Парень на одну ночь.

*** Проснулся Эрик опять один. Но, во всяком случае, можно было быть уверенным, что Ингвар ушёл из дома выспавшимся и ожившим. Лениво потягивая свой утренний эспрессо, он думал, стоит ли подыскать работу, чтобы не болтаться тут без дела целыми днями, пока Линдена нет. Хотя, вопрос насчёт "тут" всё ещё стоял на повестке дня. Он не спрашивал Ингвара, что будет, когда тот преодолеет сложный период - вероятно, швед и сам ещё не заглядывал так далеко, а сейчас не было времени об этом думать. Вдруг всплыло свежее воспоминание, как он рассматривал спящего Ингвара сегодня ночью. Тот выглядел моложе и мягче, расслабившись и смешно сопя в подушку. Эрику стало интересно, как он выглядел в детстве? Жаль, он не видел семейных фото нигде в квартире и никакие альбомы на глаза не попадались. Не всегда же у него было такое выражение лица. Хотя, наверно, когда в семнадцать на тебя падает сразу смерть родителей и ответственность за дело, тебя некому поддержать... У Эрика в семнадцать ветер гулял в голове, но у него был Даниэль, мама и он не был лакомым кусочком для любителей поживиться. Эрик размялся на тренажёре, подтянулся, сделал несколько упражнений, поднялся к себе. Принял душ, вынул небольшой альбом для набросков, который купил на последней прогулке, включил музыку. Рисование отлично поглощало время, помогало сосредотачиваться и успокаивало. Дверь в комнату осталась открытой, чтобы не пропустить появление Линдена. Потом он достал одну из новых книг, начал читать, но задремал на третьей странице. *** Книгу вынули из рук и от этого Эрик проснулся. Ингвар сидел на корточках, глядя снизу вверх. За последние несколько дней он настолько редко был где-то, кроме собственного кабинета, что Эрик сразу встревожился такой перемене. - Что? Что-то пошло не так? - Всё так. Спасибо. Ингвар продолжал разглядывать, как будто впервые увидел, и это нервировало ещё больше. Потом он привстал и коротко поцеловал в губы. - В особенности спасибо за то, что напомнил, что я не жертва, и нападать умею не хуже, чем защищаться. Достаточно было намекнуть, как далеки мои оппоненты от святости, и многие вопросы растворились сами собой. То, что они собирались растянуть до конца недели, оказалось возможным обсудить за один день. От этой части своих обязанностей я свободен. Не знаю, как будет дальше, но пока я чувствую облегчение. Эрик не стал бороться с искушением, потянулся и провёл пальцами по щеке. Уставший, но снова спокойный, проницательный, насмешливый, знакомый и до боли идеальный Ингвар. - Уйдёшь в загул, расслабляться? - Хорошая мысль, но пока рано. Нужно будет потратить время чтобы глубже разобраться с делами на моих предприятиях, проверить работу системы. Ральф недостаточно опытен, есть вопросы, которые он не сможет контролировать эффективно даже под моим руководством. Но это уже проще, знакомо и более предсказуемо. И, насчёт загула. Ты разделил бы его со мной? - А что в твоём понимании загул? - В моём понимании загул отсутствует. Так что мне не обойтись без консультации профессионала. А сегодня мы могли бы отметить моё освобождение и прогуляться. - А то, что тебя могут увидеть со мной... Ингвар хмыкнул. - Поверь, если кому-то эта информация нужна, то он давно уже её получил. Нас вместе видели и здесь, и у Ли, и в моём офисе... - В твоём офисе я к тебе не подходил. - Зато я к тебе подходил. Я вызвал помощь, сопровождал тебя в больницу и был с персоналом... немного более резок, чем было бы уместно. У меня в кабинете были серьёзные люди, которым пришлось задержаться, всё это не могло пройти незамеченным. Вот как. Значит, Ингвар был рядом, когда Эрик был без сознания. Что ж, странные взгляды медсестёр теперь стали понятнее. - Ты не говорил. - Ты не спрашивал. К тому же, мои гости отнеслись к ситуации с пониманием, так что это не стало проблемой. - А если бы стало? - А если бы стало, я бы решал её, как и все остальные. В частности, сейчас у меня проблема выбора ресторана. - Какой смысл кочевать с одной ярмарки тщеславия на другую? Погода позволяет гулять, а рядом с парком есть кафе. Только надо заехать кое-куда. *** Они расположились на уличных столиках. Эрик заказал стейк с картофелем и лимонад, Ингвар - равиоли с салатом, чай и лимонный кисло-сладкий тарт с меренгой. Город был относительно тих перед часом пик, как море перед бурей. Парк встретил их запахом нагретой земли, зелени и ненавязчивой свежестью. Старые деревья смыкались кронами высоко над головой, создавая причудливую вязь из листьев и света. Людей было немного, на дорожках попадались редкие бегуны, чьи-то дети играли с двумя золотистыми ретриверами под присмотром взрослых, чуть дальше, под большим, раскидистым клёном, лицами друг к другу, сидела группа медитирующих. Эрик направился к лавочке у небольшого пруда, рядом с которым расположилась стайка уток, похлопал на место рядом с собой и вытащил из рюкзака пакет с купленной по дороге в зоомагазине смесью для корма. Пока Ингвар осматривался и садился, птицы начали осторожно подступать к пришельцам. Эрик зачерпнул смесь и подставил руку, протянув пакет шведу. Пёстрая коричневая утка подошла достаточно близко и опасливо ткнулась широким клювом, а через минуту вокруг них собралась почти вся стая, толкаясь, шурша крыльями и стараясь дотянуться до открытых ладоней. Эрик наблюдал не столько за птицами, сколько за своим спутником, который задумчиво поглаживал шейку то одной, то другой. Их быстро освободили от груза и, убедившись, что корма не осталось, утки вперевалочку разошлись по своим местам. - Забавные. - Ингвар посмотрел им вслед с еле заметной улыбкой. - Любишь прогуливаться по парку? - Иногда бегаю по утрам, если не слишком жарко или холодно. Но чаще всё же дома, на беговой дорожке. - А с родителями ты не гулял? - Моя семья не похожа на твою, Рики. Мы не слишком много времени проводили вместе. - Расскажи мне про своих родителей. Если, конечно, для тебя не слишком тяжело их вспоминать. - Я не знаю, что можно рассказать. Брак моих родителей был довольно поздним и являлся, по сути, объединением капиталов, одобренным обеими сторонами. - Твои родители не любили друг друга? - Я не говорил с ними об этом. Но могу сказать, что они уважали друг друга и были взаимно терпимы, а те, кого я видел вокруг... Старший брат отца ушёл из дома, когда его родители не одобрили его выбор. Девушка оказалась наркозависимой, он тоже погряз в этом. Семья отказалась от него. Через два года он умер от передозировки. Сестра матери вышла замуж по любви, появились Ральф и Мэй, но со временем чувства остыли и муж начал другие отношения. Был большой скандал, они не развелись из-за детей и репутации. Сейчас вместе появляются только на официальных мероприятиях, фактически же каждый живёт своей жизнью. Да и остальные... на их фоне у меня была очень спокойная и стабильная семья, так что отношения, построенные только на эмоциях, в моей жизни не зарекомендовали себя как достойные доверия. С матерью я общался не слишком часто, поскольку до девяти лет мной занимались в основном гувернёры, а после девяти я был полностью погружён в обучение. С этого времени мои дни были расписаны по минутам между занятиями в школе, частными преподавателями, сном, едой, упражнениями. Со мной работали и психологи. Мне давали базовые навыки убедительной речи, противостояния манипуляциям, налаживания коммуникации с людьми, сглаживания или наоборот, провокации конфликта, поведения в нём... мне преподавали даже основы актёрского мастерства. Не меньше часа в день со мной занимался отец. - И ты не сошёл с ума? - У меня не было на это времени. Отец торопился передать мне свои знания. Как будто предчувствовал, что не сможет быть рядом, когда мне придётся принимать дело. Одна из уток решила всё-таки проверить, не припрятано ли ещё что-нибудь съедобное и попыталась просунуть голову в штанину к шведу. Тот осторожно отвёл ногу, придержав нахалку ладонью. - Каким он был? - Строгим, справедливым, практичным. Его очень уважали в деловых кругах. И я не мог бы пожаловаться на его невнимание к себе или к своим нуждам. - Ты говоришь об этом так... безэмоционально. Мне трудно нарисовать это в голове. - Да, я понимаю. После того, как я познакомился с твоей семьёй, сразу представил, насколько по-разному мы смотрим на такие вещи. Столько эмоций, слов, прикосновений... Но главные функции - опору, безопасность, обучение - наши семьи выполняли хорошо, ты не находишь? - Тебе было больно, когда их не стало? - Это больше было похоже на... обрыв мира. Не знаю, как это ещё сказать, хотя психолог, помню, вытягивал из меня целые вереницы ассоциаций. Технически я был готов - я был единственным наследником и отец регулярно снабжал меня подробными инструкциями, в том числе и на этот счёт. А когда я попал к тёте и познакомился с кузеном и кузиной, то не смог не оценить, какую работу мои родители, в особенности отец, провели, чтобы дать мне как можно больше. Дядя считал Ральфа неудачным сыном, витающим в облаках, никогда им не занимался, а Мэй из-за пола вообще не принимал всерьёз. Он удивительно настойчиво игнорировал и её острый, живой ум, и явные таланты сына в сфере научного познания. Поскольку они не вписывались в его представления о том, какими должны быть, то просто не существовали для него. Меня никогда не игнорировали, я не представлял, что такое возможно. Они казались забитыми, слишком неяркими, несправедливо отодвинутыми в тень. Я отвлёкся от своей потери рядом с ними. Продолжал учиться сам, помогал развиваться им, поддерживал прочную связь с управляющими через опекунов, чтобы держать руку на пульсе. Много работы и минимум времени для рефлексии. Они уже встали и шли по дорожке, а Эрик всё переваривал полученную информацию. В конце аллеи был небольшой рынок сувениров и товаров ручной работы, он отвлёкся на перекидной календарь с мотоциклами и немного отстал. Когда он нашёл глазами шведа, тот держал в руках небольшую картину, рассматривая её, и разговаривал с продавцом. Немолодой, восточного вида мужчина что-то отвечал и мотал головой. - Посмотри, Рики, как ты её находишь? Она тревожна, но заставляет остановиться. На картине холодное даже на вид северное море расшибалось об острые скалы, почти доставая одинокую зыбкую фигуру на заднем плане. Эрик покачал головой. Он уже не мог этого комментировать. Слишком много за один день. Но Ингвар продолжал: - Мрачновато для спальни, а вот для кабинета... - Я думаю, для кабинета слишком мала. - Возможно, художник согласиться сделать увеличенную копию? Если, конечно, его можно найти и он всё ещё жив. - Жив, и найти его - проще некуда. Только понадобятся материалы. - Ты его знаешь? - В некотором роде. - Эрик указал на правый нижний угол картины, где была выведена одна буква "Р" с затейливым завитком. - Это я её писал. Ингвар посмотрел вначале на картину, потом на него. - Ты не перестаёшь меня удивлять. Не знал, что ты художник. И не видел твоих картин или тебя рисующим. - Я не художник, никогда не собирался этим зарабатывать. Просто мне нравится писать. Картины... Дома, в номерах висит то, что поудачнее. Остальное в подсобке, и мало что стоит доброго слова. В поездках для большого формата не хватает времени, места и мольберта. К тому же, я не могу таскать их за собой, поэтому обычно оставляю на хранение друзьям или дарю. Кажется, эта была у Тома... видимо, он всё-таки вернулся домой и решил не возиться с перевозкой. Ингвар помолчал немного. - Значит, тебе нужно помещение с хорошим светом, мольберт, краски... - Эй, ты опять слишком усложняешь. - Ничуть. Если бы я знал раньше, то всё это уже было бы готово к твоему приезду. Ты учился? - Начал. Колледж. Но потом отец заболел и стало не до того. - Ты одарён, это видно. - Знаешь, поскольку рядом с тобой не Алан, а я, у меня есть сомнения в твоём художественном вкусе. Швед прищурился. - Ну, поскольку рядом с тобой - я, твоему вкусу можно доверять, так что положимся на это. - Какой же ты самодовольный. - Правильно оценивать ресурсы не менее важно, чем их иметь... У меня есть место с хорошими условиями для хранения картин. Как ты смотришь на то, чтобы собрать их у тех, кто не готов с ними возиться, как ты говоришь? - Я... спокойно отношусь к законченным картинам. Для меня это средство, а не цель. - Тогда сделай это для меня. Я хочу их видеть. И тебе будет удобнее держать их все в одном месте, если ты всё-таки однажды захочешь организовать выставку или заняться продажей. - Они того не стоят. - Ты не можешь судить объективно, верно? Так позволь мне. Просто составь список и предупреди тех, у кого они хранятся, перевозку я возьму на себя. Эрик пожал плечами. Почему нет. Пока всё равно нечем заняться. Ингвар поторговался и купил картину.