но он наклонился прежде, чем я успела встретиться с ним взглядом, взмолиться, чтобы он СДЕЛАЛ ЧТО-НИБУДЬ. Кили и Фили, плечом к плечу, ринулись в бой. Они были рядом с Торином, бросаясь в самую гущу, на Больга, с решимостью и яростью, на лицах выражение ужаса и жажда мести, такая, что вламывается в душу и заставляет сражаться еще беспощаднее. И они дрались. Боже, КАК ОНИ ДРАЛИСЬ! И я дралась, прорубая себе дорогу к ним, я резала и колола, так толком и не научившись это делать. ТЫ ДОЛЖНА ДОЙТИ ДО НИХ, МИЛЛИ. Только тогда я осознала, что Торин может быть мертв. МЕРТВ. Эта мысль ударила меня как гирей по голове. Почему остальные все еще сражаются? Почему никто не поворачивается, не бросает оружие, не прислушивается к неслышному дыханию Торина, Короля-Под-Горой? Не оплакивает потерю Короля, который сражался, чтобы отвоевать свой дом у Смауга? Но Кили, МОЙ КИЛИ, сражался в самой гуще битвы, на пятачке, где стоял Больг и куда никто больше не смел заходить. Бой шел вокруг этого места, быстрый и ужасный. И там был Фили, со слипшимися от крови волосами, и его голубые глаза сверкали от мысли о павшем дяде. Но когда другие орки прорвались к Кили и Фили, мир замер, наступила тишина, и я поняла, Я ПОНЯЛА!!!! – что должно случиться. Они погибнут рядом с Торином. ПОГИБНУТ, ЗАЩИЩАЯ ЕГО. А ВОТ ХРЕН!!! Я оттолкнула орка, с которым сражалась, не замечая полоснувшего меня по ладони ножа. РОД ДУРИНА ТАК ПРОСТО НЕ СЛОМИТЬ!!! Я побежала вперед, сквозь окружающую меня армию, и тут меня схватил за плечо Двалин. Он был покрыт кровавыми ошметками и дико оскалился на меня, одновременно ударяя какого-то орка локтем в морду. - Не сметь! – проревел он. Он так же, как и я, знал, что Торин наверняка мертв, что ЕГО ДРУГ погиб. И все же он остановил меня. Не дал мне совершить самоубийство. - Кили! – рыдала я, пытаясь вырваться. – Фили! - они же ПОГИБНУТ. Он что, не понимает? – ПОЭТОМУ Я И ЗДЕСЬ!!! – я не смогла спасти Торина, тогда я хотя бы спасу ИХ! Двалин неумолимо тащил меня дальше назад, прижимая к груди. Оба наших меча вонзились в орка, наступающего на нас справа, и он свалился, обливаясь кровью. Учитель и ученица. Нас постоянно задевали эльфы, Даиновы гномы, все, кто пришел нам на помощь. - Они могут СРАЖАТЬСЯ! – закричал Двалин. – Ты погибнешь, кхузд! Сражайся здесь, не суйся туда, я прикрою… Но я обернулась туда, где сражались Фили и Кили, к которым подступали мелкие орки, и где Больг замахивался оружием высоко над братьями, которые стояли по обе стороны от павшего дяди, а рядом с Больгом стоял варг. В воздухе пронеслась стрела и вонзилась в землю совсем рядом с ними. - НЕТ!!! – сдавленно выкрикнула я, и мне уже было ПЛЕВАТЬ на собственную смерть. Все, что имело значение, – это ИХ жизнь, ИХ будущее. Меня забросило сюда не просто так, и если в этом было мое предназначение, то ТАК ТОМУ И БЫТЬ. И я стала пробиваться вперед, скользя ногами по мокрой земле, и из моих глаз уже не капали, а ЛИЛИСЬ слезы. Я бежала, не слушая криков Двалина, а может, и чьих-то еще. Может быть, это видели все, может быть, весь отряд замер, с ужасом глядя на поверженного Короля. На сражающихся Наследников, защищающих дядю своим оружием и своими телами. И на девчонку, которая так отчаянно пытается совершить ПРАВОЕ ДЕЛО. В общем-то невеселое зрелище. Снежный Шип разбрасывал в стороны все, что стояло на моем пути, и я почти не понимала, врагов я бью или даже кого-то из своих. Я нырнула в гущу сражения с вытаращенными глазами и высоко поднятым мечом. Я думала обо всем сразу. О доме, о Средиземье, о том, как я впервые увидела Кили, улыбающегося во весь рот, с кружкой эля в руках. Интересно, каково было бы прожить с ним всю жизнь. Без опасностей, без тревог, без смерти. У нас могли бы быть дети. Я могла бы бродить по рынкам восстановленного Дейла. Увидеть Эребор, новый, прекрасный и СУЩЕСТВУЮЩИЙ. Увидеть места, описанные в книгах. Взять на руки новорожденного ребенка. Познакомиться с Дис. Снова смеяться, плакать, лакомиться любимыми блюдами, указывать на что-то вдалеке, держать Кили за руку, смотреть на него, Господи, он ТАКОЙ красивый! Я знала, что он будет плакать, обязательно будет. Кричать на меня за то, что я наделала, хотя мои уши уже не будут его слышать. Я могла только надеяться, что он будет жить счастливо, помнить меня и знать, что меня можно отпустить. Конечно, я знала, что он этого не сделает. Но я НАДЕЯЛАСЬ. И Господи, как я надеялась, что он знает, как же я его люблю. Надеялась, что Ори передаст ему письмо и он узнает, увидит, улыбнется. Мир без улыбки Кили был бы миром, в котором не стоит жить. В конце концов Фили его утешит. Эти двое постоянно заботились друг о друге. Все, что им надо было делать, – это ЖИТЬ. Вот с этим всем в сердце я бросилась прямо на Больга и приземлилась перед Кили, который, в свою очередь, яростно защищал Фили. Я увидела его грязные щеки, сжатые челюсти и ШИРОКО РАСПАХНУТЫЕ, ПОЛНЫЕ УЖАСА глаза при виде меня. Фили защищал его слева, утопая ногами в грязи рядом с лежащим Торином. И на них – на НАС – бросались орки. Кажется, братья выкрикивали мое имя, а потом наступила тишина, вместе с осознанием, что Больг, сын Азога, вот-вот прервет род Дурина, чтобы отомстить за отца. Он убил Торина и убьет наследников. Уточнение. ПОПЫТАЕТСЯ. Снежный Шип преградил путь оружию Больга, блокируя удар, нацеленный на отвлекшегося Кили, и я почувствовала, как завопили от боли мои руки и затрещали в них кости. Я думала об учебном бое с Кили. Я ДУМАЛА О КИЛИ. О гноме, стоящем за моей спиной. О братьях, стоящих за моей спиной. Я смотрела на Больга, распялив рот в беззвучном вопле, боль была НЕВЫНОСИМОЙ. "ЗА НЕГО!" – думала я. "ЗА НИХ ЗА ВСЕХ!" И, несмотря на дикую боль в руках, я отдернула Снежный Шип, слыша, как металл с лязгом проехался по металлу Больгова меча. Чудовище бросилось вперед, но тут на его спину навалилось нечто, подозрительно напоминающее медведя Беорна, воспользовавшись секундным замешательством, чтобы сокрушить огромного орка своей громадной шерстистой тушей и запустить острые зубы в бледную морщинистую плоть. Рев Больга затерялся в лавине орков, гоблинов, эльфов, гномов, людей, которые все бежали настолько быстро, что я потеряла из виду всех друзей, всех, кого я ЗНАЛА. Но стрела была уже у меня в животе. Наверное, это орк увидел, как я угрожаю его командиру, и не замедлил отреагировать. Он взял стрелу, натянул лук и выстрелил. И стрела попала в цель. Острый ее конец вонзился глубоко в мой живот, и полосы крови, как растопыренные пальцы, потянулись под моей одеждой и доспехами. Помню звуки. Помню собственное отрывистое, захлебывающееся дыхание, шок от боли. Я не ожидала, что это настолько больно. Я имею в виду смерть. Я знала, что если я погибну, то как раз от такой вот или подобной раны, но… было БОЛЬНО!!! Меня поразило, насколько боль лишила меня возможности контролировать какие-либо мышцы и как все силы разом меня оставили. Снежный Шип упал на землю, и, испуганно глядя на разинутый в ужасе рот Бильбо, мгновенно затерявшегося в толпе, я упала на колени. Кажется, я слышала крики, приказы любой ценой защищать тело Торина, а еще «МИЛЛИ! ГДЕ МИЛЛИ?» - и я подумала, жив ли он еще? Надеюсь, что да. Я МОЛИЛАСЬ, чтобы он остался жив. Коленопреклоненная посреди всей этой бойни, УМИРАЮЩАЯ, а они об этом НЕ ЗНАЛИ. Я не хотела проходить через это одна. Это было так ужасно, так СТРАШНО! Я попыталась встать, но пинки и толчки со всех сторон не дали мне это сделать. Я закашлялась, и что-то потекло у меня по подбородку, и, несмотря на все безумие, я осознала, что это кровь. Теплая кровь со вкусом железа, собирающаяся в лужицу у меня под языком. Внутреннее кровотечение. Или же я сильно прикусила язык от боли. Я посмотрела вниз. Торчащая из меня стрела выглядела странно. Не на месте. Окровавленная. Плохо различимая из-за слез. Вся картинка была размыта, но она была со звуком и такая реалистичная… и мне захотелось спать. Я так устала. Меня толкнули, я упала на живот, и стрела ЗАВЕРЕЩАЛА в знак протеста. Я перекатилась на бок. Я тупо смотрела перед собой и плакала. Мой рот был набит землей. И кровью. В глазах соль и вода. Сапоги наступали мне на руки, когда воины бежали в атаку по телам павших. Трясущимися руками я ощупала длинную деревянную стрелу. БОЛЬ. ГОСПОДИ, СДЕЛАЙ ТАК, ЧТОБЫ ОНА ПРОШЛА. Я УМРУ. ОСТАНОВИ ЭТУ БОЛЬ. Она обжигала, она ЖАЛИЛА. Я не помню, сколько я так пролежала, пока по моему телу пробегали чьи-то ноги. Меня бросило в жар. А потом в холод. Но хуже всего были крики. Вокруг меня гибли люди, кровь лилась с неба, как дождь, и падала мне на лицо. Рядом падали новые и новые тела. Орки, люди, гномы, эльфы. Я тихо скулила, мои веки отяжелели и не открывались, а тело горело и не двигалось. Я была просто очередным павшим телом, больше ничем. Смерть не торопилась. В этом безумном мороке я утешалась полуразмытыми воспоминаниями. Это были галлюцинации, вызванные ядом, которым была смазана стрела. Потому-то я и чувствовала жжение. Кашель с кровью был вызван внутренним кровотечением. Я умирала. И я вспоминала. Заново переживала то, что помогло бы мне вынести эту жгучую боль, этот вызванный ядом АД. ВКУС ЯБЛОК, ОЩУЩЕНИЕ ОТ РУКОПОЖАТИЙ, ЗАПАХ ДУХОВ В КОМНАТЕ РОДИТЕЛЕЙ, ХОЛОДНЫЕ РУКИ ОТЦА ПОСЛЕ ТОГО, КАК ОН ОЧИЩАЛ ОТ НАЛЕДИ ОКНА МАШИНЫ ЗИМНИМ УТРОМ, ЗВЯКАНЬЕ ТАРЕЛОК ПО ВЕЧЕРАМ, ЩЕТИНА НА ЛИЦЕ КИЛИ ПОД МОЕЙ ЛАДОНЬЮ, ПРЕДОСТЕРЕГАЮЩИЙ ГОЛОС ДОРИ, КОСТРЫ В ЛЕСУ, РИНГТОН МОЕГО МОБИЛЬНИКА, СТУК ВЫПИТОЙ РЮМКИ ОБ СТОЛ, РЕДКИЕ УЛЫБКИ ТОРИНА, НОРИ ПОДСОВЫВАЕТ ОРИ ЕЩЕ ЕДЫ, БАЛИН УСПОКАИВАЕТ РАЗБУШЕВАВШЕГОСЯ ДВАЛИНА, КИЛИ СМОТРИТ НА МЕНЯ ПОТЕМНЕВШИМИ ГЛАЗАМИ И ДЕРЖИТ МОЕ ЛИЦО ЛАДОНЯМИ. Мама. Папа. СОЛНЦЕ, СТУК НОЧНОГО ДОЖДЯ ПО ОКНУ, ВЕТЕР, ОБЛАКА, МОРСКОЙ ПРИБОЙ, РАЗБИВАЮЩИЙСЯ О СКАЛЫ, ПЕСОК МЕЖДУ ПАЛЬЦАМИ НОГ. МУРЛЫКАНЬЕ КОШЕК, ЗАПАХ СКОШЕННОЙ ТРАВЫ, ШУМ ЛИСТЬЕВ. ВЕТРЯНЫЕ КОЛОКОЛЬЧИКИ И ДОЖДЬ. «ВОТ ЗА ЭТО Я И ЛЮБЛЮ ТЕБЯ», - СКАЗАЛ ПЬЯНЫЙ БЕСШАБАШНЫЙ КИЛИ НА ЛЕСТНИЦЕ В ОЗЕРНОМ ГОРОДЕ, - «Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ». Больше я никогда не услышу от него этих слов. «Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ». Как бы мне хотелось услышать это от него еще, раз так с миллион. Но он БУДЕТ так говорить, даже если я не буду слышать, потому что он был ЖИВ. Он обязан был выжить. Я попала сюда для того, чтобы его спасти, и я его спасла. ВОТ ЗА ЭТО Я И ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. До меня дошло только сейчас. А Я ЛЮБЛЮ ЕГО. Мои глаза медленно закрываются. Боль стихает, крики превращаются в эхо, моя рука падает в грязь. Я думаю о его лице, мужественном и смуглом. О его волосах, мягких и спутанных. О его руках, скользящих по моей коже. О его поцелуе. О его тепле. О нем. Только о нем. НАВСЕГДА. Кили. КИЛИ. Я ТОЖЕ ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. в утешение дочитавшим - трейлер второй части! http://www.youtube.com/watch?v=G8H6v3l18xg ЗЫ: УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ! ФИК _НЕ_ ЗАКОНЧЕН! МИЛЛИ _НЕ_ УМЕРЛА! С ЧЕГО ВЫ ЭТО ВЗЯЛИ - МНЕ НЕПОНЯТНО. СИДИМ РОВНО И ЖДЕМ ПРОДУ.