Стёртые воспоминания

      Местоположение и время неизвестно. — Scheiße, diese Boxen ind zu schwer… (Дерьмо, эти коробки слишком тяжёлые…) — Heinz wieder, weinen Sie wie ein kleines Madchen? Besorgen Sie sich die Box und ziehen Sie es an den blutigen Bunker! (Хайнц, опять ты ноешь как девчонка? Хватай коробку и тащи её в чёртов бункер!) — Nein, zur Holle… Ich brauche zu rauchen… (Нет, к чёрту… Мне нужно покурить…) — Ruck… Selber schuld, wenn Sie der Kommandant waren verpassen. (Сопляк… Пеняй на себя, когда тебя командир не досчитается.) Тот лишь махнул рукой и пошёл в сторону кустов, в которых, как раз, сидел я. ~Эх, и надо было ему именно в этот кустик пойти…~ Я спрятался за деревом в двух метрах от куста и стал ждать. Немец зашёл за куст, в котором лежал я десять секунд назад, и закурил. — Scheiße! (Дерьмо!) — Со злостью крикнул фриц, кинув в траву пустую пачку сигарет. Я выждал момент, пока фриц повернётся ко мне спиной, а затем двумя гигантскими шагами подскочил к нему в упор. Услышав шаги, он обернулся. — Guten Morgen. Это была последняя фраза, которую он услышал, перед тем как его лицо познакомилось с прикладом Мосины. Я раздел немца догола, оделся в его форму, а свой мундир и Мосину оставил в кустах, что были ближе к реке. Вернувшись на то же место, я перерезал фрицу горло. ~Война есть война, мне лишние проблемы не нужны…~ Подняв с пола девяносто восьмой Маузер, я вышел из-за кустов и направился к грузовику. Риск был велик, и командир бы такого не одобрил, да, только, Витька видал, как немцы Петьку под прицелом в своё логово вели. Сказал бы я командиру про всю эту обстановку, они бы и пальцем о палец не ударили ради спасательной операции. Что для роты значит один пленный? Сгинет, так умрёт смертью героя, а матушке Петьки письмецо придёт — пропал ваш сынка без вести. А она ведь, если вернусь, с меня три шкуры спустит, что не уберёг её кровинушку. Да и какой я после этого буду ему товарищ?       Я подошёл к тому самому грузовику с коробками, заглянул в кабину — водителя внутри не было. Оглядев всё вокруг, я приметил вход в какой-то туннель, который, видимо, и вёл в бункер. Спустя, буквально, пару секунд оттуда вышел еще один немец, и, заметив меня, крикнул. — Hey, du, what up? Besorgen Sie sich die letzte Box. (Эй, ты, чего встал? Хватай последнюю коробку.) ~А вот и мой билет внутрь~ — Ja, jetzt… (Да, сейчас…) — Сказал я, усмехнувшись про себя. Тот развернулся и ушёл вглубь тоннеля. ~Видать, ничего и не заподозрил~ Я повесил винтовку на плечо и залез в кузов грузовика. Коробка была действительно последней. Я взял её в руки и прикинул, что может быть внутри. На вес довольно-таки тяжёлая, а по звону можно предположить, что это патроны, или ещё какие-нибудь снаряды. Сколько, интересно, они таких внутрь натаскали? ~Знатно обосновались здесь, сволочи, но никак не пойму, почему именно здесь? Вроде и место не стратегически важное, да и местные жители неподалёку… Ладно, нужно искать Петьку.~ С коробкой в руках я вошёл в туннель. Он должен вести в бункер, в котором, наверняка, и держат Петьку. Или уже не держат… В любом случае, мой долг проверить, а там уж как получится… Зайдя в глубь туннеля, меня встретили тусклые фонари, питаемые толстенными проводами. Фрица , что зашёл в туннель вперёд меня, видно не было. ~Что-то сердечко застучало... Вдруг зайду сейчас внутрь, а там пол дюжины рыл сидят с ружьями на перевес, и кто-то из них явно неладное почует~ Однако, несмотря на плохое предчувствие, я шагал всё дальше, шоркая берцами об бетонный пол. Отец Петьки здорово нам с мамой помогал в довоенное время. Без отца денег не хватало, а дядь Саша нам то денюжкой, то едой подсобит. Хороший был человек. Я вот считай ему долг возвращаю. Через метров сорок я дошёл до входа в само убежище, из которого доносился немецкий говор и грубый смех.