TQ

Два часа дня, если верить спонсорским Tag Heuer. Криштиану мельком глянул в сторону холла и поднес телефон к уху. Голос матери послышался сразу после первого гудка. — Мария, как вы? Он поморщился от собственной беспомощности — снять запрет на телефон для сына он не мог, но эти вынужденные звонки его серьезно утомляли. Наконец, голос Криса. И сразу же ровные удары сердца, без тени недавнего раздражения и обиды почти на весь свет. Мальчик взахлеб тараторил о школе и смеялся. Криштиану не смог сдержать улыбку. — Крис, как бабушка, нормально? — Ты куда-то уезжаешь, пап? Черт, какой он уже большой! И как много он чувствует по одной лишь интонации. — Это не по делам. Если ты скажешь, я останусь, малыш. Ребенок задержал ответ лишь на долю секунды. — Нормально, пап. Ко мне придут друзья, у нас важная игра. — Да что ты? — Криштиану подмывало расхохотаться, но он чувствовал, что смех будет больше смахивать на нервный. — Ты выиграешь для меня? — Ты спрашиваешь! Это надолго? — Нет, малыш. Через пару дней буду дома и заберу тебя. — А нога? Криштиану снова едва не прыснул. Оставалось ли на свете место, где не было СМИ? — А что нога, Крис, я же не пешком! Боже, как он любил смех сына! Возможно потому, что сам последние годы смеялся реже, чем когда-либо. — Можно я буду тебе звонить? Криштиану закрыл глаза, чертыхнувшись про себя. Конечно, не нужно бы. Абсолютно. Но… — Тебе можно, ты же знаешь. Береги бабушку, договорились? — И слушаться, да. Жду тебя, папочка. — Люблю, Крис. Он спрятал телефон в карман пиджака и увидел, что в холле началось движение. Наконец-то. Его величество прибывает. Полумрак помещения по сравнению с дневным светом из окна, у которого он стоял, поглотил его фигуру, сделав его приближение к остальной команде максимально незаметным. Обернулся только Рамос, одарив его внимательным взглядом. Зидан уже разговаривал с Пересом. Объятия, пожелания удачи. До тошноты. Никто не виноват, но его тошнило. От всего, что и как складывалось лично у него на данном отрезке времени. Ему не нужна удача и пожелания. Он снова не забил. Он пропускает следующую игру. Он до сих пор не может понять даже сам, полностью ли оправился от летней травмы, не говоря уж о том, что этого не может понять весь остальной мир. Он собирает награды за то, чего больше пока — увы! — нет. Он немного задумывается о возрасте. Он устал. Какая, к дьяволу, удача ему нужна? Как вовремя его ударили по ноге! Он был премного благодарен испанцу, сделавшему это. И физиотерапевту, постановившему, что во избежание перегрузки следующий матч лучше пропустить. И разумеется, Зизу. Да, вот как раз и он. — Ты будешь здесь, Криштиану? Не уточняя, и так ясно. Здесь — это Мадрид. — Вряд ли, пару дней меня не будет, Мистер. — Не злоупотребляй залом. — Не буду. — Он улыбнулся. От Зидана его не тошнило. Впрочем, он и не произносил глупых пожеланий. А вот ему нужно бы. И как бы сделать, чтобы не стошнило от самого себя? — У вас все будет хорошо, я уверен. Я с вами. — «Уверен». Попробуй, ошибись! Они обменялись улыбками. Дежурно, но тепло. С ним всегда так. Просто, тепло и без фальши. Короткое объятие, его тонкий обычный парфюм, рука на спине, и вот он — следующий. Президент королевского клуба. Сам Флорентино Перес. Криштиану выдернул руку из его руки настолько оперативно, насколько это позволяли стандарты его личного этикета. Удачи. Здоровья. Соберись. Верим. Ждем. Да, его тошнило от Переса. От сального взгляда, от лишних прикосновений. От напыщенности. Все, это был последний рубеж. Похожий на птицу, взмахнувшую крыльями, чтобы взлететь, он устремился было из холла в сторону лифта, но оказалось, что рубеж был не последним. Сзади его ловко, но аккуратно обвили целых две руки. — Серхио! Черт. Рамос улыбался, но взгляд был очень внимательным. Это плохо. От этого взгляда очень сложно что-то скрыть. — Я тоже рад тебя видеть, Крис. Он поморщился и потрепал его по щеке, словно извиняясь за вырвавшиеся слова. Впрочем, даже без этого было видно, что Рамосу все равно. Взгляд не переставал проникать под оболочку возведенной фальшивости. — Ты уезжаешь, Крис? Он говорил неправдоподобно тихо. Он умел быть очень деликатным. — Кажется, ты знаешь лучше меня. — Криштиану не смог сдержать нотку сарказма. Серхио прищурился. — Знаешь… — его голос продолжал оставаться едва слышным, что, в свою очередь, продолжало восхищать. — Выбросил бы ты из головы всю фигню. — О чем ты? — Криштиану сделал очень красивые и удивленные глаза. Не особо надеясь, что этот номер пройдет. Он видел ответ еще до того, как задал вопрос. — Мы рядом, постоянно. Не думаешь же ты, что я слепой. Или тупой. — Он очаровательно улыбнулся, вызывая улыбку Криштиану. — Серьезно, Крис. Отдохни, но не думай ни о чем. Ты мне нужен. Я не справлюсь без тебя. Слышишь? Не время уходить в себя. Он был серьезен и даже мрачен, несмотря на остаточные лучи недавней улыбки. Он говорил так, что проникало под кожу. Криштиану невольно опустил руку и сжал его плечо. — Я с тобой, Сесе. Все будет хорошо. — Уверен? — Да. Серхио наконец посмотрел на него другим взглядом. Не столь испытующим и пронзительным. — Пожелай нам чертовой удачи, Крис. Невозможно не улыбаться ему. Рамос, искуситель. — Будто ты не знаешь, что это все, чего я желаю в жизни. Сделайте их, Серхио. — Береги ногу. — Еще один Зидан. — Буду. Эта улыбка севильца, будь он неладен! Снова бессознательно в ответ только улыбаться! Как дурачок. Он чуть не рассмеялся, быстро обнимая Рамоса. Короткий поцелуй и совсем другой парфюм — дерзкий, яркий, сочный. Он в лифте. Путь свободен. Ему никогда не избавиться от телефона. С этим живет вся планета, но ему казалось, что его телефонное проклятие — особенное, не как у всех. Ощущение, что это еще один орган тела, чтоб его! Рики не взбодрил. Стюардесса бросила укоризненный взгляд — самолет заходил на посадку, когда он разговаривал. Пайшао уже в курсе его прибытия. И теперь вот звонок от Кати. С каких пор стало так, что от него ждут непременного визита в Фуншал, когда он пересекает границу Португалии? Семь или девять лет назад? Когда он стал замечать, что его это раздражает? Хм. Пожалуй, меньше года, да, где-то так. Года. Снова это лето, снова все вокруг этого года. Рамос, как ты был прав — не думать о фигне! Буквально встряхнув головой, он убрал телефон, испытывая остаточные угрызения совести перед сестрой за то, что огорчил ее, и бросил взгляд на взлетную полосу. Пасмурно. Надо же, даже природа солидарна. Телефон снова подал признак жизни. На экране высветилось сообщение, и на некоторое время перебило ход мыслей. «Привет! Так неожиданно! Увидимся? Хочешь, я заберу тебя?» Очень медленно, словно во сне, он нажал кнопку вызова, слушая гудки. Он не мог не отправить того сообщения, что улетело около двадцати минут назад. Просто вдруг захотелось. И не смог отказать себе. Но он в жизни не мог представить, что ответ будет таким. И еще меньше укладывалось в голове то, что он, словно наблюдая за собой со стороны, делал в настоящий момент. Услышав голос в телефоне, он замер и попытался прозвучать непринужденно:  — Здравствуй! Ты не пошутил о том, что можешь меня забрать? Короткий смех вдруг почему-то кольнул в сердце, заставив усомниться в изначальной адекватности идеи приехать именно сюда. — Я не шучу по смс, Крис. Где ты? — В Порту. Пауза. Интересно, почему. — Конкретнее, приятель. Я в дороге, могу быть в аэропорту через пятнадцать минут. — Ого! Ты что, ждал меня? — Он попытался усмехнуться, радуясь, что это не скайп. — Только приземлился. — Еще бы не ждать! — А вот ответный смех был искренним и легким. — Набери мне, когда выйдешь с контроля. Неприметный черный рейндж ровер там, где он и сказал. Джинсы, похожие на шаровары (по сравнению с тем, к чему он привык), бейсболка и немного дурацкие дымчатые очки — дурацкие, потому что даже без них было слишком сумрачно в этот пасмурный день — сделали свое дело. Никто не оборачивался ему вслед, никто не приставал с просьбами. Похоже, эта чужая часть родины решила подарить ему праздник и принять его инкогнито. Он быстро сбросил рюкзак с плеч, открывая заднюю дверь и кидая его на сиденье, после чего опустился рядом с водителем, сжимая в руках снятые очки. Икер улыбался ему, отодвинувшись от руля, и лишь спустя пару секунд, он понял, что его руки раскрыты для объятий. В их полузабытом, но привычном кольце, он замер, зачем-то вспоминая, когда эти руки обнимали его последний раз. Полтора года. Или больше? Или меньше… — Как долетел? Все еще не верилось, что это правда он. Его голос, его правильный испанский, его глаза. Он совсем не изменился. Совсем. Криштиану вдохнул глубже и пристально посмотрел в светлое лицо. — Спасибо, что предложил встретить. — Где ты остановился? — Икер потянулся к ключу зажигания, и не дожидаясь ответа, повернул его, опуская обе руки на руль. — Поедем ко мне? Криштиану опешил. Надо было отворачиваться, но он продолжал изумленно пялиться на вратаря. — К тебе? Санто, я думал побыть один. То есть… прости. Я имел в виду… — так и не отвернув лицо, он увидел, что Касильяс улыбается, и затих. — У меня дом недалеко от «Драгау». Не думал же ты, что я хочу потащить тебя к Саре и детям? — Не думал. — Он не думал, что спустя почти два года увидит этого человека еще раз, вне игр и поля. Он не думал, что одно сообщение вернет его на восемнадцать месяцев назад. И что тот захочет его увидеть. — Прости, ты знаешь, что я имел в виду. — Знаю. Поедешь? И все же, где ты остановился? Криштиану улыбнулся одними уголками губ. — Пока нигде, бронь в отеле. — Надолго здесь? — Два дня. — Отмени бронь, Крис. — Машина плавно тронулась с места, покидая закрытую стоянку аэропорта и направляясь в сторону побережья. Криштиану снова обратился к телефону, набирая Рики. Регуфе, конечно же, задал пару вопросов. Ему вдруг стало невыносимо смешно. Он просто представил, что говорит правду. И насколько абсурдно она прозвучала бы не только для Регуфе. — Буду у друга, на связи. Во всяком случае, поверхностный покой в мыслях он обрел. Да, уже можно было смело признать, что идея сбежать на два свободных дня в Португалию, но не в ту часть, где его кто-либо ждал — оправдала себя. Ему было хорошо от того, что он был не в отеле, но и не у родни. Ему было хорошо, оттого что человек рядом не был чужим, следовательно, перед ним можно было притворяться лишь наполовину. Ему было хорошо от того, что можно было разговаривать и непринужденно уплетать легкий обед, не выезжая для этого ни в какие заведения, не напрягая себя необходимостью концентрации, не беспокоясь о том, кто вокруг и узнают ли его. Ему было хорошо без лишних вопросов. Ему было хорошо от осознания, что от него ничего не ждут. Просто рядом. Просто не виделись полтора года. Просто словно не было полутора лет. Голос Икера вернул его в реальность, и он прислушался. Нет, разумеется, он слышал все, до единого слова. Но что-то неуловимое цепляло сознание. Улыбка. Спокойствие. Отсутствие отрешенности или… обреченности. Он слушал вратаря, тихий и теплый голос, и начинал понимать, что именно его зацепило. Икер не был тем, каким… каким, что? Каким рисовали его СМИ после ухода из «Мадрида»? Каким было принято считать человека, потому что он сошел с вершины? С вершины ведь можно сойти только вниз… Пристальный взгляд наверное смутил Касильяса, и он вопросительно кивнул в его сторону. Криштиану покачал головой. Ему вдруг стало стыдно от своего открытия. Он не снисходил до общения с человеком настолько, что имел представление о нем лишь по обрывкам разговоров в раздевалке и слухам из СМИ. А теперь удивлялся тому, что реальность полностью не совпала. — Я помню, что это тяжело. — Еще бы не помнить, кошмары с Бенфикой снились ему несколько лет, уже будучи в Манчестере. — Но это не невозможно. Чувствуешь это? — Я не просто чувствую это. — Касильяс мягко улыбнулся, откидываясь в кресле. — Я думаю, что мы сможем. Я думаю, что мы очень, очень близко к этому. Второе место. Возможно, что уже в этот раз, Крис. Криштиану поднял взгляд на вратаря. — Я очень хочу этого, Икер. Я этого чертовски хочу. — Хочешь… чтобы мы выиграли Примейру? — Да. Смятение и какое-то другое, нечитаемое чувство промелькнуло на лице вратаря, и Криштиану снисходительно усмехнулся. — Это так удивительно? Я хочу, чтобы ты держал кубок чемпионата. Дерзко, но мне хотелось бы видеть тебя и с кубком Лиги Чемпионов. Еще раз. — Не забыл, что для этого тебе нужно будет проиграть? Красивый. Он все такой же красивый. Как давно он не видел его настоящего, непринужденного, расслабленного. И такого… родного. Криштиану едва не вздрогнул от собственных мыслей. — Один раз пережил бы. Это того стоило бы. Улыбка на лице испанца уступила место задумчивости, его взгляд медленно остановился на лице собеседника. — Я не думал, что ты скажешь это. То есть, не думал, что ты… — пауза не казалась неловкой, Икер просто не мог побороть тепло. — Что ты так к этому относишься. Слишком много невысказанного стояло за этой фразой. Слишком понятного. Криштиану отставил бокал с водой и сложил руки, касаясь их подбородком и глядя вратарю в глаза. — Тебе хорошо здесь? Касильяс задумчиво улыбнулся, не подозревая, что это было самым ясным и настоящим ответом на вопрос. — Сначала было непривычно. Сейчас хорошо. Я полюбил этот город. Людей. Ребят. Они относятся ко мне так хорошо… Понимаешь? — Понимаю. — Именно у Криштиану голос дрогнул всего на одном слове, хотя должен был бы не у него, и на целой фразе. — Здесь приятно. Я имею в виду, не потому что я люблю свою страну. Здесь не так людно и шумно, как в Лиссабоне. Здесь нет красок Мадейры, но есть свежесть и простота. Мне это нравится. Я очень редко бывал здесь, у меня тут никого нет. Не было. Они одновременно улыбнулись. Пробуждение вторым утром в прибрежном доме Икера Касильяса не вызвало столь огромного недоумения, как предыдущее, когда стоило большого труда понять, где находишься, почему, и, собственно, кто ты. Вместо этого было ощущение покоя. То, зачем он уехал. То, когда просыпаешься один в доме — не своем, но и не чужом. Когда не нужно никуда идти, и никого не ждешь. Когда греешься в осознании, что ты на родине, но не испытываешь никаких сопутствующих этому проблем. Ни одной. Когда ты просто один, и тебе хорошо. Без мыслей. Как завещал Рамос. И все же одна мысль была. Криштиану откинул одеяло и полуголый поплелся вперед, не удивившись тому, что небо снова пасмурно, как и в день его приезда. Он опустился у самого окна, скрещивая ноги и окидывая взглядом красивую ухоженную лужайку. Они почти не виделись после первого вечера. Накануне у Икера была тренировка, сегодня он уехал к Саре. Это было естественно и просто. Но осознание, что это утро последнее — заставило сердце сжаться. Невообразимо. Полтора года ничего не значили, а несколько часов общения заставляют чувствовать грусть от предстоящего расставания? Телефон. Он едва не грохнулся в попытке дотянуться не вставая, но сдался. Мария. Хоть бы это был Крис. Пожалуйста. Лучше бы это был никто, но раз уж кто-то, то Крис. Голос мальчика вызывал улыбку. — Папа, привет! — Здравствуй, малыш. Как ты? — Как ты и просил! Выиграл! Радость и задор. Невозможно не улыбаться. — Отлично! Ты молодец. Поздравляю тебя! — Ты заберешь меня сегодня? Криштиану мельком глянул на часы, будто не знал без этого. — Да, Крис. Скоро увидимся. — Ему захотелось прижать сына к себе, и он удовлетворенно хмыкнул. Отдохнул, раз соскучился. Засчитано. — Я люблю тебя, пап. — Я тоже, малыш. Упражнения, душ, завтрак. Поздний, как последняя роскошь. Почти обед. Снова мысли о прошедших двух днях. Разговорах. И красной нитью через все — нежелание расставаться. Больше не удивляющее, а вызывающее дополнительную тоску. Да. Полностью отвлекся. Готов искриться жизнью и побеждать! — Да за что же ты меня так не любишь? Икер подошел к окну, у которого стоял Криштиану, и без слов вопросительно заглянул ему в лицо. Португалец натянуто улыбнулся в ответ. — Дождь. Родина моя. — Это в дорогу, Крис. Конечно, только этим и оставалось утешаться. С тех пор, как Икер вернулся домой, щемящее чувство пустоты и близкого расставания не отпускало больше ни на секунду. Мелодичный звонок нарушил тишину, и Криштиану испытал секундное наслаждение, что телефон не его. Однако, почти сразу стало еще хуже. Положив трубку, Икер подошел ближе. — Уверен насчет такси? Крис, лучше бы я отвез тебя сам. — Уверен. — Он спохватился, но поздно. От слова веяло мрачностью и болью. — Я не хочу, чтобы ты выезжал в эту погоду. И не хочу прощаться в аэропорту. — В таком случае машина уже у дома. Машинально потянувшись за рюкзаком, Криштиану замер на полпути, натолкнувшись на взгляд вратаря и виновато улыбнувшись ему. Снова забытое, но привычное кольцо рук. Чувство, не покидавшее с самого утра, достигло своего максимума. От Икера пахло свежестью, яблоками и чем-то древесным. Эти вечные запахи всех на свете парфюмов. Уткнувшись подбородком ему в шею, он буквально открыл рот, чтобы сказать «спасибо». Нет, ему хотелось сказать совсем другое. Почти кричать. О том, как он не хочет выбираться из этих рук, делать этот шаг, следующий, и еще один — после чего они снова не увидят друг друга вечность. Словно эти два дня были сном. Тихий голос заставил его замереть. — Я буду скучать по тебе, Крис. Что это? Как это возможно? Радуясь, что Икер не может видеть его лица, он несколько раз, как рыба, открыл и закрыл рот, и где-то с третьей или четвертой попытки, произнес едва ли не шепотом: — Я тоже, Санто. «Я уже скучаю!» Криштиану сжал руки сильнее, и почувствовал, как вратарь прижимает его к себе — тоже сильнее, чем до этого. Секунда, и они отстранились друг от друга. Карие глаза сверкали как драгоценные камни в приглушенном свете, Криштиану почти насильно заставил себя наклониться за рюкзаком. — Спасибо тебе. За все, Икер. Он зацепил всего одну лямку за плечо и обернулся, зная, что этот раз последний. — Тебе спасибо. Я счастлив тебя увидеть. Мгновение — и его губы на слегка небритой щеке. Снова этот яблочно-древесный запах. И ответное прикосновение губ испанца к своей щеке. Рука в руке. Теплые пальцы. Спокойный взгляд. — Я тоже, Санто. Дождь почти стеной, он вымок полностью за два шага, сделанных от двери до машины. Сумерки и свет встречных фар, расплывающихся от слоя воды на стеклах. Привычный расчет в уме — да, мальчишке снова выпадает не спать допоздна, раньше десяти вечера ему не попасть домой, учитывая полет, час разницы и время от аэропорта до дома матери, а затем до своего. Мелкий везучий львенок!