Вместо дыма

О человеке, которого помнить всё ещё не готов. Замираю на выдохе с этой короткой фразой. У меня по тебе всё агония, всё недорубок слов — ни сложить из них притчу, ни вымолить и ни сглазить. Всё по тебе внутри как заговор старой костлявой ведьмы: кто бы знал, как устал я видеть всюду твои глаза, тогда как мои превращаются в сгнившие горем бельмы! И кто бы знал, как это, да и было б кому сказать. Встану утром с постели — и руки крепко сжимают простынь, мол, померещилось, мол, уже ничего не будет. Весна улыбается, а я нутром возвращаюсь в осень, в которой меня будто выпотрошили из судеб, — и не знаю, не ведаю, а может, попросту не могу, но скулю тихим зверем, рычу озверело «хватит!», — и замираю на выдохе, а когда я с трудом вдохну — встаю на работу. Мне ещё почему-то платят. «Тише ты, ничего личного», — шепчу, улыбаюсь, бред же, забыл всё давно уж, да и была ли тогда любовь? Моего того человека во снах своих вижу реже, потому что помнить ласково всё ещё не готов. Спустя время, я просыпаюсь и грею дыханьем кожу, лбом уткнувшись в такую родную большую спину, — и ты отпускаешь, не скалишься больше мне злобной рожей: тебя с меня выбили, оставив пустое имя, от звука которого больше не рубит меня навылет, не кроет истерикой, «оставь-меня-хватит-сутрой». Тёплый весенний ветер плотные шторы едва колышет, и рядом сонно бурчат, целуя в макушку: «С утром».