Пять шагов любви

Винсент последний раз провел мягкой тканью по стволу пистолета, оглядел работу и удовлетворенно вздохнул. Приводить в порядок оружие ему всегда доставляло некоторое удовольствие. Хотя сам процесс мог быть довольно нудным, но турк ведь сражался за результат — а результат оправдывал все ожидания: пушка становилась как новенькая. Он повертел ее в руках, удостоверяясь в последний раз, что работа доведена до конца. Мягкий голос почти над ухом заставил молодого Валентайна вздрогнуть.  — Добрый вечер, — доктор Крессент слегка склонилась над своим охранником, улыбаясь.  — Добрый, — руки сами положили пистолет на колени, а взгляд, скользнув по милому лицу, ушел куда-то в сторону.  — Вечер пятницы у всех начинается рано… я подумала, что смогу застать Вас до того, как появится сменщик. Лукреция опустилась на софу рядом с Винсентом, близко, воздух заблагоухал ее нежной туалетной водой.  — Приводите в порядок? — она указала на пистолет на коленях у турка. Кивок в ответ — немногословности молодого человека можно было позавидовать. На несколько минут воцарилось молчание. Винсент снова взял в руки кусочек ткани и начал мерно полировать уже и так блестящий ствол. Движения отнюдь не были нервными, он двигал рукой гладко и спокойно, но эта женщина рядом все равно волей-неволей заставляла его сердце стучать быстрей. И запах трепетного жасмина, струящийся от волос…  — Долго ли Вы так полируете? А то я смотрю, он у вас уже сияет… — на губах доктора Крессент играла ухмылка, не злая, забавляющаяся. Встретив эту ухмылку, Винсент даже не отвел взгляд, но оружие отложил.  — Задумался.  — Видимо, о чем-то крайне важном и серьезном… «Наверное, да»  — Винсент, скажите, какой это калибр? Турк с удивлением поглядел на девушку.  — Семь и семь миллиметров. Семь, шестьдесят пять, если быть точным. Это ведь короткоствольное оружие. А, простите… — внезапно слова сами собой посыпались, а он даже не заметил, к чему это он про короткостволку?  — М-м, — доктор Крессент потянула ладошку к пистолету, — Вы позволите? Он бы позволил ей все, что угодно, наверное. Но давать в руки оружие? Той, что является объектом охраны? Это как дать ребенку коробку спичек и бутыль с керосином. Здравый смысл у Винсента преобладал, ребенку он бы такое в руки никогда не вручил, следовательно…  — Прошу меня простить, но, боюсь, что нет. — рука сомкнулась на пистолете. — С моей стороны это было бы крайне неразумно. Она и сама это прекрасно поняла.  — Правда, извините… В своих извинениях, которые едва ли он должен был приносить, Винсент выглядел просто очаровательно. Лукреция уже давно отметила, что первой частью тела, выдающей смущение турка, являются его уши — они первыми начинали краснеть, от верхних кончиков и вниз-вниз, а потом уже всего Винсента заливала краска. Что, впрочем, происходило не слишком часто, обычно дело ограничивалось ушами. Турки должны быть невозмутимыми.  — Когда-то давно, — Лукреция откинулась на спинку дивана, не обращая внимания на извинения парня, тем самым очень сильно облегчая ему жизнь, — я училась стрелять. Была в тире, ходила туда каждую неделю. Но недолго…зато есть, что вспомнить. Когда разговор поворачивается в сторону темы, которую человек хорошо знает, цепи, сковывающие прежде, обычно спадают, так и сейчас…  — Вы стреляли из винтовки? — Винсент сел в полоборота, чтобы удобнее вести беседу.  — Да, кажется. Из чего-то довольно длинного. Не из пистолета точно.  — Обычно используют винтовки. С ними не очень трудно управляться. Здесь же, — он показал пистолет, — требуется большая… сосредоточенность что ли.  — И то верно, меньшие вещи всегда требуют от нас более сильной концентрации. Даже в моей сфере, — она устало развела руками, словно показывая, что тут уж ничего не поделаешь.  — Но тем не менее, эта вещица — одна из лучших в рядах короткоствольных орудий. По дальности и мощности ему мало равных, разве что… что я делаю… извините, Вам это мало интересно. Теплоту ладони, которая легла ему на плечо, можно было ощутить через пиджак и рубашку.  — Не беспокойтесь об этом, если бы мне стало неинтересно, я бы Вас вежливо остановила. Честно. А что насчет точности выстрела? Словно груз с души спал, наступила какая-то легкость, едва ли не невесомость, перемешанная с ощущением свободы. Обернувшись и встретив взглядом ласковый взгляд Лукреции, Винсент даже позволил себе легкую улыбку, одну из таких, которых уже давно за ним не замечалось.  — А точность, хотя и зависит от многих причин и да, у этой модели точность высокая, но в первую очередь — она в руках того, кто оружие держит. Точность выстрела в руках стрелка, и каким же тогда чертовски хорошим стрелком выступает на этом поле боя доктор Лукреция Крессент! Ее взгляд вонзается прямо в грудь, пронзает плоть и впивается острым шипом в сердце… остается там. Не вытащить, эту пулю не извлечешь. Так и погибай, турк Винсент Валентайн.  — Ну, тогда, я спокойна, — она рассмеялась и снова откинулась на спинку. — Расскажите еще что-нибудь — Вы так увлекательно говорите. Все лучше, чем вечные расчеты. «Видимо даже она может устать от жизни среди цифр и формул» Но разговору не суждено было длиться долго. Только Винсент уверенно перешел к рассказу о разнообразных видах огнестрельного оружия, как явился лаборант и потребовал доктора обратно. Будьте прокляты лаборанты во веки веков! Впрочем, ему уже было пора, он и так изрядно задержался. Смена была на месте. Все спокойно и тихо. Ему показалось, или вернувшись в квартирку, он принес с собой аромат жасмина?