Терновая корона

Погода была солнечная и теплая, но всю ночь шел дождь, и поэтому воздух был приятно свеж. Изабель вышла в сад еще до обеда, позади нее шли Фелисити, к которой королева в последнее время прониклась симпатией, и Пенни, а еще дальше, как и полагалось, шла охрана. Время для прогулки королева выбрала не случайное, сегодня здесь должен был обедать лорд Гроусли. Так и было, однако сегодня он был один. — Ваше Величество, — он поприветствовал ее поклоном. — Добрый день. — Добрый день, милорд, — она видела, в глазах его не было радости. — Приятного Вам аппетита. — Благодарю. Не хотите присоединиться? — О нет, я обещала обедать с детьми, — вежливо отказалась она. — Как жеребец, удалось его обуздать? — Да, Ваше Величество. У меня большой опыт, однако, пришлось с ним повозиться. — Я не сомневалась в вашем успехе, — она хихикнула и сделала было шаг в сторону, но затем остановилась и внимательно вгляделась в его лицо. — Мигель сообщил мне, что вместе Вы достигли больших высот, — она хитро улыбнулась, внимательно смотря на его реакцию. Взгляд мужчины изменился, он удивленно распахнул глаза и даже закашлялся от неожиданности. Изабель положила ладонь на его предплечье и сжала, как бы приободряя. — М-мигель… Он… Что же, он вновь служит у Вас? — в конце фразы он, наконец, смог совладать с эмоциями. Мигеля буквально выкрали из поместья Гроусли этой ночью, на утро, проснувшись, Виктор не нашел конюха на своем месте, но не предал этому большого значения. Изабель лично беседовала с молодым человеком, спрятанным от посторонних глаз в охотничьем домике под охраной, он все подтвердил и сообщил, что в случае чего, будет готов давать показания против Виктора Гроусли. — Нет, он в куда более надежном месте, чем наш замечательный дворец, — она на секунду обернулась в сторону стремящихся в небо башен замка. — Ведь он знает такой большой секрет, что я просто не могу оставить его без защиты. — Ваше Величество… — Не надо, — она остановила его, слегка приподняв ладонь вверх. — Не оправдывайтесь, ведь мне искренне наплевать, с кем вы делите ложе. Однако что скажут люди, — она театрально покачала головой. — Мужеложец, преступник в Совете королевы… Разжалование, суд, казнь. Незавидная судьба. — Вы ничего не сможете доказать, Ваше Величество. При всем моем к Вам уважении, Вы этого не продумали. Слова одного конюха, которого можно и подкупить — ничто, — он явно нервничал, но сдаваться не собирался. — Лорд Гроусли, Вы меня недооцениваете. Мигель все подтвердит, письма, что моя служанка нашла в вашем доме при моем последнем визите — тоже. Они, очевидно, от другого Вашего любовника, но ведь это не важно. И самое главное, против Вас будет говорить жена. — Жена моя мне предана. — Ее вы тоже недооценили, милорд. Натали очень на Вас обижена, но не это главное. Она все сделает, чтобы спасти судьбы детей, и если я пообещаю ей защиту и безбедное существование, она будет против Вас свидетельствовать, — Изабель видела, как во взгляде его потухает уверенность, и буквально собственным сердцем чувствовала, как душа его сжимается от страха. — Итак, что мы имеем? — продолжала она. — Два свидетеля и многочисленные письма с подтверждением Вашей вины. Вы на волоске от смерти, милорд. Он молчал недолго, глядя в пол, очевидно, раздумывал о чем-то. Пенни, наблюдая издалека, но, не слыша разговора, на всякий случай призвала охрану чуть ближе. Но нападать мужчина, конечно, не собирался. — Вы бы не стали мне всего рассказывать, если бы хотели меня казнить, — Виктор чуть дернул челюстью, все еще пытаясь контролировать свои эмоции, не давая им искажать свое лицо. — Чего Вы хотите? Изабель улыбнулась, она любила, когда говорили по делу. — Я хочу, чтобы вы пожертвовали на новый госпиталь, который я начала строить весной, — сказала она. — И чтобы продолжали быть честным и истинным северянином, служа в моем Совете, — Изабель помнила урок, который преподал ей Ричард: у правителя всегда должен быть противовес, иначе решения его станут деспотичными. А деспоты долго не живут. — Но я хочу, чтобы Вы перестали плести против меня интриги с лордом Генри и смирились с моим положением королевы. Я буду править Севером долго и справедливо. А после меня будет мой сын. Вы этому отныне будете лишь способствовать. Он был удивлен тому, что она оставляет его на службе, ведь мужчина был абсолютно уверен, что королева хочет от него избавиться. Для советника было приятным открытием, что королева рассудила иначе. — Вы будете докладывать обо всех заговорах, которые плетутся за моей спиной, — закончила Изабель. — В противном же случае мне придется использовать Ваш секрет против Вас. Он ответил не сразу. Казалось, выбор очевиден: позорная казнь или жизнь, любимая служба, власть и свобода. Но все же он долгое время не был уверен в королеве, власть ее все мучила его, казалась незаслуженной, достигнутой обманом и интригами. Но именно в этот момент, когда его секрет открылся ей, Виктор вдруг понял: она была не просто женщиной, которых, как он был уверен, нельзя допускать до власти. Она была правителем, правителем справедливым и сильным, какой и нужен был Северу. А то что она женщина… Ну и пусть. Это второстепенно. Так же второстепенно, как и его наклонности, на которые Изабель закрыла глаза, ведь он был хорошим советником. Королева с придыханием ждала его решения. Она могла бы его казнить и найти на его место не менее умного и талантливого человека, ведь Изабель искренне полагала, что незаменимых нет (хотя и предпочитала иметь дело с проверенными людьми, от которых знаешь, чего ожидать), но еще одна казнь в самом начале правления — не лучший показатель. Виктор медленно опустился на одно колено, склонив голову. Она сдержала улыбку и едва заметно с облегчением вздохнула. Мужчина взял ее руку и прикоснулся к нежной коже губами, заглянув ей в глаза. — Отныне я на Вашей стороне. — Вы приняли единственно верное решение, — она улыбнулась ему и разрешила подняться. — У вас получилось, Ваше Величество, — радостно сказала Пенни, когда они возвращались в замок. — Да, кажется, да, — Изабель была довольна. — Но следить за ним я не перестану. По крайней мере первое время. — Мудрое решение. Вечером втайне от всех королева приняла у себя доктора, и пусть такого рода осмотры ей всегда казались неловкими и постыдными, Изабель все-таки решилась. Доктор был мужчина уже в возрасте, с бородой и в очках, шевелюра его была спутана и не в лучшем виде, и образ его смешил королеву. Однако она сдерживала улыбку, плотно сомкнув губы. Пенни, как и всегда, была подле нее, во взгляде ее тоже читались смешинки. — Почему у Вас возник подобный вопрос, Ваше Величество? — спросил он после осмотра, когда Изабель оделась. — Последние роды были тяжелые, я долго не могла оправиться. После них я более не смогла подарить королю наследника. — А сейчас? — А сейчас я хочу быть абсолютно уверена в своем здоровье, — она строго одернула его за вольность, и мужчина тут же склонил голову, как бы извиняясь. — Вы абсолютно здоровы, Ваше Величество и могли бы еще выносить не одного ребенка. Таков мой вердикт. — Почему тогда более трех лет я не могла забеременеть? — Много причин может быть, Ваше Величество, — он пожал плечами. — Мои коллеги в основном склонны думать, что невозможность забеременеть — вина только лишь женщины. Я полагаю, здесь следует и на мужское здоровье обращать внимание. Изабель кивнула и поспешила выпроводить доктора, за осмотр она заплатила ему большие деньги, и между строк подразумевалось, что он никому об этом не скажет. Когда они с Пенни остались вдвоем, королева легла на кровать, и устало вздохнула. Радости из-за хороших новостей не было, какой толк был в том, что она в состоянии еще родить, если все обстоятельства складывались против? — Вас что-то тревожит, Ваше Величество? — Ляг со мной, Пенни, — попросила Изабель, похлопав ладонью по кровати. Фрейлина, послушавшись, устроилась на кровати напротив нее. Королева открыла глаза и улыбнулась. — Помнишь, как мы так же спали перед моей свадьбой в старом дворце? — Помню, Ваше Величество. Я тогда жутко замерзла на той софе, и Вы меня положили рядом с собой. — А ты учила меня ублажать мужчин, потому что я до обморочного состояния боялась первой ночи, — Изабель рассмеялась. — Я тогда так Эдварда любила, что у меня голова кружилась от одной мысли о нем, — улыбка спала с ее лица, и она глубоко задумалась. — Так сильно я уже не полюблю. — Почему? — спросила Пенни, подкладывая руки под щеку, чтобы было удобнее. — Мы не можем знать, что будет. — Я себе не позволю больше любить так, как его любила. Я ведь им жила и дышала, а он потом этот воздух взял и забрал. Знаешь, Пенни, в ночь его смерти мы поссорились, и он мне сказал, что женился много лет назад совсем на другом человеке, и был прав. Мне кажется, в тот момент, когда я узнала об его первом предательстве, прежняя я умерла. Такая любовь застилает разум и делает человека уязвимым, а потом вдруг кончается и разрушает его изнутри. Я себе не могу сейчас такое позволить. Так смешно, — она горько усмехнулась. — Я королева, тысячи жизней в моей власти, а такого простого удовольствия, как полностью забыться и полюбить, я не могу познать. — Вся любовь заканчивается, так Вы думаете? — Познать все эти тайны любви человечеству не удастся и через сотни лет, Пенни. Люди никогда не узнают ни что такое любовь, ни сколько она живет, ни почему погибает. А любовь все так же будет подчинять себе и ломать людей снова и снова. Так будет пока жив род человека. Изабель думала об Эдварде, и ей вдруг впервые по-настоящему захотелось заплакать от скорби по мужу, по тому Эдварду, которого она когда-то полюбила. Тот мужчина сделал ее счастливой, от него она родила троих прекрасных детей, благодаря ему она улыбалась и ради него была готова даже грудью на скалы прыгнуть. Она любила его безмерно, и как сейчас была уверена, он тоже любил ее с такой же силой. Слезы защипали нос, но заплакать она себе не позволила. Они с Пенни молча лежали на кровати и слушали, как в камине потрескивают бревна, и Изабель почти уснула, но в тот момент, когда глаза ее уже закрылись, в покои постучали. Сон тут же улетучился. Пенни встала и вышла ненадолго, а затем вернулась с письмом в руках. — Мне пришло письмо, Ваше Величество. Но оно, как мне кажется, совсем не мне адресовано. Пенни улыбнулась и, подойдя к кровати, протянула Изабель конверт. Она сконфуженно взяла вскрытое фрейлиной послание. — Я Вас оставлю, Ваше Величество. Любовь моя, Уже так много времени прошло с момента нашей разлуки, но я о тебе думаю каждый день. Я все с тем же волнением вспоминаю твои голубые глаза, похожие на чистое небо в то ранее утро, когда ты впервые позволила себя поцеловать. Там, у озера, помнишь? Я твое имя произношу каждый день в своих молитвах. Надеюсь, ты еще не позабыла меня. Служба моя здесь интересна и я очень горжусь своим положением, но разлука с тобой мне причиняет боль. Со всей страстью и любовью клянусь, что мы еще встретимся, и я вновь упаду к твоим ногам, ведь ты — королева моего сердца. Навеки твой, Лорд Стефан. У Изабель замерло сердце. Она улыбнулась, прикрыв рот ладошкой, чтобы подавить какой-то странный счастливый вскрик, рвущийся из груди. Стефан, конечно, уже знал, что король мертв, и все же решился написать ей письмо, но, учитывая положение дел, адресовал его Пенни. Очень умно. Она вновь перечитала написанное им письмо, и улыбка не сходила с ее лица. Искренний, романтичный, хотя умный и рассудительный… Ей не хватало его здесь в это трудное время. — Королева моего сердца, — прошептала она с грустной улыбкой и приложила письмо к губам, прикрывая глаза. Получить от него весточку она и не мечтала, и в сердце ее пробудилась нежность. Затем она встала с кровати и подошла к камину. Такие письма нельзя было хранить, как бы ни хотелось. Изабель нежно провела пальцами по его красивому мелкому почерку, и затем, собравшись с мыслями, бросила бумагу в огонь. Пламя тут же охватило письмо, и оно обратилось в пепел. Изабель еще долго смотрела на пламя, вспоминая свое прошлое. Она старалась напомнить себе, кто она такая. Утром все приближенные собрались во двое замка, чтобы встретить возвращающегося с Юга принца Питера. Изабель в сопровождении фрейлин тоже показалась из дверей. Все присутствующие поклонились ей. Королева подошла к невесте брата, так же ожидающей его возвращения, и ласково погладила ее по щеке. Девушка эта очень нравилась Изабель, и она была счастлива принять ее в свою семью. Рыцари, как будто на подбор, высокие и красивые, сошли с лошадей, однако Питера среди них не было. Изабель улыбалась, ожидая, когда же из подъехавшей кареты выйдет ее брат, вся злоба за неповиновение уже давно прошла. Ричард стоял позади нее, сомкнув руки за спиной, и хмуро глядел вдаль. — Что же он медлит? — спросила она нетерпеливо. Один из рыцарей подбежал к Ричарду и что-то шепнул ему на ухо, тот сделал было шаг к королеве, но в этот момент к карете поднесли носилки, и дверь ее открылась. Изабель испуганно замерла, еще не совсем понимая, что происходит. Она сделала несколько шагов вперед, чтобы видеть лучше, Пенни тут же последовала за ней. Два молодых человека, подхватив принца под мышки, уложили его на носилки, и хотели было поднять их, но не успели. — Что происходит? — Изабель кинулась к брату, лежавшему с закрытыми глазами. — Питер! — закричала она, упав перед ним на колени. Сердце ее пропустило удар, и дышать стало трудно. — Ваше Величество, в дороге Его Высочеству стало плохо… Она более не слышала, что ей говорили. Дрожащей рукой она прикоснулась к брату, и лицо ее поменялось. Он был холоден, словно мрамор. Красивое лицо Питера было бледным, почти серым. Она осмотрела его с ног до головы, грудь его не вздымалась: юноша не дышал. — Питер! — ее отчаянный возглас разразил воздух, словно раскат грома. — Открой глаза! Открой глаза! — умоляла она, чуть тормоша его, словно пытаясь разбудить, но он не реагировал. — Изабель, — руки Ричарда коснулись ее плеч, и она подняла на него отчаянный, немного безумный взгляд, он даже не решился попытаться ее поднять. Она плакала, глядя на мужчину с мольбой, словно он мог что-то с этим сделать, а Изабель, порой, и правда считала, что Лорду Канцлеру подвластно все в этом мире. — Что с ним, Ричард? — она уже знала ответ, но не могла поверить в страшную правду. — Что с моим братом? — сорванный шепот сорвался с губ. — Он умер, Изабель, — сконфуженно, но спокойно сказал Ричард. Она покачала головой отрицательно, а затем вновь опустила взгляд на Питера. Такого умиротворенного. Ледяного, как самая страшная северная зима. — Нет, — произнесла она сдавленно, проводя руками по его светлым волосам. Он всегда ластился к этому ее нежному прикосновению, даже если спал. Но сейчас брат не шевелился. Захлебываясь слезами, она припала к его груди. Изабель закричала, цепляясь за его одежду, и крик этот раздирал сердца всех присутствующих. — Открой глаза, открой глаза, — умоляла она, в безумстве гладя на его холодное лицо. — Умоляю тебя, братик, открой глаза! Вставай, Питер, я прошу тебя. Крик королевы вновь заполнил пространство, и она с ужасом оторвала руки от бездыханного брата, закрывая ими свое лицо. Изабель впилась в собственную кожу руками, будто стремясь сорвать ее с себя. — Они убили его! Убили моего мальчика. Почему они убили его? Она кричала, повторяя его имя, уткнувшись лбом в его грудь. Изабель даже не помнила, кто она, так велико было ее горе, и слезы все не кончались. Ричард дал знак охране, и они начали разгонять собравшихся вокруг людей. Чем меньше подданных видело королеву в таком состоянии, тем было лучше. Во дворе осталась лишь стража, склонившая голову, Ричард и Пенни. Изабель, потерявшая абсолютно все силы, лежала на земле рядом с братом и что-то сбивчиво шептала ему. Ричард и Пенни переглянулись, он выглядел мрачным и сосредоточенным, Пенни совсем растерянной. — Ее надо увести, — сказал он тихо.