Трилогия о маге. Рождённый молнией.

      Разгар Лета Года Голодания.              Полуэльф Саршел своими длинными и ловкими пальцами аккуратно, туго и плотно накручивал шпагат на металл рукояти мифрилового клинка. Его кольцо защиты от молний ярко шелестело, справляясь с кусачим мотком. Первый слой, смолистый клей, второй, столь же туго натянутый – фиксация физически и магически. Длинный обрезок - магу компенсацией. Благодаря двеомеру иммунитета от электричества, Осборн, приняв меч у Саршела, сноровисто оплёл нитевидные молнии полоской кожи электрического угря, специально выделанной и обработанной для соответствующей защиты орудующей клинком руки. Смолянистый слой влагозащитного клея, две узкие пластинки из мифрила с рунными строчками износостойкости и активации артефакта. Финальная оплётка – теперь уже кожей электрического ската. Исполненный по книге заклинаний двеомер анимации для сращивания кож и отзывчивости на команду выпускания разряда молнии – готово! Эта часть ремесла артефактора - самая простая и затратная по материальным компонентам.       Стоя спиной к плотно задёрнутому пологу шатра, Лариат заворожённо наблюдал за профессионалами своего дела, впитывая всё и даже чуть под руки не подлезая, когда Саршел принялся, постоянно сверяясь со своей книгой заклинаний, переносить из неё руны на древко трезубца, а потом копья и алебарды, которые было не оплести шпагатом или кожей, но можно гравировать и пропитать. Всё лишнее магу – в накладе он точно не остался. Был тут и Дог, который всласть налетался и поохотился, чтобы сейчас вольготно лежать в корзинке с разномастными мотками из кожаных оплёток и лениво посматривать за происходящим, борясь с набитым пузом, давившим на веки, - фейри-дракончик за обоих нажрался.       Идиллию нарушил патриарх, отдёрнувший полог и пропустивший вперёд капеллана, как всегда, облачённого в полные мифриловые латы с не бликующим серым покрытием и ореолом сакральной магии – даже смотровая щель была затемнена против разглядывания формы и цвета газ. Око на выставленной впереди тыльной стороне латной перчатки обладало объёмом и живостью, продирая насквозь ощущением – Наблюдения.       - Лариат, - обратился Таркас, выдерживая как можно более нейтральную интонацию. – Обслуживавший тебя днём болтун задержан, завтра это трепло ждёт выговор и порка плетьми перед утренним построением. Поскольку, Лариат, нет сомнений, что ты намеренно дал обслуге увидеть наполнение колбы, мы хотим узнать твои мотивы и убедиться в отсутствии умышленного оскорбления Бога Хелма, - произнёс патриарх Силмихэлв, по-прежнему демонстрируя приязнь к мальцу, чей стальной взгляд не успел оледенеть.       - Таркас, вы уже излагали своё мнение? – Спустя долгую паузу уточнил Лариат, тяня время на составление корректного ответа на запрос.       - Моё мнение услышано и принято к сведению. Не полагал, Лариат, что ты придашь огласке подобные откровения и прилюдно развенчаешь свой образ невинной святости. Я признал свою вину в спешке с подачей отмашки клирику Робу, - отметил Таркас, вкладывая определённый смысл в порядок предложений. Вёл себя с чужим ребёнком, как со взрослым и самодостаточным халфлингом, способным отвечать за свои поступки.       - Сделав это на виду, я подчеркнул одинаковость своего отношения и к тем, кто показывал себя народу, и к тем, кто до сего дня не удостоился молитвы регенерации от иерархов церкви Хелма. Я придерживаюсь мнения, что если Бога оскорбляет правда, то это ложный бог, - не удержался маленький взрослый в сторону латника, взирающего молча и почти бесстрастно.       - Мы все впервые столкнулись с таким экстравагантным способом синтеза эликсиров, - дипломатично завернул патриарх Таркас, выразительным взглядом побуждая Лариата к дальнейшим высказываниям под прицелом пронзительного Взгляда.       - Эм, и? – Вопросительно уставился Лариат. Таркас оправдал уважение:       - Твои мотивы, Лариат, - нейтрально напомнил патриарх, не подвергавший сомнению способность мочиться зельями, хотя у множества других людей сложилось иное представление - иллюзии.       - Я сделал Дом Силмихэлв богатым на повод проредить прогнивший бомонд Уотердипа, где всякие недоумки не преминут высмеять покупку мочи по цене амброзии. Я сделал Дом Силмихэлв ещё популярнее у народа, который наглядно оценил подлинность и справедливость исцелений, оплаченных патриархом для нынешних и будущих инвалидов, недостойных регенерации от фанатично религиозных клириков той или иной церкви. Я сдержал прилюдно данное слово, по-настоящему послужив залогом свободы Дома Хунаба от прессинга Дома Силмихэлв, имевшегося и наблюдавшегося в обозримом будущем. Хочу отдельно заметить следующее. Я никого не заставлял вымаливать исцеление и не терпел тех, кто так поступал. Я никого не унижал высасыванием эликсира и сам не побрезговал взять в рот целебную жидкость для орошения ею кожного покрова одного из страдальцев. Неоднозначность моего поступка сделает его обсуждаемым, исключая равнодушие к явлению очередных чудес исцеления. Ещё раз подчёркиваю, я не ангел – человек. Это означает, что конечный выбор исцеляемого делало не какое-то божество, а личные предпочтения конкретного смертного. Я признаю свою ошибку с формулировкой фразы о спуске с Небес. Удовлетворены, капеллан Лоренс?       - Да, удовлетворение получено. Моё почтение и всего хорошего, Лариат, - раздался баритон, глухой из-за опущенного забрала. Наконец-то опущенная латная кисть с Оком Хелма так и не сжалась в кулак войны. Бог не бросил род Силмихэлв из-за оступившегося патриарха, к чести Лаэрлоса, до конца жизни сохранившего секреты, пусть частью из которых следовало поделиться, если не с общественностью, то с партнёрами однозначно.       - Всего хорошего, Лоренс, - вернул вежливость маленький взрослый, сильно напряжённый судьбоносностью этого разговора при свидетелях. – Благодарю, милорд Таркас.       - Тебе спасибо, Лариат, - не менее напряжённый патриарх Силмихэлв подарил полуулыбку, прекрасно осознавая многие последствия произошедшего сегодня и ещё только грядущего ночью.       Маленький взрослый довольно кивнул, улыбнувшись более широко и открыто. Приятно иметь дело с понимающими и добрыми людьми, думающими о родном Доме больше, чем о себе. Ни с чем не сравнимое чувство – оправдание чьего-то доверия. Ещё не вечер и даже не ночь, но уже сейчас Лариат преисполнился решимости доделать это дело до конца – верной дорогой идёт.       Благородному Таркасу, естественно, невместно докладываться кому-либо, кроме исповедника. Лаэрлос тоже следовал этому правилу. Бывший патриарх раздобыл косвенные доказательства того, что Амонра злоумышляла против беременной снохи, но этого не хватало, чтобы открыто обвинять даму, тем более подставлять консорта – это не по-джентльменски. Вот Лаэрлос и закручивал гайки, по своему уразумению принуждая к признанию, при этом гвардейцы и охрана караванов со складами Хунаба продолжали работать профессионально, даже когда родители фактически науськивали своих детей на служак, несущих вахту на вилле. На основе свежего покушения Лариат сделал верную ретроспективу. Таркас почти сразу раскусил задумку маленького гения, однако крайне сомневался, что Амонра публично признается хоть в одной из подстав. Нынешняя матриарх Амонра добровольно никогда не передаст власть в Доме, более соблазнительную и вожделенную, чем оплата ритуала второй молодости и беременности в случае выхода замуж за Гастона Силмихэлв – или за кандидатуру вдвое или втрое моложе. Конечно, после завтрашнего завершения череды славных церемоний под количество лет юбилярши Дом Силмихэлв принесёт свои извинения за всё былое и заверения в отсутствии любых претензий к Домам Хунаба и Деслентир, но без признаний и извинений от Амонра ни о каком новом союзе речи быть не может. Таркас догадывался, что Лариат тоже понимает это, потому восхищался мужеством и добросердечием этого умника, предоставляющего бабке шанс уйти красиво, не загоняя в ловушку предопределённого выбора. Лариат уже применял к Силмихэлв кнут на именинах и тогда же предоставил пряник своевременного предупреждения о грядущих заморозках, а теперь честно продал целый кулёк сластей, обеспечив всестороннюю наказуемость любых будущих зловредных поползновений Дома Силмихэлв на Дома Хунаба или Деслентир, разумеется, если те сами не дадут серьёзного повода к конфликту. Показательный такой пример на фоне галеона Люцентия. Граулханд точно окрысятся, Хунаба без поддержки Силмихэлв ждёт множество мелких укусов, как и Зулпэйр коварно отомстят Деслентир. У Таркаса имелись знакомые, кому эта партия Игры доставит… избавление от скуки. По крайней мере, патриарх Силмихэлв счёл своим долгом поддержать молодую поросль не из числа тех борзых, что следуют девизу: «Плюну в глаза и скажу – роса».       - Классно у вас получилось! Спасибо, мастер Саршел, - поблагодарил Лариат, рассматривая результат работы.       - Взаимно, - вернул любезность маг, во время работы неряшливо всё раскидавший по столу. У него бы и на голове царил кавардак из-за привычки чесать тыковку, но в копне платиновых волос вилась водяная змейка – в тон бирюзовым глазам. – Можно узнать, почему вы сразу указали на меня, милорд Лариат? – Бережливый маг стал невозмутимо прибирать ценные материалы.       - Я вас уже сделал шёлковым и надеюсь на будущее взаимодействие и взаимопомощь, - честно ответил маленький взрослый, намеренно сильно смахивающий на молодого халфлинга.       - В насколько отдалённой перспективе? – Наблюдательный бирюзовый взгляд встретился с серым, отвернувшимся от выжженных магией символов. Первый вопрос был о другом – Саршел в серо-стальных глазах увидел понимание этого.       - До востребования, - смекнул Лариат. И закрыл обсуждение, обратившись к клирику, который час уже выносливо таскающему на себе увесистую броню: – Силмихэлв, пора собираться, в ровно отправляемся, кивнул он на стрелки ходиков, неумолимо приближавшихся к шести часам вечера.       - Куда? – Подобрался двоюродный брат патриарха, ничего не сообщавшего родичу. Осборн тоже покосился на дорогущие гномские часы, тикавшие под весом позолоченных гирек.       - В телепорт, - скрытничал ребёнок, помогая магу с нитками.       - А Хаскар с Гедувом? – Наученный Роб уже не оспаривал право командовать, просто попытался усовестить, старательно выдерживая нейтральный тон общения с Лариатом, в иных случаях просто отказывающегося замечать тормита, как это делали родители мальчика с момента организации им отправок на Прайм. Осборну было даже смешно и горько от сравнения: он страдает от дорвавшейся до секса Майси, а сескоголик Хаскар Второй - от принуждения к воздержанию.       - Мне важно знать, какой выбор сделает отец, - жёстко ответил маленький взрослый, которому при общении несказанно помогали иллюзорные черты представителя другой расы.       - Гм, - смущённый взрослый мужчина растерялся и глянул на Саршела, но лунный полуэльф невозмутимо продолжал сборы, смиренно прибирая за собой разведённый беспорядок, что-то лично, что-то подметал двеомер невидимого слуги. – Прими дружеский совет Лариат – никому не надо ставить выбор между матерью и сыном.       - А выбор между мной и религией? – Пытливо спросил Лариат, пристально глядя прямо в синие глаза брюнета.       - Ещё хуже, - чуть скривился воин-клирик.       - Но ведь вы прошли через это, Силмихэлв, - уличил ребёнок взрослого, у которого лицо слегка отразило удивлённое недоумение. - И на четвёртый день я условился с вашим двоюродным братом, чтобы он стал приглашать для вас опытного тормита, раз вы втемяшили в свой шлем сопровождать меня даже до ветру. Но спасибо за вопрос в приватной обстановке, Силмихэлв. Я надеюсь, что никто из вас двоих не подумывает крамолу оспаривания моего главенства на ближайшие полсуток?       - Нет, - ответил толерантный маг, чтя наём и не подвергая сомнению определённую зрелость личности в детском теле.       На Люцентии хватало низкорослых гномов и халфлингов, а высокомерие у Чёрного Посоха не больно-то проявишь, вернее, как раз-таки больно сам потом пострадаешь. Вдобавок, не унижают, прилично платят плюс ответственное задание от самой Избранницы Мистры – вот и не зазорно подчиняться малышу-боссу. А ещё Саршел не единожды в год общался с сыном Келбена, наблюдая, как у Крехлана проявляется интеллект архимага, в отличие от сестры-двойняшки, одарённой телом воительницы.       - Нет, - неохотно подтвердил Осборн, понявший, что встрял в очередную авантюру. День с утра не задался. И точка зрения Лариата расходилась с реальным положением дел, поскольку Осборн просто не решался обратиться к двоюродному брату, ставшему презирать родича за выстрел в женщину – благородному это ничем нельзя оправдать, благо сам во всём честно сознался – сохранил толику чести.       - Благодарю.       - Лариат, у меня не было такого выбора, - заметил брат Роб для порядка.       - Там, на склоне горы Уотердип, у вас был выбор: оставаться со мной либо устремиться к святилищу; покупать ловцов снов либо нет. Хорошие сюзерены ценят хороших вассалов, - добавил Лариат, серьёзно глянув на рослого и широкоплечего Роба, и без подкованных каблуков ботинок на голову превосходившего субтильного полуэльфа.       - Мы с тобой не сюзерен и вассал, - внёс ясность Осборн.       - Тогда оставайтесь тут.       - Как тормит, я должен быть рядом с тобой, Лариат, - напомнил он, не став ни вдаваться в подробности просьбы родителей, ни вообще упоминать о ней.       Ошибись Роб в одном слове – и остался бы тут. А так маленький взрослый лишь нахмурился, усадив себе на плечо фамильяра, сразу обнявшего его хвостом за шею, лизнувшего в щёку и ухо, а потом свесившего сонную голову на торс, за пару месяцев тренировок успевший слегка оформиться и обрасти мышцами.       Лариат был готов дать развёрнутый ответ. Он не ставил отцу вилку выбора между матерью и сыном – это лишь так кажется со стороны. Говорят – завёл семью. Птенец вырос и свил своё гнездо с детёнышами. Лариат устраивал очередной тест тем семейным ценностям, которые якобы блюл Хаскар Второй, а на поверку – блеф и бутафория. В первый раз отец бросил детей, когда увидел опрокинутые качели с женой. Лариату хотелось надеяться, но он не обольщался - во второй раз Хаскар Второй забыл о детях при повторении сценария убийства его жены Коринны. Уже мертва, уже ничем он ей не мог помочь, а тоже лишившиеся матери дети остро нуждались хотя бы в одном родителе – забыл и бросил, по факту лишив обоих родителей – такое не забывается и не прощается. Более того, Джаспера отец обнаружил лишь у виллы Деслентир, когда зажавшийся в панике рыжий ребёночек смог двигаться и подавать голос, лишь оказавшись у знакомого порога дедовского дома. Говорил, принимаю и люблю таким, каков есть? Как бы не так! После вскрывшейся правды о Лариате прямо весь извёлся в сомнениях, а после кошмарных приключений во сне Хаскар Второй вовсе отринул этот свой идеал. Ратовал за целостность семьи? Вот и проверим. Увы, Лариат был на девяносто девять процентов уверен в том, куда попрётся его отец – к маман, а сын и семья – подождут. А вот и нет – сын точно уже не намерен ждать, и без того месяцы терпел – сколько можно себя насиловать?! Все сорок восемь закатов Хаскар Второй встречал без Лариата, который надеялся хотя бы на один, высматривая средь макушек деревьев силуэт гиппогрифа с отцом в седле. И ведь даже не пикнул, ни когда сын в первый раз пропустил семейный ужин, ни когда сдёрнул во второй раз и все последовавшие за ним. Уж так хотел поговорить с сыном, уж так хотел, что моментально смирился, как только сын перестал желать этого – больно надо!..       Всё это – мишура и тлен. Бритва Огма безжалостно отсекла полезность от нужности. Востребованности? Желанности? Угодности? Нужность – вот в чём суть.       Около трёх декад назад Лариат и Дог изобразили, что потеряли весь интерес к просто так светящимся клубочкам. Коринна к этому времени так и не научилась делать светящуюся пряжу – зачем ей эта морока при наличии трудолюбивого сынульки? Вот Гедув уразумел, как ему правильно молиться над катушками для прошивки книг – сказывались преимущества небесного плана с Благим Царством его божества. Правда, переплёт и фитили от Лариата котировались куда выше по сравнению с поделками полуэльфа с полувековым стажем клирика. Впрочем, Гедув совершенно не переживал по поводу своей отставки, потому что у него стало больше времени для обучения грамоте маленьких детей.       Да, Хаскар Второй, зашиваясь с обедами и законными выходными, умудрялся успешно развивать и ширить бизнес вместе с полезными знакомствами, чего от него Амонра так и не дождалась в Уотердипе. В итоге он сумел себя подать так, чтобы с рекомендациями перейти сразу в среднее и квалифицированное звено интендантской службы с несравненно лучшими заработками и возможностями – бывший наследник Дома Хунаба занялся привычными для него торгово-административными делами, с интересом познавая новые методики и принципы бухгалтерского учёта - с управлением персоналом у него не задалось. Глава семьи даже успевал рисовать стопки эскизов с необычными фасонами нарядов да наводить связи со встречающимися модными бутиками, готовясь отстёгивать Гедуву Дувегу долю от прибылей за челночные рейсы, поскольку торговля информацией из Библиотеки Вселенной дело куда более хлопотное, ответственное и привилегированное, чем товарооборот. А ещё Хаскар Второй вместе с женой учился у Гедува варить зелья лечения, начиная с малого. Коринна тоже постепенно переставала вести праздный образ жизни. Поначалу занималась светящимися красками для детей и мужа, потом была вынуждена изучать каждый имевшийся у неё в наличии сыновий клубок на предмет повторения магии задания перманентной светимости желанной яркости, цвета и сопутствующих визуальных эффектов – просто так лучащиеся нити ненавистный ею вундеркинд перестал производить, перейдя на уровень задания двух и даже трёх свойств одновременно из целого ряда: свет, тепло, лёгкость, электропроводность, крепость на разрыв, растяжимость, фигурное горение. Идея с воздушными змеями увлекла Джаспера, мастерящего рамы, и Памелу с Анджа, красящих ткань светящимися красками от мамули – старые модели Хаскар Второй художественно дорабатывал и в качестве сувениров втюхивал смазливым выкормышам Силмихэлв за десятки золотых. С учётом статуса усадьбы как планарного владения Дома Хунаба, само собой разумелось финансовое плечо помощи. В общем, роскошная жизнь припеваючи маячила не за горами и без финансового поводка сероглазого трудоголика.       Не трудом единым жив человек. Лариат хотя бы час каждого вечера флеймрула, проводимого в лесной пасторали, сосредотачивался на рисовании и красках, потворствуя в этом как себе, так и принимающему священную службу у его отца и Гедува - Денейру, богу художников, предержащему Сферу Образов, смежную с Иллюзиями. Живопись с самого раннего детства увлекала маленького иллюзиониста, помогая развивать воображение. Для души. Для себя. Для семьи. Для сожителей в райском поместье Хунаба. Для односельчан.       Собственно, Коринна подаренную её картину в тот же вечер на глазах у Лариата передарила знахарке, который десяток лет постигающей учение Огма в статусе Просительницы. И сестрёнки свои луговые красоты, приближающиеся и цветущие по желанию наблюдателя, передарили по увещеваниям мамули – как и все утренние клубочки, которые к вечеру дарились деревенским жителям за просто так. И близнец лишь на одну ночь вывесил над кроваткой подаренный ему апофеоз шестерёнок, отсчитывающий настоящее время суток – подарок старосте Северопрудного. И Хаскар Второй отнёс свой бал-маскарад на службу, но не в своём кабинете радовался ежедневной и хаотичной смене костюмов – синхронно с ежесуточно меняющимся Царством Огма. И Гедув свой подарок оставил на алтаре Денейра. И обе картины в спальне Майси и Роба оказались ложно скомпрометированы как инструменты подглядывания за их «страстно громким» сексом. Благо дары не продали – уже хорошо.       Печально, но именно Коринна настраивала всю семью против собственного сына. Жена каждый день зудела мужу о том, как она и доченьки томятся без посещений театров и цирка. Хаскар Второй даже свою цирюльню забросил, проводя вечера с женой и тремя детьми, то общаясь по хрустальному шару с первенцами, то развлекаясь стишками или разученными детьми мелодиями для ксилофона. Коринна всегда находила предлог, чтобы не выпускать мужа в деревню.       О, Лариат действительно находил приятным прилетать в Северопрудное и дарить деревенским жителям своё творчество – бесплатно и бескорыстно. Хотя имелся шикарный вариант с продажей живописи в галереи Уотердипа или ещё кому – не из всего подряд можно или нужно извлекать наживу. Это ведь добрый поступок – одаривание первого встречного? Лариат старался не заводить знакомства, боясь болезненных обрывов или тягостных расспросов, а потому появлялся из невидимости, вручал с улыбкой и пропадал, торопясь заняться новой картиной взамен почти сутки выдержанной, чтобы на свежий взгляд внести финальные штришки и подарить живопись, за которую не будет мучительно стыдно.       Маленький художник превращал обыденные пейзажи с лесными полянками, пасущимися стадами, хлевом или курятником в нечто прекрасное, милое, забавное – поистине волшебное. Лариат быстро стал полностью самодостаточном живописцем, чтобы не унижаться перед родителями выклянчиванием чего-либо. Холсты он плёл из травы и листьев, сращивая их примерно той же магией, которой отращивал людям органы и утерянные конечности, - этому способствовала податливость самой природы небесного Плана бытия. Эта техника была подчерпнута во сне от лесного полуэльфа, между прочим. Вместо красок Лариат применял лишь мочу с собственной магией, постепенно двигаясь от простейшего к тому эликсиру, что исцелил вот уже пару десятков людей. Применительно к живым картинам, маленький экспериментатор где-то менял саму структуру листа к осенней палитре, где-то вплетал иллюзию, а где-то преобразовывал по типу крыльев бабочек, благодаря мамулю за идею их собирательства – изучение стоило времени. Вдохновение – капризно, но Лариат умудрялся подхватывать и развивать образы в своём воображении и сохранял результат в своей превосходной памяти, чтобы воплотить строго по расписанию. И хотя сероглазый живописец намного опережал других членов своей семьи, круто раскрасив не только туники обоих денейритов, однако никаких ответных подарков не получил ни за материальные ценности, ни за претворяемые в жизнь идеи, словно и не нужны родным эти подачки от Лариата.       Не нужен. Ни его труд, ни его творчество – ни он сам. Взрослый? Что ж, будь добр покинуть родительское гнездо. Ну, турнут на улицу не в двадцать шесть или шестнадцать, а в шесть – случается: латандериты регулярно собирают у своих дверей – подкидышей, а уж точное количество беспризорников Уотердипа даже денейриты не приведут. Это не говорилось вслух, но подразумевалось во всех поступках родителей Лариата, и сейчас их сынуля просто хотел явно убедиться в этом посыле шуровать на*** из семьи, чьи ценности он попрал – ага! Обидно до чёртиков! Тяжко расставаться с иллюзиями. Кругом сам виноват…       Более того, Лариат сомневался, что родители замечают его терзания и что сами испытывают моральные переживания. Эльфы. Как говорили книги, ушастые родители передают своих примерно десятилетних чад на воспитание бабушкам и дедушкам – при их то физиологически и психологически заторможённом взрослении! Примерно около двадцати лет, подростковый период по человеческим меркам, уже многие члены общины участвуют в становлении юного эльфа. В дальнейшем родители вообще могут по полвека не получать от чад каких-либо вестей, ожидая, что те когда-нибудь вернутся в родные края передохнуть от путешествий и познаний окружающего мира. Раз с рождением Лариата связан какой-то пресловутый эльф, так и давай, муженёчек, да наложим на ублюдка кальку с философии эльфов!..       Всё это не пронеслось вихрем в коротко стриженной голове, но осмысленно располагалось в прошлом. Находясь здесь и сейчас на пороге телепортации, Лариат уже знал – все эти досужие рассуждения он тоже зазря накрутил.       Истина по-житейски проста.       Серый наведывался в сны Рыжего и разделил с ним память о том совещании в кабинете Арлоса Деслентир, что состоялось после злополучных именин Лаэрлоса Силмихэлв. Как сказал дед Хаскар: «С глаз долой – из сердца вон».       Самое ироничное в том, как считал Лариат, что он сам лично в том злополучном общем сновидении привёл отцу слова про вылет из гнезда – вот Хаскар Второй и закусил удила, возвращая делом те обидные для него слова. А ещё Лариат понял, как жестоко ошибался, считая, что отец вообще кого-либо принимает такими, каковы те есть, и что семья – это навсегда. Лариат сам же и в том же разговоре приводил отцу цитату о том, что насильно мил не будешь – сероглазый сынишка с самого перелёта на галеон только этим и занимался! Так чего пенять родных и близких за те камни, что сам же в них когда-то метнул? Что посеешь, то и пожнёшь. Прискорбно… Даже стыдно теперь величать себя – взрослым, да слова сказаны и дела сделаны – поздно метаться.       Вслух же маленький взрослый сказал следующее:       - Вы сделали свой выбор, Силмихэлв. Ни брат Роб, ни друг, ни вассал, ни телохранитель – с клириком чужого бога уж всяко не делятся сокровенным. Всё! Хватит ля-ля. Приготовились.       К означенному моменту мужчины взяли ручки небольшого, но тяжёленького сундука, совершенно обычного, поскольку отпала нужда тайно отправлять мистера Гедува в Бюро с волшебным подсумком, битком набитым стопками золотых монет. Затем Роб и Саршел сцепили вторую пару рук - в обеспечение потребного для магии физического контакта Лариат с двух сторон привычно уже схватился за кистевой замок.       - Вперёд, - скомандовал юный заклинатель, приготовившийся познать действие двеомера телепортации как важное приложение к сакральному опыту под сотню Планарных смещений.       Ключевым словом на зубодробительном драконике опытный маг активировал заранее приготовленное заклинание, с раннего утра ещё не успев на этом деле подзаработать, как обычно поступал после увольнения с Люцентии, отсылая дорогих клиентов по городам и весям. Вокруг отправляющихся взвихрились едва заметные, призрачные всполохи света - шестьсот миль в мгновение ока.       Не впервой уже фантомная проекция Дога незримо отлетела от совершивших пространственное перемещение, шмыгнув подальше от Лиофа, но с той же целью ориентации на местности. Пока мужчины озирались в поисках возможной опасности и ориентации на местности, Лариат сильнее сжал их ручной замок, препятствуя расцеплению пальцев.       - Силмихэлв, - подал он голос, когда отложил в памяти момент перехода для дальнейшего анализа во сне. – Чтобы исключить недопонимание. Саршел является выпускником Академии Чёрного Посоха. Примерно в то же время, когда он устроился на Люцентию, мои родители начали раз в полгода консультироваться в башне по поводу меня с близнецом. Я достаточно доверяю Саршелу, обсуждая личное. В том лагере мне был нужен не телохранитель или неофит, а друг или вассал, который бы встретил Хаскара Второго. Тогда отец бы направился за мной, дабы позже мы вместе прибыли на виллу в Уотердипе и вдосталь пообщались с Амонра, а потом с отцом и Саршелом на Лантан, чтобы организовать встречу разведённых супругов, превратив внезапный раскол в полюбовное расставание друзьями или даже воссоединение накануне круглого дня рождения бывшей супруги. Просто суть в том, Силмихэлв, что маман Амонра давно обижена, и лишний день для неё погоды не сделает, а для меня очередная свежая обида. Теперь я ради них палец о палец не ударю, а ведь вопреки всему приготовился к юбилею матриарха Хунаба с намерением создать действенные предпосылки примирения сына и матери. Исходя из всего вышесказанного, Силмихэлв, настоятельно рекомендую прекратить считать себя чем-то мне обязанным – все счета давно выставлены и оплачены. Мы слишком разные, чтобы мечтать о дружбе или товариществе.       - Я считаю иначе, – горько ответил «выволоченный» Осборн, до сих пор тушующийся перед маленьким взрослым.       - Это твои иллюзии, Силмихэлв. Если был бы хоть на миг настоящим другом, а не фантомным, то вместо прогиба перед родительским ультиматумом поговорил тогда с мои отцом и нашёл другой вариант с моей благотворительностью для твоего Дома вместо нынешнего разорения, - всё тем же стальным голосом произнёс Лариат. – С ограничениями тренировок и неразглашением бесед согласно выставляемым убитой вами требованиям для получения её прощения – это было всё решаемо, но с этими отправками в пещеру и на Прайм да вот сейчас вы вновь у меня на поводу – можете до седин забыть о прощении со стороны Коринны. Да, я никогда не забуду того, что вы спутали свои тормитовы честь и долг по отношению ко мне с какой-то земной вирой благородного мужчины перед благородной женщиной.       - Как же с тобой сложно… - сетуя вслух, выдохнул замороченный неофит Роб, вроде искренне пытавшийся подружиться. Рост халфлинга, лицо ребёнка – путаница…       - Я с самого начала предложил вам простое решение, Силмихэлв, а вы всё колебались, в итоге переметнулись к моими родителям и подчинились им, фактически предав спасителя своего тела и души.       - Я здесь, Лариат, с тобой, - сдержанно указал брат Роб, играя желваками.       - И вы забыли мои слова перед сборищем Хунаба. Повторяю, - Лариат выдохнул, словно перегоревшее полешко. - Иллюзии – это дети ума и сердца. Все эти словесные кружева, все эти эмоциональные метания – Дом Знаний по своей планарной природе срывает иллюзии и выкристаллизовывает чистое знание. Для меня, для моих родителей, и для вас то же, Силмихэлв, суть заключается в следующем: «С глаз долой – из сердца вон». Вытащи стрелу из раны – она и затянется. Так что не тяните с возвращением жить на Фаэруне.       - Когда заслужу у Коринны прощение, - упрямо ответил неофит.       - Вполне допускаю, что я неверно понимаю догматы вашей веры, но вы ни разу не потрудились мне их объяснить. Вы помните, Силмихэлв, сколько раз после склона Горы Уотердип вы говорили мне больше трёх предложения подряд, м? Ради Майси я открою вам две очевидные истины: селунитка и тормит в мире чужих богов никогда не смогут зачать детей; поклоняющиеся Селунэ друг для друга самые дорогие друзья. Это означает, что Коринна ваше ей долговое служение с неописуемым облегчением уступит Майси… - произнёс Лариат с тенью улыбки на лице.       Эта черноокая и рыжекудрая девушка всегда была добра к близнецам и персонально к сероглазому крохотуле со взрослыми замашками. Её подвело стереотипное мышление:       - И вы всё ещё не понимаете, Силмихэлв, насколько сильно в вас воспитание послушания и бесчувствия. Я не забуду, но давно простил вас. Однако вы продолжали воспринимать меня мальчишкой, нуждающимся в пустых похвалах. И после того разговора «на пять минут» вы тупо подчинились, пёсиком поскакав к Гедуву вместо дружеского кулака в морду Хаскара Второго или словечка для Майси. К сведению, я специально не затыкал замочную скважину. Майси всё слышала, но утром по-прежнему улыбалась, как ни в чём не бывало кормя лакомствами, даже более классными, чем раньше. К сожалению, и у неё сказалось воспитание служанки. Коринна сама её возвысила до равной и объявила наперсницей, когда посвятила той же богине, однако лживо продолжила эксплуатировать домработницей, а потом ещё и оклеветала мои живые картины, подаренные вам. Будь у вас хоть капля желания подружиться, хватило бы не только словесных намёков, но и высокохудожественных с нашими изображениями в пещере и около закатного пруда – не помогло. И вот сейчас, Силмихэлв, специально для закрывающих глаза и уши тугодумов: я сегодня на ваших глазах доделал волшебные палочки, как обещал в качестве платы за ваш наём; ваш же патриарх Таркас вместо вас нанял для меня другого – мистера Саршела Бирюзового, так что за каким дьяволом вы попёрлись за мной – ума не приложу.       - А я и отвечу, за каким лядом, - резко вклинился напряжённый брат Роб. – Я уверен, что падре Гедув переместиться в Зоарстар в Уотердипе и оттуда отправится на виллу Силмихэлв, по кольцам посланий свяжется с лагерем, предполагая, что клирик Хелма применит камень возврата в домашнее святилище, прихватив с собой нас двоих и патриарха. И я люблю Майси, чтобы хотеть вернуться к ней в Дом Знаний. Поэтому у меня нет резона разделяться с тобой, Лариат, - выдал Осборн, сердито сопя. Такое редко случалось. И в последние месяцы чаще всего именно этот мальчишка выводил мужчину из себя.       - Принимается. Однако вам, Силмихэлв, всё равно лучше беспрекословно подчиняться мне и изображать ожившие доспехи, иначе велик риск обнаружить себя замороченным иллюзией посередь пустыря – говорю прямо и недвусмысленно. Ладно, хватит разглагольствовать тут. Идёмте в монастырь. И что б ни слова, пока я веду переговоры – это обоих касается, - жёстко произнёс Лариат, поглаживая дремлющего на плече фамильяра, пока Лиоф делал облёт в вышине по приказу Саршела. – Мои шишки – хочу и набиваю, - капризно надул он губки и притопнул ножкой. Невесело хмыкнув самоиронии, Лариат наконец-то отпустил мужские руки и первым начал спуск.       Они телепортировались на самое Побережье Мечей. Скалистая площадка отлично просматривалась со стороны близкого моря, в нескольких милях впереди волнующегося под дождевыми тучами, оторванными от бури у Тролльих Холмов – этот циклон и Уотердипу попортил солнечную летнюю погодку. Меж лесистыми горками выше и ниже мимо валунов и обрывистых участков вилась дорога, когда-то вымощенная магией - два дилижанса тут бы не разъехались. Площадку под телепортацию тоже выравнивали при помощи волшебства, предусмотрев и нишу в валуне, защищающем очаг от морских ветров.       Лиоф не поднимался высоко, справедливо опасаясь стать добычей гигантских орлов, гнездившихся в этой области и на Облачных Пиках, отмечавших естественную северную границу Амна. А вот Лариат поднял незримого фантома Дога на сотни футов, не боясь хищных птиц, приручённых для патрульных полётов, как раз в данный момент выполняемых парой всадников, на плащах которых угадывались изображения свитков Огма с изображением герба.       Монастырь, библиотека, крепость - Кэндлкип представал как на ладони.       Самый центр выдающегося в море утёса отмечала высокая башня, напоминавшая собой гранитную свечу с ровно горящим магическим пламенем - сочно-голубая черепица крыши, также похожей и на остроконечные шляпы волшебников из старых эпох – таких Лариат подмечал в Пряди и при посещении Бюро. Вокруг донжона красовался трёхъярусный квадрат замка, дюжина башен которого напоминала верхнюю часть канделябра, словно бы воткнутого в бренную землю самим Богом. Ещё шесть башен-свечей стояли по углам огромной пчелиной соты из камня. Внутри просторного замкового двора был разбит садовый парк с прудами и питьевыми фонтанами. Статус крепости этой фортификации придавало восьми-свечное кольцо внешних стен, с трёх сторон почти сразу обрывающихся в море, лижущие их даже в отлив. Между внутренними и внешними стенами располагались: святилища, бараки, склады, стойла и другие хозяйственные постройки, а также трактир для гостей – Крепости Свечи. В магическом спектре зрения весь Кэндлкип мощно светился наложенной магией и молитвенными наговорами, обеспечивающими его защиту от пожаров и прочих напастей, поддерживающими целостность стен и прочее, и прочее. В том числе имелась могущественная магия, запрещавшая всяческие телепортации и прочие межпространственные переходы в радиусе шести миль от донжона – Лариат по мере приближения настроился в достаточной мере для ощущения сдержанного напряжения поля - на манер переполненного магией глифа в заклинательной комнате Скарлет или на площадках близь учебных лагерей Дома Силмихэлв.       Босой мальчик легко и непринуждённо бежал в припрыжку по острым и скользким камням, вынуждая взрослых дядь в сапогах топать скорым шагом. Ветер дул им в спину, словно бы подгоняя к морю – скрадывая его солоноватый запах прелым воздухом с лугов и рощ в глубине побережья.       Когда троица подходила к искусственному мосту-перешейку, века назад поднятому со дна морского к стоящему чуть поодаль острову-утёсу, - обмочивший их обрывок дождя умчался в море, ненадолго явив жаркое летнее солнце. На все прибрежные скалы от переменной облачности - рухнули световые стены. Красиво до загляденья – Лариат воспринимал и запоминал всю эту лепоту более ёмким зрением фейри-дракона, пересилившего дремоту.       Словно подражая ступенчатому мотиву в архитектуре, массивные крепостные ворота имели в правой створке небольшую дверцу пять на восемь футов, а в ней на высоте в ярд ещё одно окошко с высотой в локоть и шириной в два – чуть выше на уровне лиц людей имелись прутья квадратной решётки с торчащей там типично тетирианской физиономией привратника с поднятым забралом шлема.       - Поставьте ношу. Доброго дня, служивый! – Звонко поздоровался Лариат, влезший на сундук, похожий на саквояж.       - Доброго дня, почтенные, - вежливо ответил мужик лет сорока, ожидавший первого слова от мага, легко узнаваемого по волшебным атрибутам.       - Я пришёл в вашу Обитель Знаний Фаэруна с целью вкусить свежие плоды местной лингвистики, почтенный страж. Разрешите пройти.       Цепкий синий взгляд смерил зазнавшегося ребёнка с ног до головы:       - Платой за приобщение к мудрости Кэндлкипа принимаются только ценные книги для пополнения бесценного кладезя знаний Огма, - с привычной невозмутимостью ответил человек, скользя взглядом от иллусканца к полуэльфу и обратно через миловидное лицо маленького тетирианца между ними.       - Хм, я не знал, - понурился Лариат, действительно не думавший про такую принципиальность. – А можно поговорить с Настоятелем?       - Каждый проситель знаний встречается с Хранителем Фолиантов на вечерней трапезе. Если просветлённый Улраунт не удовлетворяется ответами на свои вопросы, то отказывает в разрешении посетить Библиотеку Кэндлкипа, - пояснил стражник, незнамо какой раз повторяя это мириадам страждущих, ныне не осаждающих ворота из-за близости послезавтрашнего праздника любви и застолий. Дорого добираться телепортом, а по тракту долго.       - Эм… - ещё крепче задумался Лариат. Даже погладил фамильяра. – Ладно, могу я поговорить со священником?       - Я к вашим услугам, почтенные… - чуть кивнул вежливый страж, из-под шлема которого выглядывали медные волосы, ещё не тронутые проседью.       Лариат не принял намёка представиться, но принял к сведению факт знакомства Привратника с Саршелом. Прикрыв серые глаза на время глубокого вдоха и медленного выдоха, маленький взрослый вновь направил свой стальной взор на стражника, говоря:       - Хорошо, падре. Примите, пожалуйста, этот сундук в качестве подношения за отцовское счастье, - и осторожно слез с него назад. – Мы отойдём на десять шагов, - и попятился вместе с молчаливыми сопровождающими.       - Хорошо, мальчик. Как жрец Всезнающего Огма, я принимаю этот дар. Кто твой отец? – Спросил он, не спеша открывать засовы, пока гости не отошли на безопасное расстояние. Не всяк дар приносился сюда из мирных побуждений.       - Я желаю счастья каждому отцу, на земле и на небе… - честно ответил маленький взрослый с тоской по былым отношениям с Хаскаром Вторым, раньше любившим Лариата больше всех остальных своих детей.       Серый сам всё разрушил, и теперь прикладывал усилия для постройки лучшей жизни, однако, к сожалению, для него самого никто не пытался реконструировать домик счастья, а неумолимая лавина времени не собиралась останавливаться, не говоря уж о повороте вспять. Хочется, но некогда прикидываться маленьким мальчиком и прозябать в раю эдакой неизвестной переменной, от которой в любом уравнении всегда избавляются… Лучше рано и резко вырвать кариозный зуб, чем бередить день ото дня в страдании.       Стражник видел лицо Осборна за поднятым забралом, а потому прикоснулся к священному символу-свитку и помолился Огме. Он не отличался умом, а потому на вопрос – на небе ли отец мальчика? – жрец получил заветное – да. Знак охранения от зла не выявил злопыхателей или обманщиков.       - Прошу прощения, юный господин. Примите мои соболезнования, - с поклоном произнёс клирик.       - Право слово, они уместны, - молитвенно сложив руки и поклонившись в ответ, ответил Лариат, подражая скорбной миной и фразой некоторым вотердевианам с того рокового приёма в честь дня рождения патриарха Лаэрлоса Силмихэлв. На самом деле Хаскар Второй Хунаба в сей час ещё не завершил на сегодня свою священную службу, по-прежнему находясь на небесах Дома Знаний, пока его сын загодя сбежал из лагеря.       Двое монахов в землисто-серых рясах и при серпах на поясах наконец-то вышли и подхватили сундук с золотом, внесли в Коробку – фортификационное сооружение за аркой внешних врат. Стражнику не понравился тон мальца, однако внешне он не показал это, а просто вернулся и проскрежетал засовом, выставив за решёткой своё смиренное лицо, нет-нет да косившееся в сторону смиренно молчавшего Саршела.       - Подскажите, падре, можно ли мне вместе со своими сопровождающими прямо сейчас посетить вместо центрального замка только крепость, заплатив за всех одним зельем исцеления? – Спросил вновь подошедший мальчик, остановившийся в пяти футах.       - Можно, однако предупреждаю вас, проверка зелья в лаборатории займёт какое-то время, - ответил стражник, лично не открывавший сундука, где лежали стопки монет, туго перевязанных тонкими шёлковыми нитями и потому совсем не звеневших при переноске. Он действовал согласно уставу.       - Хорошо. А моток волшебного шпагата для переплёта вы сможете сразу оценить и принять в качестве входной платы? – Осведомился Лариат.       - Положите на полочку, пожалуйста, - нейтрально произнёс страж.       - Силмихэлв, мой вещмешок, пожалуйста.       Высокий тормит хмуро снял с плеч и открыл, давая маленькому господину полазить там, доставая означенное – весь ассортимент прихватил, какие-то экземпляры в двойном или тройном виде.       - Вот. Крепкий, как сталь, и гибкий, как волос, - напыщенно прокомментировал Лариат, вставая на цыпочки и кладя на полку для книг. Он пока не умел ставить магические метки и клейма, а потому лишь надеялся, что сможет приберечь на будущее факт своего авторства.       Клирик издали ощутил в мотке скрытые силы. Жрец божественного Переплётчика несколько поспешно распахнул окошко и бережно взял шпагат, охнув и забубнив речитатив молитв так быстро, что звуки слились.       - Вы преподнесли нашей скромной обители священный дар Огма, - распахнув дверцу, в пояс поклонился клирик в боевом облачении. – Милости просим в Кэндлкип, желанные гости. Позвольте представиться: я – Привратник, брат Майкэн.       Вместе с ним отдали поклон и двое стоявших поодаль стражников с алебардами. Всё слышали и поклонились также и те, что несли караул у вторых врат Коробки. Лишь арбалетчики на стенах продолжали бдеть, ограничившись короткими кивками.       - Спасибо, Привратник. Со мной брат Роб и мистер Саршел. Пожалуйста, возьмите зелье на экспертизу, - входивший первым Лариат остановился в проходе, загородив путь.       - Как вам будет угодно. Желаете оплатить или сторговать?       - Брат Майкэн, я хочу оплатить этим срочные услуги профессионального лингвиста. Можно попросить вас посодействовать в этом?       - Да, юный господин, не беспокойтесь, я договорюсь. Наш лучший лингвист, брат Ларф, подойдёт к вам в трактир сразу, как только освободится, - почтительно ответил страж, с придыханием державший вещь, произведённую в его Раю и не иначе, как чудом, доставленную сюда, в грешный мир. Подобное редко случалось.       - Простите, брат Майкэн, мне не нужен лучший – мне нужен срочный.       - Не извольте беспокоится, юный господин. Как только – так сразу. Милости просим, проходите, - повторил Привратник, приглашая пройти внутрь.       - Благодарю.       Осборн и Саршел при входе не только поздоровались, но и сами ещё раз представились брату Майкэну своими полными именами.       Лариат намеревался во снах любоваться и наслаждаться здешними видами, а потому наяву торопился. Лёгким бегом маленький взрослый пересёк шеренгу пазов под прутья опускной решётки и клинья раскрытых ворот. Дальше направился сразу направо, к небесам открытому святилищу Огма, представлявшему собой беломраморную площадку с четырьмя колоннами и алтарём, места рядом с которым никогда не пустовали.       - О Лорд Знания, - начал молитву мальчик, преклонив колени рядом с другим мирно молящимся человеком, - молю тебя, будь милостив к слугам своим и к слугам слуг твоих. Пожалуйста, Именователь Огма, прости моё корыстолюбие. О Переплетчик-Того-Что-Известно, во имя всех сирых и убогих детей прими в дар эту пару амулетов и мой труд, заключённый внутри, - Лариат столь же осторожно поднялся и аккуратно расстегнул крепления цепочек, возложив дары на белый мрамор и поцеловав его.       Он не был набожным, просто почтил божественного сюзерена Денейра, попросив за слуг его, среди коих с недавних пор числился и Хаскар Второй Хунаба. Проситель не убивался и не настаивал. Ничего и не случилось, но в этом и заключался смысл данного жеста – от простого обывателя к земной церкви. Кстати, первый амулет Лариату подарили родители, второй передарил Джаспер, потому владелец счёл себя вправе распорядиться ими по-своему – пожертвовав вместе с эликсиром воссоздания аж драконьей мощи. К слову, клирик Торма не стал даже ступать на мраморный пол открытой площадки, хотя поприветствовал жреца Огма, давшего бесплатное благословение всем трём разом.       Трактир мало чем отличался от подобных заведений в Уотердипе – из числа для имеющих средний достаток.       - Батюшки, гости! Никак Саршел Бирюзовый вновь заглянул к нам? Проходите-проходите, дорогие милорды, будьте как дома в трактире Уинтропа! – Подхватился благообразный старичок, до того с кружечкой пивка точивший лясы с другим посетителем престарелого возраста. Ещё несколько человек разных возрастов и национальностей обернулось на вошедших, был и надменный солнечный эльф, задержавший янтарный взор на ткани одежд босоного мальчонки.       - Здравствуйте, мистер Уинтроп. У меня нет денег, но есть клубок волшебно-тёплой шерстяной нити, которой можно обтянуть рамы для избавления от сквозняков и сырости или простегать матрацы для согрева постелей сырыми и прохладными ночами. Позвольте мне им оплатить комнату и немедленный обед на троих? – Деловито спросил мальчик, от которого не ожидали подобного тона. И вообще того, что ребёнок откроет рот при разговоре взрослых. Неприятно, но ожидаемо.       - Э, позвольте взглянуть, - чуть растерялся хозяин заведения. Саршел сумел взглядом передать своё положение наёмника этого сероглазого мальчугана в мифриловой одежонке.       - Саршел, извлеките, пожалуйста, - попросил Лариат. Осборн верно понял и просто повернулся спиной к спутнику, невозмутимо залезшему в вещмешок.       - Вах-вай, из самого Дома Знаний! – Округлил глаза старый Уинтроп, когда двеомер опознания из кольца предоставил ему общую информацию, подтвердившую озвученную характеристику.       Вскоре со всем почётом и уважением гостей сопроводили по чуть скрипящей лестнице и половицам в лучшую из свободных комнат: с двухъярусной койкой для слуги с охранником и кроватью под балдахином – для дворянина, довольно распространённый тип путешествующих сюда компаний.       - Лариат, ты специально хочешь уязвить Гедува? – Спросил-таки Осборн, когда они остались в комнате втроём, ожидая заказанный обед прямо в эти покои.       - Это побочный эффект. Мне нужны знания, а Гедув зарубил все мои инициативы по их обретению от него. Осборн Силмихэлв, слушай приказ от имени твоего патриарха. Вынимай из вещмешка личные вещи и оставь там лишь пятнадцать волшебных изделий. Волшебный рюкзак позже будет передан Таркасу, - командным голосом изрёк Лариат, поглаживая фамильяра, чья фантомная проекция осталась барражировать над перешейком.       - Ясно, - понурился и осунулся брат Роб, ещё пять декад назад прекрасно понявший, что первыми словами, с которыми к Осборну Силмихэлв когда-либо обратится патриарх Таркас Силмихэлв, станет вызов на смертельный поединок чести. Изменить это может исключительно публичное прощение от убиенной Коринны Хунаба. А она и сына-то не может простить, что уж говорить про убийцу из ею проклятого рода Силмихэлв? Пытка жить с ним в одном доме. Счастье оздоровления – омрачилось.       - Саршел, после трапезы у вас будет минимум час свободного времени. Пожалуйста, оставьте своего фамильяра на коньке крыши.       - Ясно, - невозмутимо ответил маг с живым взглядом, прячущим все эмоции где-то в глубине их бирюзового моря. Лиоф вылетел через открытое Саршелом окно.       Трапеза утолила голод мужчин, никому не запомнившись за ворохом дум совсем не про обыденную похлёбку и хлеб со сметаной такой густоты, что ложка стояла. Поскольку похлебавший лишь воду Лариат явно отпустил только Саршела, то он и ушёл, собираясь навестить знакомых да по своим личным делам, раз случилась оказия в Кэндлкип.       - Силмихэлв, - обратился мальчик, всё ещё ковырявшийся в пареной репе. – Мой дядя Джап простой и надёжный мужик. Я могу накарябать рекомендательное письмо.       - Буду благодарен, – грустно ответил наевшийся Осборн, тоже не выходивший из-за стола и сверливший взглядом дырку в переносице мальчика.       - Мать не смогла простить меня, тебя и подавно. Я не жалею о честности. И я за семейные ценности, Силмихэлв. И желаю вам добра, хотя вы упорно (или слепо) игнорируете мои желания. Будь я другом, посоветовал бы вам попробовать на грядущий праздник жениться на любимой девушке и продолжить род в тихом месте, убравшись подальше от несчастливой семейки Хунаба. Возможно, поговорка о держании свечки у супружеского ложа имеет под собой основание, и если вы это сделаете в раю, то державшая свечу душа обретёт дар забвения и воплотиться в зачатом вами ребёнке – это актуально для милых и работящих селян Северопрудного. Возможно, через несколько лет я появлюсь и протяну вам руку с тем самым вопросом, Силмихэлв. Что вы ответите?       - Что не знаю вас, но не прочь познакомиться, - невесело хмыкнул молодой человек двадцати восьми лет отроду. Осборн действительно жалел, что у него всё так грустно сложилось с благодетелем. Впредь урок.       - Правильный ответ, - столь же невесело согласился Лариат. - Позовите горничную и, ради бога, не мешайте моим планам. Ладно?       - Да понял я, дураком был.       - Ты далеко не дурак, Силмихэлв, просто попался на крючки и запутался в хитросплетениях Хунаба. С кем не бывает? Вы не серчайте, хорошо? – Попросил Лариат, умевший делать милые физиономии.       - Бог с тобой, - махнул рукой Осборн, выходя красным, сам толком не понимая, от чего. Действительно ведь, его цепляли за живое и вили верёвки, а он что же?.. И кто тут, спрашивается, тряпка?       Когда на столе прибрали, прошло ещё минут десять, прежде чем в комнату вошёл жизнерадостный монах в сутане и потёртым портфелем, приличествующим какому-нибудь седоусому профессору из Университета Сильверимуна.       - Приветствую вас, юный господин. Я лингвист Ларф.       - Здравствуйте, Ларф. Присаживайтесь, пожалуйста, - пригласил мальчик, теребя самодельный кулёк из мифрилового платочка.       - Благодарю, юный и таинственный господин. Мне было бы приятно познакомиться с вами по имени, - тепло улыбалось лицо с цепкими серыми глазами подобного стального оттенка.       - Я счёл невозможным носить данное мне имя, пока мать считает ошибкой моё рождение, - ответил Лариат, без интереса пронаблюдав, как скис монах, настолько хорошо владеющий своей энергией Ки, которой оперируют и псионы, что трудно было определить его точный возраст. – Прошу, извлекайте письменные принадлежности и присаживайтесь – время не терпит.       - Какой суровый мальчик. В вашем возрасте стоит чаще улыбаться, - всё-таки улыбнулся монах, словно заправский фокусник, извлекая чернильницу и перьевой футляр.       - Извините, Ларф, вы мне не подходите. Если остальные такие же, то верните плату, пожалуйста, - произнёс Лариат с каменным лицом.       - Ну, зачем же так? Мы ещё не начали, а вы уже изволите капризничать, - добродушно пожурил улыбчивый монах, без труда попав в яблочко.       - Я запомню, что в Кэндлкипе не соблюдают профессиональную этику.       - В Кэндлкипе книги ценят больше людей, - честно ответил на это Ларф, продолжая «распаковываться».       - Простите за прямоту, Ларф, проваливайте, - откровенно послал его маленький взрослый, слезая со стула. Сюсюкаться ещё тут с ним будут!       Лариат уже вытащил сознание вновь уснувшего Дога к себе в подсознание, потому не боялся разбудить, но всё равно действовал аккуратно.       - Приношу свои извинения, юный господин, - с лёгкостью согласился жаждущий знаний, обладающий интуитивной и нажитой мудростью. Дары родом из Дома Знаний заслуживали внимания, грех обижать дарителя, пусть и оказавшегося привередой – вот что значит благородная кровь!       - Я буду вам показывать разворот книги. Вы будете сходу и вслух переводить его на разговорный элвиш, потом драконик. На сколько хватит внесённой платы? – Холодно спросил Лариат. Монах вновь тепло улыбнулся:       - На декаду кряду.       - Сколько по времени у вас займёт скорая перезапись разборчивым почерком одного среднестатистического разворота на алфавитах элвиша и драконика?       - Э, в среднем за вечер я делаю точную копию одной книги на сто листов. Внесённой платы хватит на двадцать простых книг за десять дней, - внёс ясность монах. Лариат уже по информационным доскам в трактире понял, что в крепости разрешено оставаться не дольше, чем декада.       - У вас есть с собой инструменты, позволяющие применять двеомеры иллюзорного свитка и секретной страницы?       - Есть, - кивнул монах, спрятав прищур за добренькой улыбкой.       - Тогда поступим так. Сперва произведём замер. Я показываю вам разворот, вы вслух читаете на общем Наземья, следом начинаете проговаривать записываемые переводы. Я в это время карябаю письмо. Затем вы дадите мне изучить инструменты и примените их на практике с моими каракулями. Потом продолжим с разворотами, сколько успеем или сможем их обработать. Согласны с таким порядком, Ларф?       - Да.       Вскоре монах приготовился, ожидая, что же Лариат достанет из кулёчка. Взрослый мальчик действительно не стал демонстрировать, насколько развил свою память и как хорошо научился пользоваться способностями фамильяра. Все рады обманываться в своих предположениях. Лариат этим воспользовался, достав мутную голубую горошину и положив под язык, которым затейливо прокатал кристалл по зубам, как делал герой одной из повестей. Через несколько мгновений на столе появилась плоская иллюзия разворота книги по псионике, изобилующей нотабене. Ларф, что называется, закусил удила – интуиция его не подвела на отсутствующий в Библиотеке экземпляр.       - Какое послание мне поместить на секретной странице? – С почтительной улыбкой и мягким тоном уточнил добродушный Ларф, когда Лариат вернул ему стек, искусно покрытый чешуёй сельди и пропитанный эссенцией вилл-о-виспа. Не иллюзия – превращение. Этот вариант двеомера тоже сойдёт.       - Пожалуйста, заполните сплошняком и вразнобой всякими пиктограммами и буквами из всех известных вам алфавитов, - произнёс Лариат, с самого начала выдерживающий один и тот же тон общения.       - Э, в этом не будет никакого смысла, - предупредил Ларф, про себя дивясь загадочной просьбе загадочного мальчика с загадочными горошинами памяти с загадочными текстами по псионике, перекликающейся с силой Ки и потому очень востребованной. Ещё далеко не всё наследие сгинувших псионов осело в континентальной библиотеке Кэндлкипа.       - Смысл побудить вас задуматься о том, кто, где, когда и какой перевод этого послания явит вам на заверение, - в мягких выражениях пояснил мальчик недрогнувшим голосом, тем самым засаживая в монашеский мозг занозу вместо кола. Как говорится, не думай о драконе.       - Смешно, - вновь улыбнулся Ларф, очаровывая ямочками на щеках. Он уже прочёл письмо к некоему Джапу с рекомендацией ему брата Роба, в миру Осборна Силмихэлв, и предложением династического брака с Сиас. Более чем прилично написано для шестилетки, находящегося в процессе становления почерка.       - Я не смеюсь, - серьёзно ответил Лариат, сумев выдержать стальной взгляд схожих серых глаз монаха. – Исполняйте. Тот же принцип с иллюзорным свитком поверх секретной страницы, - подтвердил он приказ, узнав в специальных чернилах для этого двеомера рецепт из репертуара Скарлет. Вот только эти держались считанные дни, а у старой карги с добавлением эссенции «выродка» результат не выдыхался месяцами – домашняя алхимик хотела добиться или уже добилась перманентности секретной страницы. – Чем дольше мы играем в гляделки, Ларф, тем меньше разворотов вы успеете перевести, - урезонил Лариат монаха-лингвиста, благодаря своей силе Ки ускорившегося так, что сделал всю запись со скоростью речи. Потрясающее умение! Как и одновременная запись с двух рук у Гедува.       Ларф мыслил подвох там, где его не было, пропуская то, что сказано прямо. Лариат пристально вглядывался в манипуляции монаха-лингвиста, не подозревающего, что выданный его подсознанием набор символов там же и дешифруется – в подсознании.       Юный конспиратор с каждым разворотом подсмотренной книги менял горошины, отличая каждую по специфическим признакам и воспоминаниям конкретного утра. Лариат подавал наиболее содержательные развороты из тех, что «прочитал» в «каюте» у Саршела. Маленький взрослый тогда спешно набирался образов для последующего анализа, предвидя много скучных дней при отсутствии интеллектуальных собеседников. Всё это тоже он намеревался использовать в качестве ключей к сновидениям Ларфа, который, как опытнейший монах, обладал завидно огромной дисциплиной ума и сопротивляемостью ко всякого рода магии.       - Думаю, достаточно, Ларф, спасибо вам, - остановил Лариат процесс, когда закат уже отгорел, а на заветной площадке средь скалистого берега фантомный соглядатай несколько минут назад заметил две знакомые мужские фигуры в зыбком свете волшебного свечного пламени. Явились, не запылились.       - Благодарю за работу, милорд, благослови вас Огма, - улыбчиво ответил Ларф, довольный своим трудом.       Ребёнок слез со стула и кое-как дошёл до окна, выпуская своего отоспавшегося фамильяра – только потом размял затёкшие мышцы, продолжая терпеть с отлучкой за ширму.       В процессе неторопливых сборов с абсолютно верным раскладыванием переводов по стопочкам книг и порядку глав в них Ларф осведомился:       - Позвольте узнать, милорд, когда завтра вам удобно будет продолжить работу? – Без всякой приторности, вполне с искренней вежливостью уточнил монах, понимая, что навязываться такому взыскательному клиенту не стоит и что в монастыре есть другие братья, которые тоже прекрасно справятся с данным делом.       - Я постараюсь известить, когда мне будет удобно продолжить работу с вами, Ларф. Всего доброго, - как подобает, мальчик прервался и сложил руки, чтобы вежливо попрощаться с представителем духовенства.       - И вам всего доброго, милорд, - мягко улыбнулся монах, на своём веку повидавший много взбалмошных дворян и чудаковатых магов, даже детей бога Баала, с одним из которых жил под одной крышей. Поэтому Ларф не шибко удивился и не очень заинтересовался взрослой личностью в детском теле – книги важнее людей.       После ухода Ларфа в как бы общую комнату вернулись оба как бы другие два её постояльца. Один смутился журчанию за ширмой, другой без стеснения отправил фамильяра пролететь и глянуть на совершенно обычную желтоватую струйку.       - Лариат, я правильно понимаю, что они идут, а вы уходите? – Хмуро уточнил Осборн у вышедшего Лариата, временя с уборкой своих вещей с кровати в купленный у Уинтропа простенький вещмешок.       - Правильно. И вы знаете, Силмихэлв, что мой отец подкаблучник, зависим от мнения матери и жены. Он не оценит ваши откровения, скорее наоборот. Ваша совесть и вам решать, в каких отношениях быть с Хаскаром Вторым Хунаба – лично мне побоку. Возможно, честность поможет вам опосредованно получить у Коринны одобрение скорой свадьбы её наперсницы с приглашением на райскую церемонию Фибона и Таррелви Орнунда, - привёл свои соображения Лариат. – И последнее, Силмихэлв, это ваше рекомендательное письмо для дяди Джапа, а стопка листов под ним – мой прощальный подарок Гедуву. Хорошо?       - Сделаю, Лариат, - согласился пасмурный мужчина. – Позволь уточнить, что мне надлежит передать Хаскару Второму?       - Мне фиолетово, - раздражённо бросил Лариат.       Ему не хотелось выражаться о том, что собственный отец – мудак. Ну, Лариат покривил бы душой, сказав, что не видел в памяти Джаспера намерения отца прекратить уже весь этот фарс, вот только не замирением сторон конфликта. И почти со стопроцентной уверенностью он мог утверждать, что отец вчера так или иначе узнал о том, что все говнистые камешки получены внутри тела, а не произведены снаружи. И? «Плохого примера» этим утром оказалось достаточно, чтобы поколебать чаши весов в обратную сторону. Лариат усомнился, что Хаскар Второй Хунаба помимо родной виллы заглядывал в Башню Чёрного Посоха за консультацией. Разумеется, когда отец ещё до приобретения имения в Северопрудном посещал Прайм вместе с Гедувом, то он вместе со сбором и подсчётом барышей от своих личных вложений должен был бы узнать и новости о возврате Дому Хунаба арендной платы за пассажирскую палубу Люцентии. С женой супруг этого не обсуждал и соглашался с тратами «ради возмещения», следовательно, новостей не знал и вряд ли даже интересовался ими. К сожалению, реакция отца на «плохой пример» доказала, что Хаскар Второй посещал не Уотердип с его новостями, а тайно побывал в Сильверимуне - этот визит даже не отразился в дневнике Саршела Бирюзового. Собственно, Разз однажды подслушала, как Хаскар и Хаскар Второй обсуждали через хрустальный шар то, куда бы отправить Лариата, не дожидаясь от него извинений - на Лантан к деду или отписать на него имущество в Сильверимун. Оба этих варианта предполагали поиск статей дохода с ежемесячной прибылью в двенадцать тысяч золочёных купюр го или решения с единовременным погашением всего или крупной части долга, что осуществлялось продажей какого-нибудь одного или двух имений Дома Хунаба в Тетире, Кормире или Агларонде. Для Лариата было очевидно, что в конечном итоге взрослые люди меж собой договорились с начала лета по календарю Харптоса устраивать обмен: средние близнецы Хаскара Второго оставляются днём на Лантане, а его старшие близнецы отправляются в храмовый комплекс Библиотеки Вселенной в Доме Знаний для прохождения обучения по высшему разряду; раз в декаду вся многодетная семья будет собираться на архипелаге; часть ежемесячных выплат за новое имение Хунаба легко и просто возлагалась на сам Дом путём покупки третьего хрустального шара для использования на вилле в Уотердипе с её посещениями раз в декаду для переброски товара между мирами. Поскольку Лариат уже доказал свою самостоятельность, то и скатертью дорожка. Маленький взрослый был склонен согласиться на Сильверимун, если вдруг поинтересуются его мнением, однако в качестве основного прорабатывал собственный вариант.       - А мне нет, - твёрдо заявил брат Роб. – Я искренне хочу тебе помочь, Лариат, только не знаю, как.       - Хотеть не вредно. Почти сто дней продержались с этим риторическим вопросом - браво. Пожалуйста, отвяжитесь уже – уважайте мои желания, коли упрямо считаете меня своим другом.       - Потому и не отвязываюсь, Лариат, что считаю тебя своим другом.       - Слова-слова, дела давно минувших дней… - как и обещал, Лариат подверг Роба персональной галлюцинации. - Саршел, скажите, отсюда можно улететь?       - Милорд, на территории Кэндлкипа не получится применить фантомного грифона или призвать кого-либо, - прокомментировал маг намерение мальца.       - А двеомеры левитации и полёта?       - Они тоже запрещены охранными наговорами.       - А лёгкость пушинки?       - Это разрешено. Однако на крепостные стены посторонних не пускают, - развёрнуто и нейтральным тоном отвечал Саршел, в глубине себя тая интерес к тому, чем таким малец занимался с лингвистом, что даже ужин пропустил, расстроив сердобольного хозяина, за дорогущий и полезный клубок готового целый месяц содержать по-королевски.       - Саршел, простите, но в каждом дремлет ребёнок – иногда его стоит будить. Неужели вы ни разу не пробовали стать лёгким, как пёрышко, и схватиться за хвост фамильяра, чтобы он вас покатал по небу? – С задором спросил Лариат.       - Это может сработать, - моргнув, задумчиво ответил маг, встретившись взглядом со своим псевдо-драконом.       - Если вас не подобьют, - приземлил их реалистичный Роб, в молитве справившийся с наваждением и присмиревший.       - Так мы полетим сразу за внешнюю стену.       - Моя защита отклонит, - уверенно сказал маг, чья невозмутимость дрогнула и начала таять перед авантюрным побегом из Кэндлкипа, куда все наоборот стремятся попасть всеми правдами и неправдами. Лейрел будет долго смеяться этой шутке.       Тем более, в разговоре со старыми знакомыми, которым Бирюзовый некогда был представлен самим Келбеном Чёрным Посохом, Саршел не скрывал сроки пребывания в монастыре. Солидный маг имел достаточно высокий интеллект, чтобы сообразить множество вариантов использования этого трюка, требующего большой слаженности с фамильяром и высокой концентрации не только на поддержании магии, но и на её обмане, поскольку стандартный двеомер действует исключительно при падении – иначе бы все, кому не лень, давно и активно пользовались этим простейшим трюком вместо левитации из второго заклинательного круга. Изучавший псионику знал о понятии самообмана и готов был испробовать – эдакий вызов мастерству волшебника.       Саршел по совету Осборна повесил вещмешок с оружием спереди, а Лариат клещом прилип к спине. Когда пара клириков Денейра входила в загодя распахнутую перед ними калитку да под дружественные приветствия, пара «естествоиспытателей» выпрыгнула из окна второго этажа трактира под грозные окрики патрульных. Лариат прекрасно ощутил, как Саршел напрягся и с бешено стучащим сердцем поджал ноги, едва не коснувшись земли. Оттягиваемый за хвост Лиоф рыкнул и заполошно замахал крыльями, пытаясь набрать высоту.       - Не стреляйте! Они улетают наружу! – Проорал порядочный Осборн, тем самым предотвращая второй выстрел из лука.       Следом за ним над Кендлэкипом разнёсся клёкот пары гигантских орлов, один из которых сопровождал беглецов всю милю, пока они не отлетели для воплощения под собой фантомного грифона. Саршел принял и следующий вызов, прямо в полёте достав хрустальный шар, и, ориентируясь по зафиксированному в нём изображению, совершил телепортацию: на четыреста миль юго-западнее, на один из островов архипелага Нелантер близь полуострова Велен. Здесь разыгрывался небольшой, но ядрёный шторм. Как раз тот, что был нужен.       Полуэльф с плохо скрываемым интересом наблюдал, как его маленький наниматель справляется с вещмешком выше его ростом. Самое занимательное, что Лариат в процессе покамест не увенчавшегося успехом обучения Разз научил своего Дога принимать гигантскую форму, на которую и устроился – задом наперёд. Только так вес мешка приходился на хребет тощего летуна, с огромным неудовольствием и фырканьем влезшего лапами в лямки. Штормовой ветер абсолютно не добавлял увеличенному фейри-дракону радости от полёта, который пришлось совершить с полупрозрачного диска мобильной платформы, созданной нанятым магом. А вот бычью силу и медвежью выносливость – Лариат допил свои личные запасы.       - Что за жалкая пое***, Королева Глубин?! – Прокричал Лариат ветру, когда взлетел повыше и кое-как извлёк трезубец.       - Какое жалостливое подобие бури Талоса у Тролльих Холмов! Сукина слабачка, утопись на покой!!! – Продолжил дерзкий святотатец оскорблять богиню, наславшую этот шторм на побережье. Их с Догом нещадно швыряло, Лариат едва не душил фамильяра, держась ногами за шею.       - Тебе пора сдохнуть, Амберли! – Ему пришлось бросить вызов, извернувшись и израсходовав одну из горошин, чтобы ценным разрядом электричества выстрелить из трезубца в тучу - молнией.       Лариат еле справился с оглушительным и толстенным разрядом в ответ, поймав на с трудом приподнятый трезубец и удержав – в нём и себе. Три горошины под ладошкой вдавились в мифрил, пленив молнию, словно булавки, которыми накалывают бабочек.       - Гнев! – Проорал ребёнок с бешено колотящимся сердцем, содрогающимся от божественной мощи.       И с болезненной скоростью выпустил из собственной тушки пламя магии - через трезубец, разжигая ранее посаженную там искорку до электрического костра.       Увы, ребёнок просто физически не мог в такую воздушную болтанку засунуть эту громаду в мешок, потому выбросил на необитаемый остров, куда они прибыли с Саршелом. Лариат едва не рухнул и чуть не срезал крыло Дога, когда выудил длинный меч и держал его одной рукой, чтобы второй кистью извлечь голубой кристалл из нормального кошеля, изнутри проложенного мифриловым платочком:       - Это твой испуг или пук, Сучка? Впустую яришься! – Воскликнул богохульник.       Воля Амберли сбросила на смертника новый ослепительный разряд молнии. Лариат приколол его в гарде и поспешно:       - Ярость! – Проорал юный заклинатель, словно реально пытаясь перекричать раскатистый гром. А на самом деле поименовал меч, брошенный вниз после разжигающего опустошения.       - Пади с небес, бешеная Сучка!..       - Бешенство!..       - Исступление!..       - Неистовство!..       После двух длинных и двух коротких мечей последовала череда четырёх кинжалов:       - Лютость!..       - Буйство!..       - Ты фригидная Сука!..       - Зверство!..       - Настоящая Сука бы родила близнецов от обоих лордов, да чтоб не знали, кто чей!..       - Раж!..       За кинжалами – ножи:       - Глупая Сучка! Сила отцов в детях, роди от кого надо и спрячь подальше от их Доменов!..       - Глупость!..       - Дурная Сучка! Расти их и свою силу! Будешь сучкой в квадрате!..       - Дурость!..       - Тупая Сучка! Поставишь мужиков в рамки шантажа, ну и Сучкой же ты станешь, а?!       - Тупость!..       - Смеёшься? И на старуху бывает проруха!..       - Смех!..       Осталось копьё да алебарда:       - Уже выдохлась Сучка? Вот подрасту и узнаешь, почём у меня фунт лиха!..       - Фаллос!..       - Невтерпёж, Сучка недо***? Или твои шашни с чужим дитём – признак смертной слабости?!       - Всё оружие в твою честь, Амберли! Слава!!!       В поредевшие джунгли упала пятнадцатая единица.       - Ну, скажи, разве не здорово этот мизерный сукин сын тебя поимел, а? Рад стараться! – Хрипло воскликнул Лариат ветвистой молнии, что высветила небеса, разбежавшись по низким тучам. - Прошу, Амберли, угомони шторм над островком, позволь собрать плоды наших забав и убраться восвояси, чтобы впарить это Королевское оружие всяким сукиным детям! Я не хотел и не хочу с тобой воевать, Королева Глубин! Но и служить тебе не буду! – Дог едва увернулся от очередной молнии. - Сделка! Благослови продажу Домом Зулпэйр галеона Люцентия, за этот корабль я продам им Фаллос, Ярость и Славу! Позволь мне подрасти и набраться опыта, чтобы я с Саршелом Бирюзовым смог из Моря Мечей твоих отправлять науськанных на Люцентию глубинных зверушек в Озеро Пара, в Море Павших Звёзд, в озёра на месте высохшего Узкого Моря! – Перечислял Лариат крупные водоёмы во внутренних областях континента, по дневнику Саршела точно зная предельную дистанцию, на которую он может телепортировать, а энергий для переноса колоссальных туш морских монстров он поделится без проблем. – Нам сила и слава избавителей - тебе расширение влияния! Саршел, как сторонник стихии Воды, ты участвуешь в этом договоре?!       - Да! – Помедлив, воскликнул маг, всё видевший и последнее слышавший. Познавший в сердце спокойствие вод Истишиа - своего небесного покровителя. Саршелу хотелось в море, он не мог да и не хотел перечить тем могущественным силам, что видел и ощущал сейчас, ибо чревато, как показал всё ещё свежий пример с Талосом и Селунэ.       - Дерзайте, - с раскатистым хохотом раздался гром богини. Амберли не стала тратить силы и являть Чудо, а просто отпустила эпицентр ураганного шторма, за неимением топлива и сил вращаться - прекратившего свой стремительный набег на побережье и леса полуострова Велен.       Едва сумев приземлиться так, чтобы не сломаться о пальмы и не разбиться о камни, фейри-дракон вернулся к обычным размерам и вцепился в спину старшего собрата. Не вспомнив о рюкзаке, Лариат опрометью подбежал ко взрослому и запрыгнул к нему на руки – запоздалая нервная дрожь крупно пробила его тщедушное тельце. Взрослого мужика тоже потряхивало, Саршел даже сел, крепко и бесстрашно обняв ярко искрящегося и светящегося Лариата, чтобы успокоить его и самому прийти в себя от всего только что произошедшего. В голове мага всё это с трудом укладывалось, зато сердцем он знал – отныне и навсегда Саршел Бирюзовый является магом-клириком Истишиа, стихийного Водного Лорда, искоса приглядывавшего за богохульным действом.       - П-пок-а свеж-о, - преодолевая колотун, пытался выговорить Лариат, - хрус, - шмыг, - таль, хр-ам, ищ-и! – Донёс он мысль начать поиски места, куда Саршелу следует отправиться для духовного наставничества.       Саршел услышал и сообразил, что от него требуется. Одобрительно потрепав подсказчика, маг сумел достать шар и применить двеомер, читая его по своей арканабуле. Дог одним глазом наблюдал, как внутри хрусталя появился глобус и как «зритель» стремительно «упал» на Фаэрун. Лариат сопоставил местность с картой: Север, Серебряные Марши, Лунный Перевал, река Руавин, подножье Нетерских Гор – обросший драконьим льдом Храм Благодарения Истишиа.       Возможно, изображение проникло бы внутрь до самого алтаря, однако Лариат более не мог и не стал сдерживаться, высвободив всю ту прорву энергии, что сумел абсорбировать при работе с ножами. Водяная змейка Саршела спаслась только тем, что ещё ранее пролилась за шиворот – платиновые волосы лунного полуэльфа вздыбились и зашевелились, словно в речном потоке. Мощь переданной магии шторма распёрла волшебника так, как никогда раньше! Кострище – пожарище!       Опытный волшебник, разумеется, ощущал то могущество, что невообразимым образом затаил в себе мистический малыш. Саршел не раз участвовал в ритуалах, некоторыми сам руководил, управляя совокупной мощью круга магов. Не переступая грань невыносимости, полуэльф умело разделил поток магии со своим псевдо-драконом, на энергетической волне и при ясном рассудке сумев восстановить уже потраченные за сегодня заклинания и подзарядить имевшиеся на себе амулеты.       Лиоф, в свою очередь, мог бы поделился с Догом, чтобы круг замкнулся сам собой. Тогда бы маг профессионально перевёл напряжённые объёмы таранного напора чистой магии в центробежную силу, как учил его Келбен для случая, когда нет ни сигила, ни магического построения, а надо жахнуть от души. Вот только покойный учитель преподал ритуальный способ, когда маховик раскручивается постепенно – в полевых условиях Саршел не рискнул жизнью и здоровьем малька.       Счёт шёл на мгновения, которые полуэльф выгадал для себя зельем хитрости лисы и талисманом ясных мыслей. По ощущениям дипломированного волшебника, сероглазый самородок обладал запасами кратно большими, чем у самого Саршела. Это вообще свойственно колдунам, тогда как волшебники берут искусством, филигранно применяя собственные небольшие и оттого прекрасно контролируемые силы для управления серьёзной магией из Плетения. Бирюзовый после инцидента на галеоне не сильно поразился качеством колдовской силы и способностью к оперативному высвобождению Лариатом огромных объёмов, соответствующих двеомерам высоких заклинательных кругов – парень реально нуждался в толковом обучении, запоздавшем на годы.       И шести ударов сердца не прошло, а полуэльф и псевдо-дракон уже почти захлёбывались в силе. Саршел, как состоявшийся учитель, переобучивший спонтанную колдунью на волшебницу, видел и примерно понимал, что происходит в небе над ним. Поэтому умный волшебник благоразумно прекратил испытывать судьбу и выдохнул командное слово, применив с вечера подготовленный двеомер рассеивания магии. Вся поступающая энергия и скопившиеся излишки - отправились в Плетение, уходя, словно воды в пески Закхары. Осталось ощущение приятно натруженных мышц – долгожданное счастье…       - Доволен наймом? – Сиплым детским голосом осведомился Лариат у полуэльфа, когда в своём детском теле наконец-то успокоил нервное перенапряжение и слез с помятого постороннего.       - Доволен, - пьяно ответил Саршел, не сразу сфокусировав взгляд сочного бирюзового цвета с заплясавшими в радужке искорками голубовато-синего цвета.       - Тогда вот вам для анализа, - он протянул кошель с оставшимися кристаллами магии цвета тех самых отблесков волшебства в чужих очах. – Я хочу научиться делать подобные гемы нормальным образом. Хочу больше знать о прецедентах с моим даром пламени магии…       - Это огонь заклинаний, по-научному спеллфайр, - с готовностью поправил уже проинструктированный Саршел, про себя отметивший точность предположений архимага Лейрел Сильверхэнд, с которой он прямо сейчас мысленно общался посредством серьги ментальных бесед.       - …о тонкостях управления, об известных перспективах развития, о сопряжении с заклинаниями и заклинателями. Я не пойду к Лейрел – у неё есть свои близнецы для воспитания и обучения. Саршел, я не Зелзира, авансовой платой за моё обучение считаю обретённые тобой силы архимага, а по мере занятий со мной поднатореешь в разных аспектах магии, чтобы успешно пройти инициацию в первый день Года Синего Огня или когда там звёзды тебе соблаговолят. Не ты меня выбираешь в ученики, а я нанимаю выпускника Академии Чёрного Посоха. В том числе для такой работы, как сбор и поднесение разбросанного мной оружия. Согласен, Саршел Бирюзовый?       - В целом я согласен, Лариат Хунаба. Надо утрясти детали и заключить соответствующий договор. Первое – когда начинаем? – Деловито уточнил волшебник, с детства привыкший прятать эмоции внутри себя, тем самым уподобляясь отцу, не желавшему ребёнка от очередной мимолётной влюблённости в яркую, но быстро увядающую красоту человеческой девушки.       Саршел сам намеревался предложить услуги наставника – его просто опередили. Полуэльф тоже считал, что подполье Лунных Звёзд, отколовшихся и вновь влившихся в разветвлённую и насчитывающую многовековую историю организацию Арфистов, сильно выиграет, если обзаведётся лояльным проводником огня заклинаний. К сожалению, у обладающего этим даром ребёнка оказалась юношеская личность, которую поздно воспитывать методами для одарённых детишек. Необходимо иначе вести дела, договариваясь сотрудничать на взаимовыгодной основе. Утренний визит Таркаса Силмихэлв в башню Чёрного Посоха стал сродни счастливой удаче, позволявшей ненавязчиво подступиться к самородку и привлечь на свою сторону. Игра тонкая, как нить – плетение судеб…       - Когда Люцентия вернётся в Уотердип, - не моргнув глазом, ответил Лариат, знавший подноготную Саршела из его личного дневника. И предусмотрительно добавил: - Я родился на Фаэруне и однозначно намерен обучаться в условиях Первичного Материального Плана. Если не сложится распорядок с Домом Знаний, я закреплю на себе и Доге аналог иллюзорного двеомера «кажущийся» и буду до исполнения десяти лет прикидываться на Люцентии халфлингом-колдуном по кличке Серый, а фейри примет вид псевдо.       - Договорились, Серый. Прочие детали обсудим, когда Люцентия вернётся в Уотердип, - произнёс умный Саршел, вернувший невозмутимость на своё бледное лицо лунного полуэльфа, получившего ночное зрение с отцовским наследием крови, а не благодаря фамильяру, как Лариат. Он надеялся, что время и коллективный разум помогут придумать, как обернуть во благо чудовищную договорённость с Амберли.       За примерно полчаса ветер и хлещущий ливень ослабли до мороси. Саршел, привычный к качке на скользкой палубе, не испытывал особых трудностей, пробираясь по скользким камням да продираясь через кустарники и поваленные пальмы - собирая оружие в подобранный вещмешок. Все пятнадцать могущественных реликвий, которые даже в руках неверующих в Амберли будут разить молнией при каждом ударе, а клирики смогут, как минимум, выпускать эти разряды на расстояние в сотни футов, как если бы молились о призыве молнии на врагов. За одно это Лариат был достоин всяческого почтения и уважения к его заскокам и загибонам.       Каменистый островок имел всего примерно милю в поперечнике, но даже с помощью фамильяра Саршелу потребовалось около получаса на сборы. Всё это время Лариат умасливал Дога, хваля и лаская своего фамильяра за тот подвиг, что он совершил ради него, возя на шее в условиях жестокого шторма – каждое крылышко зацеловал, любовно и знаючи подлечивая растяжения и обрывы.       (Иллюстрации к главе с 135 по 142)