Трилогия о маге. Рождённый молнией.

      20 тарсаха Года Голодания.              Предполагалось, что за первую четверть девятого часа торопливые дети наедятся и остаток времени будут потешать взрослых, играя по центру залы в подвижные и весёлые игры - вместе с мимами и клоунами. Потом бы в начале десятого часа малышню разобрали и развезли по домашним виллам – празднество для взрослых продлится далеко за полночь. Увы, традиция начала рушится ещё до окончания танцев, когда бесполый голос ветра тихонько прошептал на ухо Лаэрлосу:       - Мы охрана, а не повитухи. Сию минуту спустимся в уборную обсудить?..       Патриарх Силмихэлв запнулся на ровном месте, извинился, выискал взглядом патриарха Хунаба, смекнул о берете и ещё раз извинился, с тщательно приклеенной улыбочкой на лице покинув мозаику и торопливо спустился, словно действительно вдруг приспичило. Рыжий близнец слишком волновался и покамест не умел ощущать брата, поэтому и не раскусил, что рядом находился фантомный Лариат.       - Кхе-кхе, так ты за нас или против нас? – Прокашлялся голос, явно не принадлежавший мальчишке, собственнически обнимавшего зеленовато-золотистого дракончика.       - Кто под этой личиной? – Нервно дёрнулся старик, по пути приказавший слугам направлять в другую комнатку всех, кому приспичило, благо было предусмотрено.       - За тридцать с лишним лет уж позабыл молодку, старый пердун? – Прокаркал жёсткий голос. – Если с марионеткой что-то случится или через двадцать минут спадёт проекция в зале - твой Дом упразднят, Лаэрлос, - пригрозила она реакцией на вероломство. Церковь Хелма первой ополчится на высокопоставленного святотатца.       - Скарлет, - взбешённо процедил патриарх, оказывается, действительно имевший постельную интрижку с юной красоткой, наследницей Дома Хунаба. – Хунаба вырежут под корень, - ответил он, понимая, что месть будет, кому вершить – почти все остальные Дома ястребами налетят и порвут их трупы в клочья.       - Ответь на вопрос.       - Меня всё устраивает, - ощерился мужик, чувствовавший себя более сильным и в лучшей позиции, в том числе практически нависающей на худосочного малыша, приоткрывающего и закрывающего рот с каменным лицом.       - Меня - нет. Сейчас ход за Хунаба, патриарх Силмихэлв, но у вас есть толика времени и шанс решить, как продолжить партию - мы расступимся с разрывом отношений или приступим к равноправному союзу Домов, - изрёк голос без оскорблений и по-деловому, но не менее скрипуче и быстро. Время – дорого.       - Я полагал, мы ранее закрыли Ту тему, - процедил рассерженный старик, которому теперь однозначно испортили весь праздник.       - Меж взрослыми. Не тяни дракона за хвост, Лаэрлос, - поторопил старческий голос.       - Что ты делаешь? – Слегка опешил старик, когда немного дёрганная марионетка спустила штаны.       - Раздеваюсь. Кхе-кхе, для спектакля, - ехидно так добавил скрипучий голос калечной карги. – Не обижайся за испорченный день рождения, лады, кхе-кхе?       - Чего ты хочешь, Скарлет?       - Ты уже склеротиком стал? Выбирайте, патриарх, иначе время решит за вас, - голос менял манеру речи из предложения в предложение.       Не магия очарования персоны, но собственная очаровательность. И едва скрываемая – ненависть. К Дому Силмихэлв с его чёрствым патриархом. К старой карге. И даже чуточку к собственным родителям, боявшимся безудержной магии своего сына и потому неумолимо отправлявших одарённого в подполье Скарлет.       - С гнусными шантажистами мне не по пути, - высокомерно бросил статный и широкоплечий мужчина преклонного возраста. Когда зелья перестанут действовать, все старые болячки разом напомнят ему о себе.       - От гнусного шантажиста слышу. Вы озвучили решение - быть посему. Запоминайте сценарий, кхе-кхе, или хаос по всем ударит больно.       По мере этого диалога углублялись каньоны на старческом лице, пойманном в коварную ловушку. Первая протестная реакция прошла. Лаэрлос старался внимательно слушать торопливо и сжато раскрываемый ему смысл затеи. Игра. Всегда и всюду. Как иначе?       - В чём суть твоего замысла? – Вопросил громко сопящий человек, морщась, в том числе, на приторные благовония, призванные скрыть амбре туалетной комнаты.       - Кха! Воспитание этого выродка, конечно. Твои выкормыши ежедневно срутся докладами, кишка Талоны. Я дополню о его потенциале в десять-тридцать зарядов волшебных изделий. После месяца работы над одним и тем же Жезлом Молний он станет выпускать снопы молний. Выродок прекратит твою зависимость от Вандов, но его содержание влетит тебе в медяк, кхе-кхе… - назло Лаэрлосу карканьем засмеялся голос Скарлет, словно бы подчёркивая гнусность ведьмы, управляющей невинным дитя.       - А главенство в Домах? – Процедил участник заговора, чёрствость которого уступала натиску хитрым образом инвертированного заклинания успокоения эмоций, против чего у патриарха не имелось оберега, как и от искусно применяемого двеомера пожелания, совпадавшего с богоугодным стремлением защитить ребёнка и потому воздействующего незаметно.       - Такова цена возврата на Гору, патриарх Лаэрлос, вам ли не знать? Главой Дома Хунаба должна стать матриарх Бистрис, Хаскар пусть в глухомани займётся восстановлением домашнего гвардейского корпуса, а вся его ветвь вместе с семьёй Корина в любом случае должна отплыть из Уотердипа накануне модного фестиваля. Арлосу тоже полезно совершить рокировки со своим родичем - троюродный брат прибыл с Мазтики, - разъяснил старушечий голос устами марионетки, выболтав и так известное обстоятельство, почему патриарх Деслентир отсутствует на этом празднике. Заклятье доброй надежды посеялось на благодатную почву, укореняясь минимум на сутки. - Пусть ваш слуга передаст эти слова отъезжающим так, чтобы слух разошёлся пожаром.       - Хех, Сумасшедшего Навигатора в патриархи? Нет, Скарлет, я не вижу причин устраивать недостойный спектакль вместо кулуарных переговоров, - оттягивал время мужик, не глядя на повязывающего тюк мальчика и его заторможённого фамильяра, сумевшего не оставить коготками и топорщившимися иглами ни единой царапины, ни на полу, ни на коже.       - Игра на публику, старый ты пердун! Вы потворствуете желанию расистов, бескровно выполнив долг по защите чистоты человеческой крови вотердевианов, - с желчным презрением изрыгнули уста, пока подрагивающие детские руки занимались ремнём и креплением к нему шмоток, всех до единой.       - Вот это вот бескровно?! – Потряс Лаэрлос выданным ему арбалетным болтом.       - Где ваша наблюдательность? – Ребёнок с каменным лицом издал ехидный голос Скарлет. Блеф удавался на славу.       И мальчик коснулся руки, испещрённой венами под пергаментной кожей, исполосованной старыми рубцами. Иллюзия подёрнулась рябью реальности, показав черенок кисточки с какой-то клейкой массой вместо наконечника – самоделка!       Физический контакт был призван преодолеть полностью не «обескровленную» защиту от очарования и отменное сопротивление магии путём поглощения магических энергий и настройки воздействия заклятий на данного конкретного индивидуума. Время, близость и запрограммированные иллюзии помогали сосредоточиться на том, чтобы исподволь вытягивать магию из имевшихся при Лаэрлосе волшебных предметов, постепенно оборачивая эту силу против их носителя. Фамильяр тоже был задействован, из-за чего контролируемая фейри-дракончиком фантомная иллюзия в бальном зале часто замирала, пропуская мимо ушей шепотки соседей по столу – благо рыжий близнец обходился без тычков локтями.       - Разумеется, убийство будет притворным, Лаэрлос, иначе вендетта и позор обеспечены. Начинкой вложен паралитический заряд тока с достоверной иллюзией расплывающегося пятна крови. Пусть шавки смакуют жертвенную кость, кхе-кхе. В магистрат и к Лордам Уотердипа жалоб не будет, а без них эти правосудные глисты не начнут серьёзных разбирательств, - торопливо вещал хриплый голос Скарлет.       - В любом случае этот кровавый обман бросит жирную тень на репутацию моего Дома, старая ты интриганка, - дворянин сдержал крепкое словцо, сотое уже, наверное. Лаэрлос ощущал тепло прикасавшейся к нему детской ручонки, и проникался жалостью и некоторой симпатией к мальчику, подвергавшемуся издевательствам и контролю со стороны бесчеловечной волшебницы.       - У каждого своя вира. Выстрел разрубит узел и поставит точку в отношениях, - убеждал старушечий голос из рта марионетки, от вида которой бегали мурашки.       - Слишком во многих, - презрительно скривился ненавистник политиканш и аморальных магов.       - Ещё не поздно передумать, плачущий трус, - оскорбил его скрежещущий голос отсылкой к богу страданий Илматеру. - Но учти, Лаэрлос, я не поделюсь своими хитростями. Тебе понадобится выделить для этого ублюдка комнату, сплошь покрыть её хотя бы мифриловой фольгой, на мифриловых же ножках поставить в центре клетку из залантарской древесины с антимагическим полем. Я собирала, выуживала и подавляла его колдовскую силу, тебе предстоит учить его и тренировать контролю над ней. Фей-драконья магия этого выродка слишком дика и безудержна для плетений, поэтому исключительно физические нагрузки до упаду и выкачивание до дна на пользу дела. Кха-кха, в интересах твоего же Дома будет обеспечить ему наилучшие человеческие условия проживания, кха-кха-кха!..       - Я не допущу крови, - упёрся патриарх, играя желваками да то и дело дёргая рукой к отсутствующему на поясе мечу. Противоречивые эмоции мучили старика, начинающего понимать, что утратил бдительность, а с ней и контроль над ситуацией.       - Жестяной тугодум! Этот фамильяр превратит вашего доверенного арбалетчика в ассассина, которому надо будет выбросить «краденное» оружие в окно, чтобы зрители зааплодировали беглецу. Сам исполнитель затеряется в хаосе толпы или отступит в какой-нибудь тайный ход на третьем этаже. В здании никого нет с истинным зрением, а паникующая толпа сотрёт магические отпечатки - обман удастся. Патриарху Дома Силмихэлв придётся завтра поутру съездить извиниться перед патриархом Дома Деслентир. На этой встрече скажите Арлосу, чтобы внимательнее наблюдал, какие вотердевианы каких будут поздравлять с удачной ликвидацией полукровки, а какие отмалчиваться и по-тихому шуршать среди вероятных исполнителей резонансной акции. Мнимое публичное убийство дочери поможет отцу распутать свершённое в кулуарах убийство её матери, - изъяснились уста дёрганного ребёнка, исподволь вплетавшего в голос магию пожелания выполнить всё озвученное.       - Сколько же ещё карманов в вашей интриге, бывшая наследница Хунаба? – Невольно воздал ей должное патриарх рода защитников и тренеров.       - Время вышло. Подтвердите сценарий: вместе или врознь?       - Врознь, - тяжело выдохнул мужчина, тоже уставший тянуть лямку этого грязного дела и совершенно не желавший геморроя с весьма проблемным ребёнком.       - Кхе-кхе! – Возмущённо-саркастично прокашлялся голос из недвижно полуоткрытого рта мальчика, стоявшего с пустым взглядом и под иллюзией своего прежнего костюмчика.       – Я уже старый человек, - бросил через плечо владелец виллы, используя уборную по прямому назначению.       На почве неприязни к магии в целом и старой карге в частности, симпатия к маленькому колдунишке сменилась отвращением и презрением, зиждившимся на неприятии человеческим обществом вотердевианов кровосмешений людей со всякими прочими расами, подчас даже не являющимися гуманоидными. Лаэрлос, патриарх Сильмихэлв, постепенно начинал считать, что не делает ничего худого, воплощая предложенный Скарлет сценарий «развода»…       В то же время мальчик перестраховался двеомером невнимания. Быстро присел к узлу с одеждой. Из плоского кармана вытащил не помещавшийся в руке кубик, густо измалёванный чёрной краской, по которой слегка светящейся синей тушью корявым детским почерком тянулись вереницы слов «пожелание», пусть на общем языке, но суть в символизме. Мальчик сложил ладошки чашечкой с кубиком в ней, поднёс к лицу, сделал глубокий вдох и за такие же шесть ударов сердца сделал выдох, шепча Пожелание в сторону Лаэрлоса, обуреваемого большими мыслями и малой нуждой. Нарисованные слова затрепетали и сорвались, оставив вместо деревяшки – труху.       Мужчина оправил брюки и повернулся, а за его спиной кантрип магической руки отправил горку мусора в лунку.       - Вода питьевая? – Сиплый голос грубо спросил под руку.       - Да, - неприязненно буркнул хозяин роскошной виллы.       - Из дилижанса вышел фантом, - то ли каркнула, то ли хмыкнула Скарлет изо рта Лариата.       Мальчик воспользовался моментом смыть все следы с рук.       - Не забудьте проинструктировать слуг, - желчно продолжил ставший менее скрипучим голос Скарлет, - чтобы начали искать вора множества единиц мифрилового вооружения – это отмазка вашего «запора», кхе-кхе, - высмеяла она простецкие мысли старика, которые вполне читались на его усатой физиономии. – Когда отведёте эту ублюдочную марионетку наверх, скажите «сомнум» - тельце на сутки впадёт в летаргию под яростной защитой фамильяра. Завтра в ночь тайно сплавьте выродка к семье на отплывающий корабль, отрядите в сопровождающие доверенное лицо для обучения гадских детей рукопашному бою – бесценным оплодотворителям нельзя подыхать раньше брака, - продолжил инструктировать противный голос, чтобы Лаэрлос не думал слишком много о постороннем. – Платой я даю вам информацию о затрагивающих в миртуле весь север Фаэруна лютых заморозках и содержимое этой амулетной фляжки – выпивший за минуту регенерирует себе все утраченные с момента рождения конечности и органы сообразно текущему телесному развитию, - скороговоркой громоздя словеса, протянула детская ручонка щедрый дар, до того висевший на шее.       Чего внутри только не было намешано! Капельки заклятий успокоения эмоций, лёгкого восстановления и удаления болезней, на время дополняющих эффект налитого вовнутрь и усовершенствованного зелья исцеления. Пипетка с каплей популярнейшего зелья силы быка. Магия, на протяжении нескольких лет выуживаемая из волшебных предметов и перекладываемая в другие, утаённые или добытые не совсем честным путём – прошлогодняя стройка как благословение Господнее. Не в первый раз перенасыщалось магией содержимое кулона-фляжки, чтобы получить в ней магию высокой концентрации - жидкость с тягучей консистенцией мёда.       Последнее предложение развеяло у Лаэрлоса оставшиеся сомнения в том, что организуемый в Доме Хунаба переворот не предусматривает жертв. Неугодные просто под шумок выдворяются жить в одном из тихих и дальних поселений Дома Деслентир, где их оставят в покое – Лаэрлос сам был не прочь уйти на покой в одну из загородных усадеб. Собственно, своевременный разрыв отношений высвободит десятки единиц живой силы, которая с месяцок отдохнёт, а после удара мороза окажется востребованной да по кратно большей стоимости. Силмихэлв оставалось поверить в предсказание и либо присоединиться к великолепно и детально продуманной партии и пожинать плоды, либо стать здесь и сейчас срубленной пешкой. Нет альтернатив в беспощадной Игре вотердевианов: либо ты вертишь, либо тобой крутят, - третьего не дано.       Лаэрлос толком не обдумал, а просто отметил тот факт, что заявленной проекции мальчика «приспичило» как раз перед шоу, в котором у детей выявляют таланты, а взрослые прикидывают расклады будущих партий. Патриарху Силмихэлв претило организовывать подлог, но ему было не привыкать импровизировать под напором обстоятельств. И он не мог не восхититься тем, как здорово сработал маленький шпион, старший брат этой марионетки Скарлет, которого в прошлом году на семьдесят дней заслали на виллу Силмихэлв. Отец не смог бы отказаться от лекарства для искалеченного… Своих сыновей в живых у Лаэрлоса не осталось, зато имелся внучатый племянник Осборн, сварившийся в котле гражданской войны в Тэе - пять с лишним лет назад в стычке с нежитью сохранил из конечностей лишь державшую щит левую руку.       Разумеется, начальствующий над слугами холостой калека благородных кровей согласился избавиться от протезов и стать тем самым стрелком, который, чтобы не вызывать подозрений, должен был потом исчезнуть на несколько лет – уплыть тренером малявок. Молодой человек сам вызвался начать новую жизнь, убравшись из опостылевшей виллы, где постепенно спивался и деградировал. Патриарх наполовину приказал, наполовину позволил Осборну отдать долг родному Дому выполнением деликатного поручения. Максимум десятилетний вояж в качестве телохранителя, на которого его и тренировали в своё время – прикрывать других аристократов на всяких светских мероприятиях или гулянках. Потом – вольный ветер, может быть даже занесёт обратно в Уотердип, но только вместе с женой и рождёнными в браке детьми.       Как ни хотелось раскрывать секреты, оба заговорщика из Силмихэлв знали, что где-то рядом с ними на потайной винтовой лестнице находится чужой и невидимый фейри-дракон, но всё равно для мужчин стало неожиданностью: для первого приземление на голову, для второго появление копии калеки – плотная проекция была способна действовать самостоятельно, как оригинал с ограничениями двеомера фантомного лакея. Затем стоящего на лестнице Осборна с двух сторон быстро раздели и торопливо сняли сработанные кузнецами Гонда протезы, чтобы мощная магия исцеления ничего не прирастила к плоти. Правая рука отсутствовала выше локтя, культя левой ноги от колена, от правой сохранили длину ладони от паха. Обещанная минута полностью исцелила молодого мужчину, которому в элесиасе исполнялось всего-то двадцать восемь лет.       Реальность зрелища булькающей плоти, сформировавшей младенческие конечности, быстро отросшие до взрослых, проверили кольцом рассеивания магии и уколом кинжала, богато инкрустированного драгоценными камнями. Натуральное! Осборн даже прослезился от счастья… Забрав свой куль шмоток, окрылённый Осборн побежал в одну из гостевых спален, терпя вставшего на его плечи и вцепившегося в волосы невидимого зверька, за время бега по лестнице облачившего исполнителя в иллюзию более тонкого в кости и худосочного парня в тёмной облегающей одежде, которую представил в своей голове новоявленный «киллер», а потом нервно детализировал перед ростовым зеркалом, дабы образ вышел как можно более натуральным. Патриарх же вместе с фантомной проекцией инвалида раздал нескольким лакеям и охранникам в парадных доспехах втык за нерасторопность и недогляд, после чего оба отправились по парадной лестнице на второй этаж, не торопясь сразу показываться.       Тем временем подлинный Лариат в иллюзорной одёжке успел затесаться в общую толпу детей, которых делили на три группы: до десяти, до тринадцати и до семнадцати. Пока еда толком не улеглась, начали разыгрывать фанты, начав с загадок.       - Чем кончаются день и ночь? – Весёлым тоном задал шут простой вопрос младшей группе.       - Сумерками, - первым ответил ровный голос Лариата.       - Зарёй! – Воскликнул черноволосый пацан с гербом Кроммора на лацкане. Этот дом поклонялся Латандеру.       - Выпивкой, - усмехнулся хлыщ из старшей группы.       - Хм, мне нравится последний, но правильным ответом будут – сумерки. Кто-то отсюда сказал.       - Вот он! Мой брат самый умный! – Подсуетился Джаспер, видя, что близнец не торопиться признаваться в содеянном.       - Зайчик, передай морковку, - попросил ведущий лилипута, смешно поскакавшего с красной ленточкой в зубах. Большеголовый с непропорционально мелким одутловатым телом смотрелся уродством по сравнению с хворостинкой-халфлингом. – Следующая загадка для среднячков: сколько алмазов может войти в кубок? – И для наглядности, отхлебнув, поднял вверх ничем не примечательный сосуд.       - Сто.       - Тысяча!       - Триста.       - Алмазы не ходят, - скучающим тоном произнёс тонкий детский голос.       - Дурак, их могут зачаровать, - буркнул остроносый Силмихэлв.       - Тогда закатятся или положатся, а с конечностями алмазы будут называться големами, - занудно поправил Лариат, рассматривая роспись на потолке. Хелм в полный рост – кто бы сомневался?       - Молодец, Лар, так их! - Рыжий радовался за двоих.       - Правильно, алмазы не ходят! Зая, второй фант. Внимание! Загадка для пострелов! Жили четыре друга. У них были имена: Эраклий, Мастон, Рудольф, Бенджис. Фамилии друзей такие же, как имена, только так, что имя и фамилия у всех разные. Кроме того, род Рудольфа не Эраклий. Назовите имя и род каждого, если известно, что имя благородного Бенджиса – это фамилия того друга, имя у которого фамилия Мастона! О, как, лоботрясы! – На память воспроизвёл шут расхожую загадку, в которой лишь имена менялись.       - Эраклий Рудольф, Мастон Эраклий, Рудольф Бенджис, Бенджис Мастон, - быстро, но ровно проговорил Лариат, пока остальные шёпотом или про себя прикидывали варианты.       - Бах, да у нас завёлся вундеркинд! – Звонко воскликнул шут. Со всех сторон шепотки его опровергли, двое даже не постеснялись выхаркнуть вслух:       - Выродок. – Ублюдок.       - Лягушонок, - меж тем обращался ведущий к своему помощнику, - подай пострелу фант и вазу винограда – такому малышу для роста полезнее жевать, чем говорить, - под смех в зале высказался ведущий, у которого обычно легко получалось ладить с маленькими детьми и угождать взрослым. – Зайчонок, а ты тащи деревянные ножики и подбрасывай их тем двоим дылдам. Пока я миленьким крошкам завязываю бантики извилин, для старших начинается конкурс лучшего жонглёра!       - А мы? А мы? – Джаспер был самым активным, совершенно не тушуясь под десятками недружелюбных взглядов, которых и дома хватало с избытком.       - А мальчики кверху сра… ой! Конечно же – ножками. Вставайте на руки, вон там, у лестницы, и шествуйте туда-сюда, - выбросами серпантина показал шут до стены и обратно. Весёлые искорки и всполохи магии визуализировали двеомер очистки пола. – Первый упавший ходок станет будущей мишенью для старших метателей! Эй, зам по малышам, построй и запускай на потеху пап и мам! Вах, да я ж Данило Танн! – И потешный клоун сделал колесо, шуганув стайку девочек. Его звонкий и мелодичный голос легко заглушал речь помощников и переговоры зрителей, при этом, не напрягая органы слуха – бард по профессии вплетал толику магии.       Вся основная хохма была со старшими. Все ножики одинаково красились красным при касании лезвия, но одни прилипали при неправильном хвате, другие выскальзывали, третьи пытались изобразить из себя бумеранги. Выигрывал тот, у кого после команды «стоп» оставалось больше чистых лезвий.       - Ёу, а наш вундеркинд-то совсем дохлый! Ах. Ах… - Лилипут пустил слезу – струю из трубочки у глаза, забрызгав путь для шустрого Джаспера и рядом с ним перевернувшихся Арминдла Третьего с Фиваусом.       - Я встал на руки ногами вверх. Данило не говорил, как шествовать. Я прошествовал туда-сюда взглядом. Умозрительно. Пять раз, вот, шестой уже, - подняв и опустив голову, меланхолично ответил Лариат, упиравшийся в одну из ступенек и формально выполнивший условия. Кое-то из взрослых некультурно заржал, впрочем, захрюкав после тычка сопровождающей дамы и пинка от приятеля.       - Правда!? Ах, Данило такой негодяй! Он совсем забыл сказать, что каждому хитрожопому коню полагается наездница. Кто хочет обкатать этого пони-мальчика, мои лапоньки? – Обратился шут к девочкам, многие из которых не поняли пошлый юмор в расчёте на взрослую аудиторию.       - Ёу, первая кляча сдохла! Наверняка от переедания пончиков! – Потакая публике, возвестил помощник-халфлинг, когда Джаспер тупо и неудобно распластался из-за попытки посмотреть на творимое близнецом.       Слёзы ребёнка – повод позорно спровадить с бала всю семью. Рыжий не предоставил такого удовольствия, а следом за братом поднялся и каштановый, проявлявший чудеса сокрытия ото всех своего узла с реальным шмотьём.       - Ай-яй, вундеркинд захотел выхлопа адреналинчика? – Нашёлся шут, так пока и не приступивший к состязанию девочек.       - Я не хочу и не буду дурачиться, - кивая на смешно выглядящих бегунов кверху ногами, насуплено пробубнил Лариат, но волшебным бардовским образом его невнятный голос услышали все, открыто смеющиеся над, во всех смыслах, нерадивой мамашкой, местами бледной, местами пунцовой.       Он добился своего.       - О! Внимание-внимание! Конкурсы на паузу! У нас определился первый Король, дамы и господа, милорды и миледи! Король Нехочуха Великознающий! Подать корону и трон! Живо-живо.       Под барабанный бой хохочущей публики вынесли табурет и поставили на него торт, чья шоколадная клякса с ягодками стала смотреться совсем по-иному. Короной тоже был торжественно представлен торт, причём, этот десерт взяли с детского стола, занимаемого Хунаба. Освободившись от торжественной ноши, двое лилипутов, смешно переставляя ножками в женских колготках, побежали вести короля под ручки. Предполагалось, что Нехочуха будет «не хотеть» садиться в торт и получать его на голову.       Лариат успел подняться так, чтобы невидимый тюк, притороченный к перевязи через плечо, оставался за спиной. Патриарх медлил с выходом. Мальчику пришлось импровизировать.       - Я сам, - мальчик широко расставил ладони, препятствуя плотному сближению.       - Браво! Похлопаем истинному самодержавцу! – Восхитился шут, пользовавшийся огромной популярностью, особенно среди старших детей, тоже считавших глупыми или стеснительными все эти конкурсы. Куда лучше смотреть, не участвуя в затеях.       - Лар, ты и вправду?.. – Джаспер пучил глаза, подбегая к медленно идущему близнецу.       - Спокойно, Джас, не мешай церемонии, пожалуйста, - с наигранной уверенностью ответил Лариат, вынужденный как-то выкручиваться и что-то лихорадочно соображать с этой дебильной коронацией под бравурную музыку и хохот.       - Но как же?.. А-а-а, - близнец многозначительно замолчал, догадавшись, что братан что-то экстренно мыслит такое, чтобы отчебучить чего-нибудь похлеще «забродившего теста», о котором важные люди не забыли вспомнить на этом приёме.       Джаспер попытался не обращать внимания на обидные шепотки и мерзкие улыбочки, но они всё равно его задевали, а без фамильяра он вообще совершал подвиг, что до сих пор не расплакался. Крепящийся Лариат боролся с ужасом…       - Я сам.       - Сам-с-усам! – Тут же ответил халфлинг, отдавай плоскую тарелку.       - Ита-а-ак! Начнём коронацию!.. Эй, куда же вы, глубокоуважаемый Король?.. – Несколько растерялся шут от проявленной самодеятельности. Подготавливаемая им магия потешного сюрприза бесславно пшикнула.       Выряженный клоуном эльф тоже пытался экстренно придумать, как облечь всю эту импровизацию в шутку да посмешнее. А тут вдруг коронуемый вообще обнаглел: захапал оба торта и куда-то быстро пошлёпал, едва удерживая ношу и при это говоря.       - Каждый ребёнок – Король для родителей. Для каждого ребёнка его родители – Короли. Наш трон – папа Хаскар Второй Хунаба, наша корона – мама Коринна Хунаба… Джаспер, ты опять не вовремя тормозишь, - обернулся он и отодвинул более сильную правую руку, предлагая близнецу понести один из тортов. Мальчик не являлся конструктом жрецов-мастеров Гонда, он не сумел скрыть дрожащего волнения в своём тонком голосе и нагруженных руках. Этим представлением Лариат как бы извинялся перед родителями и конкретно матерью за то, что скоро должно было случиться.       - И вовсе я не торможу, Лар, это ты вечно хапаешь себе всё самое лакомое, - стремглав подбежал насупленный рыжик, не смогший оценить весь пафос сказанного Лариатом для собравшейся публики. Брат помог брату вручить торты своим родителям, чьи взгляды заблестели.       Шут понял, что его облапошили, но он уже наложил свою магию усиления голоса мальчика и не напрягался отменять её, профессионально доигрывая сцену до конца – проигрывая достойно.       - Ах, мои сынули… - супруг поддержал расчувствовавшуюся жену, у которой по лицу прокатилась слеза, как и у её маленького сына, произнёсшего великие слова и почти бегом поспешившего преподнести ей торт, а отцу протянул Джаспер, всё-таки расчувствовавшийся и плаксиво шмыгнувший носом. Рыжий прилип к ноге папки, ища в нём защиту от колючих взглядов окружающих.       - Наши сыны, дорогая, наши маленькие короли, - с волнением в голосе любяще поправил её Хаскар Второй, вопреки смущению и всем злопыхателям под масками вежливости и без оных.       - Благородные Короли, - в полной тишине трогательной сцены произнёс шут мелодичным и уважительным тоном. – Честь и хвала коронованным! - Он без единого звона снял колпак и художественно поклонился, словно перед настоящим сеньором. Злословный халфлинг молча повторил, признавая поражение.       Лаэрлос, выжидавший удобного момента и внимательно вслушивавшийся в живой голос Лариата, выбрал именно этот момент неопределённости в реакции опешившего бомонда. Именинник практически вбежал по лестнице.       - Простите, уважаемые гости, - ещё со ступеней возвестил о себе Лаэрлос, за которым спешила практически неотличимая от настоящего человека фантомная проекция его внучатого племянника. – Минуточку внимания! Я хочу сделать важное заявление. Лариат Хунаба, подь ко мне, - командирским голосом произнёс старик, тоже волнующийся, но вполне успешно скрывающий горечь на языке и надеющийся, что драгоценная Танниф не вмешается в эту его Игру.       - Да, патриарх Силмихэлв, - сразу ответил ребёнок выцветшим голосом и опрометью кинулся к имениннику и хозяину вечера, за спиной которого он ощущал своего фамильяра, чуть ранее накрывшего наконец-то собравшегося Осборна улучшенной невидимостью. Изменился не только голос, но и моторика.       - Итак… Дом Силмихэлв расторгает партнёрство с Домом Хунаба, залогом мирного расхождения послужит этот мальчик, - глядя на всех свысока, одним махом выдохнул Лаэрлос, боясь за своё уже не молодое сердце.       - Что? – Вкрадчиво спросил патриарх Хаскар, не веря своим ушам. По залу прокатилась волна удивления, некоторые хмыкнули, другие некультурно присвистнули. Кто ещё сидел – встали со своих мест.       - Я послужу залогом свободы Дома Хунаба от прессинга Дома Силмихэлв, - ответил ребёнок более низким и совсем бесцветным голосом. Не теряя инициативу, уста мальчика без пауз продолжили: – Я вам всем говорил о нежелании кроить и шить, но меня заставили работать над беретом. Я долго боролся за ношение благородного мифрила, но консорт подло взяла реванш с этим тряпьём.       При этом Лариат правой держался за слегка подрагивающую старческую руку, а левой сделал какие-то движения у груди. Под девчоночьи ахи иллюзия спала, открыв наготу мальчика, пнувшего тюк с одёжкой и выглядывающей оттуда обувкой, в разные стороны вылетевшей из успевшего расслабиться узла. Хотя Танниф разразилась злым и обидным смехом над Амонра, внятный мальчишеский голос не останавливался:       - Между мной и вами был серьёзный разговор двенадцатого тарсаха, патриарх Хаскар, но после него последовала круглосуточная эксплуатация и клетки. Лучше я исполню свой родовой долг перед Домами Хунаба и Деслентир, послужив залогом их выхода из тени Силмихэлв, чем останусь игрушкой, - вещал рот мальчика, пока старший брат, в прошлом году прошедший на этой вилле суровую школу жизни, крепко держал Айлет за руку. Подростки Силмихэлв оказались куда сплочёнее и понятливее, когда на всякий случай обступили разрозненных Хунаба, мешая клоунской команде.       - Это какая-то трагикомичная шутка, дядя? – Громко подал голос ширококостный Таркас, тяжеловесно поспешивший к парадной лестнице вместе с тихоней Хаскаром, который подавился воздухом от подачи информации, выставившей его детским рабовладельцем.       - Лариат, подойди ко мне, пожалуйста, - почти одновременно с Таскаром любезно попросил Хаскар Второй, поскольку Коринна лишилась дара речи и стояла соляным столбом, прикрыв рот ладошкой и с широко раскрытыми кристально синими очами, подёрнутыми блеском брызнувших слёз. Расплакавшийся Джаспер испуганно цеплялся за отца, якорем сдерживая его от опрометчивых поступков.       - Всё очень серьёзно, наследник Таркас, - горько бросил стареющий патриарх.       Ещё до появления нескольких гвардейцев с алебардами шут услышал судьбоносный топот и понял, что шутки кончились. Он вместе с помощниками оперативно спроваживал самых мелких из центра зала, пока более старшие стояли растеряно, переминаясь и сминая полы одежд. Заиндевелый ребёнок вернул себе инициативу речи:       - В реальности часто путают долг с задолженностями и справедливость с правами – кому-то суждено разрывать порочные круги. Силмихэлв меня натренируют сражаться, не заставляя портняжничать и носить половые тряпки вместо доспехов, - без эмоций вещал ребёнок, поверх голов родных глядя в одну точку прямо напротив себя, а не метая взоры по перешёптывающемуся «зрительному залу».       - Мы любим тебя, сынок, иди ко мне… - Хаскар Второй проглотил комок в горле, не зная, что предпринять и как реагировать, чтобы избежать крови. Но оружие извлёк в ответ на блеск алебард гвардейцев, ощетинившихся у первой ступени.       - И я люблю вас, поэтому послужу залогом во имя возрождения рода Хунаба. Милорд Лаэрлос, довожу до вашего сведения, что мне прохладно и стыдно… - отстранённым тоном напомнил малец о своём внешнем виде. Огромный контраст между тем, что было минутами ранее, и что сейчас.       - Конечно, Лариат, извини. Объявление закончено, уважаемые гости! Приятного вечера. Идём, Лариат, - от глубоких вздохов и выдохов у старика слегка кружилась голова, однако воинская выправка и выучка помогли избежать показа слабости.       - Ничего ещё не закончено, Лаэрлос! – Патриарх Хаскар нашёл в себе силы для гневного восклицания, но отнюдь не понимания происходящего фарса. Мужик привык быть в тени блистающей жены, в данный момент трагично застывшей соляным столбом, как когда-то в Шторм Молний. Ничего весомей кортика и ножа у него не имелось, а перстень волшебных снарядов странным образом оказался разряженным. – Я такого *** не санкционировал!       Его жена Амонра много чего хотела высказать, но не смела подрывать единство рода, авторитет мужа и его положение главы Дома Хунаба, получившего коварный выпад, откуда и куда не ждали. Однако её молчаливо сжатые в белую полоску губы внятнее ясного кричали другим Игрокам, что в Доме Хунаба вызрел заговор, трагично-драматически сейчас и разворачивающийся перед алчными до зрелищ благородными зрителями, не пожалевшими о решении почтить старика Лаэрлоса – детям наука.       - Твои проблемы, Хаскар. Я всё сказал. Наслаждайтесь, - через плечо разрешил именинник, грузно поднимаясь по ступеням и ровно ведя за руку деревянно шагающего ребёнка.       Выглядело царственно, но на самом деле ноги у напряжённого Лаэрлоса были ватными в преддверии святотатства. Всё ещё способный за себя постоять боец не допустил заминки и ошибки в выборе лестничного поворота, ведь по нужной стороне поднималась проекция, опираясь здоровой рукой на перила.       - Мой мальчик! Верните мне моего сына!!! – Истошно заорала мать.       Видя, что мужчины ничего не предпринимают, она сама бросилась. Прямо под фантомный болт тщательно целившегося Осборна, ещё не в полной мере владеющего правой рукой и побоявшегося промазать по движущейся мишени, а потому заранее выбравшего лучшую позицию и применившего выданное волшебство точного выстрела.       Коринна дёрнулась, заполошно взмахнула руками и рухнула, как подкошенная – как крайне неудачно скошенная. Никого рядом не оказалось, чтобы подхватить женщину, и немудрено, что при падении послышался отчётливый хруст. Из открытого перелома запястья хлынула кровь – вместе с медленным разрастанием иллюзорного пятна под левой грудью. Разряд тока встряхнул и парализовал Коринну, а усиленная двеомером агонии вспышка боли вышибла сознание - и сердце остановилось. Сиреной взвыли трое детей, подскочившие к матери и близко увидевшие её кровь да застывшее лицо умершей. Пиршественный зал зазвенел криками, битым стеклом и фарфором.       Всё произошло очень быстро. Убийца, появившийся из невидимости на ступенях противоположного ответвления парадной лестницы, видимо, поняв, что не сможет свободно уйти через балкон, минуя ощетинившегося клинком патриарха, задвинувшего ребёнка себе за спину, - убийца бросил арбалет в окно для отвлечения внимания и осыпания осколков на преследователей, а сам метнулся наверх, по пути выбросив из кармана облако непроглядной темени. За ним во след кинулся калека Осборн, а Лаэрлос остался в защитной стойке между убийцей и мальчиком.       - Он убегает, шевелите копытами, у***! – Посередь лестницы успела воскликнуть фальшивка, прежде не этом месте возникла ярчайшая вспышка огня, порвавшая темноту, открывшую ревущие языки пламени. Настоящий алхимический огонь жадно въелся в бывший невидимым куль с праздничными шмотками и протезами калеки Осборна.       Лестничный пролёт изгибался, а мишень застыла для совершения огненной атаки деревянной палочкой, осыпавшейся трухой, - все взгляды были обращены в ту сторону. Поэтому патриарх смело взмахнул рукой, перстень на которой разрядился – вытянувшийся сгусток кислотной стрелы являлся подлинным. Увы, махавший рукой «злодей» резко выбросил вторую кисть, словно бы толкая что-то от своего уха в сторону нападавших на него. Поток встречного ветра колыхнул пламя горящего «человека» и по трагической для него случайности отвернул кислотный двеомер прямо в огонь, с шипением обернувшийся густыми парами, в которые убийца метнул какой-то предмет, взорвавшийся зеленоватыми клубами зловонного облака, закрывшего весь лестничный марш и обзор. Несколько бежавших наверх гвардейцев изошлись надсадным кашлем, оказавшись не в состоянии продолжать преследование.       Стряхнув с себя деревянную труху, настоящий Осборн успел скрыться до того, как Лаэрлос, потративший время на перенос мальчика и героически выглядевшее со стороны прикрытие Лариата собственной спиной, - применил другое кольцо, рассеивая зловонный двеомер. Охрана наверху мирно посапывала, а в «ограбленном» на вывешенный на стене арбалет кабинете уже был подготовлен отход через незапертое окно на Верхнюю Дорогу. Уличный ветер подхватил деревянную труху, а много кем замеченный силуэт убийцы бесследно растворился в оживлённом движении. Не прошло и полминуты, когда гвардейцы сверху заорали, что *** удалось сбежать.       - Лариат Хунаба, подь к Брему. Покамест он позаботится о тебе, - произнёс «кодовую фразу» Лаэрлос, перепоручая младшему офицеру, собой и своим щитом прикрывавшего патриарха. – В любую гостевую.       - Да, патриарх Силмихэлв, - одновременно ответили молодой человек и мальчик да вместе вприпрыжку побежали по второму ответвлению парадной лестницы.       Дальше для опытного воина и управленца последовала самая ответственная и горькая часть: среди прочих констатировать смерть, сказать о бесполезных для трупа зельях лечения и шансе найти спасение в храме (совсем не насмехаясь из-за Гонда – его высшие клирики тоже могут воскрешать), подстелить крепкий плащ для выноса тела, проследить о сохранности «болта» в ране, чтобы не залить всё кровью из случайно порванных артерий – уложиться в пять минут до начала отмирания клеток мозга.       Лаэрлос не доверил слуге произнести посыл-рекомендацию о смене глав домов и высылке грязной крови, пока кто-нибудь ещё не покусился на жизнь и свободу Хунаба. Также он внёс и другую коррективу в прописанной ему роли, в искреннем пожелании не став упоминать имя матроны на трон патриарха с тем расчётом, чтобы вынести смертный приговор унизившей его Скарлет и делает благое дело, смещая с верховенства бесхребетную породу мужиков Хунаба.       Обезоруженный и угрюмый Корин и оба Хаскара втиснулись с трупом в первую попавшуюся слугам карету, надеясь успеть протолкнуться в храм и обрести у жрецов милость. В момент суматошной посадки кучер Даннер, не сориентировавшись в обстановке и окликах с приказами развернуться и подъезжать, привёл-таки в действие коварный план: ярко вспыхнул дилижанс, недавно парковавшийся на обочине прямо под окнами жилого здания из комплекса виллы Силмихэлв. Взревевшее пламя лизнуло спину сидевшего на облучке человека, не ожидавшего такой огненной мощи, а потому правдоподобно вскочившего и заоравшего, скидывая с себя каракулевое пальто. Увы, деревянные каблуки его сапог тоже оказались заколдованными, но отнюдь не испытанным вчера заклинанием лошадиной прыти: стоило мужику спрыгнуть со своего кучерского места, как двеомер самосожжения оставил лишь пепел от живого исполнителя неудавшейся расправы над невинными.       Слава настойчивости конного гвардейца, подвигнувшего Даннера на разворот. Через миг после воспламенения на дилижанс с вышины здания рухнул столб пламени, проломивший крышу. Металлический каркас и стенки сдюжили атаку, а вот закалённые стёкла к этому времени уже пали: из окон вырвались реактивные струи огня, но не попали ни в какую случайную жертву и не ворвались в здание через витражное окно. Естественно, две обезумевшие пары коней понесли к морю на восток, таща за собой собственный ужас, имевший на диву прочное дно и крепкий колёсный механизм.       На правах хозяина виллы, дома и празднества патриарх Лаэрлос лично усаживал горемычных Хунаба. Воспользовавшись удачным для данного момента случаем, отвлёкшим всё внимание толпы на адский дилижанс, Лаэрлос, закрывая собой обзор, потянулся за всё ещё торчащим «болтом». Патриарх Хаскар моментально вцепился в руку, с пылающей ненавистью глядя в глаза коварного предателя. Рыдающий наследник не мог воспротивиться тому, что Лаэрлос второй рукой выдернул фальшивку со звуком слабенького разряда «остаточного» электричества, целенаправленно спровоцировавшего встряску с запуском сердечной мышцы и полный презрения возглас:       - Предатель! Изверг, ты ответишь за подлость и коварство! – Праведно гневался любезный тихоня, просто не имевший права поступать опрометчиво сиюминутным поединком чести – опыт полностью на стороне хозяина виллы. Второй рукой с кинжалом он хотел нарисовать улыбку на горле, но его железной хваткой придержал Корин, более внимательный и прагматичный брат-близнец заметил вздох и шевеление сестры, после излечения не оценившей бы ответное убийство оставшегося в залоге Лариата.       - Завтра, - шикнул интриган. - Трогай!!! – Командирким голосом гаркнул мужик, захлопывая дверцу. Фальшивый болт остался в салоне кареты, все иллюзии спали с него.       Экипаж стал разгоняться по улице, словно бы специально расчищенной запряжёнными лошадьми, понёсшими из-за полыхающего позади них огня, - от спешащих на вечеринки пассажирских колясок или доставлявших грузы повозок. Патриарху Хаскару достало выдержки, чтобы при первых признаках возвращения к жизни вспомнить о склянке в волшебном кармашке – с того Шторма Молний они все обзавелись. Влив на один глоток в рот и брызнув на открытый перелом, начавший с тошнотворным хрустом исправляться, мужчина хотел было в подрагивающей карете суметь попасть в рану от болта, но никакой крови и дырки в платье не обнаружил. Хаскар просто отметил и запомнил сей факт, не в состоянии делать сложные умозаключения – целебные остатки отправились ко рту закашлявшейся Коринны.       Когда закрытая карета отъезжала, откуда-то сбоку прямо в руки зарёванного Джаспера ринулся красненький псевдо-дракон, вполне себе здоровый. Чувствовавший себя брошенным малыш жутко хотел быть с родителями, потому, обретя контакт с драгоценным фамильяром, даже не подумал про угрозы жизни и с удивительным проворством бросился под породистое пузо осёдланного коня с выжженной печатью городской управы, промчался по луже грязи и успел зацепиться за багажное отделение заветной кареты.       Для поспешно уезжающих Хунаба расторопные слуги подогнали свободный и потому простецкий дилижанс. Сюда последними загрузился Раэтар с Бистис, потеснившиеся с оставшимися отпрысками Хунаба, старшие из которых заняли открытые сиденья снаружи – Амонра стояла у дворцового порога в гордом одиночестве, если не считать туго завязанного узла со шмотками заложника. Дала сбой очередная её интрига против стервы и её средних отродий. Впору порадоваться с бутылочкой эльверквиста, что Скарлет и Лаэрлос первыми укокошили воровку, отнявшую у Амонра её единственного ребёнка. Увы, это была не казнь, а сакральная жертва, из-за которой все внучки будут ещё долгие годы ровняться на мать вместо бабки. Обворожительная гнида должна была сдохнуть со своим пузом ещё в ту ночь, но хотя бы лишилась своего волшебства и постепенно увядала, теряя красоту. Амонра жаждала отобрать у Коринны своего сына и внуков, самых старших, но особенно – самых младших девочек. Мерзавка вообще должна была растолстеть после столь ранних третьих родов да опять двойняшками. И она действительно третировала мужа почти весь срок беременности, но сын и тогда не бегал утешаться к мамке, а влезал в долги, оплачивая два последних месяца и ещё один после родов – круглосуточное наблюдение видными представителями лекарской гильдии. Ублюдочная сволочь оправилась от ожирения всего за полгода! Амонра грезила погрузить белобрысую сучку в отхожую яму, как Коринна Деслентир проделала со всем Домом Хунаба, заарканив единственного наследника. Но нет же! Эта гнида даже в своей смерти успела катастрофично напакостить Дому Хунаба!.. Амонра подали не экипаж, а руку – изъять вещественную улику и охраняемой стражами правопорядка сопроводить на дачу свидетельских показаний по делу об относящихся к Дому Хунаба двух из трёх только что произошедших убийств. Консорт дефилировала с гордо поднятой головой. И горе тем магистрам из управы, что позабыли её темперамент!       Следом за родом Хунаба виллу Силмихэлв спешно покинуло большинство гостей, воспользовавшихся дозволением отвезти детей по домам. Искажаясь в чужом понимании и обрастая плесенью домыслов, новости о произошедшем молниями понеслись по Уотердипу, скучавшему от светской хроники без скандальных публичных расправ.