Терновая корона

Солдат призывали со всей страны, и северяне покорно шли на войну, оставляя дома и хозяйства на матерей, жен, младших братьев и сыновей. Оружие, пушки, все проверялось и приводилось в полную боевую готовность. Большие средства из государственной казны были положены на это, и вскоре, все было готово. Верховный Главнокомандующий отчитался перед королевой и лордом Канцлером поздней ночью, когда в замке уже не бродило ни одна живой души. — Выступайте завтра на рассвете, — дала приказ королева. — Идите, милорд. Вам нужно выспаться. Генерал, поддавшись чувствам, поцеловал королеве руку, и, распрощавшись, вышел. Они с Ричардом остались вдвоем. С тех пор, как не стало Питера, Изабель была сама не своя. Она была абсолютно холодна, хотя очень собрана, более она не позволяла себе публично горевать. — Ты в порядке, Изабель? — он подошел к ней сзади и обнял за хрупкие плечи. Королева, до этого внимательно наблюдающая за тьмой за окном, вздрогнула, словно ее обожгло огнем. Она тут же развернулась к нему лицом и убрала его руки, взгляд ее был ледяным. — Да, — ответила она. — Я хочу спать, Ричард. Если у тебя нет более вопросов, я пойду. — У меня есть вопрос о нас, Изабель. Она охладела к нему очень резко. Ричард списывал это все на горе, и возможно так оно и было, ведь Изабель ни о чем кроме войны не могла думать. Много времени она проводила у карты, снова и снова передвигая фигурки с солдатиками, решая, как же меньшей кровью взять Юг. Она представляла, как лично казнит свою мать и старшего брата. За всю причиненную боль. За то, что погубили Юг. За то, что отняли у нее Питера. — Это подождет, — все так же холодно отозвалась она. — Доброй ночи, Лорд Канцлер. — Доброй ночи, Ваше Величество, — он вежливо поклонился, но взгляд его горел адским пламенем, которое Изабель заметила, но предпочла проигнорировать. На рассвете войска выстроились ровными строями перед замком, и королева вышла к ним, чтобы пожелать удачи. Сердце ее дрожало от волнения. Тысячи взглядов были прикованы к ней, и оттого по коже ее шли мурашки. — День этот станет великим! — громко и уверенно заговорила она, не поддаваясь волнению. — Столетиями Юг и Север были разделены, разорены вечным противостоянием, но исконно мы — одно целое! Солдаты слушали королеву молча, внимательно, и Изабель понимала — от ее слов зависит, поверят ли они в нее, как в королеву и как в правителя, принесут ли они победу. — Юг под правлением тирана грабил нас, проливал вашу кровь, кровь ваших соседей, друзей и лично мою! Они забрали моего брата, рыцаря, что был готов пасть за Север! Север больше не будет терпеть! Толпа одобряюще загалдела. — Вы — те, кто сможет положить этому конец! Вы — храбрые войны, которые помогут объединить два государства! — воодушевление нарастало все больше, и даже лошади вставали на дыбы, чувствуя эмоции людей вокруг. — Этого хотел король Эдвард, и этого хочу я, королева Изабель! Вы принесете мне Юг, и мой сын, принц Александр, унаследует трон Объединенного Королевства! Вместе мы сокрушим тирана Джеймса и накажем за совершенные им грехи! — толпа кричала, поднимая оружие вверх, всеобщее ликование заглушало любые звуки природы, но голос Изабель, казалось, все равно был сильнее, он отзывался трепетом в людских сердцах. — Бейтесь ради меня! Бейтесь ради светлого будущего своих потомков! Войска выступили по направлению к Югу, Изабель провожала их, стоя на балконе замка. Ровные строи солдат под торжественную музыку маршировали, двигаясь, словно единое целое. По коже Изабель шли мурашки. Она думала лишь о том, сколько этих верных, простых людей, погибнет из-за нее. Вцепившись побелевшими пальцами в перила, она плотно сжимала губы. Ричард смотрел за ней снизу. Он видел терзания королевы, но думал лишь о том, как она прекрасна. На утреннем солнце сверкали ее голубые глаза, тонкая шея казалась еще изящнее, скованная воротом черного платья, расшитого драгоценными камнями. Изабель по-прежнему носила траур, и потому волосы ее покрывала черная вуаль. Он все сделал, чтобы Север, наконец, проявив все свое могущество, мобилизовал все силы и взял то, что его по праву. Юг. Его мечта — объединить два королевства, была так близко. Но сердце его разрывалось от ее боли, и он бы рад всю ее забрать, но она не подпускала его к себе. Нет, не только Ричарда она не хотела видеть. Никого к себе не подпускала, в каждом видела опасность. Лишь дети, стоящие с Изабель на одном балконе, ее наследники, особенно златовласый мальчик, так похожий на Эдварда, были рядом с ней теперь всегда. — Вести с фронта хорошие, Ваше Величество, — говорилось в докладе лорда Мориса. — Наши войска успешно перешли границу и уверенно продвигаются к столице. Если все пойдет тем же ходом, к середине нового месяца мы осадим замок короля. — Как настроение армии? — Хорошее, милорд пишет, что воодушевление не покидает солдат. — Это хорошо, — Изабель взглянула в окно ненадолго, на Севере наступила осень, и листва уже стала медленно окрашиваться в золотой. — Главное до холодов успеть, иначе все сильно затянется. Она перевела взгляд на советников и обвела каждого коротким, но задумчивым взглядом. Война шла уже почти два месяца, и южане держались стойко. Как? Одному Богу было известно. — На Юге холода позднее приходят. Должны успеть прорваться. — Тоже верно, — согласилась королева. — Хорошо. Что в городе? — Все спокойно, Ваше Величество, — сообщил лорд Тросс. — Разбоев нет, урожай выдался хороший, слава богу. — Спокойно, значит, — королева кивнула, равнодушно глядя сквозь пространство. — Тогда почему цены на соль взлетели до небес? — она повысила голос, резко к нему повернувшись. — Или то, что жителям нечем будет сохранить урожай, собранный этой осенью — Вас не волнует? — Каюсь, Ваше Величество. Я только утром узнал, не хотел волновать Вас… Она хлопнула кулаком по столу, прерывая его, да с такой силой и яростью, что у лорда Гроусли, сидевшего по правую руку от нее и ведущего записи в блокноте, опрокинулась чернильница. — Вы для чего здесь сидите? — закричала она. — Для того чтобы петь мне в уши сладкие песни, которые, как Вы думаете, мне приятно слышать? — королева так разгневалась, что лорд Тросс втянул шею в плечи, чтобы казаться незаметнее. — Вы здесь — голос моих людей, и о том, что происходит, вы должны знать не когда это уже случилось, а заранее! И говорю я это каждому из вас, — тонкий пальчик ее прошелся вокруг стола. — И если впредь поймаю кого-то на лжи и утаивании, не посмотрю на свое к вам уважение, и мы распрощаемся! Она сделала глубокий вздох, успокаивая себя. Раздражение в груди, однако, не унималось. — Кому на этой войне тяжелее всех приходится — солдатам, которые кровь проливают или мирным, кто на себе поднимает хозяйство — еще большой вопрос. Не хватало нам еще бунта, — подытожила королева. — К концу недели вопрос с солью решите, лорд Тросс. — Да, Ваше Величество, — он склонил голову. — Прошу прощения. Она кивнула, примиряясь с ним, и за столом всем стало чуть спокойнее. — Если это все, на сегодня закончим. Никто противиться не стал, и советники, кланяясь, удалились. — Могу я остаться, Ваше Величество? — Да, Ричард, что такое? — впервые за долгое время она назвала его по имени, он удивленно вскинул брови, однако все же придвинул свой стул ближе к ней. — Как ты себя чувствуешь? Ты бледна сегодня. — Все хорошо, голова кружилась немного утром, но так бывает у меня, когда ветрено. Как ты поживаешь? — Соскучился по тебе. Она улыбнулась уголками губ и быстро пробежалась взглядом по комнате, хотя и знала, что тут кроме них никого нет. Изабель потянулась к нему и нежно взяла его за руку. Он прикоснулся к тыльной стороне ее ладони губами и задержался в этом поцелуе ненадолго. — Я тоже, — ответила она. — Но ты остался не по этому, — проницательно заметила она. — Верно, — он кивнул и выпрямился. — Тебе бы стоило быть с советниками помягче. Их власть хоть и слаба, но помни, если объединятся против тебя, беды не миновать. Сейчас этих дрязг нужно постараться избежать. — Хочешь сказать, то, что они утаивают от меня, что творится в государстве, я должна с рук спускать? — Если он не сообщил, значит, был уверен, что это не стоящая проблема. Не устрой ты скандал, решил бы ее тихо и мирно. А так, вероятно, затаил злобу. — И раз он мужчина, то он прав, а я — нет. Так? Он понял, что Изабель его слова восприняла в штыки, и между ними снова назревала ссора. Она, в свою очередь, понимала, что со всех сторон окружена мужчинами, которые не в силах ее контролировать. Именно поэтому многие из них втайне хотели свергнуть ее. Слабость. Это была простая мужская слабость. Такая роскошь в этом жестоком мире, но им она веками сходила с рук. А вот она не могла позволить себе даже малейшую слабость, ведь тогда враг непременно ударит. — Я просто пытаюсь тебя защитить, Изабель. Она резко поднялась на ноги, вынудив его подняться тоже. Сложив руки в замок, Изабель подняла на него гневный взгляд, однако поза ее и тон оставались спокойными и холодными. — Я — Север. И меня никому не нужно защищать. Ни от моих советников, ни от моего народа, ни от южан. Это понятно? Она, несомненно, была тем правителем, который должен был занять престол Объединенного Королевства. — Да, понятно, — ответил он. Она коротко кивнула, но затем вдруг сделала шаг к нему и вновь взяла его за руки, поднимая их к своему сердцу. — Но ты нужен мне, Ричард, — прошептала она прямо в его губы, чуть приподнявшись. — Как никто другой ты нужен мне. Ты мой главный советник и друг, который не будет врать мне ради своего блага. Я не хочу терять настоящего хода вещей, я хочу, чтобы ты был моим компасом в этой пустыне. Изабель ничего не почувствовала, когда он поцеловал ее, прижав к жесткой столешнице. Сама не понимая, почему, она позволила ему целовать себя и дальше, но внутри нее была абсолютная пустота. Вечером она навестила детей. Ее златовласые малыши уже лежали по кроватям, когда королева вошла в их покои, и она радостно повскакивали с мест. В детской поднялся небывалый шум. Изабель присела на корточки, давая им обнимать себя, и целовала их хорошенькие личики. — Ну, ну, ваши няни будут ругаться, — засмеялась она. — Будьте потише. — Мамочка, ты споешь нам на ночь? — попросила Джейн. — Пожалуйста. Она поцеловала ее в затылок и ласково улыбнулась, чувствуя, как по сердцу разливается тепло. Только с ними она чувствовала радость и спокойствие. Только благодаря им сердце ее еще не превратилось в камень. Изабель, хоть и очень устала, согласилась им спеть. Дети редко видели ее, и потому быстро угомонились и радостно улеглись все вместе на большой кровати Софии. Старшая сестра обнимала младших детей, а Изабель подоткнула им одеяло. — Я буду петь, а вы закрывайте глазки и засыпайте, — она погладила по голове Александра и, собравшись с мыслями, запела их любимую колыбельную. Она пела эту колыбельную Питеру, когда он был ребенком. Эдвард тоже любил слушать эту песню, когда они были молоды, так она развлекала его, когда король был не в духе. Сама Изабель ее узнала от своей няни, которая воспитала ее, потому что мать ей совсем не уделяла времени. Ее старая няня говорила, что когда Изабель вырастет, она обязательно будет помнить слова этой песни, и будет петь ее своим детям. И правда, Изабель без труда помнила слова и мелодию, голос ее был мелодичен, но тих. Она пела о добрых феях и сказочном лесе, о любви и сладком сне. Но думала лишь о том, что говорила ей когда-то давно старая няня: — Дети, Изабель, — главная радость и главная боль. Это ответ на все твои вопросы, потому что это дар божий. Ради детей своих ты и последний хлеб отдашь и жизнь свою. И сделаешь это добровольно и с радостью. Даже когда они будут разочаровывать, даже когда тебе будет казаться, что труд твой неблагодарен и не нужен. Всегда люби своих детей и защищай их.