Парень на одну ночь.

*** С тест-драйва Эрик вернулся ошалевшим от новых ощущений, на волне адреналина, переполненный чувством полёта и свободой. Этот мотоцикл стоил мечты на все сто. Он отработает его как-нибудь, найдёт способ или деньги, а теперь надо было поискать хорошую кожаную куртку, потому что ветер достал его сквозь всю одежду и пробрал до самых костей. Ингвар сидел внизу и молча делал вид, что внимательно читает, но Эрик был уверен, что швед незаметно поглядывает на него и сдерживает улыбку. Хотелось ему и высказать за манипуляции и самоуправство, и расцеловать, и непонятно, чего больше. Когда Эрик переоделся, согрелся и чуть успокоился, Ингвар отложил планшет и бумаги, поднялся, взял со стола две плоские коробки, побольше и поменьше, и вручил ему. - Предупреждая твоё возмущение: если мотоцикл скорее для удовольствия, то это - необходимость, которая встанет очень остро, когда ты пойдёшь на учёбу. Так что считай это дополнительными материалами в твою студию. В коробке побольше лежал тонкий, серебристый ноутбук, явно последней модели - Рики их не отслеживал в последнее время. В коробке поменьше - планшет. - Кроме стандартного набора, на них установлены программы, которые будут тебе нужны в колледже. - Дорогие... - растерянно сказал Эрик, разглядывая подарок. Ингвар опять закатил глаза. - Боюсь, недостаточно дорогие, чтобы реабилитировать меня в глазах Гекхарда. Когда он рассказывал, что для учёбы у него ты будешь вынужден работать, то сразу участливо поинтересовался, не слишком ли меня отягощает спонсорская помощь. Я разумно экономен, считаю это правильным, но скрягой не был никогда и обвинение в этом, хоть и завуалированное, получил впервые. Не скажу, что это приятный опыт. И я не мог ему объяснить, что тебе не пришлось бы даже просить, если бы я знал, что ты решишь у него учиться. - Я могу сам заработать на свои нужды, не вовлекая тебя в лишние обязательства. Взгляд шведа стал скептическим. - По-твоему, из нас двоих обязательств боюсь именно я? - Из нас двоих именно ты с них ничего не имеешь. - Имею. Тебя. - Таких сокровищ в любом баре можно набрать десяток, и гораздо дешевле. Ингвар нахмурился, отвернулся, снова сел и взял в руки документы. - Знаешь, Рики, ты удивительно избирателен в своей слепоте. Эрик не был уверен, что готов к выяснению отношений именно сейчас, но адреналин ещё бушевал в крови и он не смог сдержаться. - И чего же я не вижу? - Не думаю, что мне есть смысл объяснять. Спроси у кого-то, кому доверяешь больше. У брата, у Коди, у Реджинальда, которому хватило всего пары секунд, чтобы понять, почему именно ты, а не кто-то другой просыпается в постели рядом со мной изо дня в день. - Со мной, видимо, попроще, чем с твоими... - Если хочешь знать моё мнение, то с тобой гораздо сложнее, чем с "моими". Во всех отношениях. - Кто тебя заставляет терпеть? - А как ты думаешь, Рики? Эрик ответил не сразу. Он, на самом деле, не был слеп или настолько глуп, чтобы после всего, что между ними было, считать Ингвара совершенно равнодушным. Некоторые вещи не сымитируешь, какой-то интерес швед, безусловно, имел. Но это было предсказуемо - они уже долго находились рядом, а у недоверчивого бизнесмена не настолько широкий круг личного общения, чтобы в нём можно было затеряться. В таких условиях и паук под потолком имеет шанс стать лучшим другом, только кому он станет нужен, когда подвернётся кто-то более стоящий? - Если ты о том, что ты, типа, на меня запал... ну, или, скорее, привык... Такое случается. И проходит. Тем более, пройдёт у тебя. По тебе сохнут, ты избалован чужим вниманием, деньгами, хорошим сексом. И слишком умен и расчетлив, чтобы это потерять. А я ничего особенного дать не могу. Потому и не хочу, чтобы ты на меня тратился. От этого потом будет только сложнее. Когда ты... придешь в себя после всего и тебе надоест экзотика, ты поймёшь, что я не просто в партнёры не гожусь, а слишком дёшево стою даже для вашего рынка постельных невольников. Не подхожу к цвету машины, не вписываюсь в имидж... - Какой имидж, Рики, какой рынок? Я рванул в аэропорт встречать тебя, потому что ждать было уже невыносимо, хотя на это время у меня была назначена встреча, которая могла бы облегчить мне решение части моих проблем. Я теряю способность здраво рассуждать, если кто-то подходит к тебе слишком близко. Я чуть не вышвырнул за борт Алана, я готов был оттолкнуть от тебя Вуда, если бы он не сообразил сам отойти... Линден с раздражением шлёпнул бумагами по столу. Оторопело слушая, Эрик на последней фразе не выдержал. - Реджи-то за что? Я же говорил, между нами и не было почти ничего. - За то, как ты относишься к нему, как смотришь на него, как говоришь о нём. Мы с тобой спим вместе, живём, помогаем решать проблемы друг друга, но о твоём важном жизненном выборе я вынужден узнавать от окружающих, потому что формально я до сих пор не имею на тебя никаких прав, а другом ты меня, как видно, не считаешь. К нему ты явно относишься по-другому. Касаешься, смотришь доверчиво, с теплотой. Как никогда не смотришь на меня. В голосе Ингвара послышалась горечь и Эрик ещё больше растерялся. Самоуверенный швед никогда не жаловался на отношение к себе, и он даже не думал, что оно может задевать. - А... как я смотрю на тебя? - С печалью, с вызовом, с подозрением, иногда - с отчаяньем... Он хотел возразить, но швед остановил его жестом. - Подожди, я не виню тебя. Я дал все основания для этого. Но видеть, как кто-то... Ингвар закрыл глаза и потёр виски. - Видеть, как кто-то другой сумел стать близок тебе, мне трудно. Рики, пойми, мне двадцать восемь. Я не вёлся на самую изысканную красоту, успешно отражал атаки опытных сердцеедов, распутал много интриг вокруг себя. Мне никогда не нравились любовные связи, я не находил ничего приятного во всех этих глупостях под влиянием гормонов. Ценил ясность и свою холодную голову. Был уверен, что симпатия к кому-то такому же - мой максимум, что все эти эмоции - не для меня, что они обошли меня стороной и уже не достанут. И тут - ты. - И что со мной не так? Печальный смешок. - Абсолютно всё. И почти с самого начала. Инвар вздохнул, встал и подошёл к окну. - У меня не было опыта вовлечённости в отношения, я не знал, как это может выглядеть изнутри... не ожидал, что придется узнать. Оказалось, на поле глупостей я способен обойти всех. А ведь я никогда не был груб со своими партнёрами, не говоря о жестокости. Даже с Аланом, хотя он заслужил, видит Бог. - Ну, я же тебя преследовал... - С шестого этажа? Кому ты мог помешать на таком расстоянии? Нет, это меня не беспокоило. Когда ты вернулся и оказался в зоне досягаемости, я испытывал злость и торжество, мне хотелось отыграться. Я был в бешенстве, что ты оттолкнул меня, это жгло меня изнутри с той минуты, как ты хлопнул дверью. Эрик постарался вспомнить натянутого, как струна, шведа тогда. Столько времени прошло с тех пор, столько событий, столько всего изменилось... - Разве я отталкивал тебя? - А разве нет? Ты сбежал после встречи с Мэй в аэропорту, сбежал после первой ночи в гостинице, сбежал после второй... - Погоди, до Мэй у нас ничего не намечалось, вроде. - Рики, ты теперь сам наблюдаешь ритм моей жизни. Как по-твоему, насколько вписывается в него четыре месяца регулярного поиска какого-то помещения? - Так ты ездил из-за меня? - Из-за себя. У Коди тогда были сложности, ему не желательно было показываться. А рядом с тобой было уютно, мне бы ещё тогда насторожиться... Ты явно увлёкся, но всё равно не был навязчив, поначалу мне это даже нравилось. Твои взгляды, твой запах, твоя кожа, губы... Провести с тобой ночь для меня не стало бы проблемой, хоть я и не планировал больше, чем одноразовое приключение. Было досадно, когда в следующий раз в той же машине меня встретил незнакомый парень и сообщил, что ты больше не работаешь. А вот когда ты исчез наутро из номера, это уже начало раздражать. Если, по-твоему, я тот, кому раньше надоест, почему именно ты всегда уходишь? В третий раз, когда ты ушёл с насмешкой над просьбой остаться, меня задело настолько всерьёз, как не задевало ещё никогда, и очень хорошо, что ты попался мне на глаза позже, когда я кое-как взял себя в руки. Иначе мы бы не дошли даже до машины и ты бы так легко не отделался. Разумом я понимал, что у меня не было причины так реагировать... но я не мог себя удержать. Когда я заполучил тебя и ты безропотно принял всё, что я с тобой делаю, гнев схлынул и я испугался. Но вовсе не судебных исков, как ты подумал тогда. С внешним миром сражаться я привык. Я испугался вначале за тебя, а когда увидел, что ты довольно быстро возвращаешься в норму, испугался себя. Мой самоконтроль, моё сознание никогда не подводили меня раньше так катастрофически, и это была действительно проблема. Рядом с тобой я сходил с ума. Было бы правильно избавиться от причины, отпустить тебя и постараться больше не встречаться, но я даже этого не мог. Я смотрел, как ты спишь, и понимал, что уже, оказывается, основательно завяз. Что не смогу отпустить. И своими руками полчаса назад уничтожил возможность как-то поладить, потому что сам я после такого никогда бы не остался. - Но я остался. А вот ты исчез. - Чтобы не спугнуть. Я тебя слишком мало знал. Как на краю обрыва - один неправильный жест и всё сорвётся, а я даже не пойму, что опять не учёл. Я сам был в раздрае... Поэтому старался поменьше оставаться с тобой наедине, чтобы и я не рисковал совершить какую-нибудь ошибку, пока ничего окончательно не решил, и ты чувствовал себя в безопасности. - Я же говорил, что не боюсь тебя. - Говорил. И вздрагивал от прикосновений. Еле ощутимо, но я замечал... Как я потом узнал, ты и в четвёртый раз пытался уйти, просто тебе помешали. Я видел тебя в окно, видел, как ты падал, как ударился головой - и всё остальное потеряло значение. Я не могу вспомнить, как спускался, помню только твоё бледное лицо, закрытые глаза и кровь на ступеньках... Если бы Анна была рядом в тот момент, я бы придушил её раньше, чем осознал, что делаю. - Её зовут Анна? - Да, Анна Конрад. Тебе не говорили, потому что доказать её вину всё равно бы не получилось, а если бы от тебя услышали её имя, заинтересованные лица могли взяться за тебя уже по-настоящему, как за свидетеля. - Подожди, Конрад, что-то знакомое... Он ведь был членом Парламента когда-то? - Связей у него и сейчас предостаточно. - Чёрт, я и не подозревал, в какой замес попал... - Тебя в любом случае нельзя было волновать, так что с этой информацией работал только я. Несмотря на неустойку, которую мне пришлось ему заплатить, его положение на рынке сильно пошатнулось, а это единственное, что его волнует по-настоящему. Он приходил ко мне сам, предлагал компенсацию, даже пытался угрожать... Падение моих акций, а потом суета вокруг моего исчезновения и предложение о снятии меня с поста во многом его рук дело, но ему самому это помогло мало, а я справился, в конечном счёте. - Тебе это недёшево стоило. - Отец говорил "Не воспринимай неудачу как окончательный результат, и тогда она не будет иметь власти над тобой. Результатом является только достижения цели. Любой другой результат - промежуточный". Это кредо много раз оправдывало себя. И оно мне очень пригодилось, когда ты в очередной раз решил уйти, отодвинув меня с дороги. - Я больше не мог. Вокруг что-то творилось, никто ничего мне не объяснял. Ты вёл себя странно - то агрессивно, то слишком тихо, Коди обращался со мной, как с малолетним... Я не привык так и не хотел. - Мне надо было выдержать бой на своём участке событий, чтобы защитить тебя, а что делать с тобой и собой дальше, я ещё не знал. Мне это всё совсем не нравилось... Нелегко было признать, что со мной многое обстоит не так, как я представлял себе раньше, к тому же, ты слишком отличался от всего, к чему я привык. Ты был упрям, у тебя были другие желания и ценности, и я не представлял, как приладить всё это к своему устоявшемуся миру. Когда ты ушёл... я решил, что не буду с этим больше ничего делать. Полностью переключился на текущие задачи, не позволяя себе больше никаких эмоций. Это хорошо работало, как мне казалось. А потом незаметно пошло под откос. Какая ирония: я слишком ценил чистый разум и рационализм, и, как будто в насмешку, эмоции и желания оставили меня совсем. Даже те, которые нужны для выживания. И я вначале истощил ресурсы тела, а потом потерял стимул двигаться. Это действительно было плохо: меня воспитывали ответственным, я должен был думать о людях, которые на меня работают, о том, что их благополучие зависит от меня, а меня накрыло равнодушие. В санатории я мог часами смотреть в одну точку, без единой мысли в голове, не ощущая, как проходит время... Разум подчинялся расписанию и рекомендациям, тело выполняло его команды - и всё. Я отлично функционировал, мог решать любые задачи, но не хотел. Коди и мои родные переживали, пытались что-то делать, но всё как-будто происходило за стеклом и не трогало меня. То же самое было в путешествии. А потом - снова ты. И первое, ясное желание, которое появилось за всё это время - найти тебя. Корабль - не город, ты не спрячешься, если взяться основательно. Но Коди меня слишком оберегал и Терезе были даны инструкции максимально ограждать меня от эмоциональных потрясений, поэтому искать пришлось самому. Мне повезло, я прождал тебя всего чуть больше часа. А когда ты оказался в моих руках, когда я смог дышать твоим запахом, слышать твои едкие комментарии, гладить, чувствовать, как стучит твоё сердце, видеть твоё смятение, смущение, возбуждение... я начал снова ощущать себя. Всё, чего не могли всё это время добиться лекарства, врачи и люди вокруг, сделало недолгое объятие. И потом... Прикасаться к тебе везде, чувствовать, брать тебя было так... сладко. Я думал, что знаю о сексе всё, а оказалось, даже тут я ничего толком не знал. Мне было так хорошо, что я не мог остановиться, не мог отпустить тебя даже ненадолго, пока полностью не выдохся. Будь я в лучшей форме, я бы, наверно, заездил тебя совсем. - Ты и так... Ну, в общем, старался на совесть - буркнул Эрик, слегка розовея. "Больной" швед укатал его так, что здоровые бы обзавидовались. Но сейчас у них тут, вроде, были разборки, а воспоминания Ингвара щекоткой проходили по венам и неуместно разогревали совсем не голову. - Только почему ты мне тогда ничего не сказал? - Мне не хотелось, чтобы ты был со мной из жалости. Любой род зависимости - это не здоро́во, на мой взгляд, и это не основание чего-то дополнительно требовать для себя. Может, я рассказал бы тебе потом... но Коди успел раньше. Вы разбудили меня и я слышал ваш разговор почти полностью. Несмотря ни на что, ты не был рад нашей встрече, не планировал дальнейших отношений и явно собирался меня избегать. Но ты тоже боролся с притяжением. Мне пришлось прервать Коди, чтобы он не начал на тебя давить. Я забрал его и ушёл, надо было хоть немного выспаться и подумать. И я думал... Твои доводы пришлось признать разумными. Будь ты кем-то из моих предыдущих партнёров, это было бы странно - никто из них не испугался бы моего внимания, я всегда старался оставить о себе приятные воспоминания. Но та сторона, с которой меня знал ты... В общем, тебя винить было не в чем, ты вправе был меня избегать. Но ты-то мне был необходим. Я рассматривал множество вариантов, даже думал попытаться через капитана перевести тебя в стюарты при сьюте, или переселиться в каюту поближе к тебе, или как-то исхитриться проводить ночи в твоей... Ты всё решил сам и гораздо проще. Я не мог поверить своей удаче. Видимо, ты обдумал слова Коди и всё-таки пожалел меня или каким-то образом почувствовал себя виноватым. Мне не нужно было ни то, ни другое, но теперь у меня был карт-бланш, не добытый сомнительным способом, который мог бы опять тебя оттолкнуть. Ты оставался на моей территории, а тут я мог гораздо больше. У меня было несколько дней, точнее, времени от заката до рассвета, чтобы изучить тебя, показать, что я могу быть и нежным, и внимательным, и достаточно интересным собеседником, и хорошим любовником, и заботливым партнёром... Хоть что-то, чтобы заинтересовать тебя глубже. Времени было мало, но нужно было быть благодарным и за это. Ты был нервным, недоверчивым и осторожным, никогда ни о чём не просил и почти ничем не пользовался, держался на расстоянии и всегда оставлял за собой пространство для отступления. Раскрывался только в постели, и то, как оказалось - до определённых пределов, которые почему-то были установлены в принятии, а не в отдаче. А я жил этими встречами, мне хотелось попробовать больше, понимать твои желания лучше всех, приучить доверяться... Я немного сорвался только однажды. У Алана отработана своя стратегия, заставляющая терять голову, и когда я увидел, как близко он подошёл к тебе... Он ведь не только внешностью способен привлекать, он мастер провокаций. Я побоялся, что ты не сможешь их отразить. Мало кто мог. Но было невыносимо даже думать об этом. Я ещё и ревнив, как оказалось, ещё один сомнительный подарок одержимости... - А раньше ты не знал? - Откуда? Кого мне было ревновать? Как будто этого было мало, вечером ты ещё и начал о нём говорить, чтобы я уж наверняка лишился способности думать головой... Глядя на тебя утром, на метки, которые я оставил, можно было с чистой совестью согласиться с рекомендациями - психическое равновесие рядом с тобой мне не угрожало. Но я его уже и не искал. Тем более, потом, когда я познакомился с твоими родными, понял ещё кое-что. Чувства, оказывается, тоже могут быть хорошим фундаментом. Дело не в них, а во мне, я просто не умел строить из этого материала. Твоя мама была ко мне добра и терпима даже не зная, кто я; ей хватало тепла, чтобы делиться им с чужим... Когда я вернулся сюда, то впервые ощутил, как на самом деле холоден мой дом, хоть и удобен, и уже привычен. Я отвлекался от этой мысли тем, что обустраивал твою комнату, когда выдавались свободные от работы минуты. А ведь ты мог ещё и не приехать... Так что я не склонен оценивать тебя с позиций рынка - кому-либо уступать тебя я не собираюсь. Об остальном... суди сам. Он отвернулся от окна и остро взглянул Эрику в глаза.