***
Ни на одном из уроков Гарри и Рон не присутствовали. И если со вторым теперь девушка находилась в довольно сложных отношениях, то Поттер мог передать хотя бы через Джинни, что не пойдёт на занятия. Гермиона волновалась за обоих, хотя и пыталась заставить себя отнестись к прогулам мальчишек спокойнее. Это же было не в первый раз. Только раньше ты была с ними и знала, в какую передрягу попало ваше «Золотое Трио». В очередной раз она подумала о том, как в этом году всё изменилось. И в очередной раз не желала признавать, что так, как было раньше, больше не будет никогда. Её бывший лучший друг занимал слишком много места внутри, именно поэтому с его предательством стало так пусто. Теперь оставалось надеяться на то, что грусть от потери не сможет поглотить её целиком и в скором времени пройдёт. После обеда в одиночестве Гермиона даже не пошла переодеваться, решив, что прогуляться лишний час с Забини запросто сможет и в таком виде. Слизеринец дожидался её прямо у выхода из Большого зала, боясь потерять из виду. Сегодня Забини был настроен крайне решительно, поэтому нельзя было допустить, чтобы она снова убежала от него. Он хотел расставить все точки над «i». Пора было внести ясность в их непонятные отношения, чтобы неопределённость, дающая ему надежду, заимела уже хоть какой-то исход. Заметив копну каштановых волос, он смахнул с себя невидимые пылинки и поправил мантию. Стоило девушке приблизиться и скромно улыбнуться, как парень тут же протянул ей руку, уводя из коридоров, полных галдящих учеников. — С Поттером и Уизли что-то случилось? Иначе бы они попросту не оставили тебя одну на весь день, — как бы между делом поинтересовался Забини, коротко усмехнувшись. — Надеюсь, что ничего не случилось, — недовольно ответила Гермиона. Она не знала, как правильно отвечать на вопросы о друзьях, чтобы Блейз не узнал об их ссоре. Именно поэтому она решила резко сменить тему, спросив первое, что пришло в голову: — А вы с Малфоем уже помирились? Забини поморщился. — Да, — немного неуверенно произносит он. — Мы говорили вчера о том, что произошло. Он извинился, сказал, что не хотел, чтобы так вышло. — Ну, это же хорошо. Что тогда не так? — Он должен расстаться с Карей. Такое заявление удивило Гермиону, заставив остановиться посреди школьного двора и бросить вопросительный взгляд на однокурсника. — Не говори, что ты ревнуешь, — она закатила глаза, продолжая медленно двигаться по направлению к Чёрному Озеру. — Она слишком сильно на него влияет. И влияет явно не положительно. С ней он ведёт себя иначе, — проигнорировав насмешливый тон Грейнджер, пояснил слизеринец. — Он просто влюблён, Блейз. — Я тебя умоляю. Раньше он хотя бы не бил меня по лицу, какие бы разногласия не возникали между нами, — отмахнулся он. — Он просто рассудок теряет в её присутствии и пляшет под её дудку, а пресмыкаться Малфой не стал бы ни перед кем и ни при каких обстоятельствах. Поэтому я и не понимаю, что происходит, но уверен, что дело в этой стервозной суке. Грейнджер широко распахнула глаза. Почему он так отзывался об этой девушке? Даже Гермиона решила, что та не самая дурная особа Хогвартса, и не имела больше ничего против неё. А после того, как Карей помогла ей, она даже посчитала её доброй, ну или хотя бы не бесчувственной уж точно. — Каким образом она может быть связана со странным поведением Малфоя, которое ты, может быть, вовсе выдумал? Делинда весьма милая девушка… — Милая девушка?! Мерлин, о ком ты сейчас вообще говоришь? Я знаю Малфоя уже сотню лет, поэтому явно вижу, что с ним происходит, — Блейз, уверенный в своей правоте, начал злиться. Гриффиндорка вздохнула, понимая, что диалог в итоге зайдёт в тупик. Они не смогли бы переубедить друг друга. Да она никогда и не любила обсуждать чью-то личную жизнь, именно поэтому первая предложила закрыть тему. Дождь закончился ещё пару часов назад, и на смену ему пришла достаточно спокойная и относительно тёплая для ноября погода. Периодически из-за туч даже проглядывало солнце, что просто не могло не манить на свежий воздух. Во дворе Хогвартса, да и просто в его окрестностях было многолюдно. Первые и вторые курсы затеяли какую-то игру и теперь догоняли друг друга, весело хохоча. Команда Сборной Пуффендуя по квиддичу только что толпой выдвинулась на тренировку. Царила идиллия, ведь сейчас всё было так, как и должно быть. Глядя на эту картину было сложно даже предположить в теории о надвигающейся новой Магической войне. — На Рождество планируешь поехать домой? — спросил Блейз, усаживаясь на большой камень возле какого-то дерева, склонившего свои ветви к Чёрному Озеру. — По-моему, ещё рано думать об этом. До праздников ещё больше месяца. Гермиона присела рядом, последовав примеру Забини. Он улыбался, опустив взгляд на спокойную водную гладь. — И вообще неизвестно, сколько всего ещё может произойти до Рождества. В её голосе он отчётливо улавил явную грусть и даже некую обречённость. Стоило взглянуть на девушку, и Блейз убедился в том, что не зря нашёл её странной ещё утром. Гермиона была сама не своя. Что-то тревожило её. — Просто расскажи, что с тобой происходит, — попросил Блейз, зная наверняка, что та сразу же поймёт, что он имел ввиду. Добавив ещё одну фразу, он осторожно взял её ледяные ладони в свои: — Ты можешь доверять мне. — Блейз, — тёмные брови немного нахмурились, когда девушка осторожно убрала руки и спрятала их в карманах мантии. — Давай просто не будем об этом. В голосе, в глазах, во всём её поведении была мольба. Она не хотела, чтобы он продолжал, ведь с каждым разом говорить о том, что произошло становилось всё тяжелее. — Но я хочу знать… — Это неважно. — Нет, для меня это имеет огромное значение! — он собирался сдаваться. Блейз почувствовал раздражение, не понимая, почему Гермиона так резко закрылась, выстраивая вокруг себя стены из непонятных тайн и недомолвок. — Я по-человечески попросила тебя. Я сказала, что не хочу говорить об этом. Внутри, где-то возле горла заворочалось странное чувство, управляемое агрессией. Для Гермионы всегда были важны личные границы, и то, что кто-то бесцеремонно пытался проникнуть за их пределы и разворотить там всё к чертям своим вмешательством, вызывало только большее желание огородиться и спрятаться, ударив перед этим посягателя побольнее. — Я просто хочу помочь. Неужели тебе так сложно… — Забини предпринял жалкую попытку заключить её в объятиях, чтобы успокоить, но как только приблизился к ней, Гермиона резко подорвалась, вскочив на ноги. — Блейз, просто оставь меня в покое! Если ты не прекратишь копаться там, где я запрещаю это делать, я просто развернусь и уйду. Гермиона понимала, что вела себя крайне грубо, но это было оправдано. Блейзу следовало бы следить за собой и научиться вовремя затыкаться хотя бы тогда, когда об этом просили. — Да, чёрт возьми, почему… — Если я захочу поговорить об этом, я поделюсь, а пока просто давай оставим эту тему в покое, — голос стал чуть мягче, но это не сделало его менее дрожащим. — Я не хочу поссориться ещё и с тобой. Слизеринец непонимающе взглянул на Гермиону. Она впервые за всё время их общения вела себя с ним так резко. Да, они долгое время на дух друг друга не переносили, но за те два месяца, что они дружили подобного не случалось. Значит, действительно, произошло что-то, что сильно её ранило. В другом случае, она бы просто не была такой озлобленной. — Ладно, — он встал рядом и потер переносицу. — Ладно, прости, не нужно было так давить на тебя. Я хотел сказать, что, в любом случае, моё плечо всегда рядом. — Ни на секунду не сомневаюсь в этом. — На самом деле, я хотел поговорить. Думаю, ты догадываешься, о чём именно. Гермиона кивнула. Этот разговор произошёл бы рано или поздно. В прошлый раз она просто сбежала, но делать это каждый раз было бы просто глупо и эгоистично. — Я знаю, что дал тебе всего пару дней на раздумья, но больше ждать я не могу и не собираюсь. Если у тебя ко мне что-то есть, ты давно нашла ответ на моё предложение, — спокойным голосом начал Блейз. На лице не было ничего, что выдавало бы его бешеное волнение, ладони были сжаты в кулаки и спрятаны в карманы брюк. Все ли слизеринцы умели так искусно контролировать свои эмоции и в нужный момент становиться воплощением хладнокровия? — Я просто хочу понять, возможны ли между нами какие-то отношения помимо дружеских. И, Гермиона, я прошу тебя быть честной. Если ты ответишь «нет» — я пойму. Только не ври из жалости или ещё по каким бы то ни было причинам. Эти тёмные глаза, смотрящие на неё с особой нежностью и надеждой, заставили сжаться все внутренние органы. Начало тошнить от одной только мысли, что сейчас её язык был готов соврать, сделать больно человеку, который доверял ей. — Только не молчи, пожалуйста, — Блейз сделал в воздухе какой-то неопределённый жест рукой, продолжая с замиранием сердца ждать вердикта. Гермиона переминалась с ноги на ногу, прикусывая до крови щёку со внутренней стороны и тут же ощущая металлический привкус. Она ведь даже не задумывалась, чтобы подарить этому парню хотя бы один шанс, а он ведь смог бы попытаться сделать её счастливой. Будь честной с ним, Гермиона. Скажи правду. Она разобьёт ему сердце, если откажет. Разобьёт, если согласится быть с ним, при этом обманывая и пользуясь его доверием. Именно поэтому девушка так отчаянно зацепилась за мысль, которая пробежала в её голове парой мгновений раннее. Вдруг у неё получится влюбиться. Она не станет врать, не станет выискивать какую-либо информацию. Её принципы оказались сильнее, в чём она уже сомневалась последние дни, готовясь к их предательству, оправдывая благими намерениями. — Пока я не могу сказать что-то о своих к тебе чувствах, просто потому, что никогда не думала о тебе в таком плане, — пытаясь проглотить тяжёлый ком, что стоял в горле уже какое-то время и, казалось, даже мешал нормально дышать, Гермиона осторожно подняла на парня взгляд. — Но я готова дать нам шанс. На лице Забини тут же появилась широкая белоснежная улыбка. Напряжение, что хмурой тучей висело над ними, вмиг испарилось. Слизеринец, готовый сиять и смеяться от счастья, подхватил девушку на руки и закружил. От неожиданности Гермиона взвизгнула, умоляя отпустить её на землю. — Я никогда тебя не отпущу, — он поцеловал её в макушку, после чего крепко прижал к себе, вдыхая запах волнистых каштановых волос. Наблюдая за чуть ли не детским восторгом Забини, гриффиндорка отметила, что сама начала улыбаться. Быть нужной — самое прекрасное ощущение. И то, что происходило сейчас, начинало казаться правильным, хотя было неизвестно, в чему всё это приведет их обоих.***
После случая с гриффиндорской грязнокровкой в библиотеке Делинда, наконец, всерьёз решила взяться за задание, без которого просто не имела правда возвращаться домой. Лёгкий флирт с приёмным сыном одного из приближённых Тёмного Лорда не мог продолжаться вечно. Он попросту не привел бы ни к чему существенному. Именно поэтому помимо него нужно было начинать действовать, начинать постепенно промывать мозги этому глупому мальчишке. На самом деле, Карей не понимала, почему для Лорда так важно сделать из этого жалкого неудачника одного из своих ручных убийц. Неужели на его место нельзя было выбрать кого-то другого? Вероятно, таким образом он собирался наказать его приёмных родителей за то, что столько лет ему лгали. Малфои ведь действительно никогда не вызывали никаких подозрений в своей преданности ему, Лорду. Конечно, правильнее было бы сказать, помешательству Люциуса, которое с большим трудом, но всё же терпела Нарцисса. И если последняя действительно мирилась с фанатизмом мужа, то ступить сыну на эту дорожку безумия не позволила бы никогда. Но теперь она была бессильна. Выбор, что предоставил им Волдеморт, был ужасен независимо от того, с какой стороны смотреть. Нарцисса знала, что её ребёнок просто не сможет хладнокровно отнимать жизни невинных людей. Пусть в нём с детства воспитывали жестокость, но он всё равно был не таким, как его отец. За каждое проявление слабости он однозначно будет наказан круциатусом, как минимум, а терпеть это страшное заклятие каждый раз не способен никто. Драко просто сойдёт с ума либо от боли, либо от ужасов, которые ему придётся лицезреть или устраивать самому. Думать о том, что ждало её сына, было невыносимо. Каждую ночь женщина проводила в слезах, прося помощи у Мерлина. Каждое утро она считала дни, что ему оставалось прожить без клейма убийцы и без расколотой на части души. Нарцисса так хотела сорваться и отправиться в школу, чтобы увидеть его, обнять, расцеловать всё его лицо, забрать подальше из Хогвартса и спрятать от всего зла, но понимала, что ему это не нужно. Он не простил её и вряд ли сможет сделать это когда-либо. Она невероятно хотела заслужить его прощение, но ещё больше она хотела просто защитить его. Если бы только это было в её силах… Сейчас Драко находился за много километров от матери, стараясь не вспоминать о людях, которых раньше называл своими родителями. Сказать, что он не тосковал по прошлому, значило бы соврать. Почти каждую ночь ему, так или иначе, снилось что-то, связанное с ним. Какие-то моменты из детства: наставления отца, тёплые руки матери, совместно проведённые праздники, их гордость за своего ребёнка. Помимо снов были и мысли, которые нередко в течение всего дня занимали место в голове юноши, которые он учился отгонять сразу же по мере возникновения. И с каждым разом действительно получалось всё лучше.***
Драко дремал на диване в пустой гостиной Слизерина. Все куда-то разбрелись сразу после занятий, и только несколько человек вернулись в подземелья и разошлись по своим комнатам. Камин не разжигали со вчерашнего вечера, из-за чего в помещении было холодно. Малфой не успел об этом позаботиться, отключившись сразу после того, как тело коснулось чего-то мягкого. Сегодня ночью он постоянно просыпался от одного и того же сна, который повторялся снова и снова. Ему вновь снился Малфой-мэнор, но больше не такой родной и уютный, как в предыдущих снах о семье. Тяжёлые двери особняка со скрипом впустили Драко внутрь. Стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь тиканьем огромных настенных часов. Осматриваясь вокруг, юноша не заметил ничего странного, за исключением одного. Здесь пахло смертью. Холодные тёмные стены коридоров не позволяли стоять на месте, создавая огромное давление. Малфой двинулся в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, в его комнату, когда на весь особняк разлетелся отчаянный женский крик. Крик, полный такой дикой боли, что разрывалось сердце. Драко быстро развернулся и кинулся в сторону гостиной. — Пожалуйста, не надо, — он замирает перед дверью, понимая, что ему знаком этот голос. Ответа не последовало. Только новый надрывный, даже не похожий на человеческий, крик. Сердце Драко пропустило удар, а ноги будто вросли в пол. Он не мог пошевелиться, скованный ужасом. — Прошу вас… — снова мольба. Собрав все свои силы, Малфой толкнул дверь, влетая в помещение. На полу лежала измученная темноволосая девушка. Волосы были спутаны, щеки блестели от слёз, а руки в царапинах, нанесённых собственными ногтями. Её пытали «Круциатусом». И судя по всему, уже очень долгое время. Над телом этой несчастной молодой девушки стояла его тётка, Беллатриса Лестрейндж. Она бросила короткий полный безумства взгляд на вошедшего племянника и расхохоталась. Драко крепко зажмурил глаза и издал стон, когда чьи-то руки обхватили его плечи и встряхнули, пытаясь разбудить. — Ну хватит уже спать, — промурлыкал голос обладателя тех самых рук. — Дел? — сонно спросил Малфой, но имя девушки разбилось о её же губы, когда она требовательно впилась в них поцелуем, начиная вырисовывать пальцами на животе слизеринца различные узоры. Малфой осторожно отстранил от себя однокурсницу, вопросительно заглянув ей в глаза. — Я не видела тебя со вчерашнего дня. — Твои проблемы, что ты не явилась сегодня на уроки, — нахмурился Драко, принимая сидячее положение. Он почувствовал себя немного комфортнее, оказавшись на одном уровне с девушкой, а не находясь под ней. — И кстати, почему? Карей театрально закатила глаза, обвив руками шею своего парня. — Какая разница, если я ужасно по тебе соскучилась? Делинда наклонилась к самому его уху, изящно изогнувшись в спине. Одна рука продолжала держать слизеринца за шею, когда другая уже двигалась по направлению ниже от живота. — Где ты вчера был? — шёпотом произнесла она, обжигая кожу своим дыханием. — Я прождала тебя весь вечер. Тонкие наманикюренные пальцы ловко расстегнули пару пуговиц его белой рубашки и тут же скользнули под одежду. Её холодные руки создавали особый контраст с его горячим телом. За всё время их отношений у них никогда не было ничего, выходящего за рамки обычных поцелуев и объятий. Просто потому, что она не позволяла ему, но теперь сама изо всех сил пыталась соблазнить его. Перехватив запястья, он остановил её. — Что ты делаешь? — нахмурился Драко. — Я люблю тебя, — проведя языком по пересохшим губам, выдала девушка и снова потянулась к его телу. Вырвав свои руки из его некрепкой хватки, она забралась к нему на колени и решила полностью избавиться от ненужной рубашки. — Дел, — на выдохе произнес Малфой, когда она принялась елозить на его коленях. — Ты понимаешь, что в любой момент сюда могут войти? — Какое нам до этого дело? Ты ведь хочешь меня, я знаю. Уже очень давно, — проговаривая это, она влажно целовала его губы. На мгновение разум затуманился, в голову ударили гормоны, пробуждая дикое желание. Перед ним находилась самая красивая девушка, каких он когда-либо видел, и она уже сама была готова отдаться ему прямо здесь и сейчас, но какой-то тревожный звоночек внутри останавливал Драко. — Сейчас не самый подходящий момент, — разрывая поцелуй и прилагая нечеловеческие усилия, чтобы остановить всё это, сказал Малфой. Так хотелось отдаться чувствам и эмоциям, хочется забыться и раствориться в этой чудесной девушке. Хотелось, чтобы стало легче хоть на какое-то время. Но внутри всё кричало о недопустимости подобного. — Что, прости? — ошарашенно вопросила Карей. — Посмотри на меня сейчас же и объясни, в чём дело. Слизеринец поднялся с дивана, повернувшись к брюнетке спиной и быстро застегнув все пуговицы рубашки обратно. Если он снова бросил бы на неё даже короткий взгляд, то не смог бы устоять. — Встретимся позже, — прикрыв глаза, он быстро чмокнул её в щёку и, схватив мантию, быстрым шагом направился к выходу из гостиной. — Как ты это объяснишь, Драко Малфой?! Не ты ли, как дрессированная собака, бегал за мной всё это время? Какого же чёрта ты сбегаешь, когда всё, наконец, началось?! Её слова врезались в закрытый портретный проход, который только что скрыл за собой Драко. Грёбаный Малфой. Ещё немного, и он был бы полностью под её контролем. Стало бы в разы проще внушить ему убеждения Пожирателей, и он бы по своему желанию — а не из-за отсутствия выбора — стал одним из них. Ей было жаль. Ей было действительно жаль. Такой способный волшебник мог бы запросто стать одним из лучших Пожирателей Смерти, что помогал бы Тёмному Лорду вершить правосудие. Но он был жалким трусом, что предал своё имя, свою семью. Глупым бесполезным мальчишкой. Проще было бы сразу убить его. Это бы также послужило наказанием его родителям, но Волдеморт был тем еще извращенцем. Мерлин, из-за упрямства этого несчастного грязнокровки нелегко приходилось и ей. Почему Лорд не дал ей другое задание? Она была уверена, что уже давно справилась бы с ним и вернулась домой, вступив в ряды людей, которыми восхищалась. В момент её размышлений портрет отъехал в сторону, впустив в комнату несколько человек, среди которых был Теодор Нотт. Заметив в гостиной девушку, его губы расползлись в довольной ухмылке. — Привет, — он подсел рядом, закинув руку на спинку дивана позади неё. — Я думал, ты с Малфоем. Она бросает на него убийственный взгляд, пытаясь испепелить. — Я не понимаю, — Тео наклонился к её уху, чтобы наверняка никто не услышал. — Ты же собиралась серьёзнее отнестись к этому. — Я пытаюсь, — сквозь зубы процедила Карей, демонстративно сложив руки на груди. — Времени остаётся не так много, ты помнишь? — он дождался, пока она кивнет. — Тогда делай уже хоть что-то. Нотт снова многозначительно ухмыльнулся, после чего поднялся в свою комнату, оставляя разозлённую на все обстоятельства девушку одну. Ещё в сентябре родители обеих семей прислали своим детям письма, в которых сообщили, что договорились между собой об их помолвке. Нотты своим влиянием смогли бы помочь сгладить достаточно неровные отношения семьи Карей с Лордом, а семья девушки смогла бы помочь покрыть своим богатством долги Ноттов. Именно поэтому брак Теодора и Делинды стал бы выгодным для обеих сторон. Но даже для этого одним из важнейших условий было выполнение задания девушкой. Очистить репутацию своей семьи — вот что по-прежнему стояло на первом месте. Сестра миссис Карей всегда пользовалась доверием Волдеморта. Она делала всё, чтобы быть одной из тех, кого первого посвящают во все планы, кому рассказывают обо всех деталях в мельчайших подробностях. И у неё, действительно, вышло занять место за одним столом рядом с Лордом. А потом она предала его, переметнувшись на другую сторону. Тогда она была найдена остальными приспешниками Волдеморта, после чего ей пришлось с позором принять свою смерть на глазах у всех. Авторитет её семьи был тут же подорван, но милостивый господин подарил ещё один шанс, отработать который должна была единственная дочь Карей.***
— Малфой, — догоняя бесцельно бродившего по коридорам однокурсника, позвал Забини и подстроился под его неспешный шаг. Драко бросил на него быстрый задумчивый взгляд. Уже несколько часов подряд он исследовал Хогвартс, думая только о Делинде и непонятном предчувствии на её счёт. — У меня просто шикарная новость! — Блейз вскинул обе ладони и широко улыбнулся, идя уже спиной вперёд. О вчерашней ссоре оба будто бы забыли. — Какая же? — усмехнулся Драко. Тяжёлые мысли уступили место искреннему любопытству. Юноша давно не видел своего друга таким счастливым, но, признаться честно, прямо сейчас у него имелась догадка, которая смогла бы объяснить этот щенячий восторг. — Она согласилась, — коротко объявил Забини. Речь шла о Грейнджер — идиоту понятно. Забини влюбился в неё, как ребёнок, и было бы глупо размышлять над тем, кто или что смогло бы осчастливить его так же сильно. Блейз буквально сиял, и Малфой, как его лучший друг, должен был просто за него порадоваться. Именно поэтому он проигнорировал ощущение неприятного укола, натянув на лицо улыбку. — Мои поздравления. — Неужели даже не спросишь о подробностях? Драко только поморщился, засовывая руки в карманы брюк. — О, избавь меня от сопливой части. Блейз издал короткий смешок, снова вспомнив, как же ему было хорошо, когда Гермиона находилась в его объятиях, когда улыбалась из-за него. Момент, где она говорила о том, что не чувствует к нему того же, что он и он к ней, он предпочёл забыть. Во всяком случае, он был уверен, что это только пока. Главное — она дала ему шанс, а значит, что он сделает всё возможное и невозможное, чтобы влюбить её в себя. — Ну, а по какому поводу ты озабочен на этот раз? — спросил Забини. Находись рядом кто-то другой, он бы и не заметил этой отрешенности, которую так мастерски прятал Малфой. — «Тролль» по Трансфигурации. Весёлое настроение слизеринца заметно упало, перейдя в серьёзность и беспокойство. Ёрничество Драко уже не так сильно раздражало. За все годы их дружбы Блейз вполне привык, хотя иногда и хотелось отвесить хорошую оплеуху за то, что каждый раз, перед тем как дать нормальный и внятный ответ, Малфой включал своё грёбаное остроумие. Забини резко остановился, опираясь спиной о каменную стену, сложил руки перед собой и приподнял одну бровь, испытующе смотря на сокурсника. Колючий взгляд упрёка, брошенный в спину, заставил того последовать примеру Блейза и остановиться. — Всё в порядке, — Драко закатил глаза, но позволил себе усмешку. — Не смотри на меня так, а то даже коленки дрожать начинают. — Ты хоть раз в жизни можешь нормально объяснить всё с первого раза, а не ждать, пока я вытащу из тебя каждое слово? Или ты действительно считаешь меня слепым идиотом? Драко оглянулся по сторонам и обречённо вздохнул, кивнув головой в сторону, говоря тем самым, что если он хотел от него что-то услышать, то явно не посреди коридора. Возвратившись в подземелья Слизерина, Малфой почувствовал ни с чем не сравнимое облегчение, когда понял, что Карей здесь не было. Пользуясь моментом, они с Блейзом поднялись в комнату, где Драко тут же устало обрушил свое тело на кровать. — Дело в ней, в Дел, — начал он, заставив Забини напрячься. — Всё как-то… Странно. Особенно в последнее время. — Ого, неужели до тебя начало доходить, что она просто пудрит тебе мозги и заставляет делать то, что нужно ей? — язвительно вставил Забини, не предоставляя возможности Малфою закончить свою мысль. — Мерлин, прекрати уже городить этот бред. Я прекрасно вижу, что вы друг друга на дух не переносите, но это не даёт тебе никакого права высказываться о ней подобным образом, — прорычал Драко, садясь на край кровати и нацепив на лицо маску серьезности. — О, а ей значит можно? Или ты по своей инициативе вмазал мне? — Я извинился, чёрт возьми, и сказал, что понятия не имею, что это было! — внутри закипало раздражение. Но больше не на обвинения его девушки, а именно на тот факт, что он, действительно, просто не помнил некоторые моменты и не понимал, что им двигало в той или иной ситуации. Драко ужасно злился, что иногда был не в силах даже думать и трезво оценивать события, пока в голове стоял странный туман. Большинство этих самых моментов — если не все — происходили именно в присутствии Карей, но это еще ничего не доказывало. Может, ты просто медленно сходишь с ума? — Хорошо, — сделав в воздухе неопределённый жест рукой, Блейз поднял глаза к потолку. — Тогда расскажи мне про это «странно» в ваших отношениях. — Она хотела трахнуть меня. Сегодня, в общей гостиной, — в ответ на удивлённо вскинутые брови друга, Драко продолжил: — С учётом, что до этого не подпускала меня к себе в этом плане. Скажешь: «А что странного? Может, она просто, наконец, решила, что пора». И я соглашусь, может быть это так, но как только она начала, что-то меня остановило. Понимаешь, предчувствие, что всё не по-настоящему. Да и в её взгляде, в самих действиях я всё чаще стал замечать что-то… Не знаю, как объяснить. На пару секунд он замолчал, ещё раз взвешивая все факты и пытаясь найти причину своего недоверия девушке, с которой провел уже достаточно времени. — Просто скажи мне, что такого особенного ты в ней нашёл? — потирая переносицу, вопросил Блейз. Брови Драко от удивления поползли вверх. — Что такого особенного в ней нашёл весь шестой курс, когда она вошла в кабинет первый раз? Да там каждый слюной изошёлся, глядя на неё. Уверен, что каждый хотел оказаться бы на моём месте рядом с ней. — Не спорю, что в первый день она показалось всем какой-то нереальной, но, чёрт возьми, она вовсе не такая прекрасная и удивительная, как ты думаешь, — вспоминая всё это, Забини действительно поймал себя на мысли, что сперва тоже был очарован этой новенькой, видел эти хищные взгляды однокурсников в её сторону. Но он так же заметил, что это помутнение рассудка закончилось так же быстро, как и началось. Она перестала быть интересной кому-либо. Кроме Драко. — Слушай… — Нет, Малфой, это ты слушай. Ты ведь сам понимаешь, что что-то не так. Я не знаю, что ей от тебя нужно, но тебе надо порвать с ней. — Хватит выставлять её каким-то чудовищем! Она самая обычная ведьма, которая просто-напросто влюблена, а ты, похоже просто ревнуешь. Ну или завидуешь, я понятия не имею! — в который раз он повысил голос, но в этот раз больше из-за непонятного чувства долга его с Делиндой отношениям. Он уже не был уверен в том, о чем говорил. — Завидую? Ревную? — усмехнулся Забини, смотря на Драко исподлобья, после чего едва заметно покачал головой. — Ты конченый, Малфой, если действительно так считаешь. Я просто переживаю за тебя, потому что моё грёбаное чутье буквально орёт о том, что эта девчонка опасна. У меня нет доказательств, но неужели тебе не кажется подозрительным, что сначала ты узнаешь о своём происхождении; ссоришься со всей своей семьёй; сбегаешь в Хогвартс; игнорируешь родителей; мать предупреждает тебя об опасности; а потом в школе появляется она и сразу набивается тебе в девушки и заявляет, что она твоя невеста; ты легко поддаёшься этому, начинаешь вести себя слишком странно, когда находишься с ней, становишься совершенно другим человеком; ты не контролируешь действия, смутно помнишь самого себя в определённые моменты. Твой отец резко забывает о тебе, все угрозы заканчиваются. Вдруг она как-то связана с событиями, произошедшими раннее? Драко открыл рот, собираясь возразить, но размышления Блейза заставили задуматься. Что если она как-то связана со всем дерьмом, что с ним происходило? Он не обращал на это абсолютно никакого внимания, считал, что всё идёт нормально, и в их отношениях нет ничего непонятного, и уж тем более нет и намёка на то, что меняло бы его как человека. Он не думал, будто выполняет чьи-то прихоти или повинуется по первой указке. Только теперь, действительно вдумываясь во все перечисленные его другом факты и собственные мысли, он задумался. Когда он впервые начал думать, будто что-то не так? Наверное… Вчера вечером? Он анализировал весь вчерашний день, когда его прервала взявшаяся буквально из ниоткуда зарёванная Грейнджер. И после того времени, что он провёл с ней, разбираясь в том, что произошло с этой девчонкой, высказываясь на этот счёт, а потом просто сидя и никак не реагируя на её резкий порыв сопливых нежностей, — ладно, он понимал, что ей просто нужна была поддержка. А он оказался рядом — он вернулся в замок с тяжёлой головой, в размышлениях о своём далеко нетипичном поведении, своей девушке и… Грейнджер. Он запомнил, но не заострил внимание, что в голове что-то щёлкнуло, стоило гриффиндорке отчаянно броситься к нему в объятия. После этого всё и началось, но не говорить же Забини об этом? Не теперь, когда Грейнджер официально стала его девушкой. Пусть ничего сверхъестественного не произошло, однако Блейз мог неправильно отнестись ко всей этой ситуации. Да и вряд ли бы Гермиона хотела, чтобы о вчерашнем хоть кто-то знал. — Ну, и что ты молчишь? — с вызовом спросил Забини. — Ты хотя бы догадался написать родителям и спросить их об этой псевдопомолвке? — Ты прекрасно знаешь, что я не собираюсь контактировать с ними. — А ты знаешь, что рано или поздно это придётся сделать. Слушай, как бы там ни было, они тебя воспитали, а значит уже являются не чужими для тебя людьми. Каждой произнесенной фразой Блейз раздражал Малфоя всё больше и больше. Вещи, о которых он говорил, возможно, имели смысл. Только жилось гораздо проще, не забивая всем этим голову. Всё это время он внушал себе, что у него теперь нет никаких родных, нет близких людей, но есть компенсация в виде роскошной девушки. Он пытался не думать о каких-то там Пожирателях и Волдемортах. Именно поэтому сейчас его так злил разговор с Блейзом. — Они наверняка жалеют обо всём этом, Малфой. Драко усмехнулся. — Может быть только Нарцисса. Немного. — Она пыталась с тобой связаться? — Какая разница? — он вспомнил те письма, что сжигал ещё непрочитанными, после чего они, разумеется, прекратились. Были дни, когда он представлял себе разговор с матерью, и сердце неприятно покалывало от предположения, что женщина, действительно, страдала. Пару раз он даже задумывался дать ей шанс. Но лишь только задумывался, потому что пока был попросту не готов. Может когда-нибудь придёт время, и он решится увидеться с ней. — Значит, пыталась. Малфой, если бы ей было плевать на твою судьбу… — Когда ты вдруг встал на их сторону?! — Я ни на чьей стороне, чёрт бы тебя побрал! Я стараюсь объективно смотреть на всю ситуацию. Они оступились, были не правы, скрывая от тебя правду. А ты слишком зациклился на этом, даже не дал возможности объясниться, — на самом деле Блейз и сам не заметил, как в его голове появились подобные мысли. Раньше он относился к ним точно так же, как и сам Малфой, только осуждая и обвиняя. — Прекрати лечить меня, Забини. Я сам разберусь, когда и кому мне давать шансы, — бесцветным голосом, слишком спокойно пояснил Драко. — Тебе не понять ничего из этого. Так что не берись судить, что я делаю правильно, а что нет. Забини приподнял брови. — Что ж, — он кашлянул, прочищая горло. — Значит от меня нет никакого толку, если я никак не могу достучаться до тебя или как-то помочь. Делай, что хочешь. Он направился к выходу из комнаты, явно задетый словами друга. Драко же ударил себя по лбу, мысленно проклиная за то, что снова вел себя, как полный мудак по отношению к — возможно единственному — человеку, которого в действительности волновала его судьба. — Мерлин, извини, Забини, — на выдохе устало изрек Малфой, чем заставил Блейза остановиться. — Просто всё это уже так достало. Я не имел ввиду, что ты бесполезен. Блейз устало вздохнул, пожав плечами. Он прекрасно знал и понимал, что Малфою тяжело. Именно поэтому и пытался помочь что-то исправить. Если он так и будет игнорировать родителей и всё, что происходит вокруг, ничего не изменится. Он просто продолжит ненавидеть их и себя, и неизвестно во что превратит его эта ненависть. — Так бесит, что ты прав, Забини, — после затянувшегося молчания произнес Малфой. — Но прошло слишком мало времени, и я не готов даже просто на то, чтобы увидеться с ними. Вместо ответа на плечо тяжело опустилась рука Блейза. Слова были не нужны. Такого простого жеста сейчас было вполне достаточно для того, чтобы понять — он не был один. Губы Драко тронула едва заметная полуулыбка. — Что у нас по планам на сегодняшний день? Осточертело сидеть и переваривать всё это дерьмо. До ужаса хочу сменить вид деятельности. — Тренировка по квиддичу, сразу после Пуффендуя. На следующей неделе в пятницу у нас игра с Когтевраном. Новость о квиддиче, как обычно, приподняла настроение. Тут же появился смысл ждать сегодняшний вечер. Тренировка — это то, что было нужно ему прямо сейчас.***
Прошло уже почти две недели, как они с Роном не говорили. Уизли считал себя абсолютно правым и не жалел ни об одном из слов, что наговорил в порыве злости и обиды в тот вечер. И если сначала он просто начал игнорировать факт существования бывшей подруги, то после того, как узнал, что та согласилась на отношения с одним из этих гадких змеев, стал бросать взгляды полного презрения, не забывая добавлять к ним едкие замечания в любой удобный момент. Гермиона пыталась сдерживать себя каждый раз в подобной ситуации, чтобы не превратить Рона в таракана. Так хотелось высказать этому кретину всё, что она о нём думала. Останавливало лишь осознание, что это будет пустой тратой времени и нервов. Он всё равно ничего не понял бы и продолжил упираться. Если первые пару дней её задевало такое поведение однокурсника, то потом стало только жутко злить, и, честно говоря, теперь она не знала насколько хватило бы её терпения, прежде чем внутренний вулкан извергся. Из-за их ссоры заметно пострадали и отношения с Гарри и Джинни. Оба метались между двух противостоящих сторон, не имея возможности встать на какую-то одну, или же исправить ситуацию и помирить друзей. Грейнджер стала очень мало общаться с Поттером и сестрой Рональда из-за постоянно напряжённой обстановки. Стало невыносимо тяжело строить нормальные диалоги, не задевая тему Уизли, да и видеть взгляды полные жалости не приносило никакого удовольствия. К тому же, у Гарри и Рона начались частые тренировки по квиддичу, и Джинни вдруг тоже решила стать членом гриффиндорской Сборной. Вынужденное одиночество не прибавляло настроения, а чтение книг перестало хватать, чтобы заполнять образовавшуюся пустоту. Именно поэтому Гермиона стала проводить почти всё своё время с Блейзом. И это было нормальным — посвящать своей второй половинке большую часть дня. Каждый раз думая об этом, внутренний голос только усмехался. Да, ей несомненно было хорошо рядом с Забини, она могла поделиться с ним многим, поговорить почти обо всём, что придёт в голову, шутить и смеяться, но… Но у неё не было того самого трепетания, когда она находилась с ним; по её телу не проходили разряды, стоило ему к ней прикоснуться; ноги не подкашивались от поцелуев; сердце не замирало при виде него или от ожидания встречи; она не думала о нём перед сном; не искала его в толпе; не имела желания бросить все дела и сорваться в любой момент, лишь бы увидеть его. Это был не её человек, она чувствовала, но, тем не менее, из раза в раз пыталась убедить себя, что те самые нужные чувства вот-вот появятся, и всё встанет на свои места. Первые три дня школа гудела, узнав об отношениях слизеринца и гриффиндорки. Это даже звучало смешно и неправдоподобно. Большинство однокурсников Забини и все заинтересованные в персоне парня девушки стали считать его чокнутым, если тот не сумел выбрать себе кого-то более подходящего. Завистливые девушки, которые годами добивались внимания Блейза, даже начали распускать про гриффиндорку грязные сплетни, лишь бы он её бросил. Только вместо этого парень умело затыкал каждому рот, в некоторых случаях даже прибегая к угрозам, которых стоило бы опасаться. Говоря максимально кратко, он обещал подпортить жизнь каждому, кто не оставит Грейнджер в покое. Только после этого обсуждения их личной жизни стали уменьшаться, да и сам интерес со временем пропал. Сейчас Гермиона сидела за партой на уроке Травологии, старательно записывая конспект и пытаясь запомнить каждое слово профессора, что было довольно сложным заданием, потому что голову атаковывали мысли о завтрашнем матче, на котором она несомненно должна была присутствовать, дабы оказать поддержку своему молодому человеку. Но разумеется большее волнение вызывал факт, что после матча факультет Слизерина будет праздновать победу, где — опять же — она обязана появиться. В голове всплывали воспоминания прошлого такого «праздника», после которого она пообещала больше никогда там не оказываться на подобных мероприятиях. Гермиона в очередной раз задумалась, что бы произошло, если бы Малфой в буквальном смысле не оторвал от неё Флинта. На самом деле, даже представлять подобное было страшно. Грейнджер вновь захлестнула волна тёплоты и благодарности слизеринцу. Дальнейшие воспоминания, связанные с ним, вызвали лёгкую улыбку. Спустя кучу времени с того, как случился их пьяный разговор, она, наконец, поняла, что ничуть не жалеет об этом, а появившаяся между ними той ночью атмосфера была на удивление приятной. Она больше не могла отрицать, что ей понравилось смеяться вместе с ним и просто говорить, не перекидываясь привычными оскорблениями и колкостями. Той ночью Драко был без своей маски отвратительного злобного существа. И именно той ночью она узнала небольшую часть его другого. — Мисс Грейнджер? — голос профессора Стебль вырвал девушку из собственных мыслей. Незаметно вздрогнув, Гермиона нахмурилась, взглянув сначала на незаконченное предложение на пергаменте, а потом подняв глаза на преподавателя. Она даже не заметила, как перестала писать, полностью выпав из реальности. — Да? — С вами всё в порядке? — с улыбкой поинтересовалась Помона Стебль. В ответ на вопросительно подняты брови ученицы она объяснила: — Урок закончился несколько минут назад. Вы можете быть свободны. Гриффиндорка быстро оглянулась по сторонам и не заметила в классе никого, кроме профессора. Быстро вскочив из-за парты, девушка начала собирать свои вещи в сумку, оправдываясь на ходу: — Я весь день какая-то рассеянная. Извините, я пойду. Протараторив это, Гермиона спешным шагом покинула класс, на ходу закусывая губу. Ну и как можно было быть такой несобранной? Она заметила, что мысли о Малфое, что стали возникать в её голове всё чаще, иногда заставляли полностью игнорировать внешний мир, что, как минимум, являлось странным. После того случая у Чёрного Озера она старательно избегала даже одного его взгляда из-за стыда за проявление перед ним слабости и страха, что увидит в этом самом взгляде презрение или насмешку. Почему-то она слишком сильно переживала получить осуждение с его стороны. Они больше не занимались вместе, не пересекались в течение дня, кроме как на совместных уроках, даже не говорили, так какого чёрта он появлялся в её голове при любом удобном и неудобном случае? Бесспорно, вспоминать, как он держал её руки, говоря какие-то успокаивающие слова, пока она рыдала из-за Рона; как пытался поддержать её, убеждая, что Уизли не стоит ни одной её слезинки; его руки на её спине, пока она, повинуясь внезапному порыву, обнимала его; всё это было, действительно, трепетно. Но, окажись в тот день на его месте кто-то другой, наверняка, произошло бы тоже самое? Или нет? Пожалуйста, Гермиона, перестань об этом думать. Она была бы рада отбросить эти мысли куда подальше, только предстоящий матч, в котором слизеринцы скорее всего выиграют Когтевран, не давал покоя. После игры Малфой ведь тоже будет там вместе со всей Сборной. — Привет, — целуя девушку в щёку, просиял Забини. — Привет, — выдавив в ответ улыбку, произнесла Гермиона. Она привыкла, что каждый раз после разъединенных уроков он встречал её возле главной лестницы. — Если у тебя сегодня нет никаких планов, может придёшь на нашу тренировку? После неё мы могли бы прогуляться. Забини с нежностью взял гриффиндорку за руку, переплетая их пальцы. Ему так нравилось иметь возможность и полное право просто касаться её. — Я не против. Посмотрю на своего капитана, — напряжение спало, и девушка усмехнулась уже куда искренне. Она не стала даже обдумывать предложение, понимая, что если останется на продолжительное время одна, то снова получит лишь головную боль от разного рода мыслей. К тому же, в последнее время она стала находить квиддич не такой уж бессмысленной и скучной игрой. Договорившись встретиться через час, девушка направилась в гостиную Гриффиндора, чтобы оставить ненужные вещи и переодеться в более тёплую одежду. Последние пару дней шёл снег, а мороз заставлял сильнее кутаться в длинные шарфы. Наконец начала приближаться зима. Именно это время года Гермиона любила больше всего. Пасмурное небо, хлопья снега, уютная домашняя обстановка и ожидание Рождества всегда делали настроение чуточку лучше. На входе в общую гостиную, как назло, девушка столкнулась нос к носу с Рональдом, губы которого тут же сжались в тонкую линию, а на щеках от беспричинной злости заходили желваки. — Пропусти, — холодно выпалила Гермиона, смотря на Уизли снизу-вверх. — Я спешу. — О, интересно, куда же? К своему ненаглядному парню? Или сегодня ты ублажаешь своей компанией кого-то из его дружков? На Слизерине все ведь такие дружные, правда? Привыкли всем делиться. Наверное, это тебя в них и привлекает. Рон оперся о дверной косяк и скрестил руки на груди, отказываясь пропускать однокурсницу. — Как ты смеешь, — её глаза сощурились, а желание ударить по лицу нахала возрастало в геометрической прогрессии. — А что такого? Думаешь, ещё никто не понял, что ты обычная слизеринская подстилка? — Прекрати компенсировать неудачи своей личной жизни завистливыми оскорблениями в адрес других. Ты выглядишь очень глупо, Рональд. Вместо того, чтобы продолжать говорить всякую чушь обо мне, лучше бы занялся собой и привел заодно в порядок и своё поведение. Иначе так и останешься одиноким, а оттого и злобным ворчливым идиотом. Кулаки Уизли сжались — времени, чтобы придумать остроумный ответ ему не хватило. Воспользовавшись моментом, Гермиона со злостью оттолкнула Рона, освобождая себе проход и быстро проскальзывая внутрь. Громко хлопнув дверью комнаты, девушка бессильно упала на кровать, закрыв лицо руками. И откуда в этом человеке было столько желчи? Что такого ужасного она сделала по отношению к нему? Он не имеет права говорить о ней всё это лишь потому, что она начала общаться с теми, кого он не одобряет. В конце концов, это была её жизнь. Она не должна была делать только то, что смогло бы угодит этому эгоисту. И с кем она дружила все эти годы? Неужели Рон всегда был таким? Не найдя ответ на этот вопрос, она с громким выдохом поднялась с кровати, решив отвлечься и скоротать время до назначенного часа за выполнением домашнего задания по Трансфигурации.***
— Ну, ты идёшь или нет? — нетерпеливо позвал Драко, дожидаясь Карей. И на кой-чёрт ей сдалась их тренировка? Она в жизни не интересовалась квиддичем и приходила только на игру, а тут сама изъявила желание. — Сейчас, ещё пару минут, — раздался в ответ голос, доносящийся из комнаты девочек. Малфой крепче сжал пальцами древко метлы и закатил глаза. Было бы куда выряжаться. Для кого она это всё делает? На тренировке всем явно будет не до её красоты. Из комнаты напротив буквально вылетел Блейз, на ходу застегивая форму. Заметив Малфоя, он остановился: — Почему ты ещё не на поле? Я же сказал вам начать разминаться. — Дел, давай быстрее, я и так уже опаздываю, — уже более раздражённым голосом позвал Малфой, заодно демонстрируя другу причину своего опоздания. Забини уже хотел возмутиться, но был прерван Делиндой: — Да перестань уже ныть! Ведёшь себя, как ребёнок. Она не спеша спускалась по лестнице, поправляя волосы, после чего подошла к Драко и обхватила его за локоть. — Малфой, если в следующий раз соберешься брать её с собой, заставляй собираться на три часа раньше, — кивнув головой на Карей, предупредил Блейз, и все трое покинули подземелья в напряженном молчании. Гермиона ждала Забини у выхода из замка, нервно теребя шарф. Все остальные вышли уже минут двадцать назад, а он даже не предупредил её, что задержится. Девушка стояла и оглядывалась по сторонам, пытаясь высмотреть Блейза среди учеников. Заметив зелёную форму, она облегчённо выдохнула, расплывшись в улыбке. — Ну, наконец-то, — произнесла она, стоило слизеринцу подойти ближе. Однако улыбка тут же стерлась с её лица, когда рядом с Забини появились Малфой и Карей. Гермиона тут же отвела взгляд в сторону, лишь бы не встречаться взглядом с ним. — Гермиона? Ты идёшь с нами? — любезно поинтересовалась Делинда, отвлекая внимание гриффиндорки на себя. Не дождавшись ответа однокурсницы, слизеринка подхватила девушку под руку, начав щебетать о всякой ерунде, двигаясь в сторону тренировочного поля. Драко и Блейз переглянулись, пожав плечами, и молча пошли следом. Малфой заметил неподдельное удивление на лице Грейнджер. Он и сам поражён поведением своей девушки. За последнюю неделю она действительно очень изменилась. Но было сложно сказать, в какую сторону. Всю дорогу до поля он совсем не слушал Забини, упираясь пронзительным взглядом в спину гриффиндорки. Почти две недели она даже не смотрела на него, и он пару раз уже даже задумывался как-нибудь случайно столкнуться с ней в где-нибудь в коридоре и абсолютно так же случайно узнать, как она, и что там у них с Уизли. Он наблюдал за ней со стороны все эти дни. Не круглые сутки, разумеется, но пару раз за день взгляд сам находил её на общих уроках или среди толпы в Большом зале. Он замечал изменения, произошедшие с ней. Девчонка перестала поднимать руку в ответ на каждый вопрос профессоров, стала всё чаще появляться одна, да и улыбалась в большинстве случаев как-то совсем не так. И всегда ли она ела так мало? Не то, чтобы всё это его волновало. Это как-то само собой бросалось в глаза. Вместе с этим не прошло ещё ни одной ночи, чтобы ему не снился всё тот же сон, где девушка умирает от пыток его сумасшедший тётки в Малфой-мэноре, а он никак не мог этому помешать. — В чём дело? — любопытно, но вместе с тем немного раздражённо голос Блейза вырвал Драко из своих мыслей. Малфой не сразу сфокусировался на лице друга, перестав, наконец, смотреть на идущую впереди Гермиону. — Ты дыру в ней хочешь прожечь? Какого чёрта ты так пялишься? Драко тут же понял, о чём шла речь. Губы растянулись в такой привычной ухмылке, что тут же взбесило Забини. Теперь, когда он смог добиться своего, он и на пару метров никого к ней не подпускал. Только сейчас у Блейза не имелось ни одного повода для ревности, в чем Драко тут же поспешил его заверить. Объяснять свои мысли он явно не собирался, а портить отношения с единственным другом совершенно не входило в его планы. — Просто задумался. Это был взгляд не на неё расслабься. Грейнджер — последнее, что интересует меня в этой жизни, — Малфой пожал плечами и для пущей уверенности улыбнулся как можно более непринужденно. Как только все четверо оказались на стадионе, девушки заняли места на трибунах Слизерина. Карей пожелала Малфою хорошей тренировки и подарила долгий — совершенно неуместный — поцелуй, заявляя таким образом, что этот парень принадлежал только ей. Наблюдая за этой картиной, Гермиона лишь вскинула брови и отвернулась в другую сторону, чувствуя себя крайне неловко. — Кажется, вы с Блейзом встречаетесь? — провожая взглядом две широкие спины, облаченные в зелёный, будто бы между делом спросила Делинда. Разумеется, она всё уже знала, причём знала с самых первых дней. Такой откровенный вопрос заставил язык Грейнджер буквально приклеиться к нёбу. — Что ж, приму молчание за согласие. Давно вы вместе? Гермиона перевела взгляд на лицо однокурсницы, пытаясь отыскать ответ на вопрос: «какого чёрта?». Она не любила обсуждать свою личную жизнь с кем-то, кто её не касался, и факт того, что Делинда Карей пыталась затронуть эту самую тему, как минимум, удивлял. — Знаешь, вы смотритесь довольно мило, — поняв, что ответа она так и не дождётся, продолжила разговор слизеринка. — Только вряд ли это надолго. — О чём ты? — подала голос Гермиона. — У вашей пары нет будущего, — она беззаботно пожала плечами, будто говорила что-то слишком очевидное. — Забини из чистокровной семьи, а значит жениться на таких, как ты, ему не позволят. Не понимаю, почему вы тратите друг на друга время. Если до этого разговора Гермиона оставалась на нейтральной стороне, не относя Карей к хорошим или к плохим людям, то теперь возмущение внутри неё стремительно росло, а осознание, что эта избалованная девчонка на самом деле просто желчное, высокомерное существо, наконец посетило её светлую голову. Нет будущего. Таких, как ты. Тратите Время. Гермиона прекрасно начала осознавать то, что их отношениям рано или поздно придёт конец ещё в самом начале, но не из-за семьи Забини, нет. Она не настолько консервативна, как та же семья Малфоев, к примеру. Если бы Блейз заявил, что хочет связать свою жизнь с магглорожденной, его бы не поощрили, но он бы добился принятия своего желания родителями. Но их отношения бы закончились по другой причине. По той самой причине, что без нужных чувств сама Гермиона не смогла бы долго их выносить. О своём происхождении гриффиндорка слышала уже не первый раз, поэтому, казалось бы, должна была давно привыкнуть, однако «таких, как ты» из уст той, которую она умудрилась как-то назвать милой, заставило кровь закипать от злости. — О, а в будущем ваших с Малфоем отношениях ты уверена? — сорвалось с языка. Почему-то, Гермиона думала, что подобное хоть немного, но заставит Карей раздражиться, но вместо этого на идеальном до тошноты лице появилась спокойная ухмылка. — После Рождества состоится наша официальная помолвка. Ты же наверняка слышала про это, глупенькая. Задаёшь такие странные вопросы. — Прости?! — захлебываясь возмущением и злостью рявкнула Гермиона. Подобным образом с ней не разговаривал ещё никто. — Обращаться так будешь к первокурсникам или к своему ненаглядному женишку. Как только с губ сорвалось последнее слово, предыдущие эмоции немного рассеялись, пропуская всю информацию в мозг. Они с Малфоем были помолвлены? Когда это произошло? Почему она упустила эту новость из вида? Где она была, когда по Хогвартсу летала такая сладкая для обсуждения многих сплетня? — Судя по шоку на твоём лице, ты была не в курсе, — наслаждаясь реакцией Грейнджер, произнесла Дел, закидывая ногу на ногу и быстро переводя взгляд на поле. — Ладно, поговорим о другом? Как твои друзья? В последние дни вас вместе никто не видел. Что-то стряслось? — наигранно участливым голосом будто напевала слизеринка. Почему бы не поговорить о погоде?! Это бы сделало её в разы дружелюбнее, нежели расспросы о таких личных темах. Но эту ли цель преследовала Карей, когда ухватила Гермиону под руку и потащила за собой так, словно они уже давно были лучшими подругами? — Тоже не нравится? — Делинда раздосадовано поджала губы. — Тогда может… О родителях? Я слышала, твоего отца убили в начале сентября? Соболезную. А как мама? С ней пока всё хорошо? Внутри всё буквально оборвалось. Откуда Карей знала что-то о её родителях? И что значит «пока» хорошо?! Злость сменилась диким страхом за последнее, что у неё осталось. Невинное хлопанье ресниц этих огромных глаз, которое сводило с ума буквально всю мужскую половину Хогвартса, сейчас создавало образ какого-то страшного существа, смешиваясь с появляющейся усмешкой. Весь ее вид говорил о том, что это была угроза. Но за что? — С меня хватит, — севшим голосом произнесла Гермиона, резко вскочив со своего места. Ноги уже собирались унести девушку как можно дальше отсюда, когда приторный голос заставил замереть на месте, а все внутренности сжаться. Этот голос раздался над самым ухом, и миллионы мурашек покрыли тело. — Пеняй на себя, если я ещё раз узнаю о том, что одна маленькая грязнокровная сука вешается на шею моему жениху, — акцентируя внимание на последнем слове, Карей сжала плечо гриффиндорки. Тело оцепенело от этого наигранно спокойного голоса, а сердце бешено заколотилось. — Ты усекла, милая? — Ч…что? — Я всё знаю о том, что произошло тем вечером возле Озера. И поверь, каждый твой шаг в сторону Малфоя заранее отслежен. Подумай об этом в другой раз, прежде чем распускать свои отвратительно грязные руки, — в чёрных глазах уже горел далеко не добрый огонь, а рот растянулся в самом настоящем оскале. — Если не хочешь остаться сироткой, конечно же. Слизеринка сделала пару шагов назад, глядя в мертвенно бледное лицо Грейнджер и наслаждаясь тем, какую реакцию смогла вызвать своими словами. — Ты вроде куда-то спешила? — возвратив в голос всю возможную доброжелательность, парировала Карей. — Не волнуйся, я придумаю, что сказать Блейзу. Всего доброго! Ноги буквально приросли к земле, отказываясь передвигаться, из-за чего пришлось приложить невероятные усилия, чтобы как можно быстрее удалиться прочь. Сердце билось уже где-то в районе горла, когда Гермиона пересекла границу стадиона, перейдя на бег. Страшно. Казалось бы, что могла обычная шестнадцатилетняя колдунья? Что-то подсказывало, что многое, что она вовсе не обычная ведьма и все свои угрозы она непременно воплотит в жизнь. Мерлин, она же знала, что Малфою нельзя доверять. Для чего он рассказал обо всём ей? Неужели он на самом деле был такой сволочью, жаждущей чужих страданий? А ведь этот образ только-только начал рушиться в глазах Гермионы. Она ведь действительно начала видеть в нём живого человека, способного на сострадание, внимательность к окружающим… Да в принципе, на что-то человечное. Он же поддерживал её в тот день, успокаивал. Для чего нужно было всё это грёбаное лицемерие? Она не понимала, почему вдруг заплакала. Из-за страха за последнего родного человека, оставшегося в живых? Из-за разочарования, что иллюзии относительно Драко Малфоя, остались всего лишь иллюзиями? Из-за того, что ей снова показали её истинное место? Или из-за того, что человек, которого до этого момента она не считала абсолютно никчёмным, а сумела разглядеть в нем личность, что вызывала интерес, вдруг оказывается помолвлен? До последнего тебе вообще не должно быть дела! Успокаивало одно — с мамой всё будет в порядке. Выполнить условие Карей будет просто. Она больше не подойдёт к Малфою никогда. Никогда не заговорит с ним, никогда больше не ответит ни на одну колкость и оскорбление, не поднимет глаз и не бросит даже самый короткий взгляд в его сторону. Она ведь знала, что всё так и будет. К чему удивления? Этот мерзкий человек не способен на изменения. Портить жизнь другим для него, похоже, смысл собственной. — Я ненавижу тебя, Драко Малфой, — едва слышно выдохнула Гермиона, шмыгнув носом и яростно вытерев глаза рукавом мантии.