TQ

Тепло и умиротворение не отпускали из сна, но что-то приятное заставило пошевелиться и открыть глаза. Криштиану сидел рядом с ним на постели, вроде полуобнаженный, в ярком свете солнечного дня. И держал его руку в своей. Вратарь бросил, как ему показалось, незаметный взгляд по сторонам, и услышал тихий смех. — Тоже думаешь, это сон? Доброе утро, meu lindo. — Привет, малыш. «Тоже». Оказывается, на парне все же была одежда — белоснежные шорты. А еще африканское солнце на загорелой коже груди. Их глаза встретились, и португалец выпустил его руку, чтобы чуть отодвинуться и начать расстегивать цепочку. — Не снимай, Крис. Криштиану замер, глядя ему в лицо. — Но я обещал тебе… — Знаю. Я хочу, чтобы оно было у тебя. — Икер коснулся пальцами подвески, не переставая смотреть ему в глаза. — Твоим. В глубине карих глаз читалось удивление, радость и что-то еще. — Санто… Спасибо. Голос был едва слышным, а во взгляде продолжала светиться почти растерянность. — Все хорошо? Парень наклонился, чтобы коснуться губами его щеки. Запах цитруса и ласковое объятие. Но даже в движениях было то же, что до этого во взгляде. — Да. — Едва заметная пауза. — Нас ждет завтрак. И… — Что? Довольная улыбка, теперь без тени задумчивости. — Увидишь. Икер протянул руку, касаясь его щеки и замечая переливающиеся в ушах бриллианты. — Нашел? Криштиану кивнул и рассмеялся, накрывая его руку своей. — Не сразу. Я буду ждать тебя на улице, завтрак там. Еще один поцелуй, теперь около губ, и полуголый красавец изящно поднялся с постели, бросая теплую улыбку и покидая спальню. Солнечный воздух был намного теплее, чем накануне, и изредка доносились голоса по-прежнему безымянных птиц. Икер закрыл глаза, все еще ощущая слабый запах мандарина и прикосновение теплых губ. Устоявшееся за прошедшие месяцы впечатление, насколько хорошо он знает этого парня, сильно пошатнулось. А еще он вдруг осознал, что тот впервые будил его утром. Обычно случалось наоборот. И это открытие почти кружило голову. Как влюбленный подросток! Черт, он уже скучал по нему, едва за ним закрылась дверь! Душ занял около пяти минут, и когда шум воды стих, а полотенце укрыло плечи, он босиком ступил на мягкий ковер к чемодану, думая, сколько времени займет разложить все вещи. Их не так уж и много, поэтому он быстро накинул просторные шорты и футболку, доставая одежду и направляясь к гардеробной. Невольная улыбка коснулась губ — внутри висели только вещи Криштиану, он не сомневался в этом, но их было столько, словно тот жил здесь минимум год! Все мелочи были разложены в ванной еще накануне, поэтому оставалось бросить ручную дорожную сумку с документами на столик у кресла, после чего он быстро отправил чемодан вниз под одежду и закрыл изящную дверную створку. Едва он вышел из спальни, теплый запах выпечки тут же окутал целиком и заставил ускорить шаг. В столовой было пусто, а открытая стеклянная дверь вела на лужайку. Небольшой столик с уютными креслами стоял сразу же слева от выхода, скрытый навесом из зелени с большими цветами и тенью от дома. Криштиану разговаривал по телефону, но заметив его, улыбнулся и довольно бесцеремонно попрощался с кем-то, кивая ему на кресло напротив. Столик был заставлен, словно завтракать собирались семеро, но главным, что сразу бросалось в глаза, была внушительных размеров тарелка, на которой возвышалась гора свежеиспеченных чуррос. — Боже, Крис… Икер моментально оказался в кресле, обнаружив рядом с собой большую чашку латте. Здесь были ломтики пропаренной рыбы, пашот, овощи в соусе, зелень, тосты, салат, коктейли и фрукты, но рука уже сама тянулась к выпечке. Криштиану взялся за вилку, не в силах подавить смех. — Неплохое начало. — Что? — Вратарь откусил минимум половину теплой трубочки, почти умирая от удовольствия. Португалец принялся за рыбу, не переставая улыбаться. — Я знал, что тебе понравится. Но думал, что сначала ты съешь что-нибудь нормальное. — Ты серьезно? — Икер потянулся за следующей палочкой, бросая ему смеющийся взгляд. — Это самое нормальное из возможного. Не мешай получать удовольствие! Пока они завтракали, Криштиану время от времени отвечал на сообщения. Иногда он проговаривал фразы вслух, и это заставляло обоих умирать со смеху. Тепло и смех — всё то время, что они неспешно наслаждались едой, присутствием друг друга и новым днем, пусть даже и за час до его середины. — Хочешь, помогу разложить вещи? Они стояли у поручня ограды, всматриваясь в океан, расстилавшийся внизу. Наконец, Икер повернулся спиной к Атлантике и заглянул в карие глаза, почти не в силах скрыть улыбку. — Я уже все разобрал. — Да? — Криштиану недоверчиво нахмурился. — Когда? Он едва сдержал смех, вспоминая количество его вещей, висевших в гардеробной. — Перед завтраком. — Почти изумление в ответном взгляде заставило его отвернуться, чтобы не рассмеяться. — Покажешь дом? Парень пристально заглянул ему лицо и тоже отвернулся от океана, медленно проскальзывая пальцами в его ладонь. Лишь едва уловимое движение вздернутого подбородка говорило о том, что он раскусил его и великодушно делает вид, словно ничего не понял. — Конечно. Сначала в гараж, хочу показать тебе кое-что. Икер шагнул вслед за ним, держа его руку в своей и размышляя, зачем они туда идут. Криштиану точно не мог хвалиться чужими машинами, только своими. Ни одной идеи не было вплоть до момента, когда парень открыл перед ним ворота, и яркий свет солнечного дня заполнил просторное помещение, поблескивая на стоявших внутри машинах. Их было три, и вчерашний темно-серый внедорожник стоял посередине. Слева красовался люксовый кабриолет кремового цвета, а справа рубиновая ауди — обычного размера, но слишком изящная, чтобы быть мужской. Криштиану сложил руки на груди, наблюдая за выражением лица испанца и не скрывая легкую усмешку. — Вчера тебе было смешно. И что бы ты выбрал для поездки в аэропорт? Касильяс покачал головой, снова чувствуя подступающий смех. Парень посторонился, пропуская его вперед к мерседесу, и теперь уже с улыбкой наблюдая, как он рассматривает приборную панель и отделку салона. — То же, что выбрал ты. — Я выбрал кабриолет, посмотри на номер. Вратарь обошел машину и увидел знакомые цифры — они были в первом сообщении, которое португалец прислал ему вчера, перед вторым, пришедшим спустя десять минут, и содержавшим номер другой машины. — Да, это больше похоже на тебя. Почему передумал? Криштиану приблизил лицо к нему и коснулся губами его щеки, оставляя быстрый поцелуй. — Сам знаешь. То есть… Невозможно. Перед глазами вмиг встало то, как накануне они целовались, едва оказавшись в машине. Неужели он заранее думал об этом и понимал, что не сможет сдержаться? — Знаю. — Непреодолимая потребность снова почувствовать его губы, прижаться к ним, раскрывая их. Вкус привычно кружил голову, но еще больше — ответное прикосновение. Не податливое, а обжигающее и откровенное. Словно это было так же необходимо, как ему самому. Едва не застонав, он сжал руки на сильных плечах. — Признаю. Был неправ. Пушистые ресницы чуть прикрыли глаза лукавым прищуром. — У нас один-ноль. Да, мой капитан? Изумление, а затем и смех, по доброй традиции прекрасно сочетались с почти огненным желанием, оставленным горячими губами. — Разве? — он проворчал это едва слышно, понимая, что не может сосредоточиться и вспомнить никаких других цифр. — Сезон закончен. Мы вместе. К чему вести старый счет? — Ты невозможный! — Он еще раз коснулся желанных губ и подчеркнуто отстранился, разворачиваясь к выходу и слыша его смех. — Показывай дом. У меня там лежат перчатки. Будет тебе новый счет. Он проигрывал уже больше трети ударов. Намного хуже, чем в шутливом поединке ночью в Фош. Всё было настоящим. Спортивная одежда, поле, ворота. Черт, на вратаре даже были перчатки! Тоже настоящие, о чем говорила его фамилия, красующаяся по краю каждой. Тогда почему не выходило дожать его, чтобы сравняться хотя бы с результатом той ночи? — Крис! Он обернулся, видя, что Касильяс показывает ему отойти дальше. Как вовремя он вдруг сделался таким дотошным! Что ж, на здоровье — он собирался побеждать по-честному. Спустя минут пять, лежа на траве и наблюдая, как испанец спокойно перекатывает в руках пойманный мяч, пришлось признать, что план почему-то не осуществляется. — Дай мне пару минут. Икер рассмеялся, приближаясь и присаживаясь рядом. — Считаешь, поможет? — Увидишь. Шальная мысль выбить мяч из его рук, пока он так близко и не ожидает этого, и затем спокойно вогнать его в сетку, заставила его чуть пошевелиться, занимая более удобную позу, но неожиданно Касильяс подмигнул и поднялся, делая мяч полностью недоступным. — Серьезно думал, что со мной такое пройдет? Криштиану улыбнулся и отпустил любимое португальское ругательство, поднимаясь вслед за ним, и подмечая, как незаметно, но надежно тот держит мяч всё время, пока находится рядом. — Мало ли. Он отвернулся, подставляя лицо солнцу и прикрывая глаза. Сначала шум волн и крики буревестников не позволяли выйти из реальности, но спустя несколько ровных вдохов фон растворился, обнажая концентрацию. Океан, птицы, дом, остров — всего этого больше не было. Поле, ворота, точка, мяч. Ровный выдох. Икер увидел, как парень медленно оборачивается к нему и делает несколько шагов назад. Его взгляд теперь был другим. Слишком знакомым. Таким, который он знал уже очень много лет. По привычке посмотрев на обе штанги, вратарь решил расслабиться, доверяя интуиции. И попутно попытаться поймать этот до боли знакомый взгляд. Криштиану неподвижно стоял, следя за положением испанца. За любым движением, даже дыханием. Он больше не смотрел ему в лицо. Отчасти это оставляло его прилично обезоруженным, но было необходимо для сохранения концентрации. Три траектории стояли перед мысленным взором. Он продолжал считывать язык тела напротив, и отказался от одной из них. Еще пара секунд — и от другой тоже. Ленивая скорость разбега, и контрастом сильнейший удар с правой по выбранной траектории. Которую вратарю не удалось ни угадать, ни прочитать — мяч оказался в сетке, пролетев крайне далеко от его руки. — Siuuuu!!! Он преодолел разделявшее их расстояние, и, смеясь, заключил испанца в объятия, без труда приподнимая над землей. — Подумаешь! — Не ворчи! — Криштиану рассмеялся, радостно глядя ему в лицо. Икер не мог побороть изумление, пропадая в бездонных глазах. Они смотрели на него так, как возможно только в другой, их вселенной. Ни тени взгляда, который был знаком и известен миллионам. Словно это вообще был сон. — Отпусти меня. И ставь мяч. И вообще, отойди с одиннадцати метров. Хватит. Давай штрафные. Посмотрю на тебя. Португалец расхохотался и аккуратно разжал объятия. — Да, капитан. Он проиграл ему всего треть ударов. Даже чуть меньше. Нужно было вести точный счет тогда, в Фош. Но и без этого он был абсолютно уверен, что превзошел тот результат. И теперь их новый счет — два-ноль. Замечательный день! Чувствовалась приятная усталость и желание освежиться, поскольку они играли под дневными лучами солнца. Криштиану хотел спросить об этом у испанца, когда увидел, что тот собирается снимать перчатки. — Подожди. — Он взял его руку, начиная медленно расстегивать и разматывать ремень фиксатора, потом второй, пока случайно не поймал его взгляд, заставивший слегка прищуриться. — Что? Обе руки были освобождены, а вратарь продолжал смотреть ему в глаза еще какое-то время, после чего тихо произнес: — Ты никогда не делал этого. За всю жизнь для него вообще мало кто это делал, что уж там. Слов не находилось, особенно видя ответный теплый взгляд. И то, как он пожал плечами, словно не считал это чем-то особенным. Икер притянул парня к себе и дотронулся губами до его губ. Теперь они раскрылись ему навстречу медленно и даже покорно, вызывая тепло и почти дрожь в самом сердце. Поцелуй был долгим и желанным. И неожиданно кружащим голову от понимания, что он целует его на футбольном поле, почти в воротах, после игры… И это была только их игра, и это поле — тоже только их, как и правила, и время, и шум океана, и голоса птиц, и вся вселенная. Свое имя, едва слышно произнесенное полушепотом между поцелуями, заставило его очнуться и с улыбкой заглянуть в красивые глаза. И почему-то, наконец, вспомнилось то, что пообещал себе еще накануне. — Скоро сутки, как я не могу спросить у тебя… Криштиану не выдержал и рассмеялся над его тоном. — Давай. — Что это за птицы? Парень чуть повернул лицо в сторону океана, прислушиваясь к редким голосам. — Буревестники. Понимаешь? Слово было произнесено на португальском, но означало тоже самое. — Да. — Касильяс улыбнулся, вспоминая прошедшую ночь. — Мне нравится слушать их. Парень опустил руку и нашел его ладонь, легко сжимая ее. — Пойдем плавать? Хочется остыть. — Сначала в душ? — Нет. — Но одежда… — Санто… — Теплые губы неожиданно и сладко коснулись его губ, заставляя замолчать. — Здесь только ты и я. К черту одежду. Они медленно направились к краю поля, не сговариваясь чуть ускорив шаг на лужайке, и почти бегом подлетая к бассейну, на ходу избавляясь от кроссовок и футболок с шортами, чтобы разбежаться и прыгнуть в воду. Разумеется, первым это успел сделать Криштиану. Шум океана и голоса буревестников становились практически необходимыми, настолько он влюбился в их сочетание еще накануне, едва услышав впервые. Икер легко коснулся губами темной головы и зарылся пальцами во влажные волосы, бездумно лаская их. Парень чуть пошевелился, прижимаясь крепче к его телу. — Это после конца сезона? — Вратарь продолжал водить по коротко остриженным волосам. Криштиану подавил улыбку, вспомнив лицо Кажу — после финала, когда попросил снять всё, и в пару следующих визитов, когда едва начинавшая отрастать макушка снова уравнивалась с полупрозрачными висками. — Да. — Он помолчал, не в состоянии даже приоткрыть глаза, потому что ласковые прикосновения одновременно смущали и приносили неземное наслаждение. — Тебе не нравится? Снова прикосновение губ и тихий голос. — Ты уже спрашивал однажды. С тех пор ничего не изменилось. — Икер коснулся поцелуем виска, останавливаясь у сверкающего в ухе бриллианта. — Ты нравишься мне. Парень медленно поднял голову и заглянул ему в глаза. Губы коснулись губ, оставляя в поцелуе тихий шепот: — Люблю тебя. Касильяс невольно замер. Эти слова, его тихий голос и контраст с небрежным акцентом, когда он говорил на испанском. Привыкнуть не получалось, всегда накрывало, как в первый раз, когда он услышал их от него. Тепло внутри такое огромное, что заставляет закрыть глаза. Если бы не желание любоваться его лицом. Дотрагиваться до него. Каждую секунду и даже чаще. После той вечности, которую не мог этого делать. — Amo-te. Ночью они впервые произнесли это на языке друг друга. И теперь ему хотелось делать только так. Он не сомневался, что Криштиану чувствует то же самое. Словно в ответ на свои мысли, он услышал тихий голос португальца. — Не забуду, как ты написал мне «TQ». В ту ночь. Вратарь невольно улыбнулся, вспоминая далекий майский вечер игры «Мадрида». — Я хотя бы вел себя прилично. Потому что заботился о тебе. Карие глаза уставились на него с легким прищуром. — Прилично? И когда пьяный говорил, что… Не дав ему продолжить, Касильяс прижался к сочным губам, едва сдерживая смех. — Ш-ш-ш… Это не я раздевался в мэрии. — Ммм… но как же тебе понравилось!! Он расхохотался вслед за ним, понимая, что возразить просто нечего. — Ты абсолютно невыносим! — Я знаю. Самодовольная улыбка заставила испанца приподняться, удерживая его в своих руках. — Я обещал, что не забуду тебе это. Парень не успел среагировать на его движение, и за несколько мгновений оказался в воде, смеясь и отпуская привычное португальское ругательство. Вратарь с улыбкой наблюдал, как он делает небольшой круг, возвращаясь к бортику. — Как ты мог, Санто? — Два-один. И надеюсь, ты не думаешь, что это была расплата? — Пфф! Вообще-то я ждал другого. — О… так ты ждешь? Отлично! Его тон вызвал новый приступ смеха у Криштиану, который выбрался из воды, ложась назад и стараясь не касаться его разгоряченного на солнце тела своим, мокрым и прохладным. — Посмотрим. Шутливый взгляд в глаза, и немое пари. Он играл с ним всё время. И уже давно это было самым сокровенным и необходимым. В крайнем случае, теперь, когда они вместе, проиграть будет не столь критично. Солнце исчезло за большой тучей, не успев обсушить загорелую кожу, и Криштиану невольно поежился, чувствуя, что мокрые боксеры лишь усиливают неприятное ощущение. Теплая рука прикоснулась к его плечу. — Есть еще полотенце? Он оглянулся и покачал головой. — Ты утопил его. Здесь больше нет. Короткий смех в ответ, и уже настоящее объятие. — Солнца пока не будет. Пойдем в дом. — Но… — Он заглянул ему в глаза и не стал возражать. От его заботы было в разы теплее солнца, и хотелось подчиниться. — Хорошо. Под душем он, наконец, согрелся и, обернувшись полотенцем, собирался дойти до одежды, но отвлекся на телефон, начиная сообщение Фелипе. Икер притянул его к себе, и он устроился головой у него на груди, спрашивая об обеде и возвращаясь к тексту. Тепло и уют буквально заставляли прикрыть глаза, и он почувствовал, что многолетний режим начинает брать верх. — Санто… Вратарь едва заметно улыбнулся, глядя ему в лицо. — Я помню, Крис. Тебе нужно поспать. — Это… просто привычка. Но сейчас могу обойтись. — Не нужно. Икер сделал движение, чтобы осторожно подняться, но почувствовал, как сильные руки останавливают его. — Не уходи. Полчаса, не больше. Он внимательно заглянул ему в лицо. — Сколько захочешь. Уверен, что не буду мешать? Криштиану улыбнулся, прикрывая глаза. — Ты знаешь это. Вспомнилась поздняя ночь в Порту. Когда такого же сонного, он укладывал его в свою постель. Тоже завернутого в полотенце. Уже тогда он чувствовал нечто похожее. В конце марта. То, что теперь они произносили на языке друг друга. Он приподнялся, позволяя ему улечься удобнее, и увидел, что парень протягивает ему свой телефон. Мягкий полушепот опередил его вопрос: — Звук выключен. Она напишет, когда будет обед. — Хорошо. Спи. Дождавшись, пока Криштиану уснет, он бесшумно добрался до кресла, забирая свой роскошный подарок, и возвращаясь назад. Он мог рассматривать эти фотографии часами — это было ясно еще в Мадриде, когда он увидел их первый раз. Только теперь это были не просто фотографии. Он был здесь, среди них. До любой из них — полчаса на машине. Не получалось просто смотреть в альбом, он то и дело бросал взгляд на спящего красавца, чувствуя то же, что и прошлой ночью — это был рай. И внятно выбрать что-то для первой поездки — тоже не получалось. Потому что вместо планов его накрывало счастьем быть в этом месте в это мгновение. Можно было спокойно засчитывать португальцу еще одну победу. «Чемпион даже во сне». Послеполуденное солнце просачивалось сквозь крону дерева, накрывая гамак яркими бликами. Криштиану с улыбкой смотрел на вратаря, вольготно расположившегося рядом, в обнимку со своим альбомом. — Фуншал — это то, что я знаю лучше всего, Санто. — Мы вряд ли туда поедем. Слишком большой риск. — Мы поедем, куда ты захочешь. Касильяс отложил книгу и подпер голову рукой, глядя ему в глаза. — Я скажу тебе кое-что. Ладно? Тон неожиданно удивил серьезностью и какой-то странной нежностью. Оставалось молча кивнуть. — У тебя отпуск. Ты уже сделал для нас невозможное. Остальное ты оставишь мне. Договорились? Переспрашивать или уточнять почти не имело смысла, он чувствовал это по интонации. — Отпуск не только у меня. И ты не можешь делать то, что должен делать я. — Кто мне запретит? — Касильяс усмехнулся и взял его руку в свои. — Хочу, чтобы ты понял. Ты ничего не должен. Я сам этого хочу. Только так я буду спокоен за тебя. И, кстати, мой отпуск уже закончился. — Но я пригласил тебя… Ты здесь не для того, чтобы отвечать за меня. Или принимать решения, беспокоиться. Роналду был собой. Тотальный контроль — его черта, известная миллионам. Никогда прежде не пришло бы в голову, что возможно пытаться противостоять ему именно в этом. Особенно если не хочешь нарваться на грубость с его стороны. — Ты прав, я здесь не для этого. Для другого. — Он постарался сохранить серьезность, даже увидев ответную многозначительную улыбку. — Не только того, чему ты тут улыбаешься. Мне нужно знать, что ты в безопасности рядом со мной. Криштиану отвернулся, тихо смеясь. — Ты будешь моим телохранителем? — Размечтался! Я просто буду голосом разума. И водителем, если ты не против. — Что еще? Давай, выкладывай сразу! Невозможно, но притворно раздраженный тон говорил о том, что он сдается! — Еще… Обожаю, когда ты злишься! — Иди ты! Парень повернулся на спину и умудрился оттолкнуться ногой от земли так, что гамак пришел в довольно интенсивное движение. — Крис… Мне нужно, чтобы ты согласился, а не сдался. Повисшее молчание продлилось почти минуту, но потом все же раздался тихий голос португальца, в котором неожиданно прозвучала лишь мягкость: — Я знаю, что ты прав. Просто хотел, чтобы тебе было хорошо со мной. А не вешать на тебя какие-то заботы. Икер протянул руку, чтобы дотронуться до его лица и повернуть к себе. — Я думал, ты знаешь, как мне хорошо с тобой. Иди ко мне. — Взгляд карих глаз был все еще мятежным, но губы открылись ему навстречу, затуманивая сознание своим вкусом. — Мне нравится заботиться о тебе. Если тебя это успокоит. Криштиану долго смотрел ему в глаза, вместо слов. — Значит, мы не поедем в Фуншал. Это прозвучало так трагично, что Касильяс не выдержал и расхохотался. — У нас весь остальной остров! Где еще ты бывал? — Ммм… Парень прикрыл глаза и пожал плечами. Еще и забросил ногу на ногу. — Ты хочешь сказать, что у себя на родине не был нигде, кроме одного города? — Почти. — Ты ведь шутишь? — Ну… Раньше я бывал в Сейшале. Но так же, как здесь. Дома. — Дома? — У Жозе был дом на побережье, как здесь. Мы редко выбирались куда-то. Всегда было не до этого. Один раз ездили на мыс Паргу. Там, где маяк. С тех пор, как он перебрался сюда, мы были только на мысе Солнца, но всего однажды. Я всегда опасался высовываться. И никогда толком нет времени. Вратарь задумчиво смотрел на него, воскрешая в памяти фотографии мест, которые он назвал. — Со мной не опасаешься? — Нет. Сейчас всё чисто. Я позаботился заранее. Прозвучавшая гордость заставила улыбнуться. — Куда хочешь поехать сегодня? Криштиану посмотрел на него с доброй усмешкой и кивнул на альбом. — У нас за это теперь отвечаешь ты. — Да. Но я хочу знать твое пожелание. Парень окинул его пристальным взглядом, после чего переплел свои пальцы с его. — Поужинаешь со мной? Сейчас нет луны. Может, у маяка? Совсем неожиданно от его слов и упоминания луны перехватило дыхание. До смешного, но было похоже, словно это первое свидание. Причем, приглашают его, а не он сам. И только спустя пару мгновений накрыло осознанием — ведь это действительно первый раз, когда он по-настоящему пригласил его на ужин. Криштиану чуть не рассмеялся вслух над вопросом Фелипы о том, не понадобится ли ночью что-либо к бассейну. Быстро набросав ответ, он, наконец, накинул просторную тунику с сочными летними красками, укрывавшую почти до бедер и идеально сочетавшуюся с легкими узкими брюками. Часы показывали половину девятого. Ровно сутки, как они приехали из аэропорта домой. Целая вселенная в сутках. Он — целая вселенная. Концентрация моментально терялась при любой мысли об этом человеке. Шаги в спальне прервали размышления, и он выглянул из гардеробной наружу, тут же оказываясь лицом к лицу с вошедшим вратарем. Восхищение в его взгляде прошило насквозь. И свежий запах яблок, деревьев, ветра. Он едва не сделал шаг назад, а голос вообще решил на время исчезнуть, оставляя вместо себя полушепот. — Почти всё. Икер подошел ближе, не переставая смотреть на него, и от этого чувствовалось что-то непривычное. Среднее между смущением и гордостью, полностью нереальное и кружащее голову. — Ты такой… — пауза, но, не подбирая слова, а справляясь с эмоциями. — Сними это, Крис. Проследив за его взглядом, Криштиану увидел, что он показывает на усыпанные бриллиантами часы. Голос вернулся также неожиданно, как пропал. — Думаешь, не подходит? Касильяс словно сомневался, и он еще раз посмотрел на творение Франка Мюллера. Рубиновый идеально совпадал с цветами на тунике, он надел ее именно поэтому. А от бриллиантов вверх словно шли лучи, которые, рассыпаясь на искры, сверкали в ушах. Как могло не подходить? — Очень подходит. Для Криштиану Роналду. — Черт. — Он даже не подумал об этом! И вообще, непонятно, о чем он думал, когда набивал чемодан размером с Мадрид и не взял ни одного браслета, укатив в часах стоимостью в несколько домов. — Очень заметно? Любимый смех и ласковый взгляд. — Лучше сними. Он нехотя расстегнул браслет часов, возвращаясь к постели и оставляя их на уже привычном месте. — Что с машиной? — Порядок. Выезжаем? — Да. Сейчас буду. Касильяс задержал на нем чуть удивленный взгляд, но кивнул и вышел из спальни. Он извинится потом, сейчас нужно было срочно достать бумажник. Медленная улыбка коснулась его губ. Однажды став тайной, его замысел так и продолжал вынуждать прятаться от всех на свете. Икер не ездил в кабриолете лет сто. За рулем — пожалуй, все двести. Разумеется, безопаснее и логичнее было взять внедорожник, как сделал накануне Криштиану. И впервые ехать за рулем, в раю, с парнем, который пригласил его на ужин и выглядел, словно бог — в наглухо закрытой машине, где, наверное, даже не будет слышно голосов буревестников! Конечно же, он будет рад мерседесу — ведь накануне он сам хотел взять именно его. Причина, по которой он не сделал этого, до сих пор вызывала горячую волну по всему телу. И вопрос, ставящий в тупик — как справляться ему в чертовой люксовой тачке с обозрением во все триста шестьдесят градусов? Но искушение наслаждаться жизнью и этим вечером было сильнее. В конце концов, раз португалец этого хотел, он сделает это для него. Такая версия была наиболее приемлемой для «голоса разума». И вообще, неужели он был в себе, когда добровольно взял эту роль? — Санто, ты выбрал его! — Криштиану оказался рядом и опустился на сиденье, довольно улыбаясь и закрывая дверь машины. — Идеально! Он выбрал быть собой, настоящим. Любимым. Счастливым. «Я выбрал тебя». — То, что ты хотел. Касильяс включил зажигание и накинул ремень, наблюдая, как парень опускает бумажник в отсек подлокотника и протягивает ему ключ от въездных ворот. Взгляд смеющихся карих глаз в предзакатных лучах солнца. В них светилась радость и предвкушение, и это вызывало невольную улыбку. — Мы… едем в Паргу? Вратарь покачал головой, плавно трогаясь с места. — До заката еще есть немного времени. Прогуляемся и будем на месте, когда стемнеет.