Парень на одну ночь.

Ингвар повесил картину в коридоре, организовав подсветку с двух сторон, и Эрик замечал, что швед нередко бросает на неё взгляды. В общем, на каком-то уровне, это был его портрет - картина писалась в один из самых мрачных моментов расставания, когда мысли были только о нём, о горькой и безнадёжной привязанности к нему, холодному и отчуждённому, как северное море... У Эрика ушло несколько дней, чтобы вспомнить, где и что он оставлял, а потом ещё не меньше недели, чтобы найти все номера и электронные адреса, связаться, выяснить и договориться. Студию Ингвар умудрился организовать в течение двух дней, в соседнем доме, в комнате, похожей на бывший склад при магазине. Небольшое окно было под потолком, на южной стороне и солнечным днём на стены лился рассеянный свет. Слева был совсем маленький туалет, с душевой лейкой рядом с бачком и стоком в старом, серовато-голубом кафеле. В комнате стояли пустые, видавшие виды стеллажи, небольшой раскладной стол и два стула, пахло деревом, краской, как будто тканями и немного пылью. Эрик был даже рад, что швед не стал выделять комнату в квартире и тут оставил всё как есть, не приукрашивая. Это было нормальное, рабочее помещение, оно настраивало на правильный лад, и Эрику было привычнее в таком месте. Он, наверно, не смог бы ничего писать, думая о том, как не капнуть на пол, не запачкать стены и не провонять весь дом запахом растворителя. А растворитель уже был, и большой набор масляных красок с отдельным тюбиком белил, и акварель, и акрил, и пастель, и готовые холсты, и несколько пачек разной бумаги, и хорошие кисточки, по десятку номеров для каждого материала, и мастихин, и тренога с палитрой, и мольберты, даже стопка дешёвых полотенец и пара маек... Эрик бы мог отказаться и купить всё сам, но это было бы лицемерием - руки неимоверно чесались всё это освоить. Было ощущение, что в квартире у шведа теперь не будет появляться он. В конце-концов, Ингвар хотел картину - Ингвар получит картину. Остальные работы начали приходить через неделю и Эрик пока складывал их в студии, рассматривая каждую. Некоторые из них были незакончены, некоторые он даже не очень хорошо помнил, кое-что хотелось дополнить или изменить. Была мысль забрать эскизы и наброски из дома, но с этим Эрик решил не торопиться. То ли долгое бездействие, то ли чрезмерная эмоциональная насыщенность последних месяцев начала сказываться, но на некоторое время картины почти полностью его поглотили. Иногда он обнаруживал на столике среди дня термостакан с кофе, коробку с пиццей или упаковку китайской еды, но даже не всегда мог вспомнить, кто и когда её принёс. Вечером неумолимый начальник охраны забирал его, если он слишком долго засиживался - швед отказывался ужинать и спать один. Картины продолжали приходить, Эрик расставлял их вдоль стен, держа на одном мольберте заказанную картину, на втором - картину из старых, которую заканчивал или дорабатывал сейчас. Таких удобных условий для работы у него никогда не было и он не ожидал, что будут - рисование было отдушиной, средством сбросить напряжение, уйти в свой мир, но не способом жизни. А теперь волна вдохновения захватила его и потащила за собой, и когда он начал выдыхаться, оказалось, что прошло почти две недели. Ингвар всё это время тоже напряжённо работал, так что поздние ужины, быстрый секс и совместный сон были единственным временем, которое они проводили вместе. Засыпать рядом для Эрика стало привычным, кровать в его комнате так и стояла нетронутой. В те моменты, когда сознание выныривало из облака образов и мыслей о композиции и цветовом решении, он всё же поглядывал на Ингвара внимательно, но швед выглядел хорошо, спал крепко, шутил насчёт несмываемого запаха краски и несколько раз порывался посмотреть на его работы. Эрик согласился пригласить его, когда картина будет готова. *** Через две с половиной недели он мог бы сказать, что доволен результатом. Осталось немного привести в порядок студию и можно было звать Линдена. Картина получилась более глубокой - может, потому, что на большом формате было легче передать нюансы, или потому, что краски использовались другие, или из-за освещения... Ингвар пошёл, окинул взглядом комнату, заполненные материалами полки, выстроенные у стены полотна. - Ты смотришься здесь органично. Он долго молча вглядывался в картину, думая о чём-то своём, а потом обернулся. - Знаешь, ты первый человек, с которым мне тревожно начинать разговор об оплате труда. Может, начнёшь его сам? Эрик махнул рукой. - Это подарок. - Ты позволишь... подарить тебе что-то равноценное? - Эй, подарки делаются от души. Ингвар хмыкнул. - Возможно, в это трудно поверить, но у меня она тоже есть. - Не парься. Она написана твоими материалами, в нанятой тобой студии, пока я жил у тебя, так что ты уже всё оплатил. - То есть, попросив копию, я фактически заставил тебя работать за еду? - И за секс. Говорю же, ты всё отработал. Ингвар рассмеялся. - Мне казалось, мои дела ещё не так плохи. Он поймал Эрика за талию, притянул и прижал к себе. Взъерошил волосы, поцеловал, отпустил и пошёл вдоль стен, вглядываясь в прислонённые картины. - Ты напрасно не задумываешься о выставке. - Знаешь, я немного вертелся в этих кругах и приблизительно представляю, как в них будет выглядеть любитель без образования, признания и связей... Я не готов. - Всё это решаемо... но, возможно, ты прав. Вернёмся к этому позже. Когда можно будет забирать? - Если у тебя нет дополнительных пожеланий, то ей достаточно подсохнуть. Грунт пористый, слой не слишком толстый, так что - неделя. Ты надолго снял студию? - На полгода. Тут маленький выбор помещений, я подумал, со временем тебе может понадобиться что-то больше и удобней. Брови Эрика поползли вверх. - Полгода? Это... большой срок. - Смотря для чего. - Возможно, ты захочешь меня... - Эрик проглотил слово "прогнать" - ... отпустить раньше? - Ни в коем случае. Кто ещё будет работать на меня за кров и пищу? - И за секс, не забудь. Тут у тебя есть шансы. - Да, но я не уверен, что готов поставить это на поток, пока ещё могу платить как-то иначе. Эрику, на самом деле, тоже не нравилась эта мысль, делиться ему не хотелось, но его голову занимало, что студию у него ближайшее время не отберут, он всё успеет. Целых полгода - это гораздо больше, чем он рассчитывал, считая дни и недели с Ингваром. Швед, вероятно, мыслил масштабней. *** За неделю Эрик к прошлым начал ещё две новых картины и попросил брата переслать всё-таки кое-что. Тот только позубоскалил на тему "птица не нашего полёта, похоже, крепко прихватила кого-то за шиворот". Как ни странно, Эрику действительно сейчас не хотелось никуда уезжать. Он договорился зайти к Линдену вместе с Коди, чтобы пойти на прогулку после работы. В здании уже практически никого не было, но у шведа неожиданно оказался посетитель, и более того - этот посетитель внимательно рассматривал его картину. Он был немолодой, немного грузный, но глаза, обращённые на Эрика с большим вниманием, были живые и умные. - Вы автор? Эрик оторопело остановился и кивнул, осматривая кабинет в поисках шведа. - Занятно. Где вы учились? - Я не учился. Ингвар появился в дверях. - Ты уже тут. Эрик, это Гекхард Мейер. Фамилия Эрику показалась знакомой. - Вы искусствовед? - О, поневоле. Лучше я, чем кто-то ещё. Вы не бывали в галерее при колледже искусств и дизайна? Он не так далеко отсюда. Этот выпуск был особенно удачный, есть работы, которыми можно гордиться. Швед улыбнулся. - Гекхард - глава колледжа, сейчас хвастается учениками и пытается затащить тебя на свою территорию. Будь осторожен. - Не слушайте его, что эти денежные мешки смыслят в искусстве? Разве они могут знать, как непросто найти понимающего зрителя? - Как, интересно, твои фразеологизмы сочетаются с педагогикой? - О, поверь, в педагогических целях я могу гораздо лучше. Придёте? - он обернулся к Эрику. Тот растерянно кивнул. - Обязательно меня предупредите, я покажу вам лучшие вещи, поговорим. Они попрощались. Когда Гекхард вышел, Эрик обернулся к Ингвару. - Только не говори, что ты с ним спал. - Он прочно женат и убеждённо гетеросексуален. - Убеждённо? - Во всяком случае, в отношении себя. Среди учащихся, как ты понимаешь, бывает всё. Творческая среда многогранна. - А как он вообще к тебе попал? - Мы давно знакомы. Он дружен с Эстер и нередко заходил, когда я ещё жил в её доме. А сегодня решил лично преподнести мне пригласительные на выставку скульптур. - И что, ему некого послать, чтобы приглашение отдать? - Просто жест вежливости. Я спонсор колледжа на протяжении уже почти пяти лет, а тётя и того дольше, он считает хорошим тоном делать это для нас сам. Ну и в процессе беседы Гекхард профессиональным взглядом приметил незнакомую картину и расспросил меня о ней. Я немного рассказал о тебе, так что к твоему приходу он с тобой был уже заочно знаком. Эрик с сомнением покосился в его сторону, но ничего не сказал. Не слишком он верил в совпадения, когда дело касалось Ингвара, но за руку ведь не поймаешь... - Кстати, если ты не доверяешь ни моему вкусу, ни инвестиционному чутью, то он тоже высказался о твоей работе положительно. - Ещё бы. Я бы тоже не стал на его месте рисковать спонсорскими деньгами ради удовольствия сказать, что у тебя в кабинете висит откровенно безвкусная мазня. - О, ты плохо знаешь Гекхарда. В таких вопросах он неподкупен и непреклонен, как скала, репутация в его деле значит всё. Так что, если он говорит, что на выставке есть стоящие работы, так оно и есть. - Да схожу я, схожу... Мне и самому любопытно. - Отлично, - Ингвар подошёл ближе и коротко поцеловал Эрика. - Я готов. Пойдём? *** Работы действительно стоили всех хвалебных слов, которые расточал им Гекхард. Эрик с досадой думал, что у него картины всё же слабее. Не хватало твердости, цветовой смелости, некоторым композициям - законченности. Всё это он честно сказал своему добровольному экскурсоводу, который спросил, что заставило его так глубоко задуматься. Гекхард улыбнулся. - О, это ничего. Все эти недостатки временны, немного больше теории и практики - и они исчезнут, в то время как нехватку творческого духа компенсировать невозможно. Если вы хотели бы занятся своим образованием, я был бы рад видеть вас в стенах своего колледжа. - Я не уверен насчет своих финансовых возможностей. Ингвар не будет платить за меня. - Ингвар заплатил уже достаточно, чтобы я не поднимал этот вопрос с его протеже. И даже если бы это было не так, я мог бы позволить себе маленький обмен, за удовольствие увидеть племянника моего старого друга улыбающимся по-настоящему. Я не был уверен, что проживу достаточно долгую жизнь, чтобы удостоиться этого зрелища... Но я вас понимаю. Что ж, Ингвар упоминал ваш чрезвычайно разносторонний опыт. Один из моих давних выпускников занимается дизайном помещений и он обращался ко мне с просьбой подыскать ему помощника. Если вас не пугает такая работа, думаю, что оплаты за неё будет более чем достаточно. - А его устроит человек без официального образования? - У вас хорошие данные. Думаю, вы поладите. *** Так и вышло, что Эрик, прогулявшись в галерею, вышел практически студентом и нанятым работником. Его потенциальный работодатель потребовал встречи уже на следующий день. Арне казался классической "творческой личностью", но цепкий взгляд перекрывал некоторую нарочитую рассеянность. Пока они шли от места встречи, он успел задать с полсотни вопросов, едва выслушав ответы до половины, и привёл Эрика не в бар, не в кафе, а прямо в ремонтируемое помещение. Вручил проект и обьяснил, что за правильным воплощением дизайнерской мысли надо следить и для этого смыслить и в эстетике, и в сантехнике, и в электрике, иметь практический опыт в десятке видов работ, а ещё, желательно, в использовании помещения по назначению. А он ведёт несколько заказов и физически не успевает присутствовать везде. Поэтому пару дней он потаскает Эрика на объекты с собой, а там они оба решат, подходят ли друг другу. Работа оказалась вовсе не такой уж новой, Эрик с братом в своё время участвовал в ремонте почти всех номеров, а дизайн тогда придумывал отец. Тут было даже проще. На первом же объекте Арне понаблюдал за ним, а потом куда-то испарился и появился только к вечеру. Все вмешательства Эрика одобрил и пообещал притащить контракт помощника дизайнера уже завтра. Эрик в течение дня объезжал объекты, вечером готовился к учёбе. Он не сообщал шведу, что твёрдо решил продолжить образование, только сказал о подработке, но через несколько дней Ингвар преподнес ему маленькую серую коробочку. - Подарок на начало обучения. В коробке лежал ключ. Он показался Эрику знакомым. Ингвар поманил его за собой. - Он не слишком практичен, - говорил он, когда они спускались - но ведь для тебя это не главное? Рядом со знакомым Эрику порше стоял... Он глазам своим не поверил и даже взглянул на Ингвара для подтверждения. Тот молча указал на коробку. Бессмертное творение американской индустрии, с чёрным баком и хромированными деталями, с узнаваемой любым эмблемой, Харлей Девидсон поблескивал под искусственным освещением стоянки. Почти в точности такой, какой на плакате, что всегда висел над кроватью, такой, каким он сто раз представлял его подростком, Heritage Softail Classic бархатно заурчал от поворота ключа. Ошарашенный, Эрик не сразу пришёл в себя. - Ингвар, я... не могу его принять. Линден закатил глаза. - Почему? Это мой подарок. Я принял твой. Все твои подарки я принимаю. - Они не стоят столько. - Столько, сколько они стоят, ты не примешь тем более. А это просто маленький дар от души. Я вижу тебя на нём, я хочу, чтобы он был у тебя. Я хочу, понимаешь? Я буду рад. И тебе всё равно нужен транспорт. Ну, попробуй, хотя бы... Эрик отлично понимал, что это ловушка. Если он почувствует мотоцикл под собой, то отказаться от него не сможет. Но, с другой стороны, предать свою подростковую мечту и не попробовать... Он ведь представлял когда-то, как выиграет, например, в лотерею, или возьмёт сразу несколько подработок, или хотя бы устроится в техобслуживание байков... А теперь, когда он здесь, абсолютно реальный, и осталось всего полшага... Ингвар снял с руля шлем, чёрный с серебристыми полосами, и протянул ему. - Делай, что хочешь, он уже оформлен на тебя. Документы наверху. И стоит, наверно, накинуть что-то потеплей.